Леди и полицейский

Глава 8

Впереди показался яркий дорожный указатель с надписью «Оклахома». Тэсс провела три часа в машине в компании Закери — и выжила, хотя утром чуть было малодушно не отказалась, узнав от него, что Эмили осталась у тетки. В последнюю минуту та позвонила и упросила Закери не брать дочь с собой, так как ее двухлетний ребенок соскучился по двоюродной сестричке. Конечно, присутствие Эмили не изменило бы ситуацию, но Тэсс совершенно утратила способность мыслить здраво после того, что случилось у нее дома.

Этот человек воистину задался целью разрушить одно за другим все укрепления, что она мысленно возвела вокруг себя! И как вкрадчиво, как ловко он шел к своей цели! Сначала предложил безобидную дружбу и плечо, на котором она могла поплакаться, но не успела она опомниться, как он уже оказался на запретной территории — той самой, куда мужчинам был заказан доступ с тех пор, как один из них так жестоко ее предал.

— Неплохо бы позавтракать, а потом я отвезу тебя в отель, — предложил Закери, перестраиваясь в другой ряд, чтобы свернуть со скоростного шоссе.

— Отлично, — рассеянно ответила Тэсс, думая о своем.

А если все-таки рискнуть и сблизиться с Закери? С каждым днем в ней нарастала потребность покончить с прошлым, выбросить его из головы и начать все заново. Разве он не говорил, что не все мужчины одинаковы? Он другой, думала Тэсс, он человек сильный и волевой, порой даже чересчур, но при этом он прислушивается к ее мнению, принимает близко к сердцу ее проблемы, щадит ее чувства. Он не станет подчинять ее себе.

Машина тем временем остановилась у небольшого придорожного ресторана.

— Ты уверена, что обойдешься без моей помощи на обратном пути? — спросил Закери, заглушив мотор.

— Я уже договорилась с Бет Линден. Она тоже здесь, с другим поручением, и по дороге назад захватит меня.

Они вошли в ресторан и первым делом заказали кофе.

— Давай поговорим о том вечере, — вдруг сказал Закери, глядя на Тэсс поверх своей чашки.

— Я к этому не готова, — отозвалась она, отводя глаза.

— К чему? К разговору или к дальнейшему шагу?

Она не слишком охотно взглянула на него и увидела человека сильного, властного и надежного. Об этом говорила каждая черточка его лица. Но всего этого было слишком, слишком много! С ним она забылась настолько, что почти занялась любовью на диване в гостиной дома своей бабушки, в то время как наверху могли в любое время проснуться дети. С ним она попросту теряла рассудок.

— И то, и другое, — ответила Тэсс со вздохом.

— Тогда просто выслушай меня. Нас влечет друг к другу. Можно отрицать это, можно прятаться, но это ничего не изменит. Я хочу тебя, Тэсс. Все, что нам нужно, это провести какое-то время наедине, без детей.

— Разве не это мы сейчас делаем?

— У меня есть домик на озере Тенкилер. Пока не настали холода, давай проведем там выходные.

— О!..

Тэсс начала нервно играть вилкой, рисуя себе картины, которые сулило пребывание вдвоем с Закери у озера, в уединенном домике… Сплетающиеся тела, выкрики и стоны и сладость полного слияния.

— Пока ты в Оклахоме, обдумай мое предложение, а потом мы вернемся к этому разговору.

Его слова были как заклинание, и Тэсс не могла думать ни о чем другом ни во время завтрака, ни по дороге к отелю. Согласиться или отказать? Если согласиться…

И она снова и снова проигрывала в голове доводы «против».

В отеле Тэсс отправила чемодан с носильщиком в свой номер, расписалась в регистрационной книге, а когда повернулась поблагодарить Закери за помощь, его рядом не оказалось. Оглядев вестибюль, она заметила его перед какой-то картиной, с заложенными за спину руками. Он являл собой такое привлекательное зрелище, что сердце Тэсс замерло.

Ощутив ее приближение, Закери повернулся, взгляды их встретились и остались прикованными друг к другу. Сердце ее билось все чаще, а память услужливо предлагала эпизоды из субботнего вечера, когда их отношения чуть было не зашли слишком далеко. Тэсс почти ощущала прикосновение рук и губ, вкус его поцелуя, его запах.

Когда она остановилась рядом с Закери, она дышала так часто, словно пробежала это расстояние, хотя на деле прошла его не спеша. Он взял ее руки в свои.

— Кругом полно народу, — сказал он низким, завораживающим голосом, — но я все равно поцеловал бы тебя, потому что смертельно этого хочу!

Что-то изначальное, женское поднялось из глубин ее натуры, где до сих пор дремало, и Тэсс качнулась навстречу:

— Тогда целуй!

Губы их встретились в одновременном неистовом порыве. Тэсс уже готова была обвить руками шею Закери и всем телом прильнуть к нему, но он отстранился, ласково коснулся ее припухших губ и пошел прочь. Потом приостановился и обернулся.

— Вернешься — поговорим, — сказал он с нажимом и ушел.

