«Подводный волк» Гитлера. Вода тверже стали

Глава 31 ГОД ЛУЧШЕГО УРОЖАЯ

В этом году в Шампани виноградари ожидали очень хороший урожай винограда. Возможно, лучший за все столетие. Знатоки говорили: такая весна — к богатому вкусу. В Бискайском заливе весна — это тоже время надежд, капризный ветер, непредсказуемо меняющий направление, высокие волны. Но это уже теплые волны. Хотя что такое «теплые» применительно к Атлантике? Здесь постоянно штормит. Лодка прорезает себе путь в этих бурунах, сигнальщики прочесывают окрестности через цейссовские бинокли. Они были достаточно далеко от берега, когда вдруг ни с того ни с сего послышался крик чайки. «Далековато до берега… откуда здесь чайки?» — подумал Ройтер. Крик повторился…

— Хреновые дела, командир, — проговорил Унтерхорст и тронул горловину свитера, защищаясь от прохладного ветра. — Крик птицы на мостике — это к смерти на борту…

— Мозги не е…те, ладно? — достаточно дружелюбно ответил Ройтер. Он хотел обратить все это в шутку. Железный Унтерхорст умел удивлять неожиданными заявлениями, морской черт и так далее… Просто было это как-то уж слишком некстати.

— Сообщение от командующего! — В люк просунулась физиономия Функа.

— Читайте!

— «Атаковать ударную группу противника, квадрат AM 68 курс на Ливерпуль».

Принято. Курс северо-восток!

В Кельтское море. Затем по проливу Святого Георга он рассчитывал выйти в залив Кардиган, а там уже и до Ливерпуля рукой подать… Интересно, почему мы атакуем не на Темзе?.. Как его достать-то?.. А что, если… нам пройти в северную Атлантику по проливу? Ведь уже один раз мы его проходили, не так ли? Когда посещали с визитом Лох-Ив? Да. Только в обратную сторону. Ройтер сам себе не мог сознаться, что не на шутку взволнован. Раньше такого не было. Внешне он этого не показывал никак, но его ломало предчувствие. Когда происходило все так, Ройтер знал — надо ждать беды. Они беспрепятственно прошли Бискайский залив при идеальной погоде, они не встретили ни одного эсминца, ни одного самолета, ни одного минного заграждения — вообще ничего…

Они были уже в британских территориальных водах, но и здесь ничего примечательного не произошло, и даже днем море молчало, небеса безмолвствовали… Ночью, около двух часов, они обнаружили большой танкер на 11 000 тонн. Очень уж хорошо он шел, прямо на лодку, и угол хороший. Ройтер не хотел сильно уклоняться от курса — все-таки там ударная группировка… Состав ее неизвестен. Впервые за всю войну он изменил своим правилам и решил атаковать издалека, с 3000. Если отправить двух «свинок» под киль этой дуре (а танкер был действительно немаленький), то, возможно, третья не понадобится — танкер с нефтью уже сам по себе достаточно серьезное средство поражения…

Говорят, от судьбы не уйдешь… Две торпеды пошли своим курсом на глубине 11 метров незаметно и неотвратимо. Как медленно тянутся минуты! Вот уже бы и пора… Нет! За 300 метров до танкера одна из торпед взорвалась. Другая, правда, достигла цели. Но такому судну попадание одной торпеды — как слону дробина, будь то хоть трижды горючий груз, а этот, видимо, шел в балласте… Он, конечно, сбавил ход, но тонуть вовсе не собирался, да к тому же перешел на зигзаг. Так у нас еще осталась одна на закуску — придется выложить и этот козырь — на! — но ничего не произошло. Акустик доложил, что слышал удар о корпус. Торпеда не взорвалась… Так, ну это совсем здорово… мы уже отклонились от курса, и у нас пустые носовые аппараты… четвертая — «Felke» (G7es) — слишком жалко тратить… Но это уже никуда не денешься — охотничий инстинкт! Конечно, «Felke» поймала шум танкера, конечно же сработала, как ей положено в винтах. Цель не стала неподвижной тем не менее. Свои три узла танкер держал.

