Курсанты

Глава 24

— Курс! — орет дневальный с тумбочки.

— Ну-ка! Тихо! — затыкает его голос Орла. — Ты дурак что ли?! Совсем? Кто среди ночи команду подает? — шипит вошедший начальник курса. — Кто дурака такого поставил в наряд? Где они?

— Мы тут товарищ майор. — выглядывает из канцелярии, один из вызвоненных им же, на ночь глядя, действующих оперов.

— А Бобчинский и Добчинский. Хе-хе-хе, — припомнил начальник прозвища своих бывших курсантов. — Ну, здравствуйте ребята. Рад вас видеть, но не рад обстоятельствам. Что как тут у вас? Стоп. А этот чего тут делает? — показал на меня рукой майор.

— Пока, это наш главный подозреваемый. — ответил один из оперов.

— О как?! А чего это у тебя с губой?

— Так он сопротивление оказал при задержании. Задержали его в туалете со всей кассой. Сейчас вот пересчитываем. Объяснений не дает, требует адвоката и вызвать родственников.

— Явно виновен, сейчас расколем. — вторит второй опер.

— Ага, задержали одни такие. Спасибо скажи в унитаз не макнул, только в умывальнике повалял. — огрызаюсь я. — Прошу дать возможность сделать звонок. Предъявить удостоверения, представиться как положено. Разъяснить причину задержания.

— Дурака не включай умник! Первый курс, а уже понахватался. С пакетом денег тебя задер… обнаружили в туалете.

— Я думаю тут явно недоразумение. Артаньянов это племянник одного из начальников ОВД, думаю тут недоразумение какое-то… да Михаил? Объясни давай быстро что и как было? Я же как в воду глядел, украли у вас всю вашу стипендию у разинь эдаких. Правда не так я конечно это видел, не всю же разом. Ну так что?

— Встал в туалет, не спалось, завтра соревнования, мандраж, уснуть не мог. В коридоре старшина пристал куда идешь, затем дежурный офицер без объяснений стал требовать расписать свою жизнь поминутно и сидеть в Ленинской комнате непонятно зачем. А у меня соревнования завтра. Ну я в туалет зашел, жарко было умылся ледяной водой, все равно жарко, открыл окно увидел пакет…

— А пакет на вот этой леске висел? — хитро щурится опер.

— Да, я плюнул вниз, поэтому высунулся из окна. — просек я к чему вопрос.

— На все вопросы у тебя ответы есть я смотрю?

— Так не в ту сторону роешь?

— Поучи еще.

— А толку то? Ты взял кого-то рядом и все, зачем искать, надо грузить по полной. Так и работаешь поди по всем делам? Кто об убийстве сообщил того и посадили?

— Артаньянов напиши объяснительную, — говорит шеф.

— Не буду я писать объяснительную. Эти гаврики тут вообще неофициально походу.

— Мансур! Зачем ты саботируешь расследование? — шипит уже начальник.

— Я?! Так расследуйте! — развел я руками. — Сами знаете, что я не при делах. А я вижу, что у этих дятлов нет ни желания, ни умения расследовать. Повесят как обычно на первого пойманного около места преступления и все. Вот и вся работа! Тем более деньги же уже найдены. Знаю я такие методы. От того никаких бумаг писать не стану!

Последние предложения уже пришлось почти выкрикивать под возмущенный гул офицеров.

— Тут расследовать нехер, а вы титьки мнете. — продолжил я едва убавили голос офицеры. — Внизу, под окном туалета, лежит чемодан, на нем возможно отпечатки, и при том уж точно не мои. Едем дальше. Как чемодан из канцелярии исчез, рядом же тумбочка дневального? Дневальный всяко видел, вот кого допросить надо. А если не было, на тумбочке никого, то почему не было дневального?

— Ладно Михаил, пока иди в кровать. Никому не говорить о происшествии. А, в кубрике раз уж ты не спал, все были? — вмешался опять начальник.

— Да вроде, да, хотя у нас наряд по третьему корпусу, кто там сегодня? Нет из соседнего кубрика. А, толстый, в смысле Стасян, то есть курсант Стасиков курить выходил еще, он всегда через пол часика после отбоя курить ходит. Сигареты курит дорогие, а стрелкам давать жалко. Вот и курит, когда все уже разошлись.

— А во сколько он выходил?

— Я же говорю всегда через полчаса после отбоя примерно, я не засекал, сегодня вроде как обычно.

— Ладно, пока все иди спать. Ни с кем на эту тему не общаться. Завтра без моего разрешения с курса не выходить.

