КвазаРазмерность. Книга 3

Глава первая

Игровая площадка «Фивы». Дворец Эдипа в закрытом городе. Вторая половина игрового дня. Комната личных достижений.

– Как, черт возьми, я найду Афну?! – возмущалась Саломея, изучая запутанный план поисков, хотя больше ее злило, что новая задача заблокировала прежние достижения и личные воспоминания.

Случись подобное десяток игровых дней назад, и Саломея не раздумывая покинула бы проект, но сейчас… Она не хотела признаваться, но процесс захватил ее, увлек. Да и связь с реальностью, как боялась вначале Саломея, не терялась, а лишь немного корректировалась во время игрового дня, позволяя наверстать упущенное ночью в комнате личных достижений, пока основные адаптивные алгоритмы перенастраивают игровой мир для нового дня. Если бы еще избавиться от песочных часов, которые проявлялись в призрачной дымке КЛД, куда бы Саломея ни смотрела, предупреждая, что отведенное на задание время заканчивается, а стоит начать новый игровой день, как каждый сквозняк, каждое дуновение ветра превращаются в шепот: «Торопись!» И никаких конкретных подсказок.

– Хорошо, еще сказали, что Афна находится в Фивах, – ворчала Саломея, начиная новый игровой день.

Сознание покинуло комнату личных достижений. Основные адаптивные алгоритмы внесли корректировку в точку сборки, сократив ожидание окончания тонких настроек игрового мира до пары секунд. Протоколы обновили резонансы построенной в Подпространстве площадки. Активация игровых зон проходила поэтапно. Мир восстанавливался, начиная с окраин: Далекие земли; Голиафские горы; Каньон Ветров; безбрежные пустоши Аида; озеро Мертвых; колодец воспоминаний, где хранится лог игры; пустыня-клетка для Гарпии – еще одна тайна, которая ждет, когда ее раскроют; дворец Сфинкс; внутренний город и, наконец, покои в замке Эдипа.

Саломея открыла глаза. Игровой образ работал исправно, подменяя основные протоколы точки сборки, использовавшей вид оставленного в Размерности тела. Едва уловимый сквозняк колыхал укрывавший кровать балдахин. Детализация мира заслуживала отдельной похвалы, хотя Саломея так и не смогла привыкнуть к отсутствию нейронных сетей.

Совет для поэтапного прохождения квеста «поиск Афны», заложенный в точку сборку при загрузке нового игрового дня, назойливо пульсировал в голове посторонней мыслью, что нужно отправиться на королевский рынок и встретиться с людьми, способными помочь в поисках таинственной богини. Отдельной информации о том, кто сможет помочь, не было. «Значит, подсказки появятся на месте», – решила Саломея, соскользнув с кровати. Воздушный балдахин вожделенно вздохнул, словно надеялся, что актриса Торсия проведет под его защитой еще одну ночь. Саломея буквально почувствовала эти ассоциации – яркие, прописанные в точку сборки игрового персонажа. И еще шепот: «Торопись!», от которого обострялись все чувства, усиливая восприятие построенного в Подпространстве мира.

«Торопись!»

Саломея замерла, чувствуя босыми ступнями холод старых камней. Обострилось и понимание бессонной ночи, которой закончился минувший игровой день: успешное выступление в замке Эдипа, ужин в королевских залах, хвалебные речи, угощения, позаимствованные разработчиками игры у канувшей в небытие эпохи, пляски, льстивые речи партнеров, непристойные предложения знати, которые Саломея еще день назад сочла бы пошлыми, если бы не побывала во дворце Сфинкс – в мире, закрытом для местных игроков. После того, что Саломея увидела там, местные непристойности казались просто невинной шалостью. Но вот с усталостью было не поспорить. Адаптивные алгоритмы установили основные протоколы в точку сборки игрока, и оставалось лишь надеяться, что самочувствие улучшится ближе к обеду.

«Торопись!»

