Квартира 302

1

Дело, которое поначалу казалось детективу Эвори Прайсу таким интересным и многообещающим (он даже надеялся благодаря ему взлететь на ступеньку-другую по карьерной лестнице), нравилось ему всё меньше с каждой секундой. На то были причины.

Во-первых, дело оказалось стойким «висяком». Убийца действовал настолько умело и скрытно, что не оставлял после себя никаких зацепок. Ни отпечатков пальцев, ни следов ботинка, ни малейшего волоска. Было бы за что ухватиться, Прайс мёртвой хваткой вцепился бы и тянул к себе, пока не размотал весь клубок. За это его ценили в управлении, пророчили большое будущее. Но хватиться было не за что. Казалось бы, после таких топорных убийств должна остаться целая плеяда улик, но эксперты лишь уныло качали головой.

Во-вторых, всё неслось слишком быстро. Прайс никогда не имел дело с таким расторопным маньяком – сегодня резня в Эшфилде, завтра где-то у черта на куличиках в Сайлент Хилле, послезавтра снова в Эшфилде. Горы трупов с вырезанными на теле цифрами – обычные, ничем не связанные между собой люди. Прайс изучил за последние дни до мельчайших подробностей нашумевшее дело Уолтера Салливана, и мог сказать одно: подражатель, кем бы он ни был, копировал почерк кумира с завидным рвением. Чёрт возьми, он был даже лучше, чем сам Салливан. Того-то поймали, он действовал спонтанно, почти не скрываясь… а здесь – чёрт знает что.

В-третьих, Прайс просто не любил чувствовать себя дураком. А меж тем именно это он сейчас и ощущал. А как иначе себя обзывать, если очередная выходка маньяка произошла прямо под носом, на другом крыле здания, и ты даже ухом не повёл? Когда ему сообщили о нападении на женщину из квартиры 303, Прайс едва не лишился чувств. Был бы рядом стул, он бы немедленно присел.

– Скорая уже едет, – сообщил сержант Рейнольдс, разглядывая побледневшего начальника. – Сейчас с ней наш медэксперт, оказывает первую помощь.

– Когда это случилось? – спросил Прайс, лихорадочно соображая, что делать дальше, чтобы удержать голову на плечах.

– Минут пять назад, не больше. Сосед с 301-й выносил мусор и увидел приоткрытую дверь…

– Что насчёт выходов из здания?

– У парадного и чёрного дверей дежурят наши люди.

– Я иду в квартиру 303, – Прайс схватил пиджак, висящий у входа. – Здесь ничего не трогать, я ещё не закончил осмотр.

– Как скажете, шеф.

Смачно матерясь про себя, Прайс выскочил из осиротевшей 207-й и зашагал по коридору. Тусклое жёлтое освещение действовало угнетающе. Прайс отметил это, когда зашёл в первый раз. Сейчас неприятное ощущение пробирало до того, что он скрипнул зубами.

Плакала моя голова, подумал он обречённо. Вряд ли его похвалят за такую халатность. Если женщина умрёт… что ж, вместо наград придётся считать синяки. Он вздохнул. Одно радовало – теперь он знал: девять к десяти, что убийца живёт здесь, в этом доме. Совершить очередное убийство, когда в соседнем крыле шурует отряд полицейских – не самая хорошая идея, но Прайс мог понять мотивы безумца. Это был вызов – мол, давайте, делайте что хотите, меня всё равно не вычислить. Сукин сын сильно ошибался, но, ей-богу, он подарил-таки Прайсу несколько седых волос. И вполне возможно, что подарит ещё.

На лестничной площадке старик с метлой подметал пол. Увидев Прайса, он почтительно выпрямился и притеснился к стене, уступая дорогу. Прайс вспомнил, что он представился ему здешним управляющим Фрэнком Сандерлендом. Значит, сейчас последуют вопросы…

– Куда-то спешите, детектив?

– Да, – взгляд Прайса быстро метнулся в его сторону и обежал с головы до ног, прежде чем Сандерленд даже заметил, что его пристально изучают. – Извините, мне нужно идти.

– Да-да, конечно, – Сандерленд закивал. Прайс прошествовал мимо. Управляющий мог бы услышать крики женщины, без криков наверняка не обошлось. Да и соседи не поголовно глухие… Добротная почва. Лезли ассоциации с мировым заговором и сектами, члены которых покрывали друг друга до последнего под жесточайшими пытками. Мысли плохо попахивали и не укладывались в голове, но в них что-то было.