— Пфф… Да некоторые тут так орали, уже весь курс в курсе. Позвонить можно?

Позвонить конечно мне не дали, выпроводив из канцелярии и пока удовлетворившись хотя бы устными объяснениями.

— Ну, Бобчинский?! Ну, Добчинский?! — удивленно спрашивал Орлов. — Я зачем вас позвал? Вы чего там ничему не научились что ли? Действительно отчего с текущим нарядом не поговорили?

— Да мы только зашли.

— А нам этот, вон, старлей, — кивнул на Йовдия, «Бобчинский», — и выдал кратко что к чему, мол только что пропали.

— Ага говорит вот курсант в коридоре только что непонятный, дерзит, хамит, подозрительный. В туалет порывался пройти.

— Ну мы думали один к одному, испугался перепрятать деньги может решил или улики какие, про отпечатки может вспомнил. И мы за ним.

— Ага, уй. — потрогал опухающую губу «Добчинский».

— В общем исходя из имевшийся информации работали по горячим следам. С дневальным конечно поговорим. Но в тот момент надо было действовать.

— Так, хорошо, понятно. Деньги пересчитали уже?

— В Ленинской комнате, старшина пересчитывает, — сообщил совсем уж мокрый от пота Йовдий.

— Ну как же так, как? Я же предупреждал, инструктировал и оставили без присмотра? — сокрушался Орлов. — Найти и расколоть надо быстро и неофициально. Давайте, работайте.

— Чего это у вас такие борзые курсанты стали, товарищ майор?

— Ага, в наше время таких на первом не было.

А утром, когда весь курс гудел и бурлил, я покинул казарму и отправился в четвертый корпус. Естественно позвонили на курс и выдернули меня, все же соревнования. Даже, жалко не увижу, чем там дело кончится.

— Что там у вас на курсе стряслось? — спрашивают иные участники нашей сборной, которые уже давно собрались.

— Кассу сперли, — улыбаюсь я.

— А кто?

— А я откуда знаю.

— Говорят ты и спер? — уточняет еще один сборник с другого курса, быстро же идут слухи. Даже сквозь стены запертой казармы.

— Ну да, сейчас на лимузине поедем на соревнования, потом в сауну и телок закажем. — отшучиваюсь я.

— Кстати, о телках?! А что за история с Казановой? Опять же на вашем курсе?!

— Залетела, да? Баба какая-то?

— Если бы баба! Малолетка говорят?

— Это у нас супер курс! Летчиков-залетчиков. — вышел наш препод.

— Гы-гы-гы.

— Здрасьте, Андрей Степанович.

— Здрасьте, здрасьте, расслабил я вас да? Только попробуйте не выиграть, строем ходить будем и устав вспоминать.

— Как выиграть? В призеры попасть или… В смысле совсем-совсем выиграть что ли?! Первое место?! Командой?!

— А что слабо?

— Ну так, как-то, где мы и… ну, когда мы выигрывали-то?

— Давайте мне тут пораженческих настроений не разводите. По силам каждому выиграть в своей категории.

— Ну, так уж и каждому?

— Артаньянов, так чего там у вас было? — переключился на меня Степаныч.

— Кассу сперли, но деньги нашли. Ищут кто, сначала на меня подумали, я в туалет зашел, а там пакет денег, а за мной опера.

— Ого! Оперов вызвали что ли?!

— Вот шухер будет.

— Неофициально, как я понял, это бывшие выпускники. — охотно поясняю я, налаживая контакт с новым коллективом.

— Ну если наши выпускники, то тогда конечно… Это тогда все понятно… Тогда вообще никого не найдут!

— Аха-ха-ха!

— И пакет с уликами пропадет!

— Га-га-га!

— Ага и записку найдут, в моем исчезновении никого не винить! — продолжали силиться острить курсанты всех курсов.

— Так все успокоились, — вмешался Степашка, — ты спал вообще нет…, Михаил?

— Кхе-кхе…

— Что я смешного сказал?

— Михаил. — коротко поясняет хохму с трансформацией моего имени, один из курсантов.

— Короче Артаньянов, ты выступать сможешь?

— Ну да, я все равно уснуть не мог.

— Переживал что ли?

— Ты первый раз что ли на соревнованиях?

— Так первокурсник же!

— Андрей Степанович, можно звонок от вас сделать?

— Кому?

— Адвокату! Аха-ха-ха!

— А ну цыц балбесы, марш в автобус.

— Дяде позвонить, а то он не знает, что я выступать буду. Приехал бы порадовался.