Саломея выглянула в длинный каменный коридор с высокими узкими окнами, за которыми слепило синевой высокое небо. Когда Саломея только попала в игру, небо, пожалуй, было единственным, что впечатлило ее. После нейронных клеток жилых комплексов сложно было не любоваться небом, пусть и сотканным из энергии мира Подпространства. Впрочем, выбравшись за пределы внутреннего города во дворец Сфинкс и увидев там, как серое небо, гноясь нарывами, опускается на игровую площадку Аида, Саломея уже не могла с прежним очарованием любоваться синевой небосвода Новых Фив. Еще до того как купить ключ игрока, выбирая игровую площадку, Саломея считала, что проект «Фивы» был создан либо психически нездоровыми людьми, либо для тех, кто имеет подобные проблемы. Слишком много безумных образов, жестокости, непотребств…

Саломея прошла мимо помятой после долгой бессонной ночи царских гуляний стражи. «Настоящие игроки или имитации?» – думала она, вглядываясь в лица стражников. Один из них широко улыбнулся и, узнав главную актрису нашумевшей постановки Торсия, подмигнул голубым глазом, под которым красовался уродливый шрам, рассекший щеку.

«Торопись!» – услышала Саломея шелест ветра. Мир сжался, восприятие сконцентрировалось на шраме стражника. В точку сборки игрового образа добавилась новая информация: название сражения, при котором был получен шрам, модель оружия, нанесшего шрам, физическая сила противника, справка о возможных исправлениях повреждения и плюсах сохранения шрама, что для воина считается предпочтительным. «Значит, не имитация», – решила Саломея, отмечая появившуюся информацию о возможности вступить со стражником в переговоры, чтобы получить необходимую информацию для продолжения выполнения задания.

– Понравился мой шрам? – спросил стражник, растягивая в хищной улыбке тонки губы.

Саломея проигнорировала вопрос, покосилась на второго стражника – молчаливый и застенчивый, но, судя по всему, тоже игрок, а не имитация. «Хотя я уже ошибалась прежде», – подумала Саломея, вспоминая минувшую ночь и девушку, которая часть празднества сыпала как из рога изобилия хвалебными речами, а потом растворилась в темноте, слившись с тенями.

– Во дворце Эдипа все относительно, – сказал Торсий, который и сам был имитацией.

«Что если со стражниками случится нечто подобное? – подумала Саломея, понимая, что пробыла в игре достаточно времени, чтобы начать различать подделку. – Иначе превращусь в инструмент корректировки игровых процессов». Она тщетно попыталась вспомнить, что рассказывал о проводимом адаптивными алгоритмами контроле игровых систем Арк-Ми – один из двух братьев, по вине которых пришлось ввязаться в эту авантюру с заработком необходимых единиц Влияния в игре…

– Я видел вчера твое выступление, – услышала Саломея далекий голос стражника, вернувшись в игровую реальность. – Мне не понравилось.

– Не понравилось? – Саломея растерянно хлопнула глазами. Кажется, это была первая критика за последние сутки.

– Слишком много имитаций, – пожал плечами стражник. – За ними не видно тебя. Словно деревья в лесу. В твою точку сборки заложено понимание леса?

– Конечно.

– Хорошо. А то я встречал игроков, которые провели в игре не один день, а система так и не удосужилась загрузить им основные базисы игрового мира.

– Может быть, это были имитации?

– Исключено. Я вижу этих оборотней насквозь. У меня, можно сказать, нюх на имитации.

– Какая-то способность персонажа или что?

– Говорят, каждый, кто был в Размерности нейропатом, здесь может определить имитацию.

– Ты был нейропатом? – Саломея вздрогнула, вспомнив дочь.

– Не бойся, мы не кусаемся, – примирительно улыбнулся стражник.

– Да я не боюсь, просто… – Саломея бросила на него пытливый взгляд. – Просто… – она хотела сказать о способностях Ариши, но не могла. Впервые за последние дни игровые протоколы заблокировали часть способностей. – У меня… – еще раз попыталась Саломея.

– Ты тоже нейропат? – помог стражник.

– Нет.

– Значит… кто-то из твоих родственников?

– Почему ты можешь разговаривать о Размерности, а я нет? – возмутилась Саломея.

– Может быть, потому что я не пытаюсь выделиться?

– Выделиться?

– Твое выступление перед Эдипом. Думаю, чтобы добиться подобной чести в игре, нужно пройти долгий путь.

