«Злой гений» Порт-Артура

Глава 38

— Обычный армейский сапог, как любили говорить моряки в наше время, и во флотских делах разбираюсь не лучше, чем хрестоматийная свинья в апельсинах. Я тебе рассказал все, что знал о действиях нашего флота в войне с японцами, и про то, как после войны оставшиеся корабли перевооружили. А вот сейчас думаю — а зачем вся эта головная боль?!

Про «геморрой» Фок говорить не стал — хотя они с наместником и перешли на «ты», и вроде как сдружились, но задевать чувства моряка не следовало. Да и начальник тот над ним, субординацию соблюдать нужно. Да и обычное человеческое уважение того требует.

— Ты это к чему?

— Видишь ли, спроси меня кто, что требуется сейчас армии, я тебе отвечу хоть спросонья. Допустим, взять стрелковое вооружение. У нас три типа винтовок — пехотная, драгунская и казачья, плюс карабин. Зачем такое количество разновидностей, если с точки зрения экономии достаточно выпускать один? Да и патрона многое зависит — а он удивительным «долгожителем» оказался, хотя все оружейники от него выли, что те волки на луну, проклиная выступающую на гильзе закраину. Избыточно мощный для винтовки патрон — лишний расход металла на гильзы и пули, да навески пороха. Да и сама винтовка хороша для открытого поля, в окопах с ней не сильно повоюешь — длинная, да еще штык граненый торчит, несъемный. Не винтовка, а копье, все по Драгомирову, что совсем не к месту Суворова к своим мыслям притянул, как клише — пуля дура, штык молодец.

Фок взял из коробки папиросу — привык к адмиральскому табачку, да и приятно подымить в салоне под стук колесных пар. Из Квантуна на север один за другим отправлялись эшелоны — Инкоу требовалось удерживать как можно дольше, не дать возможности японцам захватить порт, связанный с железной дорогой.

— Ты это к чему клонишь?

— Да так, общие рассуждения. В конечном итоге, пытливая мысль придет к карабину образца 1944 года — откидной штык будет на шарнире, с таким воевать в окопах удобнее, более легкий и короткий чем винтовка, идеал для позиционной войны, что через одиннадцать лет начнется. Вот только появится сей образец тогда, когда не нужен будет, и армия полностью перейдет на автоматическое оружие с «промежуточным» патроном.

— Ты мне об этом не говорил, — Алексеев нахмурился, а Фок отмахнулся, с ухмылкой пояснив:

— Сорок лет пройдет, пока в головы здравые мысли придут — сейчас в этом убеждать, только лоб напрасно бить. Введут после этой войны остроконечную пулю, на том и успокоятся. В принципе и этого достаточно, было бы патронов в избытке, а вот с этим будет совсем плохо. «Снарядный и патронный голод» не эфемерная штука, мы его скоро сами почувствуем, как подвоза боеприпасов лишимся. Так что о пулеметах можно не вздыхать, все равно к ним боеприпасов не хватит.

— Отбил я телеграмму в Петербург о твоих «Мадсенах» — ответ получил. Еще в апреле в Данию комиссию отправили, на предмет закупки для испытаний полусотни пулеметов. Теперь купят дополнительно двести штук, и к каждому по пять тысяч патронов. Отправят сюда поездами для испытаний. Если отзывы будут положительные, то выдадут заказ на производство тысячи пулеметов, но уже под наш патрон.

— Вот и отлично, — с облегчением вздохнул Фок и потянулся за очередной папиросой. — Хотя бы на каждый батальон команду из шести таких пулеметов и о «шметилловских митральезах» можно забыть, как о дурном сне. Еще бы производство «максима» наладить с нормальным станком, и хорошо станет. Пулеметы самое убойное оружие на этой войне, да и на будущих тоже — лучше тратить патроны без счета, чем терять собственных солдат. А что-нибудь еще прикупят по нашей то бедности?

— К сожалению, — развел руками Алексеев, — в пистолетах «маузер» и «браунинг» категорически отказано. И пояснили — если есть нужда, то господа офицеры могут их приобрести за собственный счет. А наганы вышлют с дополнительным количеством патронов. Закупят только бинокли малой партией, в наручных компасах тоже отказано.

— Как всегда, ничего в матушке-России не меняется… Пока жаренный петух по темени не клюнет! Тогда наши бюрократы начинают суетиться как потная шлюха под клиентом! А тот соскальзывает…

Алексеев рассмеялся над шуткой, но как то невесело, а Фок, выругавшись, помянул нехорошим словом министра финансов, подытожил:

— Ничего страшного, все как всегда, нечему удивляться. Будем воевать тем что имеем, хотя хотелось бы лучшего. Но хотеть не вредно, вредно не хотеть. Тут ничем не поможешь — импотенция называется!

Наместник хмыкнул в бороду, злой Фок его всегда веселил. И чтобы «подсластить» ситуацию, сказал:

— Возможно, кое-что прикупим у китайцев — счета у меня есть в распоряжении. Но лучше найти внутренние ресурсы — Дальний и Владивосток имеют обширное «хозяйство» и немалые мощности.

