Курсанты

Глава 8

С утра изучаем с Пудовым, списки на аквариуме, объявления, вдруг чего новенькое. Да и пришли заранее, а на территорию заходить раньше нафиг надо.

— Твою мать! Смотри сколько братьев поступает! — тычу я в списки. — Акк-Оол, Алдын-Оол, Кара-Оол, Оол, Оол, Оол… — веду я пальцем по списку.

— Да это что-то национальное поди, окончание у фамилии. Как у нас «Ов», например.

— Возможно. Ну да они все из какой-то Тувы.

— Кстати посмотри кто там из Йорка поступает?

— Сейчас найдем, — с энтузиазмом киваю я. — Эбуракия. — веду пальцем розыск по листу. — Нашел. Какой-то Колпаков С.В.

— И что, где он?

— Вроде на нашем курсе, в экспертах. В четвертом взводе. Колпаков, Колпаков. Да не… Не может быть. — хмурюсь я.

— Чего такое?

— Да короче, у нас на районе случай был. В Двадцатой школе. Но вряд ли это тот Колпачок.

— Так найди его и посмотри тот не тот.

— Так я как бы не видел его никогда.

— Нифига я тебя иногда, не понимаю. — усмехнулся Пудов — Нормально объясни?

— Привет, пацаны. — подошел Витковский. — Давно ждете?

— Да нет, ток подошли. Изучаем списки.

— И чего там такого?

— Да вот земляка странного нашли.

— В смысле странного?

— Короче была история у нас одна на районе. Я сам в центре учился, а на районе двадцатая школа. И там история была про одного Колпачка.

— Что за Колпачек?

— Погоняло такое от фамилии. Я точно не знаю даже насколько правдива та история…

— О! Привет пацаны! — вылетел с проходной Дождик.

— Привет.

— Слушайте пацаны тема есть.

— Ну?

— Короче Малина вчера сержантов собирал точно я не слышал, но про вас чего то шептались.

— Что конкретно?

— Точно не знаю, они в каптерке заперлись.

— Ну, примерно и так ясно, что они могли обсуждать. — нарачито безразлично зевнул Костя. — Ладно, спасибо Дождик.

— Так это, я за вас пацаны. — закивал Дождиков.

— Ладно, спасибо еще раз. Пошли перетрем.

— Что думаете? — спросил я.

— Что тут думать, надо действовать на опережение. С остальными терок нет пока, значит провоцируем Малину. — предложил Костян.

— Отчислят же если…

— Нас нет. Во-первых, без отойди всяких, при людях обыграем. Что бы свидетели были что первый он пошел кулаками махать. А ему или начнать махать, или начинать сливаться? Врубаетесь? Короче давим его, ну?

— Гм… — выглядел озадачено Пудов.

— Ладно что делать надо? — мгновенно согласился я.

— Да ничего как обычно, один за всех и все на одного. Я спровоцирую, а вы подключайтесь.

— Ну лады.

— Что-то не нравится мне такой непродуманный план. — сомневался Пудов.

— А что делать? Ждать подставы? Надо самим быстро организовать превентивный удар возмездия.

Далее спешим внутрь территории. И успеваем аккурат к построению для переклички. Народ вываливается из кубриков, подтягивается с курилки и строится.

— Смотри куда прешь! — Костян мощно заряжает плечом в плечо сержанту Малинину, имитируя случайное столкновение.

— Совсем оборзели! — к сожалению, не падает, а едва удерживается на ногах и бросается было вперед Малинин.

— «Ты че, а?» — мгновенно подлетаем мы с Пудовым и повторяя волшебное заклинание «Ты че, а?!» — толкаем сержанта грудью и почти соприкасаемся лбами. Ну мое участие из-за разницы в росте выглядит слегка забавным.

— Закопаю вас твари! — вопит Малина, но пятится под натиском, не рискуя пустить вход в кулаки. Далее следует длинная матерная скороговорка, кажись Дождик ставит ему подножку, без палева высунув ногу из строя, но тот снова удерживается на ногах хватаясь за строй. Что ж за сверх координированный такой.