— Ладно, пошли, только быстро. Ох, Артаньянов, сколько ты мне уже должен? Не расплатишься же? Давай не робей на соревнованиях, вполне по силам тебе там соперники. Охламонов этих не слушай, это манера у них такая прибедняться. Не знаю почему им нравиться задохликами прикидываться. Соперники, не смотри что возрастные, бездельники они в большей части все. Когда-то что-то могли, когда-то чего-то добились, а потом расслабились. Так что можешь ты сделать там всех. Но и без этих своих руко-ного-машеств, что бы без дисквалификаций.

— Ясно.

— Что бы в призеры вошел понятно?!

— Так точно. — вздыхаю я.

Веселая толпа погрузилась в наш школьный старинный автобус, на котором возможно катался еще Глеб Жеглов, с Шараповым, и укатила в ДК Дзержинского. По дороге конечно вопросы продолжали сыпаться особенно про Казанцева Александра, который Казанова. Беременная малолетка перевешивала историю про кассу, тем более деньги уже нашли. Но про Казанцева я как раз и сам ничего не знал.

— Да ничего не будет, ему.

— Да возраст согласия шестнадцать, учите мат часть.

— Четырнадцать, сам иди учи УКа.

— Да ладно?! В четырнадцать можно уже?!

— Угу.

— Да это же вообще…

— Ну свадьба то поди будет?

— Ну не знаю, могут и надавить.

— Смотря кто родители.

— Комиссия то что? Все нет? Задолбали уже строем ходить и в уставщину играть.

Я наконец расслабился, атмосфера у нас в сборной нормальная, лучше, чем на курсе. Полтора месяца уже с ними занимаюсь. Ребята конечно все слишком веселые какие-то как на подбор, клоуны. Команда КВН можно сказать едет на соревнования по самбо. Мандраж отступил и как-то спокойно уже дальше было. Соревнования наши Динамовские, то есть внутри системы МВД, по области. Сетка на таких соревнованиях не особо большая все поединки в один день. Ну может иногда и в два.

Начальник кафедры нас лично готовит, то же очень спокойный мужик, никогда не истерит, всегда все по делу, всегда войдет в ситуацию, разрулит, если надо. Так что кличкой «СС» его именуют только далекие от физпо люди, в смысле курсанты. Хотя курсанты это люди? Не все люди курсанты. Но все ли курсанты люди?

«Правильно ли называть курсанта — человеком?» — спрашивает Гунсунь Лун, представитель Мин-цзя (школы имён) — смеюсь я свои забавным фантазиям.

— Че ржешь? — толкает меня в бок второкурсник Жора.

— Логику вспоминаю.

— У вас уже логика есть?

— Так мы же петеушники.

— Понятно. Лошадь экстраполируешь на все подряд? — предположил Жора.

— Угу.

Андрей Степанович Степанов, вот такое забавное ФИО у нашего начальника кафедры.

— Ему бы еще сыном Степана назвать, — брякнул я едва узнал полное ФИО нашего главного физрука на первом занятии.

— Три тысячи сорок восьмой. — сказал мне один из курсантов сборников.

— Чего? В смысле? — не понял я.

— Ты по счету три тысячи сорок восьмой, кто это говорит. — расшифровал тот с важным видом.

— Что, правда?

— Пфф… Вот еще, делать нечего что ли вас дураков считать!

В общем из кличек физрука мы обычно использовали Сепан Степаныч сложно сказать почему, кто-то ляпнул и закрепилось, наверное. Или просто Степаныч. Ну и Андрей Степанович, если при нем.

Перед дядей я конечно извинился, собственно без этого и нечего звонить было. Покаялся, обещал исправиться, а уж после, посетовал на странную хурму с деньгами. Мало ли вдруг подстава какая-то, непонятно. Ну и про соревнования ясно дело сказал. В общем вроде приняты мои извинения. На соревнованиях дядя появился, причем вместе с начальником ГУВД.

— Майор Орлов слушает? — снял трубку внутренней связи начальник курса.

— Слушает?! — заорала трубка. — А доложить майор Орлов ничего не хочет?!

— Так точно товарищ полковник! На совещании собирался доложить! — мгновенно понял, что влип начальник курса.

— На совещании?! Это что у тебя? Текущий рутинный вопрос?! А?! Или млять, это мать твою чрезвычайное происшествие, млять! О котором, еж твою медь, надо докладывать незамедлительно!