– Я не чокнутый игроман, который проводит в «Фивах» большую часть жизни, – сказала Саломея, тщетно пытаясь вспомнить, сколько в действительности уже находится в игре. Страха не было – ответ придет, как только закончится игровой день, и она попадет в комнату личных достижений, но вот до этого…

– Пытаешься вспомнить, как давно здесь? – догадался стражник.

Саломея кивнула.

– Значит, игра затянула тебя.

– Думаешь, это опасно?

– Только для твоего счета, потому что сначала адаптивные алгоритмы увлекут тебя, а затем высосут все доступные твоим родителям единицы Влияния.

– Моим родителям? – опешила Саломея. – Ты что… решил, что я… ребенок?

– А разве нет?

– Нет! У меня самой уже есть дети! – выпалила она и замерла, понимая, что эмоции смогли взломать простейшие игровые блокировки точки сборки. Теперь главное не останавливаться, преумножая успех. – Мою дочь зовут Ариша, она нейропат, и я оказалась в игре, потому что бывший муж хочет забрать у меня ребенка. Он хранитель и сделал так, что меня уволили из игрового проекта «Голод». Теперь его социальный статус выше моего, и суд отдаст нашего ребенка ему. Поэтому мне пришлось изворачиваться… – точка сборки создала чувство удушья, заставляя молчать. Саломея отдышалась.

– Никогда бы не подумал, что ты старуха, – сказал растерянно стражник.

– Я не старуха! – вспылила Саломея. – Не игроман, но и не старуха… – она насторожилась. – А сколько лет тебе? Я имею в виду не в игре, а в Размерности… или Квазаре… Не знаю, где ты живешь…

– Ну, скажем так: обратиться в репродукционный центр за ребенком я еще не смогу, – осторожно произнес стражник, покосившись на своего напарника.

– Так вы всего лишь мальчишки! – натянуто рассмеялась Саломея.

– Не мы, а только я, – сказал стражник. – Что касается моего партнера, то думаю, что он имитация.

– Я не имитация, – сказал напарник.

– И чем докажешь? – встал в позу молодой стражник.

– Не буду я тебе ничего доказывать, – отмахнулся напарник. – Может, это ты имитация, а не я. Хочешь, чтобы я доказал, что настоящий игрок? Докажи сначала сам.

– Я знаю, что я игрок.

– А я знаю, что я не имитация.

– Вот видишь! – уставился на Саломею молодой стражник. – Первый раз такая засада. Обычно настоящие игроки обижаются и уходят, а этот… Нет, был, конечно, один – пытался меня убить, сочтя, что я хочу его оскорбить, но потом… В общем, сейчас мы с ним хорошие друзья. Говорит, что хочет открыть в «Фивах» школу, где будут обучать, как отличить настоящего игрока от имитации. А то расплодились! Я понимаю вне закрытого города. Аид, каньон Ветров, Мертвое озеро, дворец Сфинкс… А здесь… Это ведь почти Далекие Земли, только без тамошней анархии. Почему бы просто не оставить нас в покое, позволив насладиться игровым процессом?

– Имитации как раз и нужны для того, чтобы игровой процесс не зашел в тупик, – машинально пояснила Саломея, невольно выбирая покровительственный тон на правах более мудрого и зрелого.

– Говоришь так, словно была большим человеком в игровом проекте, – скривился молодой стражник.

– Так и есть.

– И что же ты делала? Обслуживала нейронные сети главных разработчиков?

– Вообще-то я была одним из главных разработчиков площадки «Голод», – Саломея поймала себя на мысли, что чуть ли не впервые в жизни гордится своей прежней работой. – Мой отдел возглавлял Думах. Знаешь такого?

– Мерзкий тип, – скривился молодой стражник. – Мой отец – строитель. Так вот, когда к нему обратился Думах, чтобы построить ему новый жилой комплекс… В общем, с тех пор мой отец зарекся больше не работать с карликами.

– Да, с Думахом иногда сложно найти общий язык, – согласилась Саломея и тут же решила, что пора менять тему разговора. – Ну а ты? Как отец допустил, чтобы любимый сын сбежал от семьи в игру?

Стражник не ответил: потупился, пожал плечами.

– Ты был ребенком-бунтарем или родители обратились в репродукционный центр и подарили тебе братика? – решила не отставать Саломея.