— Это кто тут такие слова знает?! — орет начальник, вылетая из кабинета.

Мы мгновенно занимаем места в строю. Малинин красный как рак, то же занимает свое место.

— Малинин, что у вас происходит?

— Ничего не происходит, тащ майор!

От криков начальника курса построение очень живо ускоряется. Все движения, любые мероприятия, всегда происходят через построение. Кажется, строиться тут хотят по любой фигне. Построиться что бы разойтись то же вариант. Сегодняшнее построение деловое и собранное. Сегодня нет место шуткам, сегодня экзамен. Задача начальника курса обеспечить прибытие каждого на экзамен. Вероятно, поэтому он сегодня не заостряет внимание на косяках, в том числе на нашей теме. Орлов лично, инструктирует кого и как поменять в нарядах, чтобы не приведи Аллах, никто по случайности не пропустил экзамен.

— Поспешили вы. — шепчет Костя. — Рано!

— Нормально. — отвечает Серый.

— Кто там шепчется? — спрашивает начальник курса. — А? Какой там взвод шепчется? — мы замолкаем. — Кто у нас освобожден от физкультуры?

— Чего? — проноситься шепот и смешки по шеренгам. Я тоже что-то в шоке, как так?!

— Я-я. — доносится несколько голосов, которые конечно представляются.

Непонятно то ли все же есть мастера спорта у нас? Не может же быть как в школе, у меня нога болит и освобождение от физры? Нет ну это же экзамен, а не урок?! Из-за чего могут освободить еще?

— Выходите сюда медалисты.

— Что за фигня? — не шепчу я под нос и похоже не только я, гудит строй, как встревоженный улей.

— Согласно текущим правилам поступления, — начал было Орлов, но неожиданно прервался, — А ты что Захаров не вышел?

— Я выбрал другой предмет, товарищ майор.

— А-а, ну ладно. Итак, лица, имеющие медаль за отличную учебу, имеют права быть приняты без экзаменов в наш вуз, — заявил Орлов, — золотые медалисты, — уточнил он. — А серебряные, могут не сдавать один предмет по выбору. И вот наши умники и выбрали физкультуру.

По шеренгам разносится смех, все представили ботаников задротов.

— Да этот Лунев тупой как пробка! — шипит рядом Дождиков. — Я с ним беседовал, где там ему медаль? Он же вообще дуб.

— Эй, Лунь! Почем медаль? — не выдержал кто-то, видимо то же общавшийся с этим медалистом.

— В какой деревне учился что на медаль вышел?! — выкрикнул Дождиков.

— А ну-ка вышли из строя! — мгновенно взорвался Орлов.

Зашипел, запыхтел. Маленькие черные глазки принялись бешено вращаться в разные стороны.

— Кто это сказал?! Кто кричит тут как дикарь! — смешно прошагал вдоль строя Орлов, подскакивая, чтобы разглядеть кого-то во второй шеренге.

— Это кажется вы, тащ майор. — бубнит под нос Дождиков.

— Прф… — фыркаю я не сдержавшись.

— А?! Что тут у нас? Кто тут?! А-а, Артаньянов? Мансур Борзович? — палит меня на весь курс начальник.

Впрочем, курс пока не рискует смеяться, неясно пока можно смеяться или нет. Но и тут кто-то фыркает, как и я до этого.

— Я что-то смешное сказал?! Тащ абитуриент? Я не понял? Я с кем сейчас разговариваю?!

— Абитуриент Куницын.

— Так что? Я анекдот интересный рассказал, тащ Куницын?

— Никак нет.

— А что тогда смешинка в рот попала?

— Так точно.

— Ты смотри тащ Куницын, как бы еще чего в рот не залетело.

Тут раздается еще несколько фырканий.

— Ладно. Крикуны тут с твоего взвода были, сержант Малинин.

— Я! — кричит Малинин.

— Что я? — кажется, уже издевается Орлов.

— Так точно! — орет Малинин.

— Ура-ааа, — тихонько подсказывает Дождиков, вокруг которого образуется круг из очень сильно покрасневших абитуриентов, с гримасами на лице.