Орлову пришлось отодвинуть трубку подальше, слышно было слишком хорошо. Казалось из трубки слюни Термитовские, сейчас начнут вылетать. Или даже сам полковник Термитов вылезет прямо из этого отверстия. Как терминатор, расплавиться и вытечет. Про кличку полковника он конечно был в курсе. Орлов посмотрел не показалась ли в трубке расплавленное тело полковника.

— Какого хрена я узнаю от генерала что у меня на одном из курсов происходит?! А?! А какого хрена начальник школы узнает о том, что у него в школе происходит от начальника ГУВД?! — проорала трубка. — Опять…

— Артаньянов… — раздался мучительный выдох Орлова.

— Что?! Что ты там шепчешь, майор, твою мать?! Ко мне в кабинет! Бегом!

Первый «А» курс построен возле казармы на плацу номер два.

— Товарищи Курсанты, вы все уже в курсе произошедшего. Ваша стипендия была украдена из канцелярии. — объявил начальник перед строем. — Мы пока все еще не сделали официального заявления. Эти оперативники, — кивнул Орлов на странную парочку в гражданке, — они пока находятся тут неофициально. Деньги уже возвращены. Да и сам совершивший это курсант нами уже найден. Никто не хочет скандала, он не нужен никому, ни руководству школы, ни руководству курса, ни даже вам. Длительные разбирательства никому не нужны. Курсант конечно будет отчислен, а если признается сам, то может уйти и по собственному.

— Видать доказухи нет. — шепчутся в строю.

— Или вообще не знают кто украл.

— Да как не знают, все знают уже давно.

— Угу, Борзый спер.

— Да ладно?!

— Ага, его с бабками прям поймали.

— Гонишь?

— С фига-ли, Борзый?

— Да его с пакетом денег поймали в туалете!

— Да не Борзыч это! Он туда зашел и увидел пакет.

— А кто?!

— Ларри это.

— Какой Ларри?

— Да комод который дежурный по курсу стоял со вчерашнего вечера Илларионов.

— А?!

— Вот и «а». Реально знают уже. Его же с наряда даже сняли.

— Там весь наряд сняли, они может просто косячники, мало ли с нарядов снимали что ли?

— Там же тумбочка дневального. А он обоих дневальных отправил мусор выносить.

— Ну все так-то отправляют, урна то неподъемная.

— Да? А на тумбе то он тогда и остался. Или видел или взял, так выходит?

— Мы конечно можем пойти официальным путем. — тем временем вещал Орлов впервые игнорируя столь явные разговоры в строю. — Сделать официальное заявление, провести официальные допросы, ставки, экспертизы. Но кто от этого выиграет? Школа только что прошла проверку.

— А ну понятно откуда ветер дует. — очередной шепот в строю.

— Комиссия может видать и передумать.

— А чего будет если нас институтом назовут?

— Да хер его знает.

— Видели Ларри в туалете, когда он бабки прятал. Он думал один в туалете, а там был кто-то.

— Кто?

— Не знаю.

— А чего тогда свистишь?

— Да точно говорят есть свидетель.

— Мы уже позвонили родителям этого курсанта, что бы они приехали и переговорили с сыном. Он конечно совершеннолетний, но своим упорством делает глупость. Если делу будет дан официальный ход, это будет судимость, какой бы ни был приговор, судимость — это судимость. А то может и срок реальный. Оставить такого курсанта в наших рядах мы никак не можем. Или можем?! — опять прибавил голоса начальник — Так нет?! Курсант Илларионов?!

— Ларри! Верни деньги! — выкрик из строя.

— Ты дурак что ли деньги же и так вернули уже? — такой же выкрик, но тише.

— А?

— Чем слушаешь придурок?

— Вот я как в воду глядел. — неожиданно снова, не стал обращать внимание на выкрики начальник курса. — Украли крыски ваши денежки. Конечно я думал, что крыски себя проявят, но утащить всю кассу… — продолжил вещать начальник.

— Эй Ларри! Ты крыса! — последовал новый выкрик.

— Эй крыс! — присоединился еще один.

— Крыс! Крыс! Крыс! — вскоре это переросло в скандирование, на такое из окон казармы стали выглядывать другие курсанты. И даже офицеры других курсов. А начальник все не обращал на это внимание.

— Слышь вы чего разорались? — как всегда нашлись и альтернативно мыслящие, это с четвертого взвода Сухомлинский.

— Так крыса же.

— Ты видел нет? — присоединился Сушенцов.

— Пацан к успеху шел, вообще-то, а вы?! — возможно и в шутку добавил Сугробов.

— Внимание курс! Равняйсь! Смирно! Сейчас личное время. Ориентировочно построение через двадцать минут.