Когда он исчез за дверью, Тэсс опустилась в ближайшее кресло. Она мало что сознавала помимо того, что хотела еще и еще поцелуев и горько сожалела, что все кончилось. В ней тлело желание, и мысль о четырех днях совещаний и лекций, что ожидали впереди, вызвала внутренний протест. Пожалуй, думала она, на сей раз фирма выбросила деньги на ветер, потому что сотрудницу занимало только одно: приглашение в домик на озере.

Когда Бет повернула на Оукрест-драйв, Тэсс рылась в сумочке в поисках ключей.

— Я точно их брала…

— Разве дома никого не будет?

— Надеюсь, что будет, потому что иначе… — Тэсс нащупала ключи и с торжеством выудила их на свет Божий. — Ага, попались!

Она заметила, что мотор работает вхолостую и что они уже перед домом.

— Спасибо, что подвезла, Бет.

— Не за что. Я ничуть не возражала против компании. Ты ведь знаешь, как тянется время в дороге.

Тэсс кивнула, но тут же вспомнила понедельник и то, что уж тогда-то время не тянулось, а кончилось все просьбой Закери обдумать его предложение об уик-энде у озера. И вот она вернулась, чтобы дать или не давать своего согласия. В данный момент Тэсс понятия не имела, что ответить, в первую очередь потому, что согласиться — означало бы связать себя по рукам и ногам, поставить в окончательную зависимость от очередного мужчины, в то время как ей хотелось оставить за собой всю свободу действий.

За четыре прошедших дня она так и не пришла к решению.

Простившись с Бет, Тэсс направилась к дому, но не успела подняться по ступенькам, как дверь распахнулась и выбежала Кэти. Пришлось срочно поставить чемодан, чтобы принять дочь в объятия.

— Я так скучала, мамочка!

— Я тоже, солнышко мое, — призналась Тэсс, обнимая ее. — Разговоры по телефону каждый вечер, конечно, не в счет.

— Возьми меня на ручки… — начала Кэти, но когда Тэсс сделала движение подхватить ее, энергично замотала головой: — Нет, не надо! Я уже не маленькая, я совсем взрослая. Так сказал Закери, когда я ему помогала.

— Помогала? В чем? — До Тэсс вдруг дошло, что из-за дома слышится ритмичный стук молотка. — Что здесь у вас происходит?

— Мы ставим ограду, Закери и я. Я держу гвозди, а он их приколачивает.

— Какую еще ограду?..

Нельзя сказать, что на душе у нее царила полная безмятежность, но теперь ее словно что-то подхлестнуло.

— Увидишь.

Кэти взяла мать за руку и потянула за собой в обход дома. Ошеломленная Тэсс подчинилась, рассеянно подхватив чемодан. Ей не пришлось ждать долго: взгляд почти сразу наткнулся на зияющий проем в штакетнике палисада, там, где предстояло еще навесить калитку. Очевидно, она должна была соединить садик с сетчатой оградой заднего двора.

При виде проема Тэсс ощутила, как в ней закипает возмущение. Уж не собирается ли этот человек лишить ее всякого права голоса? Он взялся за дело исподволь, без ее согласия, в точности как Брэд, который в один прекрасный день просто взял и принес домой щенка датского дога, тем самым взвалив на ее плечи все заботы о животном, которому в будущем предстояло вырасти до размеров теленка. В другой раз муж забрал со счета все деньги, потому что ему приспичило купить мотор-су, о чем Тэсс не имела ни малейшего понятия, пока покупку не доставили на трейлере к дверям.

От этих воспоминаний возмущение перешло в ярость. Тэсс бросила чемодан у проема и промаршировала за дом, где Закери аккуратно прилаживал металлическую сетку к столбу, готовясь прибить.

— Как это понимать? — осведомилась Тэсс в полный голос, чтобы перекричать возобновившийся стук молотка.

— Как ограду, — с улыбкой ответил Закери через плечо, даже не соизволив прервать свое занятие (улыбка вышла кривая, так как изо рта у него торчало несколько гвоздей).

— Кэти, — строго обратилась Тэсс к дочери, — иди в дом и побудь с бабушкой.

— Не пойду! — Девочка обиженно выпятила нижнюю губу. — Видишь, некому держать гвозди!

— Когда мы с мистером Смитом поговорим, я кое-что тебе подарю.

— Что?

— Увидишь. Я купила это для тебя в Оклахоме.

Кэти вздохнула, раздираемая противоречивыми желаниями, потом все-таки повернулась и пошла к задней двери дома. Едва дождавшись, пока она скроется, Тэсс ткнула в Закери обвиняющим перстом:

— Кто тебе позволил явиться сюда и строить ограду?

— Хозяйка дома, твоя бабушка.

Этого Тэсс не ожидала. Она растерянно поморгала, потом укрепилась в решимости выяснить вопрос до конца:

— Но почему ты за это взялся?

— Потому что Брюс не может все время сидеть в доме или на веревке.

Гнев закипел снова, подогреваемый ощущением того, что ее просто проигнорировали, как некое второстепенное лицо, желания которого не стоит принимать в расчет.