— После экзамена надо будет отыскать крикунов. Сумеешь? — вроде как не замечает это Орлов.

— Так точно, товарищ майор!

— Но без рукоприкладства, помним о батареях в карманах некоторых абитуриентов, да? Если не сумеешь, зови командира взвода.

— Младший лейтенант Иванов сегодня отсутствует.

— Отсутствует?! — изумился начальник курса.

— Выходной после дежурства, — подсказывает Йовдий.

— Вот тогда зовите товарища, старшего, — выделяет слово старший начальник, — лейтенанта, пусть он ищет крикунов.

— Есть.

— А если уж совсем не справитесь, ну ладно, тогда я сам найду. — благожелательно очень нарочито добренько говорит Орлов, и вдруг взрывается криком, — Да, Дождиков?!

— Так точно. — изумленно выдавливает из себя Дождь.

— Сейчас выходим на плац и снова строимся на плацу. А стоп. Отставить! Значит господ медалистов, которые не сдают физо использовать для подмены наряда на период выезда. Умывальник снять, казарму снять, толовую подменить.

— Есть! — отвечает сегодняшний дежурный офицер.

Все-таки наш фюрер соображает, все эти лечь-встать, отжимания, они были возможны вчера, а сегодня будут возможны лишь после сдачи экзамена. Неясно только пока это забота о абитуриенте или это на случай подачи протеста на результат. Строй вытекает на улицу, длинной змеей по одному с пятого этажа, грохоча по лестнице и затем выстраиваясь уже на улице. Что бы не случилось столкновений, первый «Б» курс имеет вход с другой лестницы. Второкурсники пока отдыхают, так что прыгаем по лесенкам пока мы одни.

Далее мы прошагали к весьма замысловатому архитектурному ансамблю, что именовался корпусом номер четыре, хотя это было несколько строений, объединенных какими-то пристройками. Так же этаж сверху был явно надстроен позднее. Все пристройки имели весьма плачевный вид, строили их видимо пьяные косоглазые криворукожопы.

— Как бы эта фигня не упала, — озадачено посмотрел я вверх.

— Да уж, неужели курсантов заставили когда-то это строить?

— Очень похоже, отвратительная работа.

Но рассуждать было особо некогда. В спорт зале нам предстояло сдать единственное упражнение подтягивание. Затем планировался выезд на какой-то стадион. В зале стояло много турников, так же, как и принимающих экзамен. Вся кафедра физруков, плюс даже какие-то курсанты видно из спецбригады, были приданы для обеспечения этого экзамена.

— Шестнадцать! — считает физрук, и я спрыгиваю.

— Э я не понял, чего спрыгнул?!

— Как чего?! Шестнадцать же засчитали я слышал. — испугался я что мне не засчитали последний.

— А как же рекорды? — подтрунивает физрук.

— А зачем? — выдыхаю я облегченно, понимая, что никто не отбирает у меня результат.

— Ну какие все нынче прагматичные и расчетливые, эх.

— Тащ, майор нам же еще сотку и трешку бежать. — напоминает Костя.

— То есть ты то же ничего интересного не покажешь?

— Не-а. — усмехается Костя.

А кое-кто показал класс, восемьдесят раз. Какой-то парнишка со взвода экспертов. Собралась нехилая толпа, поглядеть на выступление. Заслужил жидкие аплодисменты.

— Придурок, еще треху бежать, тут каждая капля выносливости на счету.

— Думает, что его запомнят и подтянут может?

Были и совсем не умеющие подтягиваться персонажи.

— Я не понял зачем вот такие вообще приходят? — спросил какой-то парень, наблюдая за очередной вареной сосиской, что болтался и вертелся, раскачивался пытаясь выдать еще хоть один раз.

— Засчитываются только четкие уверенные подтягивания, раскачка недопустима! — далеко не в первый раз повторил один из принимающих экзамены физруков.

— У нас в школе лояльнее принимали экзамен. Так что может они с раскачкой и вытянули бы.

— У вас что экзаменом физо можно было здавать?!

— Конечно, а у вас что нет что ли?

— Нет.

