«Злой гений» Порт-Артура

Глава 10

— Господа офицеры, у нас мало времени. Через пять часов, самое большее, японцы начнут десантирование войск на берег посредством имеющихся на транспортах плавсредств — баркасов, шлюпок и прочих лодок. И хрен знает еще чего — я не силен в морской терминологии.

Александр Викторович остановился и внимательно посмотрел на собравшихся в китайской фанзе офицеров. Командир 13-го полка полковник Поспелов сидел на лавке напротив него, рядом с ним командир батальона 5-го полка подполковник Белозор — лет сорока двух, намного моложе своего бородатого соседа. Командир 14-го полка полковник Савицкий, 53-х лет от роду расположился в углу, используя вместо стула перевернутую корзину. Единственный, кто сидел рядом с Фоком за уродливым подобием стола был временно назначенный начальником штаба дивизии подполковник Дмитриевский — самый молодой среди присутствующих — всего 35 лет, зато Николаевскую академию генерального штаба закончил, отсюда столь быстрый карьерный рост и высокий чин.

В принципе Фок был удовлетворен его работой — начальник штаба был толковый, старательно составил диспозицию, подготовил все нужные приказы, и довел его волю до исполнителей. И сейчас быстро строчил карандашом в блокноте, подводя итоги импровизированного военного совета. Один недостаток — Александр Викторович теперь был уверен, что именно он является осведомителем градоначальника Дальнего, своего давнего приятеля. А вот старший адъютант штаба дивизии капитан Романовский явно был приставлен самим Стесселем — молодой человек, всего 28 лет «прокололся» получив сказанную мимоходом «дезу». И спустя несколько часов получил «одергивание» от начальника Квантунской области, которое проигнорировал, как и приказы наместника, что поступили один за другим, когда колонны стрелков уже далеко ушли от железнодорожной станции.

— Повторяю — костры не разводить, китайцев с фанз не выпускать, вообще, загнать всех жителей битком в сараи и приставить караулы. Окопы отрыть для стрельбы с колена — у нас просто нет времени, да и стрелки должны отдохнуть перед боем. И соблюдать маскировку, в полный рост не вставать, пусть японцы считают, что здесь только конные разъезды. Не хватало еще раньше времени попасть под огонь канонерок. Все, ступайте с богом — каждый знает что делать, а потому разговоры излишни!

Александр Викторович отпустил всех взмахом руки и остался сидеть в фанзе один — хорошо, что китайских селений на берегу хватало, везде висели рыбацкие сети, которые были тут же реквизированы для маскировки спешно возводимых огневых позиций для артиллерии.

Ночная тьма уже окутала землю, и можно было не бояться вражеских глаз — но береженого бог бережет, как известно. Вечером ему даже стало страшно, когда через окуляры бинокля он внимательно рассматривал стоящие в море на якоре армаду транспортов, растянувшихся линией на несколько верст. И что самое скверное — подходили новые суда, большие, дымящие трубами, набитые солдатами — через оптику казалось что японцев там набито как сельдей в бочонке.

Да оно и понятно — прибыла вся 2-я армия Оку, в которую как он помнил, входило три пехотных дивизии, усиленных полевыми артиллерийскими полками — 36 батальонов и 9 эскадронов, при двух сотнях орудий и полусотне пулеметов, общей численностью в сорок тысяч солдат и офицеров. И если все эти войска высадятся на берег, то придется тяжко.

У него крайне ограниченные силы — в центре и на левом фланге оборону будет держать 13-й полк, усиленный батальоном 5-го полка, при двух артиллерийских батареях и трех пулеметных взводах. А правый фланг будет держать 14-й полк, с приданной батареей и двумя пулеметными взводами. Вроде силы не сопоставимы — у русских шесть батальонов, 24 орудия — 16 новеньких скорострельных 76 мм пушек и восемь более старых 87 мм орудий, образца 1877 года, снабженные десять лет назад сошниками.И свою роль должны были сыграть десять пулеметов «максима», на высоких колесных лафетах, тяжелых и неповоротливых, своими размерами чуть меньше полевой пушки. Так что он сразу сделал зарубку в памяти — соорудить обычных «треножник», легкий и практичный станок.

Вроде невелика его сила, но вполне достаточная. Ведь противник не только должен успешно высадиться на этот пригодный для десанта участок берега, но и закрепиться на нем. А это будет не так просто сделать — море, ведь что чистое поле, в котором набитые солдатами медленно плывущие лодки являются беззащитными мишенями для огня русской артиллерии. А ведь начнется отлив и тысячи японцев пойдут вброд до берега, с трудом выдергивая ноги из ила. А идти им, как он знал из книг, придется долго — целую версту, а кое-где и больше.