– Подпространство нейтрализует способности нейропата, – хмуро сказал мальчик. – Так что у меня был выбор: либо переселиться в Квазар, где для меня все чужое, либо спрятаться от судьбы в игре. Я выбрал «Фивы».

– Вот оно как…

– Да… – молодой стражник фальшиво улыбнулся. – Ну, а что насчет твоей дочери? Ты сказала, что она тоже нейропат? Тогда почему вместо того, чтобы отправить ее в Подпространство, заблокировав сверхспособности, ты сама застряла в игре?

– Иногда все становится слишком сложным… Даже для взрослого.

– Есть некоторые проблемы, в которых может разобраться только ребенок.

– И как бы ты разобрался с моей проблемой?

– С какой именно? Судя по всему, у тебя их много. Твоя дочь – нейропат. Твой муж – хранитель. Тебя уволили с работы. Ты застряла в игре, но вместо того, чтобы выбираться отсюда, продолжаешь играть, надеясь, что это решит твои проблемы… – молодой стражник прищурился. – Какую тайну ты планируешь разгадать? Думаю, чтобы решить твои проблемы, нужно много единиц Влияния. Поэтому и тайна должна быть значительной…

– Не пытайся угадать. Это сложнее, чем ты можешь представить, – сказала Саломея, собираясь уйти.

– Дай мне шанс, – попросил молодой стражник.

– Разоблачай лучше имитации.

– Разоблачать имитации скучно, – стражник по-детски надул губы: точка сборки игрового персонажа исправно отражала чувства и переживания извлеченного сознания. – Я здесь уже достаточно долго, но так и не решил, чем развлечь себя. С одними мне интересно, но они либо зациклены на игровом процессе, либо прогоняют меня, когда узнают, что я ребенок, а с другими скучно и хочется бросить все, вернуться в Размерность и стать бездушным нейропатом. Ты хочешь, чтобы я стал нейропатом?

– Вот только не надо давить на жалость!

– Ладно, не буду, – стражник примирительно поднял руки. – Но дай мне шанс. Мне наплевать на выигрыш. Главное принять участие. К тому же я давно в игре. Знаю много тайн и загадок. Со мной тебе будет лучше, чем без меня.

– Сильно сомневаюсь.

– Потому что я ребенок?

– Потому что… – Саломея задумалась на мгновение, затем осторожно кивнула. – Да, пожалуй, дело в этом.

– А ты испытай меня! – оживился мальчик. – Расскажи, что ты ищешь, и если я не смогу помочь, то, обещаю, больше не стану приставать с просьбами взять с собой.

– Ну не знаю… – протянула Саломея, жалея, что не может прямо сейчас заглянуть в комнату личных достижений, чтобы проверить, нужен ей союз с молодым стражником или нет.

– Не томи! – нетерпеливо топнул ногой мальчик. – Ты ведь хочешь заработать, верно? Значит, должна пытаться разгадать сложную тайну или выполнить многоуровневое задание. Давай, скажи, какой ты получила квест?

– Расскажи мне все, что знаешь о внешнем мире, и обещаю подумать о том, чтобы взять тебя в помощники.

– Внешний мир большой, – растерялся молодой стражник.

– Хорошо, давай оставим только дворец Сфинкс.

– Мерзкое место! – мальчик помрачнел. – Мои родители всегда говорили, что Аид – не место для детей. Конечно, разработчики гарантируют, что возрастные ограничения восприятия, вносимые в точку сборки, заблокируют большую часть игрового процесса, но… – молодой стражник нахмурился, затем неожиданно просиял. – Так ты во дворце Сфинкс получила свой квест? Я знаю одного игрока, который уже несколько месяцев пытается отыскать выход из внутреннего города. Говорят, нужно найти призрак Сфинкс и следовать за ним. Но я думаю, что все контролируют адаптивные алгоритмы. Если система решит, что нужно показать тому или иному игроку выход за пределы закрытого города, то так оно и будет, а если нет, то… – мальчик сокрушенно всплеснул руками. – Впрочем, ты это и сама знаешь, если действительно работала на «Голод». Сомневаюсь, что там игровой проект устроен иначе.

