Квартира 302

4

Глядя на безглазых собак, подкрадывающихся к нему, Генри почувствовал, как разум настойчиво просится прочь. Он закрыл глаза и сосчитал до трёх, приказывая дурацким галлюцинациям унестись прочь. Когда он вновь открыл глаза, то увидел, что собаки успели выйти из туалета и обходят его с двух сторон, словно заранее договорившись. Жёлтая кожа с розовыми пятнами резала глаза даже в полутьме. Языки напряглись и встали торчком. Они сужались на концах, как пики. Когда собаки достигли середины коридора, Генри не выдержал и сделал шаг назад, вдавившись спиной в стену. Во рту пересохло.

Одна из собак осторожно обнюхала мёртвого сородича. Из пасти вырвалось удовлетворённое хрюканье. Вторая собака немедленно повернулась в сторону звука. На секунду её шерсть стала дыбом, потом опала: тварь поняла, что опасности нет. А есть – трапеза.

Собаки сомкнули плотное кольцо вокруг трупа. Генри боялся дышать. Руки-ноги мелко тряслись. В уголке сознания сжалась в точку мысль, что это всего лишь очередной кошмар, так что бояться нечего… да только этой мысли была грош цена. Здесь и сейчас всё выглядело реальным. Таким реальным, что сном казалась вся предыдущая жизнь.

Одновременно, как по команде, собаки вскинули головы, обратив острые малиновые языки к потолку, и воткнули их в дохлую псину. Брызнула кровь. Языки тварей приняли тёмно-багровый цвет – Генри заметил это даже в сумраке. Собаки замерли, подрагивая задними лапами.

Надо же, отстранённо подумал Генри, это же не языки, а жала! Они высасывают у него кровь!

Накатило желание истерически рассмеяться, и он до боли прикусил язык. Этот смех будет последним в его жизни.

Адские создания стояли к нему спиной, жадно поглощая кровь. Труп на глазах словно сдувался, ядовитый жёлтый цвет уходил с кожи, уступая место синюшной бледности. Сообразив, что безглазые твари попросту не заметили его, Генри успокоился, насколько возможно. Главное – не шуметь… Нужно ретироваться, пока твари заняты едой.

Вслед за этим полыхнула болезненная мысль: Синтия…

С секунды на секунду она закончит свои дела и выйдет. Дверь c женским силуэтом радостно заскрипит, собаки рывком повернутся… и она закричит.

Боже.

Кровавый пир продолжался. Затаив дыхание, Генри сделал шаг в сторону женского туалета. Собаки не обращали на него внимания. Ещё шаг. Он чувствовал, как рубашка взмокла и прилипла к телу. Особенно жгло на спине, где ручьи пота катились за шиворот. Странно… во сне возможны такие настоящие ощущения?

Когда до туалета осталась пара шагов, Генри пережил жуткое мгновение: ему померещилось, что дверь распахивается, в проёме возникает знакомый силуэт, и Синтия зовёт: Генри? В чём де…

Он сорвался с места и одним прыжком достиг двери. Гулкий звук разнёсся по пустынному помещению. Не останавливаясь, он потянул дверь на себя, едва не сорвав с петель, и вломился внутрь. Алчное хлюпанье сменилось яростным рычанием. Генри закрыл дверь, хоть ручка и норовила выскочить из одеревеневшей кисти. Замок щелкнул.

Он оказался в полной темноте. Первым делом опёрся рукой о стену и отдышался. В чёрной шали смеялись радужные шарики. По ушам бил отбойный молоток, а в лёгких расходился по всем швам паровой котёл.

Спокойно. Ты в безопасности.

Он с трудом поднял голову. Туалет напоминал тёмную пещеру, затерянную на дне оврага. Разноцветные шарики не желали уходить.

– Синтия? – голос был сиплым и придушенным.

Она не ответила.

– Синтия, это я.

Темнота, и ничего больше. В голову пришла леденящая догадка: в комнате запряталась ещё одна собака. Когда девушка вошла, она загрызла её. Синтия лежит на полу с изорванной глоткой, а собака тихо подкрадывается к нему… Генри распрямился, как выпущенная пружина.

– Синтия!

Он на ощупь пошёл вперёд, натыкаясь на стены и раковины. Чьё-то тяжёлое дыхание мерещилось по углам. Он чувствовал себя затерявшимся в далёком космосе, за миллионы световых лет от привычного для него мирка. Но острее всего было беспокойство за Синтию.

– Ради Бога, скажи, что ты здесь…

Дрожащая рука нашарила дверь кабинки. Открыто. Он провёл рукой над унитазом. Никого. Генри перешёл к следующей кабинке. Пусто.

Значит, последняя кабинка. Больше Синтии быть негде. Может, девушку скрутило до такой степени, что она потеряла сознание?.. К нему вернулась слабая надежда, что дело ещё не фатально.

Он постучал в дверь кабинки, и она сдвинулась внутрь: кабинка была не заперта. Холодея, Генри поднял руки перед собой, но пальцы ни на что не наткнулись. В третьей кабинке была только тягучая тьма, сдобренная кислым рвотным запахом. Генри был один в женском туалете. Синтия пропала.