Вот, скажем, последнее убийство. Человек попросту изжарен у себя в постели. Ток был не такой сильный, чтобы вызвать мгновенную смерть – жертва должна была хотя бы пару минут оставаться в сознании и кричать, кричать не переставая. Если не весь дом, то восточное крыло переполошилось бы точно. Но все жильцы в один голос утверждают, что ничего такого не видели и не слышали. Самое главное, что вроде бы не врут. Поневоле задумаешься…

Прайс поднялся на третий этаж. Наверху воздух был теплее и в чём-то неприятнее. Как в пыльных чердаках, куда десятилетиями не ступает нога человека. Он скользнул взглядом по белой табличке на двери. 304. Значит, следующая…

Когда он открыл дверь, сердце на мгновение остановилось. Он застыл на пороге, сжимая дверную ручку, которая стала скользкой и масляной.

Боже… как мы такое допустили?

Медэксперт, молодой парень в очках с роговой оправой, невозмутимо сидел рядом с лежащей на полу навзничь женщиной и что-то вводил ей в вену. Прайс завороженно наблюдал, как поршень впрыскивает жидкость, делая розоватый столбец короче.

– Что здесь, чёрт побери, произошло? – тихо взорвался он, когда инъекция кончилась. Медэксперт пожал плечами:

– Множественные ранения, удары тупым предметом. Сломаны кости, повреждён глаз, кровоизлияние в мозгу. Вот и всё, что я знаю.

– Будет жить? – Прайс посмотрел на женщину. Лица её он не видел, да и не был уверен, что хочет. Вполне хватало взгляда на её спину и стены гостиной, размазанные в крови.

Медэксперт лениво убрал шприц в полиэтиленовый пакет:

– Не уверен.

– Что, так и будет лежать? – удивился Прайс.

– Есть вариант лучше? – усмехнулся парень, стягивая резиновые перчатки с рук. – Одно неосторожное шевеление, и мы можем с ней прощаться. Подождём санитаров. Моё дело – мертвяки.

– Ладно, ладно, – всё-таки Прайсу казалось неправильным, что раненая будет валяться на полу, как неразделанная туша. Но раз они ничего не могут делать…

Он тщательно оглядел гостиную, стараясь подметить детали, пока горячо. Как бы ювелирно ни работал убийца, на этот раз остаться чистым будет сложно. В том, что это именно он, Прайс не сомневался – цифры на спине жертвы, обрамлённые запекающейся кровью, красноречиво в этом убеждали. 20121.

Опрокинутая сахарница… Разбитая фарфоровая чашка… Телевизор включён, и на экране до сих пор разглагольствует какой-то политик. Женщина мирно обедала, ни о чём не подозревая. И тут появился маньяк. Она его впустила. Он принялся за неё сразу, иначе дело произошло бы не в прихожей. Значит, она знала его. Прайс кивнул. Ещё один аргумент в пользу того, что убийца живёт в этом странном домишко.

Внизу загорланила сирена, и Прайс подошёл к окну. Белый фургон с мигалкой стремительно выруливал к дому. На противоположном крыле какая-то девочка у окна зачарованно наблюдала за выстроившейся у подъезда кавалькадой машин – полиция, «скорая», экспертиза.

В ожидании санитаров Прайс прошёл в спальню. Уют и порядок, контрастирующие с кровавыми декорациями у входа. Кровать была заправлена, на его изголовье, указывая лапкой вперёд, сидел розовый плюшевый кролик с улыбкой до ушей. Прайс поднял его и задумчиво повертел в руке. Кажется, такие игрушки он видел на какой-то распродаже. Так или иначе, кролик был единственным домашним любимцем хозяйки. Но он её не спас от плохого человека.

В прихожей зашумели. Прайс вздрогнул, положил кролика на место и вышел из спальни. Санитары уже толпились вокруг женщины, разворачивая носилки.

– Детектив Прайс, – представился он. – Пожалуйста, не наступайте на кровь, это может помешать следствию.

– Как скажете, шеф, – буднично отозвался санитар. Прайс подумал, что он вообще не услышал его слова.

– Взяли…

Ему показалось, что девушка (увидев лицо, он понял, что жертва очень молода, не больше двадцати пяти лет) чуть слышно охнула, когда её подняли и положили на носилки. Капельница, возвышающаяся над изголовьем, закачалась. Санитары действовали быстро, негромко перебрасываясь словами, понятными только им самим. Несколько шумных секунд, и процессия пропала в коридоре, унося с собою «мисс 20121».

