Леди Феникс 2, или Обещанная темному дракону

Глава 16

Я всегда думала, умирать страшно и больно. Даже когда размышляла насчет развоплощения-перерождения, то считала: смерть – она и для феникса смерть. Темнота перед глазами, пустота, холод, возможно, свет в конце тоннеля. Свет был, но не белый, а какой-то оранжевый, теплый, похожий на пламя, но совсем не обжигающий. Я не сгорала в нем, он, скорее, меня согревал.

Я плыла в нем, но не тонула. В какой-то момент мне даже это понравилось. Захотелось поддаться этому течению, этому пламени. Уйти, чтобы вернуться другой. Обновленной. Стать сильнее. Лучше. Стереть все свои ошибки, все, что было. Оно уже неважно. Оно в прошлом. Всё и все в прошлом. Перезапустить эту игру. Эту жизнь.

Но что-то мне мешало. Не позволяло двинуться дальше. Последние кадры, словно вспышка. Раненый дракон. Безумный демон. И я, что еще может всех спасти.

Хочет всех спасти.

Нет-нет-нет. У меня еще есть незавершенные дела в этом мире. Есть любимый дракон. Алекс. Это имя отзывается болью в сердце, а боль, как ничто другое, позволяет мне почувствовать себя живой. Почувствовать свою принадлежность к Эфоре. Алекс погибнет без меня. Или от чудовищных ран, или от тоски по своей любви. Если то, что сказал Саймон, правда, мне нельзя перерождаться. Нельзя уходить.

Я замедляюсь в этом живом потоке, хотя искушение поддаться ему, плыть по течению, очень велико. Развернуться и плыть в другую сторону стоит мне титанических усилий, а двигаться против течения вовсе кажется нереальным. Безумным.

Но у меня дракон.

Дракон у меня.

Я не могу его бросить. Если же я сейчас уйду, то, получается, не люблю его вовсе. Если уйду сейчас, мы больше никогда не встретимся. А я хочу «долго и счастливо» вместе со своим драконом. Не хочу я никуда уходить! Я еще эту жизнь не жила толком. Сначала следуя каким-то чужим, навязанным обществом идеалам. Затем в попытках найти свое место в новом-старом мире. Эрези не просто так привела всех своих сюда. Именно на Эфору. Не просто так выбрала этот мир.

И я хочу знать, почему.

Мне это необходимо, иначе никаких перерождений, я останусь в этой реке!

– Не останешься.

Говорить с самой собой – это странно, но я совершенно точно слышу собственный голос со стороны. Точнее, с островка, на который я успеваю выплыть из огненно-теплой реки. С помощью магии, не иначе. Только ощутив твердую почву под ногами, я наконец-то вижу не себя, а Эрези. Никогда не привыкну к тому, что все фениксы похожи, что это все воплощения меня. Или, точнее, это я – воплощение Эрези.

Первый феникс улыбнулась, глянув на меня. Очевидно, вид у меня был, мягко говоря, шокированный. А я не знаю, что и сказать. Не знаю, как трактовать ее появление здесь. Как бред и галлюцинации? Как чудо, ведь я наконец-то могу спросить ее обо всем, что мне интересно? Или начинать бояться, потому что она может быть знамением того, что мой земной и эфорный путь завершен?

– Что это значит? – решаю начать с самого простого. – Твои слова о том, что я не могу остаться.

– Это река перерождения, Даша. Самое мощное заклинание, которое я когда-либо создавала. Думаешь, ты первая и последняя, кто хочет повернуть назад?

– Не думаю, – покачала я головой. – Но это не значит, что не буду пытаться. Такой у меня характер.

– Такой у нас всех характер, – будто это отозвалась та, что все это заварила.

– Зачем ты вообще создала такое заклинание, с которым невозможно справиться?

– Я не создавала. Я создала проход между мирами для народов, что жили в моем умирающем мире: драконы, василиски, демоны и многие другие. Чтобы они могли жить дальше. Река перерождения – цена, которую мне приходится платить.

Разве можно обалдеть еще больше? Но я, кажется, исчерпала лимит удивлений на сегодня. А может, просто здесь, на берегу аналога моей персональной Леты, я перестала волноваться о смерти. Просто пересекла рубеж.

– То есть, это был побочный эффект того заклинания? – догадалась я.

– Можно и так сказать. Брат предупреждал меня, что я играю с огнем. Что эта сила меня погубит. Я не послушала его, но ни о чем не жалею. Все живы благодаря мне.

– Живы? – я уперла руки в бока. – То ли ты давно не была на Эфоре, то ли фениксы, здесь проплывающие, тебе ничего не рассказывают! Василиски почти вымерли, а драконы перестали оборачиваться людьми и превратились в животных. С горгульями тоже что-то странное, они, кажется, сходят с ума. Но информация непроверенная.