А Ройтер уже преследовал его. Разворачивался на атаку, торпеды перезаряжались, он мог теперь поддерживать скорость до 7 узлов под водой — это не то, что в то памятное Рождество! В 4 часа утра американец (а танкер был американский) отправился на дно, оставив после себя огромное пятно мазута.

11 000 тонн было записано на счет экипажа, но в этом была ошибка. Не в том, что записали, конечно, а в том, что нельзя было в этих водах торпедировать одинокие суда. При первом же взрыве с танкера немедленно сообщали на берег о случившемся, и еще в 2.30 ночи от пирсов отошли эсминцы. К 6.00 появились первые гости — это пока что был торпедный катер, а вслед за ним прибыли два эсминца, и были все основания ожидать еще…

«Felke», выпущенная из кормового аппарата, вместо шума винтов «W&V» поймала катер… Как ни пытался тот уклониться — не получалось… Наконец прогремел взрыв. Он привлек эсминец, и тот резко изменил курс. Теперь нужно суметь развернуться… только бы развернуться успеть…

— Четвертый, пли!

«Свинка» рванулась вперед. В момент старта между ней и эсминцем было не более 1000 метров. И здесь все прошло гладко. Торпеда просто прошила корабль насквозь. Он выпрыгнул из воды и застыл на мгновение «свечой».

— Акустический контакт, военный корабль, скорость высокая, средняя дальность! Приближается.

— Вот говно! Сколько времени нужно на перезарядку?

— Семь с половиной минут, — отрапортовал Карлевитц.

— Карлевитц, идите в торпедный, проследите, чтоб ни секундой больше! Курс 180! Самый полный.

Эсминец типа «Ривер» шел противоторпедным зигзагом. Эта логичная мера предосторожности при атаке обычными торпедами становилась губительной для кораблей эскорта, если в аппаратах была акустика. Зигзаг «приманивал» акустику, давая ей возможность пристроиться в хвост, если стрельба велась с нулевого курса. Ройтер и сам вынужден был постоянно менять курс, чтобы не выпустить «свинку» точно в форштевень. Две победы у него уже есть. Нужно еще эсминец, и все… мы разбазарили все спецторпеды, уже нечем атаковать ударную группировку.

«Ривер» приближался, расстояние катастрофически сокращалось…

— Выпустите ложные цели! — скомандовал Ройтер.

— Есть выпустить ложные цели!

— Карлевитц! Что там?

— Еще две с половиной минуты — идем по графику.

Две с половиной минуты выиграть любой ценой… право на борт!

Курсовые углы эсминца и лодки снова разошлись… Но сонар эсминца работал исправно. Все было схвачено. Ложные цели не помогли. Он, конечно, скинул в пустое место несколько бомб, но вовремя сообразил, что дело нечисто, и устремился дальше.

— Лево на борт!

У нас 7 узлов — у эсминца 25… но, похоже, он еще не очень ориентируется. Близко уже совсем — метров 400, но вдруг он резко уходит лево на борт…

— Право на борт!

У эсминца его скорость — еще и огромный недостаток — инерция большая. У лодки меньше — лодка быстрее может изменить курс — эсминец должен описать дугу… Опять курсовой угол становится близким к 0, хорошо еще, что в кормовом осталась акустика, а не в носовом… реверсом мы бы 8 узлов не дали никогда…

— Кормовой готов! — услышал в громкой связи голос Карлевитца.

— Кормовой, пли! — В эту секунду у всей команды вырвался вздох облегчения. Теперь-то акустика сама все сделает как нужно…

— Идентифицирую удар торпеды о корпус судна! — отрапортовал акустик.

— Вашу мать! Сука!