Снова построение первого «А» на втором плацу, время уже глубокий вечер.

— Итак товарищи курсанты. Вы уже все конечно в курсе, но тем не менее, довожу до всех, для тех, кто был в наряде еще в каком танке…

— Товарищ майор разрешите обратиться?

— О! Или как наш товарищ Миша, непонятно где. Слушаю вас товарищ Миша?

— Разрешите встать в строй.

— Что закончились…

— Здраю желаю товарищ майор — вышел на свет, пришедший вместе со мной «Степаныч».

— И вам товарищ майор. Встать в строй Артаньянов!

— Есть!

— ? — вопросительно уставился майор Орлов, на пришедшего нач кафедры физпо майора Степанова. — Что-то хотите сказать?

— Да результаты довести, благодарность так сказать выразить, если вы не против.

— Конечно, пожалуйста.

— Так вы может закончите, а то я перебил вас?

— Нет, мы потом продолжим, давайте вы. — забавно расшаркивались майоры.

Чисто формально вроде бы, начальник кафедры более престижно, да и потолок по званию обычно выше, но кафедра кафедре рознь. Непосредственные начальники у обоих разные, у нач курса зам нач школы по боевой, а кафедры — это зам нач школы по учебной.

— Внимание первый «А», сегодня у нас, как некоторые может знают, были ведомственные соревнования, приуроченные ко дню милиции. Команда нашей школы заняла первое место. — тут у слушавшего Орлова фуражка на затылок слезла. А физрук сиял словно начищенный самовар. — В том числе и благодаря победе в своей весовой категории вашего однокурсника курсанта Артаньянова.

— О-о-о. — нормальное такое одобрительное «о» пронеслось по строю. Видать уже не гонят что я всю стипуху скоммуниздил.

— Утерли нос в этом году всем. Руководство школы, уверен не оставит без внимания этот успех, но думаю и от начальника курса будет какое-то поощрение? — вопросительно посмотрел Степаныч на Орлова.

— Конечно, обязательно поощрим. — покивал Орлов.

— Хочу так же сказать, если есть желающие заниматься в команде сборной по самбо, двери открыты для всех. У вас конечно у всех есть физпо, но, если кто-то хочет большего пожалуйста приходите.

— А что всех возьмут?

— Так это кто это у нас такой? Кто это выкрикивает! — подорвался Орлов и побежал разыскивать негодяя.

— Конечно мы посмотрим, что вы умеете, — не обращая внимания продолжал физрук, — заниматься да можно, занятия с командой еще не означают включение в заявку на соревнования. Так же есть команда по боксу у нас. В нее то же приглашаем. Ах, да кстати, Пудов есть такой курсант?

— Я!

— А ну да, вот вижу, вспомнил. Пудов ты почему не ходишь на бокс, у меня Олег Семенович спрашивал?

— Сосредоточен на учебе. — басит Пудовый, а вокруг несколько человек едва держатся за животы. М-да, шило в мешке не утаить, как и любую тайну на курсе, слух об амурных делах Пудового уже распространяется. Сосредоточен он на учебе, блин.

— Ладно, время позднее, потом еще поговорим с вами со всеми, может и заинтересуетесь. Не буду вас задерживать, всего доброго.

— Итак, для тех, кто в танке или на соревнованиях, я повторяю еще раз, — когда наконец Степанов ушел, продолжил шеф. — Курсант Илларионов признался в содеянном и покаялся, ему позволили забрать свои документы из школы. Официального дела не будет. Ну а стипендию если кто еще не получил, получат завтра. За халатное отношение к своим обязанностям старшине первого «А» курса Баранову… — тут шеф взял драматическую паузу. — Стоило бы объявить выговор. Но пока мы объявляем ему таковой устно, поскольку дела не было, то и выговора стало быть не может. Ну и о присвоении звания старшины тоже пока рано выходит говорить. Так, нет, товарищ старший сержант?

— Так точно. — бубнит убитый горем «дед».

Похоже Баранов рассчитывал повернуть свою лычку на погонах на девяносто градусов, к десятому числу.

— Далее, наш следующий курсант… Артаньянов, которого просили поощрить. Данному курсанту, я думаю, будет лучшим поощрением… — опять драматическая пауза, — отсутствие наказания! — неожиданно заканчивает шеф. — Согласны со мной товарищ курсант?!

— М-нэ… — чет я растерялся, какой правильный ответ и главное за что?!

— Не понимаете за что?! А вот сейчас пройдите ко мне в кабинет, я вам очень доходчиво объясню! — пообещал начальник.