Эрези поджала губы и уже не выглядела вежливым проводником на тот свет. От нее просто фонило раздражением, а еще беспокойством. Я понимала, что только что открыла глаза первому фениксу, ей теперь нечем гордиться.

– Что я могу сделать? – всплеснула она руками. – Я пыталась завершить заклинание. Тысячи раз, с помощью своих аватаров, таких, как ты, но всякий раз все заканчивалось здесь. Очередной встречей, как у нас с тобой.

– Подожди! – я выставила руки вперед. – Что значит – завершить?

– То и значит. Заклинание не завершено, поэтому я все время перерождаюсь. Как только цикл замкнется, я потеряю свою силу. Но этому никогда не бывать, потому что цикл бесконечен. Множество моих воплощений пытались найти, как это сделать. Потратили на это целые жизни. Но так и не нашли ответа.

– Гвен нашла, – вспомнила я.

– Не нашла, – отрезала Эрези. – Она считала, что заклинание завершится под силой истинной безусловной любви, за что и поплатилась. Может, она его и полюбила, а вот он ее убил.

– Не убивал, – возразила я. – Блад ее не убивал. Это сделал его брат.

– Какая теперь разница, – пожала плечами первый феникс.

Я огляделась, какое-то внутреннее чувство подсказало, что у меня осталось не так много времени и лучше потратить его на правильные вопросы.

– Я могу как-то с ней поговорить? С Гвендолин? Если ты здесь, значит, и другие воплощения должны быть.

– Они не настолько сильны, – нахмурилась Эрези, – но тебе повезло.

Ее образ резко сменяется, и теперь передо мной я в голубом платье. Если бы, конечно, я была мягче, более хрупкой.

– Нет времени объяснять, – выдала я бородатую фразу из старых мемов. – Как безусловная любовь может спасти всех нас? Как завершить это заклинание?

– Любовь может и безусловная нужна, – грустно улыбнулась Гвен. Объяснять действительно не пришлось: кажется, это место хранило все наши воспоминания. – Но условия есть.

– Какие?

– Тебя должен полюбить пришедший из нашего мира. Мира фениксов и драконов. Или его потомок.

Есть! Меня полюбил дракон.

– Ты должна сделать это до перерождения.

А вот это плохая новость!

– Перерождение – это если реку переплыть? – уточнила я. Но, в отличие от Эрези, Гвендолин оказалась более позитивно настроенной.

– Пока ты не успела сгореть там, в реальном мире.

– Против течения все равно придется плыть, да?

– Придется, – грустно улыбнулась Гвен. – Но тебе не обязательно делать это своими руками.

– Что это значит? И что вообще я должна сделать?

– Я не знаю, – «обрадовала она меня». – Я не дошла до этого момента. Это всего лишь предположение. Наверное, ты все поймешь.

Она исчезла так резко, что я испугалась. Еще больше я испугалась, когда меня смыло волной, возвращая в знакомое русло. Теперь течение в нем было таким, что я при всем желании не могла двигаться против него. Я поняла, что происходит: я умираю в реальном мире. Точнее, сгораю, чтобы переродиться. Что Гвен подразумевала под тем, что я все пойму? И если не своими руками отсюда выбираться, то чьими? Одной здесь точно не справиться. Сюда бы катер! Или водный скутер. Или торпеду!

И я это представляю. Это же общее сознание фениксов, так почему я не могу ничего представить? Еще как могу! Реку мне не удалить, но я могу ее провести! Проплыть на катере, пока я жива. Магия больше не работает, а воображение – да!

В реальности я бы ни за что на такой катер не полезла бы, но внутри сознания всех фениксов, я радостно кричу, когда мы, развернувшись, несемся против течения. Честно, я боюсь каких-то стен, препятствий, но в какой-то момент вижу голубоватую вспышку, и на скорости влетаю в нее.

Я там же. На стене замка. И смотрю, как Бладлейн летит вниз. Будто здесь прошло одно мгновение, не больше.

Монстра перехватывает дракон: его пасть смыкается на черном теле, а затем дракон всем своим весом выбивает внешнюю стену. Я вскрикиваю, но Алекс раскрывает могучие крылья, держась в воздухе. Проем осыпается камнями, но в ярко-синем зимнем небе прекрасно видны два ревущих в ярости, остервенело раздирающих друг друга на части гиганта. Пока один рев не сменяется на полный боли и не стихает вовсе. Но испугаться я не успеваю: дракон буквально вваливается в сад, рухнув на развороченную землю, и затихает.

– Спусти меня к нему! – приказываю я Саймону. Все внутри меня дрожит, но голос звучит на удивление жестко. Я знаю, что я делаю.

Успеть бы.

– Даша…

– Я знаю, как его спасти.

Ни черта я не знаю, конечно. Не до конца. Но Гвен сказала, что я все пойму, а я почему-то склонна ей верить.