Торпеда его подвела. Уже все были готовы услышать взрыв и отметить очередную победу. Акустика промахов не дает! Но такое западло никто не ожидал… Торпеда, да, поймала винты, да, направилась на него, но между шумом и взрывателем «вдруг» оказался всего-то-навсего — корпус корабля… И ударный взрыватель не сработал… Дальнейшее практически уже не имело смысла. Ройтер скомандовал аварийную партию в отсек. Высунул наблюдательный перископ, но первое, что он в него увидел — это киль эсминца и собственный нос на перископной глубине… реверс давать было уже поздно. С кормы эсминца сыпались бочонки. Теперь можно было попытаться только «проскочить» полным ходом эту линию. Как минимум три из них плюхнулись прямо над рубкой. Сотрясение было такой силы, что у радиста опрокинулся ящик с патефонными пластинками. Часть из них покрыла палубу черными осколками. Польку «Пивная бочка», запиленную до безобразия, которая уже издавала больше шипения, чем музыкальных звуков, тоже не миновала эта участь. Радист Функ сидел в своей каморке, обхватив голову руками. «Только бы не узнал старпом!» Ничего не было в этот момент для него ужаснее, чем осознание того, что он «не уберег» талисман всей команды. Но это всего лишь пластинка, а между тем в отсек уже вовсю прибывает вода… Про плывущую над головой смерть все как-то сразу «забыли». Вода хлынула сразу в два отсека, в том числе и в дизельный, взрыв был такой силы, что один из дизелей сорвало со станины. Погнуло вал. Аккерман и его команда сработали на удивление четко. Аварийная группа разделилась и занялась откачкой воды — почти безнадежным делом в такой ситуации. Помпы работали как бешеные. Ройтер попытался отследить эсминец и понял, что перископов нет, радиоантенна уничтожена, антирадар уничтожен, лодка в очередной раз ослепла. Впервые за всю войну Ройтер ощутил, нет, не страх, и увидел не будущее, а почему-то прошлое… Брест, ремонтные мастерские… архив… Вероника… тарелочки с городами, как бы он хотел увидеть сейчас эти тарелочки… но… как она будет без меня… Ади… да Ади… Анна… сейчас все закончится… Осталось 5 минут, после 5 минут лодка с затопленным отсеком не сможет всплыть. Плен? Скомандовать аварийное всплытие? Я уже почти готов это сделать…

— Дизельное?

— Мы устраняем затопление… — откликнулся Аккерман.

Как они смогли? Ройтер уже рассчитывал не услышать ничего. Отсек по-всему должен был бы быть уже полностью затоплен.

— Повторите!

— Вода под контролем, мы продолжаем работы! Да здравствует фюрер!

Видимо, это судьба… «Отставить аварийное всплытие», — скомандовал сам себе мысленно Ройтер. Он посмотрел на Унтерхорста. Тот был, как всегда, невозмутим. Стеклянный взгляд, отсутствие мимики, скупые сдержанные движения.

— Будем жить? — улыбнулся Ройтер.

Унтерхорст слабо улыбнулся и размеренно кивнул. Он оценил шутку командира.

— Кормовой кубрик — затопление ликвидировано.

— Дизельное — затопление ликвидируется, ориентировочное время окончания работ 4 минуты.

Где эсминец, мать его! — мы даже не в состоянии атаковать… вообще никого… сейчас только всплыть не хватало! Акустик отслеживал контакт… Эсминец ушел вперед, видимо, считая лодку уничтоженной.

— Унтерхорст! К чертовой матери! Ложитесь на обратный курс. Мы больше не боевая единица Кригсмарине — мы инвалидная каталка… Атаковать в таком состоянии не имею возможности…

Но это было еще да-а-алеко не все… Осмотр дизелей показал, что они практически не подлежат ремонту. При попытке запуска 2-й дизель получил гидроудар, а тот, который сорвало с креплений, заклинило, так что лодка на дизельном ходу идти не могла. К тому же два дизелиста получили серьезные ранения во время этого затопления. Остаток зарядки аккумуляторов позволял пройти километров 150 — не больше. До Бреста было все 400. По водам, активно контролируемым англичанами…

— Итак, — Ройтер собрал экипаж. — Не буду говорить высоких слов, но мы в полной заднице. Дизеля не работают, и починить их нельзя. Лодка слепа, антенна разрушена, мы не можем выйти на связь с нашими… Да и наши ничем нам не помогут, мы скорее попадем в Мертир, чем в Брест! Господа офицеры, хочу выслушать ваши предложения… Предложения типа «сдаться», «застрелиться» и тому подобные расцениваю как проявление пораженческих настроений и отреагирую на них, как положено в военное время.