– Куда они её забрали? – машинально спросил Прайс у медэксперта, сосредоточенно меряющего рулеткой в углу.

– В госпиталь Святого Джерома, наверное. Ближе больниц нет.

– Ага…

Место, где минуту назад лежала девушка, расплылось кровавой лужей. Чёрт возьми, как всё-таки много крови… Вряд ли она выживет, но если это всё-таки случится, свободному разгулу маньяка придёт конец. На этот раз блистательный неуловимый совершил роковую ошибку.

– Скоро закончишь? – спросил он у медэксперта.

– Минут пятнадцать, не больше. Последние замеры, фотографирование…

– Хорошо, – Прайс снова подошёл к окну, сосчитал окна на том крыле и понял, что с допросами дело затянется до глубокой ночи. Зато у них будет кой-какая общая картина. И, самое главное, круг подозреваемых.

– Всё сделано, шеф.

– А? – Прайс обернулся и увидел сержанта Рейнольдса, заглядывающего в квартиру. При виде прихожей, окропленной кровью, по жизнерадостному лицу сержанта пробежала тень:

– Люди выставлены у всех вылазок из здания. Вряд ли он успел так быстро… Так что он здесь, никуда не денется.

– Да, я видел, – Прайс сцепил пальцы. – Нам предстоит горячий вечерок.

Рейнольдс вошёл в прихожую на цыпочках, чтобы не испачкать ботинки:

– Так они забрали её в госпиталь Святого Джерома?

– Да, – Прайс невольно взглянул на опустевший пол. – Надеюсь, она придёт в сознание.

– На её спине тоже были цифры, – задумчиво сказал Рейнольдс, глядя на останки разрушенного уюта. Прайс предпочёл отмалчиваться. – Напрашивается заголовок: «Дело Уолтера Салливана, раунд третий». Газетчики будут в восторге.

Прайс никоим образом не разделял этот восторг. Что он сейчас чувствовал – затаившуюся, набирающую обороты злобу на ублюдка, и безмерную усталость, лежащую грузом на плечах.

– Вряд ли, – возразил он, обколотившись о подоконник. – Тот, кто стоял за «вторым раундом», так и не был схвачен. Скорее всего, это тот же самый… хотя, конечно, я не стану клясться на Библии.

Безуспешно пошарив взглядом по окровавленному полу в поисках следов, Рейнольдс покачал головой. На его широком лице появилось странное выражение, которое Прайс не смог понять. Наконец, сержант сказал:

– Чёрт возьми, иногда мне кажется, что за всеми «раундами» этого треклятого дела стоит один и тот же мерзавец.

Прайс сокрушённо вздохнул. Он, конечно, и раньше слышал подобные бредни. Уолтер Салливан не был обычным маньяком, его похождения в своё время потрясли весь штат, сделав убийцу чем-то вроде местной достопримечательности. Как и всякая легенда, он был окружён байками грошовой цены. Ходила устойчивая страшилка, что на самом деле Салливан не умер, а фальсифицировал свою кончину, и за «вторым раундом», последовавшей по истечении нескольких лет после его самоубийства, стоит он сам, вернувшийся к любимому ремеслу. Прайс ещё мог терпеть такие сплетни в курилке полицейского участка, но если это говорит тебе твой помощник на месте преступления…

– Что за хрень ты несёшь? – раздражённо спросил он. – Салливан мёртв, как полено. Я лично изучал обстоятельства его смерти. Он действительно перерезал себе глотку в тюремной камере. В вещдоках есть даже ложка, которым он сделал это. Я думал, хотя бы ты не веришь этим байкам.

– Я и не говорю, что Салливан жив, – Рейнольдс повернулся и пошёл к выходу. Кажется, слова Прайса задели его за живое. – Просто мне кажется, скажем так, странным, что наш виртуозный подражатель не совершает ошибок. Что твой бесплотный призрак…

– Призрак? – Прайс фыркнул. – Нужно читать поменьше книжек на ночь, сержант.

– Я просто сказал, и всё, – Рейнольдс вышел в коридор, не оборачиваясь. – Ладно, пойду проведаю своих. А не то эти оболтусы заснут у дверей.

– Я вот что скажу, – Прайс вышел из квартиры следом за помощником. – Какой бы призрак ни варил эту кашицу, он сейчас находится в этом доме. И от нас требуется его найти. Откровенно говоря, думаю, даже самый страшный призрак в мире будет приятнее этого выродка.