– Ну, в чем-то ты прав, а в чем-то нет. Дело в том, что «Голод» материален, а «Фивы»…

– Эфемерны? – оборвал Саломею на полуслове мальчик, и на лице его появилась широкая улыбка. – Сразу вижу в тебе коренного жителя Размерности. Мне родители все уши прожужжали, когда покупали ключ игрока в игровой проект Подпространства.

– Не вижу, что тут смешного.

– Смешное в том, что когда ты попадаешь в игру и задерживаешься дольше, чем на пару дней, то значения уже нет, откуда ты: из Размерности или из Квазара. Сознание начинает адаптироваться, принимая единственно доступную реальность.

– Ты сам до этого додумался или услышал где-то?

– Услышал, но мог бы додуматься и сам. По-моему, это просто. Старик Латуш вообще считает, что развитие и понимание основ игрового проекта заложено разработчиками в точку сборки.

– Так это старик Латуш обучает тебя мудрости?

– Иногда, – пожал плечами мальчик.

– И он помогает тебе раскрывать тайны?

– Иногда.

Саломея подумала, что встреча с молодым стражником могла оказаться не случайной. Что если это часть квеста? Что если для поисков Афны нужно встретиться с игроком по имени Латуш? (Или с персонажем?) Кто знает, что здесь реально, а что нет? Как отличить имитацию от настоящего игрока?

– Как ты думаешь, старик Латуш может помочь мне разгадать загадку? – осторожно спросила Саломея молодого стражника.

– Смотря кто будет просить о помощи, – улыбнулся мальчик.

– То есть тебя мне в любом случае придется взять с собой? – догадалась Саломея.

Молодой стражник не смог скрыть хитрой улыбки.

– А как насчет твоего друга? – кивнула Саломея в сторону напарника мальчишки.

– А что не так с моим другом?

– По-моему, он имитация. Как ты думаешь, ничего страшного, что мы будем таскать с собой имитацию, разгадывая квесты?

– Почему ты решила, что он имитация?

– Посмотри, сколько времени твой друг стоит рядом с нами и не вмешивается в разговор.

– Может быть, ему просто скучно и он активировал возможность пропуска ненужных сюжетных линий? Знаешь, последнее время я замечаю, что настоящие игроки не особенно заботятся о том, чтобы отличаться от имитаций, которые из кожи вон лезут, чтобы выглядеть как настоящий игрок. Плюс вечерами имитации могут подвисать. Они обычно словоохотливы, но когда основные адаптивные алгоритмы перегружены, то имитации в основном молчат. Старик Латуш разработал несложную систему вопросов, которые могут спровоцировать у имитации зависание. Самое забавное, что они начинают притворяться, что не слышат или заняты чем-то другим…

– Я замечала за подругой нечто подобное, – растерянно сказала Саломея, вспоминая девушку, которая помогла ей попасть в театральную труппу Торсия.

– Старик Латуш говорит, что Внутренний Город можно поделить на зоны: в одних имитаций подавляющее большинство, в других имитаций почти нет.

– Думаешь, моя подруга тоже имитация?

– Думаю, что раз это твоя подруга, то тебе и решать.

– Я доверяла ей как настоящему игроку.

– Старик Латуш говорил, что последнее время имитации используются даже в роли местных ангелов и демонов… – мальчик увидел, как вздрогнула новая знакомая. – Это персонажи, которые советуют другим игрокам, как поступать и что делать…

– Я знаю, кто такие ангелы и демоны Новых Фив, – сказала Саломея. – Просто дело в том, что…

– Один из них находится рядом с тобой? – помог мальчик.

Саломея осторожно кивнула.

– Я думала, что это мой друг, но если учесть, что Криста, которой я доверяла как напарнику, – это, судя по всему, имитация, то…

– Уау! – только и сказал молодой стражник, обходя вокруг новой знакомой.

– Ты никогда не встречал игроков с ангелом или демоном за плечом? – растерялась Саломея.

– Встречал, конечно, просто… Знаешь, на игру можно влиять извне: небольшие выплаты, чтобы замолвить словечко за игрока. Обычно просьбы о помощи оставляют на имя игрового божества Ндора. Говорят, существуют целые кланы фанатов в КвазаРазмерности, готовые сбрасываться, чтобы посодействовать в продвижении игрока.