— Только на это и вся надежда. Бронепоезда почти построили, железнодорожные батареи тоже, гранаты к трехдюймовкам и морским 75 мм пушкам начали отливать и снаряжать, к июню первые партии будут. Тоже с гранатами и противопехотными минами. Шанцевый инструмент в Дальнем начали изготавливать — в тех же МПЛ нужда огромная, хотя у японцев лопатки и кирки чуть ли не у всех солдат. Перекраску обмундирования наладили, и шьют потихоньку снаряжение — кожа и ткани пока есть. Тяжко станет — китайская обувка в дело пойдет, удобная и практичная, недаром ее пограничники и егеря любят. Да и не жалко ее выбросить…

Фок задумался, что-то высчитывая. Достал из пачки очередную папиросу, но так ее и не закурил. Застыл с открытым ртом. Потом забормотал, и голос с каждой секундой крепчал:

— Бог ты мой, сколько же еще нужно сделать?! Каски нужны, от шрапнели самые подходящие английские «тазики», их и делать легче. Не будет штамповки, китайцев с киянками да кувалдами хватит. Судовую сталь снимать можно — целыми листами, транспортов в гавани хватит. Мины японские вылавливать, да в них взрывчатки прорва…

— С марта тралят и разделывают, еще Макаров распорядился. И уже извлеченной взрывчаткой свои мины снаряжаем, — произнес Алексеев, и с гордостью в голосе добавил. — Минеры на флоте умелые!

— Это хорошо, будет, чем снаряды снаряжать. Мина тьфу — торчит на дне бесполезным грузом, пока корабль на нее не натолкнется, а снаряды очень нужны. И минометы нужны, хотя бы батальонные.

— А это что такое?

— Штука очень полезная, лучше давай нарисую! Как же я про них запамятовал, если они при обороне Порт-Артура появились. Действительно, правду говорят, что близкое видится издалека.

Фок быстро нарисовал на листе ствол, опорную плиту и треногу — самый обычный 82 мм батальонный миномет, которые в войну пару сотен тысяч изготовили. И мину к нему рядышком начертал, причем в разрезе. Потом изобразил полковой миномет, пририсовав колесный ход для транспортировки. Полюбовался нарисованным творением и пояснил:

— Штука простая — гладкоствольная труба, в которую бросают мину, в хвостовике которой пороховой заряд. Далее идет накол, и летит восьмифунтовая мина на пару километров. У полкового миномета мина уже на пуд потянет, но дальность стрельбы в пять верст будет. Точность гораздо хуже, чем у пушки, но зато намного легче, и вся эта штука переносится расчетом из пяти человек. Вес четыре пуда, разбирается на части. Полковой миномет тяжелее, весом с 87 мм пушку, — Фок постучал карандашом по рисунку, и пояснил дрожащим от возбуждения голосом:

— Для войны в сопках, которые тут везде — самое нужное оружие. Даже хилые возможности квантунской экономики позволят сделать пробную партию. Причем, в той истории их здесь и делали, правда, простейшей, даже примитивной конструкции, с использование стволов 47 мм пушек. Их мины были надствольные и с оперением. Флотские лейтенанты Власьев и Гобято придумали, если память не изменяет.

— Миномет слишком громкое название, неподходящее, — Алексеев внимательно изучил рисунок, — а вот легкая и полковая пехотные мортиры подойдут как нельзя лучше названием. Да и вместо десантной пушки Барановского морякам лучше такие штуки использовать. Идею ты подал — лейтенантов прикажу разыскать и озадачу. За тобой только контроль!

— Оно и понятно, — пробормотал Фок, — и так сон потерял…

— Ты думаешь мне легче, — фыркнул Алексеев. — Мало дел флотских, так я сухопутными проблемами занимаюсь, в Петербург на дню полдюжины телеграмм отправляю, да еще во Владивосток, и Куропаткину. И с береговых батарей пушки снимать нужно — а это такая морока, массу дел сразу разрешать нужно. А ремонт кораблей…

— Все, каюсь, виноватый я. Теперь буду знать, что для работы в сутках есть двадцать пять часов, просто на час раньше вставать нужно!

— То-то же, — фыркнул Алексеев, оценив шутку, — вот и вставай пораньше. А еще лучше находи толковых людей, помощников, и озадачивай их делами. На то тебе власть дана, а я тебе из Дании постараюсь пулеметы привезти, раз в них нужду имеешь страшную.

— Пулеметы, пулеметы, где их еще взять только, — пробормотал Фок и осекся. На лбу выступили капли пота, Александр Викторович выругался, хлопнув себя ладонью по лбу. Алексеев смотрел на него с интересом, но молчал, понимая, что генералу пришла в голову какая-то важная идея, раз себя так странно ведет — снова взял карандаш и принялся рисовать на бумаге, беззвучно то ли ругаясь, либо поясняя самому себе…