Ситуация-то была очень и очень серьезная. Это они просто по какому-то недоразумению все еще хищные львы Папы Дёница, а не жалкая группа военнопленных. Вспомнилась история о том, как какая-то лодка вернулась в один из бискайских портов под парусами. То ли в Лорьян, то ли в ля-Рошель, да какая разница! Но это была скорее легенда. Про паруса Ройтер думал. Но это все-таки даже не Бискайский залив. Это британские территориальные воды на минуточку… И таких «Аргонавтов» британцы тут не потерпят. Тем более парус отлично видно за многие мили… Что, скажете на подлодку не похоже? Вот то-то и оно, черт-те на что похоже… А все необычное привлекает лишнее внимание… Лодка без торпед, без дизелей, с одним лишь палубным орудием становилась скорее обузой, чем спасением, а в этих местах лучшее, что с ней можно было бы сделать — просто затопить.

Странно, но первым заговорил Унтерхорст — обычно сдержанный и размеренный — он предложил авантюру, которую можно было ждать от Ройтера, того же хитрого еврея Карлевитца, но никак не от прямого потомка царя викингов Вандала. Он, оказывается, частенько хаживал в этих краях, будучи еще обычным гражданским моряком. И хорошо запомнил, что побережье Корнваля испещрено бухтами, бухточками, шхерами… Здесь расположено огромное множество рыбацких деревень. Поскольку это не Плимут, и не Портсмут, и вообще внутренние воды Британии, особой охраны здесь нет. Высадиться в английском рыболовном порту, захватить сейнер и по возможности, буксируя лодку, добраться на этой калоше до своих. Если они его умело захватят, так, чтобы англичане не передали радио, — у них есть шанс за ночь выйти на середину английского канала, а там уже на своей волне запросить помощи.

Даже если лодкой придется пожертвовать, резюмировал Унтерхорст, мы спасем экипаж, ну и захватим какие-никакие трофеи.

Графство Корнваль на юго-западе Англии; со всех сторон, кроме восточной, окружено морем. Поверхность перерезана с запада на восток грядой суровых холмов, здесь мало лесов, и в основном преобладают обширные плодородные долины. Люди, проживающие в этой местности, — прямые потомки кельтов. Корнийский язык — диалект кельтского языка — вышел из употребления чуть более 100 лет назад. Здесь много древних камней, испещренных рунами, развалин баронских замков и прочих достопримечательностей. Но немецким туристам было не до них. Майские ночи темны. Особенно в этих широтах. Особенно когда небо затянуто рваными тучами и с моря наползает туман. В одну из таких ночей маленькую рыбацкую деревеньку на острове Брегар атаковало элитное подразделение немецкого военно-морского флота — экипаж подводной лодки Ройтера. Они шли в надводном положении на самом малом ходу. Унтерхорст был прав. В этом богом забытом уголке старой Англии могли находиться разве что друиды, а никак не форпост береговой обороны. Не Гибралтар, одним словом! Бросив якорь, подводники стали осматриваться. У деревенского мола был пришвартован баркас. Довольно большой баркас. Он вполне мог решить все их проблемы. И народу-то на нем было несколько человек. Кроме вахты из одного матроса и боцмана, все спали… На лодке сформировали группу захвата. Подводники получили штык-ножи, ломики и тяжелые гаечные ключи из моторного отсека. За несколько секунд без лишнего шума эта команда, как заправские пираты, перерезала всех. Баркас отбуксировали мористее, перегрузились и, подготовив лодку к буксировке, уже на рассвете в тумане дали полный ход. Буксировка подводной лодки, особенно в подводном положении, оказалась очень сложным делом. То и дело она норовила зарыться в глубину и тормозила движение баркаса. На баркас перенесли на всякий случай зенитные автоматы. Это заняло еще пару часов. Таких драгоценных часов…

19 мая 1943 года в боевом столкновении с британским фрегатом «Джед» и сторожевиком «Сеннен» была потоплена U-954. Никто не спасся. На ней служил вахтенным офицером Клаус Дёниц — старший сын гросс-адмирала.