– Один мой знакомый говорил, что лучше обращаться к Люцию – больше шансов на успех, – сказала Саломея, увидела, как мальчик кивнул, и догадалась, что родители заботятся о нем, оплачивая покровительство одного из местных богов.

– Они хотели, чтобы я нашел друга, который сможет присматривать за мной, – сказал молодой стражник.

– Я думала, за тобой присматривает старик Латуш.

– Старик Латуш ни за кем не присматривает. Это за ним скорее нужно присматривать… – мальчик пытливо вглядывался новой знакомой в глаза.

– О! – опешила Саломея. – Так ты думаешь, что Ндора послал меня заботиться о тебе? – она тщетно попыталась рассмеяться. – Нет. У меня своих хлопот полным-полно! Да и при чем тут я?! Мой персонаж – актриса. Что общего у слуг искусства со стражниками?

– Ты сама сказала, что развить персонаж и попасть во дворец Эдипа тебе помогли имитации.

– Я сказала, что не отрицаю такую возможность. Это не одно и то же.

– Но ты искала игроков, которые помогут тебе разгадать полученный квест, а я один из них.

– Ты всего лишь промежуточное звено, которое знает нужного мне игрока. К тому же нет гарантии, что старик Латуш сможет разгадать тайну Афны.

– Латуш не сможет, – улыбнулся мальчик. – Старик – светоч, маяк. Он лишь указывает путь, продираться сквозь тернии нужно самим игрокам. И чем серьезнее тайна, тем больше опасностей ждет игрока в пути.

– Дай догадаюсь, – снисходительно поджала губы, скрывая улыбку, Саломея. – Ты думаешь, что сможешь защитить меня от монстров и других игроков, которые решат составить мне конкуренцию по дороге к раскрытию тайны?

Вместо ответа молодой стражник обнажил пару острых кинжалов и ловко рассек десяток горящих факелов, которые, заполнив каменный коридор едким дымом, тут же восстановились, засияв с прежней силой.

– У меня очень дорогой персонаж, с грамотно построенной точкой сборки, – сказал мальчик, увидел, что напарник активировал свой игровой персонаж, реагируя на обнаженное в дворцовых стенах оружие, и спешно убрал кинжалы в ножны.

– Что ты делаешь? – спросил напарник.

– Ничего интересного для тебя, – отмахнулся мальчик. – До конца смены еще несколько часов, так что можешь снова отключиться.

Напарник кивнул. Саломея дождалась, когда персонаж второго стражника снова примет безучастное выражение.

– Давай сделаем так, – предложила она первому стражнику. – Сначала мы доберемся до старика, послушаем, что он скажет, а потом решим, что предпримем дальше.

– Ничего не выйдет, – качнул головой мальчик. – Либо мы заключаем договор и играем вместе, либо ищи старика сама.

– Думаешь, я не смогу это сделать?

– Думаю, что пробраться в царские темницы без помощи стражника будет очень сложно.

– Латуш – пленник?

– А как, по-твоему, я познакомился с ним? Его держат глубоко-глубоко под землей. В самой надежной камере, которую можно построить в игре.

– Так старик Латуш – имитация?

– Старик Латуш – это старик Латуш. Он выше игровых правил и систем. Одни считают его системной ошибкой, другие творением акеми… Ты знаешь, кто такие акеми?

– Из-за акеми, можно сказать, я оказалась здесь. Один из них втянул моих родителей в финансовую аферу, а потом на нас повесили огромный долг и натравили адептов террористической организации «Мункара и Накира»… – Саломея запнулась, увидев, что молодой стражник улыбается.

– Все знают, что с акеми лучше не иметь никаких дел. Ты что, была настолько глупа, чтобы связаться с одним из них? – мальчик не сдержался и громко хохотнул. – А хочешь разгадать большую тайну «Фив», – еще один противный смешок. – Не удивительно, что тебя обманули имитации. Боюсь даже представить, что случится, когда ты столкнешься с игроманами со стажем. Да они обманут тебя как ребенка! – молодой стражник покинул пост и направился к каменной лестнице, уходившей извивающейся змеей в подвалы. – Пойдем, – позвал мальчик Саломею, став вдруг серьезным. – У нас впереди долгий путь.