— С чего бы это?!

Разродилась очередная дискуссия у кого что и как. Кто откуда и где какие порядки.

— О, опять дохлятина.

На турнике болтался упитанный Стасиков.

— Давай Стасян жми! — шутливо поддержал его кто-то.

— Тужься-тужься!

— Ага-га, сейчас лопнет!

— Да не лопнет, а….

— Немедленно прекратить! — одернул всех физрук.

— Допустим, если делаешь пусть неуверенно штук десять, но тут же и близко такого нет? На что вообще надеяться идти сдавать если четыре раза и все?! — бубнил свое все тот же абитуриент, каким-то ворчливым тоном.

Я отвернулся, продолжая слушать ворчащего и мгновенно представил совсем иную картину. Точно, как дедки на скамейке в нашем старом дворе!

— Наверное на блат.

— Вот увидишь Стасика примут, а тебя Мендель отчислят.

— Задрочу урода если примут, — процедил сквозь зубы Малина. — Всех блатных задрочу.

— Эй, Малина, это же неуставные взаимоотношения. Подрочит, он нам видите ли! — воспользовался ситуацией Костян и поднял на смех сержанта.

— Да, Малина, гомосексуализм, это то же неуставные взаимоотношения? — помогаю я.

— Что М-м… Малинка?! — изобразил Костя ребят из бара «Голубая устрица».

Малина вскочил и сжал кулаки. Мы с Пудовым напряглись готовые валить его или пресекать вмешательства прочих, оглядываясь по сторонам не спешат ли прочие «соплястые» на помощь. Кое какая толпа уже образовалась поржать да поглазеть «спектакль».

— Ну чего ты вскочила милая? Мы же знаем, что ты ссыкунишка?

— Обмочила уже трусишки? — хмыкаю я, присоединяясь.

И Малина срывается на меня, вероятно сочтя Костяна слишком уж серьезным соперником. Я же успеваю перехватить его руку и выполнить классический бросок через бедро.

— Что там у вас Артаньянов с трусишками?! — как из-под земли выскочил из-за спин толпы Орлов, вызвав смех толпы и резкую остановку рванувших в бой участников. Рванувший Пудов тут же изобразил что присел не добивать Малину, а шнурки завязывать. Костян, вообще запрыгнул на ближайший турник. А начальник изумленно обозревал поднимающегося с пола Малинина.

— Что здесь опять происходит?! — орет майор.

— Броски показываем, чисто тренировки ради. — нашелся было Костя.

— Малинин предлагает заняться неуставными отношениями, — уже ляпаю я одновременно с Костей, не особо умно.

— Да?! Какими же такими неуставными отношениями?! — так бешено глаза майора еще не вращались ни разу.

— Подрочить мне собирался, а я такое не приемлю. — несет меня, а куча народа изображает фейспалм.

— Замолчи, идиот. — шипит позади Костя и стукает в спину.

— Эти сдали экзамен? — цедит майор сквозь зубы.

— Упражнение пока только одно, но его, сдали. — кивает физрук, с интересом все наблюдавший, но не вмешавшийся.

— Быстро на улицу! Вы стойте тут, а вы тут тащ сержант! А вы тащ старший лейтенант стойте и охраняйте их. — брызгал в бешенстве слюной начальник курса.

— Ля-я… больше вообще ничего не говори. — шепчет Костян, мне.

— Перебор да?

— Бля, ну не при начальнике же такое ляпать.

— Писец.

В подвешенном состоянии стоим и ждем чего-то. Как оказалось, окончания сдачи упражнения остальными. Затем построение. Нас ставят в строй.

— Артаньянов!

— Я.

— Выйти из строя на два шага!

— Есть.

— За неуважительное отношение к старшему по званию, нарушение субординации, объявляю вам три наряда вне очереди!

— Есть три наряда вне очереди.

— Встать в строй.

— Есть.

— Уф, пронесло. — хлопает по плечу Костян.

— Нифига себе пронесло?! — возмущаюсь я.

— Да норм все будет. Мафон закину, веселее будет. С Пудовым заглянем поможем найти контакт с нарядом.