Саймон использует магию, чтобы мы оказались внизу за несколько мгновений, а не за бесконечные минуты беготни по дворцовым коридорам, и я падаю рядом с мордой дракона. Такой прекрасный и такой измученный боем и многочисленными ожогами. Но при моем появлении, он оживляется: водит носом, приоткрывает мутные веки, испускает какой-то утробный звук, отзывающийся внутри меня трепетом.

– Я здесь, мой хороший, – я погладила горячую чешую, но она меня совсем не обжигала. – Бладлейн активировал мою магию. Мою память. Но я не переродилась.

Пока.

– Зато я узнала много всего. От Гвен. Она правда любила этого придурка! И могла спастись, но ничего у нее не получилось. А у нас еще может.

Дракон приподнял морду и повернулся в мою сторону, словно подставляясь под мою гладящую ладонь. Я хотела, чтобы Алекс обернулся, увидеть его мужчиной, но я понимала, что он делает это не из вредности. Он просто не может.

– Оказывается, нужна любовь. Вот так просто. Наша любовь. Как в мультиках. – Дракон вопросительно фыркнул, и я махнула рукой: – Потом объясню, что это.

Что я несу? Я теряю время! Но почему-то это кажется правильным. Гладить дракона и говорить ему всякие глупости. Делиться тем, что наболело.

– Может, сейчас не время, – говорю я, – но мне кажется нашим отношениям не хватает доверия. Мы любим друг друга, но еще сомневаемся. В себе, в основном. Ты приревновал меня к Бладлейну, а я всего лишь хотела спросить его про Гвен.

Дракон утробно зарычал, я же сложила руки на груди:

– Да, я тоже хороша, что скрыла от тебя все. Но что делать, если мы друг друга не хотим слышать?

– Р-р-у!

– Это согласие? – всхлипываю я. Слезы действительно застилают мне глаза, потому что я уже ничего не понимаю. Не представляю, что делать. Ну, кроме того, чтобы исцелить моего дракона с помощью своей магии.

Он пытается увернуться, как от горького лекарства, но я кладу обе руки ему на морду. Пытаюсь ее хоть как-то обхватить.

– Это процесс все равно запущен, – напоминаю я ему. – Мне от него никуда не деться. Но хоть тебя я смогу исцелить.

Оглядываюсь на Саймона, застывшего неподалеку. Насколько он прав в том, что дракон не сможет без меня жить? Может, у него получится?

Пока вливаю магию в ладони, а через них – в дракона, продолжаю ему рассказывать:

– Представляешь, мое перерождение – это незавершенное заклинание. Правда, я понятия не имею, как его завершить. Никто этого не знает, видимо, поэтому они говорят загадками. Вроде того, что я пойму, когда наступит час! Только они выросли в мирах с магией, а у меня из оружия лишь мой рационализм. Мне нужна подробная инструкция! Я же хочу, чтобы все жили. Сама жить хочу. В этом мире. Потому что люблю тебя. А еще, кажется, люблю этот мир.

Догадка, как молния, проносится в моей голове.

Люблю мир. Люблю Эфору. Люблю свой новый дом.

Эфора так и не стала миром феникса, драконов и других волшебных созданий. Должна была, но не стала. Потому что Эрези не завершила ритуал, и их магия утекала, исчезала. Вроде как. На самом деле, она тратилась на кое-то другое.

– Я знаю, что делать, – прошептала я дракону, потрясенная от собственной догадки.

Это была случайность или сама Эрези перестраховалась, создавая своеобразную петлю времени, где она перерождалась и перерождалась, раз за разом пытаясь решить проблему с заклинанием. Но никто не берется из ниоткуда, и не утекает в никуда. Магия этого мира тратилась на воплощение фениксов. Снова и снова. Поэтому во мне ее столько! Так много!

Так много, что меня это уничтожает. Сжигает.

Завершить заклинание – это повернуть время вспять. Отдать всю силу, до капли. Драконам. Горгульям. Василискам. Дракорижцам. Гигельдасцам. Жителям Мбрама и Орижеля. Без страха. Безвозмездно.

Из любви.

Как только я окончательно осознаю эту мысль, все невозможное, все сомнения уходят. Мне становится легко. Моя магия, сила вспыхивает в груди, но это не страшное, испепеляющее чувство, это нечто глубокое, теплое, безопасное. Незримое, но ощущаемое всем телом и всей душой.

Любовь – самая сильная магия. Я касаюсь этой магией дракона, а потом Саймона, и, кажется, всех, кто сейчас находится в замке. Она становится настолько огромной, что я больше не чувствую ее размеров. Накрывает собой весь мир? Возможно. А может, это всего лишь мое желание. Но этого оказывается достаточно.

Я знаю, что этого достаточно.

Она достает везде и всюду, прокатывается по Эфоре, а затем возвращается ко мне. Завершая свой круг. Завершая заклинание Эрези. Освобождая всех. Меня?

Узнать я не успеваю, потому что ноги меня больше не держат. Я заваливаюсь в сторону, и падаю в объятия. В самые желанные в мире. В магическом и нет.