Трехдюймовые пушки образца 1902 года не зря в первую мировую войну именовали «косой смерти» — вражеские войска, идущие в атаку по открытой местности, могли быть нещадно избиты. Все дело в том, что французская доктрина «единства калибра и снаряда» сыграла злую шутку с русскими, что ее переняли. Главным боеприпасом являлась шрапнель, а гранаты начали изготавливать только перед первой мировой войной, и то их было мало накоплено — диспропорция 3 против 17.

Однако здесь и сейчас шрапнель подходила как нельзя лучше — как раз подходящая ровная местность, пусть мокрая и глубокая. Гранаты пока не нужны — фугасные снаряды потребны, если враг укрепился, окопы успел отрыть, или в фанзах укрылся. И главное — стрелять трехдюймовки только с открытых позиций, командиры батарей будут прекрасно видеть цели, правильно оценивать результаты стрельбы.

Вот только огневые позиции на порядочном расстоянии от берега, и на то были серьезные причины. Хотя будет отлив, японские канонерки отойдут от берега на две, а то и три версты, и собственную пехоту вряд ли поддержат эффективным огнем — средства связи не те, нет сейчас компактных радиостанций. Да и артиллерия на японских кораблях старая, и канониры не очень хорошо подготовленные, ведь лучших людей забирали на эскадры адмиралов Того и Камимуры, как он знал. Однако в бою всякое бывает — подставить под убийственный огонь тяжелых пушек свои легкие орудия Фок категорически не желал. Пододвинуть батареи ближе означало риск накрытия, а его лучше не допускать, самураи могут сдуру и попасть.

На марше Александр Викторович всматривался в лица солдат и офицеров, мысленно радуясь — на лицах никакого уныния, даже улыбки появлялись в предвкушении схватки. И появилось понимание, почему гарнизон Порт-Артура продержался столь долго в осажденной крепости, отбивая кровопролитные штурмы один за другим. Призванных из запаса степенных бородачей, о которых много писали участники Маньчжурской кампании, в полках его дивизии было немного — едва десятая часть, а то и меньше, и то в основном на нестроевых должностях. Практически все нижние чины в ротах были молодыми и крепкими парнями, не больше двадцати пяти лет от роду — прекрасный человеческий материал, как по здоровью, так и по психологическому состоянию. А такие будут хорошо воевать, главное обеспечить им нормальное довольствие.

Еще одно открытие удивило его в первый же день — он понял, почему в Квантуне не было конницы, лишь 4-я сотня Верхнеудинского казачьего полка. Все дело в том, что имелись полковые охотничьи команды — пешая и конная — вместе взятые более двух сотен отборных солдат, крепких и смышленых. Полноценная отборная полурота и полуэскадрон, к тому же усиленные. Именно такие команды обеспечивали постоянное наблюдение над побережьем, чтобы успеть известить о попытке вражеского десанта.

Кроме того, Александр Викторович за сутки до этого наступившего «дня Ч», который он так ожидал, приказал отобрать из китайцев подходящие кандидатуры, по два десятка на каждую роту в качестве дополнительных санитаров. Вынос раненых солдат с поля боя первостепенная задача, особенно когда каждый штык важен…

— Ваше превосходительство, я тебе тут чайку принес, — денщик разбудил задремавшего на лавке генерала.

— Чай — это хорошо, Кузьмич, горяченького хлебнуть, — Александр Викторович воодушевился, взял исходящую паром жестяную кружку и осторожно отпил из нее — широкая ручка согрела пальцы. Сделав глоток, он поставил кружку рядом с собой на лавку, застегнул на шинели пуговицы — от моря тянуло холодом и сыростью. И неожиданно пришла мысль, которую он тут же озвучил, обращаясь к старому солдату.

— Как тебе наше воинство?

— А ничего, драться крепко будут, — пожал плечами денщик. — Но все же пожиже наших будут. Как вспомню тот перевал — в мороз, по снегу и камням пушки втаскивали, так до сих пор дрожь пробирает. А эти вояки едва двадцать верст сегодня прошли, и ножки у них устали, попадали. Точно тебе говорю — пожиже они, но драться хорошо будут, дух в них воинский имеется. Эх, наш Волынский полк сюда, дали бы жару косоглазым!

— Не хвались на рать идучи, — буркнул Фок, и закряхтел. Ночь стоит, хоть глаза выколи, а транспортов на море десятки. Прекрасные цели для торпед. Вот только не отправят сюда флотские в атаку миноносцы из Порт-Артура, ни тогда, ни сейчас — история повторится. Моряки после гибели адмирала Макарова каждого чиха бояться. Придется драться в одиночку, но есть пехота и пушки — а потому не нужно сожалеть…