— В первый наряд прямо сегодня запишите тащ старший лейтенант, по столовой. Сразу после сдачи экзамна пусть заступает.

— Ну вот уроды вы умрете в нарядах, — шипит сержант.

— Готовься на больничку заехать, чмошник. — шепчет в ответ Костя.

— Что там опять за, шептания, в этом взводе пэтэушников?! — орет майор — Кто там все время шепчется?! Где лять командир этих… Гхм… — замолк майор, видимо вспомнив, что Иванов выходной. — Командуйте, товарищ старший лейтенант.

— Три наряда это еще нормально.

— А сколько вообще можно давать нарядов?

— А хрен знает.

— Но сто же нельзя, наверное?

— Вроде пять.

— Да нет, там от должности зависит, вроде комвзвод может наряд дать, всего один. А начальник три, начальник института или зам по пять. Но это не точно.

Тем временем, нас уже ожидали ПАЗики, для выезда на остальные упражнения. Набиться такой толпой в Пазик, могут только или садоводы пенсионеры, или курсанты-абитуриенты. В отличии от садоводов, у нас битва за места не состоялась, поскольку сажали всех повзводно, колоннами по одному. Нам немного подфартило, первым посадили женский взвод, а после отчего то нас.

— Ребят давайте вы садитесь, а мы на коленки? — предложила уже знакомая мне Дашка.

— Да мы только за!

В общем поездка была веселой. На стадионе отбегали сотку, очень легкое упражнение. А вот дальше поехали вновь, непонятно куда. Приехали в какой-то лес. Пересеченная мать его местность, на деле оказалась уж как-то слишком пересеченной. Я честно говоря репетировал трешку на стадионе. Так что для меня был шок бежать по кочкам, слишком сильным корням деревьев, даже пара ям на полметра присутствовала. И главное эта гребаная жара и духота! Уже в середине дистанции я хотел сорвать с себя и выданный индивидуальный номер, и футболку, и часы и вообще все! Но секунды были важнее, а срыв номера вообще был бы дисквалификацией.

Бегуны стартовали друг за другом с интервалом в тридцать секунд. Так что у каждого, свое время. Я засек свое время на своей «Монтане», но это не помогало, поскольку кроме времени неплохо было бы знать оставшееся расстояние. Что было мне полезно на стадионе тут было совершенно неуместно. Пот заливал меня всего, голова набухла, сердце стучало где-то в висках. Время неумолимо исчезало, я понимал, что уже явно не уложился в отлично, и теперь большой вопрос финиширую ли я просто в зачет?! Где проклятый финиш?! Чертовы ленточки на деревьях говорили лишь, что я все еще на верной тропинке. Пару раз меня обгоняли, но будем надеяться у них чертовы разряды по этому проклятому бегу.

Финиш наступил неожиданно, раз и за поворотом большая поляна с которой мы стартовали. Раз и все кончилось. Я сделал пару шагов и сел, находясь в полнейшем шоке. Запоздало посмотрел на часы и остановил. Теперь еще и непонятно успел или нет? Хотя бы в трояк-то. Жадно припал к бутылке воды под окрики нельзя всяких долбаных физруков.

— Да пошли вы все. — полил воду себе на голову.

— Встань походи. — увещевал кто-то. — Не пей.

Через некоторое время прибежал Витковский, вид имел столь же обескураженный, что и я.

— Твою мать, я и не думал, что настолько сложно. — отдышавшись возмутился тот.

— Я вообще на стадионе только бегал. — вздохнул я.

— Ого смотри! — успел меня толкнуть Костян.

Прибежавший парень вид имел в отличии от нас не красный, а белый, сделал два шага, позеленел и упал. Мгновенно подлетели какие-то курсанты офицеры, медики.

— Такое у нас каждый год почти, особенно с северянами. Ты откуда? — спросил очередной физрук.

— Анадырь. — пробормотал очухавшийся паренек.

— Ну вот я и говорю.