Из облаков вывалилась пара «Харрикейнов» — они несколько раз прошли низко над баркасом, идентифицируя цель. «Томми» уже сообщили всем, кому могли. И за ними наверняка погоня. Ройтер находился на мостике, когда по палубе, взметая щепу и снопы искр, прошла первая очередь. Вторая раскрошила остекление надстроек. Деген ринулся к орудию, но прежде, чем он успел сделать хотя бы один выстрел, — его прошило несколько пуль, и он сполз по турели и замер в неестественной позе. Вслед за ним то же случилось с Баршем. Он попытался перехватить пулемет, но был сражен на месте. Нет, в это нельзя было поверить. Деген и Барш — такие солнечные жизнелюбивые ребята. Барш — автор «колбасы». Деген — автор… да чего только не автор! Нет, конечно же Деген не убит, а только ранен, тяжело, но ранен. Матросам удалось заставить зенитку отвечать, но было уже поздно. Очередь чиркнула по крылу «Харрикейна», возможно, заставила его терять топливо, но с самолета уже летела бомба. Мостик обдало фонтаном ледяной воды. Баркас подпрыгнул и стал проседать на корму…

— Передавать SOS? — спросил Функ.

— Никакого SOSa!!! — заорал Ройтер. — Я вам дам SOS!

— Но, господин оберлейтенант! Мы же тонем…

— Даже если мы тонем!!! Никакого SOSa — только кодированные координаты нашим береговым службам! Да, повреждены, да, есть раненые, но мы пока еще боевая единица рейха, и будем ею до тех пор, пока жив хотя бы один член команды!

Матросы уже отвязывали шлюпку. Рядом раздувался спасательный плот. «Харрикейны» прошли еще раз над тонущим баркасом.

— Унтерхорст!

— Да, командир!

— Сколько до берега?

— Около ста миль, герр оберлейтенант!

— Бл…во какое! Приказываю покинуть корабль! Зенитчики, пока есть возможность — отстреливайтесь. Покинете корабль вместе со мной.

Судно приняло уже изрядный дифферент на корму и медленно погружалось в воду. Ройтер видел, как в шлюпку кинули трупы… да, да, да, трупы Дегена и Барша. «Зачем они это делают?» — мелькнуло у него. Но он и сам еще не мог никак смириться с тем, что они не ранены, «томми» прошли еще раз. Снова дым, летящие во все стороны щепки и искры, битое стекло и чья-то кровь, разбрызганная по мостику. Плот уже спихнули в воду, и он начал отплывать от судна.

Труманн, стоя рядом с ним, пытался попасть в «Харрикейны» из МР-40. «Главное, не перевернуться…» — подумал Ройтер и понял, что и сам он ранен. В кино, проплывающем перед его глазами, вдруг отключили звук. Картинка почему-то стала красной и поплыла. Тьма. Липкая, холодная тьма накрыла его. Потом он услышал какие-то звуки. Это были крики чаек. «Открыть глаза! — приказал себе Ройтер — над ним раскинулось необъятное небо. И солнце в зените. — Ага, значит, прошло часов шесть, — подумал он, что-то мешало ему двигаться, но две вещи были при нем — судовые документы и пистолет. — Значит, я еще не в плену». Ройтер повернул голову вправо. Взгляд уперся в комбез штабсобербоцмана. Труманн сидел на веслах. Чуть подальше, скрючившись на банке, полусидел Карлевитц. Он, видимо, был серьезно ранен. Кровь, выступающая из-под фуражки, запеклась на лице, застыла на подбородке. Лейтенанта знобило. Он пытался укутаться в кожаную штормовую накидку, но тщетно. Колотило его прилично.

— Все хорошо! — сказал он командиру, когда увидел, что тот открыл глаза. — Функ передал наши координаты в Шербург. Нам выслали сопровождение. Шнельботы уже, наверное, вышли.

Ройтер еще раз взглянул в небо. Над ними кружило белое облако — стая жирных чаек. Эти падальщицы очень хорошо знали, где им может обломиться. Запах крови и ослабевшие тела привлекали их целыми стаями «Суки! Х…й дождетесь!» — прошептал Ройтер и выстрелил несколько раз по чайкам, одна из которых уже совершала пилотажные фигуры в расчете поживиться его глазами. На шлюпку дождем посыпались белые перья, но стая отпрянула лишь на мгновение. Перья, белые перья… изумрудно зеленая вода… белые клочья пены…