Еще кстати двое человек сегодня упали в обморок. Что характерно падали уже после финиша. Может я тоже мог оставить на дистанции больше сил, раз не упал? Пудовый финишировал лучше всех из нас троих, и дышал спокойнее и время показал лучше. Ну примерно, поскольку я своего не знал, зря только лишнее на себе таскал.

— Видишь время карандашами ставят?

— Ага, но они тут по-моему все карандашами пишут.

— Ну да, ну да, ведь карандаш так легко исправить. — заметил тот самый Мендель.

— Мендель, а чего у тебя за погоняло такое?

— Менделев фамилия, так-то я Леха.

— Чего? Менделеев?

— Нет, Менделев, без второй «е».

— Ясно Мендель.

— Ха-ха-ха.

— Артаньянов!

— Я!

— Сюда иди! — совсем не по-уставному, крикнул физрук-главнюк.

— Тащ майор…

— Да отставить, мне до этой вашей уставщины, пока вы чудить не начинаете, конечно. Ты чего бегаешь так плохо?

— Так жарко и местность совсем уж какая-то пересеченная. А что я вообще не уложился что ли? — шуршал я мозгами.

— Уложился. Но на тройку, только. У вас же на оперов конкурс говорят ого, забыл спросить ты откуда поступаешь.

— Так я же из Йорка, региональный у меня конкурс.

— Понятно, отметка на фамилии почему стоит?

— Вот я-то откуда знаю.

— Блатной?

— Ну да.

— Хех, еще и блатной. Хотя, впрочем, чему я удивляюсь. Что с временем то делать будем?

— Да мне как бы нормально, наверное.

— Короче, помалкивай о том, как бегал, пробежал и пробежал, время не засекал, понял?

— Так точно.

— Неплохо сержанта бросил, а? Прям загляденье. В команду то идешь?

— Конечно.

— Ну и хорошо. Все иди давай.

— Чего там? — спросили у меня ребята.

— Да сказал хороший бросок через бедро сделал, как в учебнике.

— Ха, в каком учебнике?

— Ну, не знаю, есть же, наверное, какие-то учебники по этой теме?

Далее построение, пересчет, обратная дорога. И снова построение и потом опять кто бы мог подумать, построение. Результаты официальные будут завтра. Мендель опять ноет о коррупции, кумовстве и подтасовке результатов, но так тихо что бы не залететь в наряд.

— Кто там говорит опять в шестом взводе? Малинин вы крикунов-то нашли?! — как оказалось «никто не забыт, ни что не забыто».

— Никак нет.

— А вы тащ старший лейтенант?

— Времени не было пока.

— Действительно нету времени! Уже скоро обед. Пора наряд отправлять на смену. Значит так… Артаньянов!

— Я.

— Кого называю сразу из строя выходите, некогда в бирюльки играть.

— Есть.

— Артаньянов, специалист значит у нас по рукопашному бою. Далее Дождиков, юморист-сатирик. Стасиков, любитель поспать в шкафу.

Народ начинает смеяться. То, что, Стасиков в шкафу спал я не слышал историю такую. Видно не успели рассказать.

— Менделеев!

— Менделев, — поправляет тот, в своем коронном бурчащем стиле.

— Любитель шептать тихонечко в строю, борец с социальной несправедливостью, коррупцией и кумовством. А так же за правильность произношения фамилий.

Глаза Менделя и всех, кто рядом, выражают крайнее удивление. Хотя может он уже не впервые бубнит. Или слух у начальника такой? Или кто-то стучит? Тем временем наряд на кухню наполняется новыми залетчиками отличившимися сегодня и возможно вчера вечером.

— А за что меня? — скрипит как старик Мендель.

— За разговоры в строю! Тащ ку… абитуриент! Артаньянов!

— Я?! — говорю я, удивленно уже и так же вышел из строя.

— Назначаю вас старшим.

— Е-есть. — перебарываю я удивление по ходу произнесения слова.

— Проследите что бы у Мен-де-ле-ва, — произносит по слогам фамилию Орлов, — было достаточно средства для мыться посуды, вам понятно?

— Так точно!

— Тащ старший лейтенант записали?

— Так точно.

— Артаньянов.

— Я.

— Ко мне в кабинет.

— Есть.