— Твоя ответственность за все и вся начинает действовать на нервы! Брюс — моя собака, и мне решать, что ему нужно, а что нет!

— Послушай, Тэсс, я хотел как лучше. Мы с ребятами сговорились сделать все побыстрее, в виде сюрприза к твоему приезду. Так оно и вышло бы, не случись чрезвычайная ситуация. Бобу и Неду пришлось явиться в отделение.

— То есть ты только и ждал моего отъезда, чтобы потихоньку совершить то, на что я не давала согласия? А если меня устраивало положение дел?

— Да уж, таков твой подход ко всему: от добра добра не ищут.

— При чем тут это! — еще кипятилась она. — Дело не в моем подходе, а в твоем! Ты даже не понимаешь, как это выглядит с моей точки зрения: когда тебе кажется, что я нуждаюсь в том или другом, ты не желаешь ждать моего согласия, а просто навязываешь свое мнение, в точности как мой бывший муж! Брэд решил, что мне нужно иметь собаку, и притом не мелкую, — и пожалуйста, теперь у меня есть Брюс, с которым не оберешься хлопот! Потом ему показалось, что я буду в восторге от моторки, на которую ушли все наши сбережения! Ему и в голову не пришло, что дети слишком малы для этого, и в результате по выходным я сидела с ними дома, а Брэд раскатывал по озеру!

Она живо помнила отвратительное чувство беспомощности и того, что ее реальные желания и потребности никому не интересны.

— Брэд, снова Брэд! Он что же, так и будет стоять между нами?

Тэсс открыла рот для дальнейших яростных обвинений, потом закрыла и с минуту глубоко дышала, справляясь с собой.

— У меня нет денег на ограду, — наконец сказала она, понизив голос.

— Соседи согласились внести часть стоимости сетки и дерева, так что мои затраты невелики. Расплатишься, когда будут деньги.

— Ты преступил границы! Ты мне не друг!

— Конечно, я не друг тебе — я больше, чем друг. Разве не так?

— Я не хочу, чтобы ты вмешивался в мою жизнь! — с силой произнесла Тэсс, словно не слыша этого замечания.

— Ты же сама говорила, что собака страдает, когда ее привязывают, — примирительно напомнил Закери, делая шаг к ней. — Отныне с этим будет покончено.

— Ну а что еще хорошего ты запланировал для моей семьи в мое отсутствие? Расписал этапы футбольной карьеры Уэсли? Может быть, тебе уже мало того, чтобы он стоял в воротах?

— При чем тут Уэсли?

— А притом! Ты всегда рядом, всегда готов помочь, поддержать, взять в свои руки! А что дальше? Я вообще потеряю право решать судьбу своих детей?

— Ты раздуваешь проблемы сверх всякой меры! — сказал Закери, теряя терпение.

— Я? Да неужто? — с горькой насмешкой спросила Тэсс, махнув рукой в сторону неоконченной ограды.

— Эта чертова ограда не стоит такого скандала! Что кроется за твоим гневом, Тэсс? Хочешь поссориться, чтобы не пришлось отвечать на мой вопрос насчет выходных на озере? Боишься близких отношений?

Закери сделал еще шаг к Тэсс. Она отпрянула. Он стиснул зубы, подавляя ярость. Она видела его состояние, но ей было все равно, потому что она слишком долго боролась с собой и уже не знала, что чувствует, как на самом деле относится к этому человеку. Гнев был растрачен, остались апатия и вялые колебания между расцветающим чувством и стремлением к независимости. Тэсс сама себе казалась марионеткой, которую вдруг перестали дергать за ниточки.

— Здесь мы на виду, уйдем с посторонних глаз, — сдержанно предложил Закери.

— Зачем? Ты уже все решил за меня и действовал исподтишка.

Это была намеренная подначка, из чувства досады оттого, что она не могла справиться с собой, а у него это вполне получалось. Тэсс никак не ожидала, что Закери с быстротой молнии окажется рядом и больно схватит ее за руки.

— Если это исправит дело, я свалю эту чертову ограду!

На сей раз его ярость была так велика, что омыла ее, словно горячей волной. Тэсс тщетно попыталась вырваться из его железных пальцев.

— Да, черт возьми! — крикнула она. — Убери ограду, и дело с концом!

— Хватит! Хватит! Хватит!

Пронзительный, полный отчаяния голос Уэсли заставил Тэсс окаменеть. Закери отдернул руки и отскочил, словно обжегшись. Они разом обернулись. Мальчик стоял в нескольких шагах с искаженным, залитым слезами лицом. Его крик, казалось, вырвался из самых глубин души. Тэсс словно потеряла дар речи.

— Почему вы ссоритесь? Разве это обязательно! С папой вы тоже всегда ссорились!

Уэсли круто повернулся и бросился прочь. Тэсс устремилась вдогонку, понимая только одно — надо как-то объясниться с сыном.

Обогнув дом, она увидела то, что заставило время страшно растянуться: по проезжей части, на которую стремглав выбежал Уэсли, неслась машина. Она неумолимо надвигалась, и вся эта картина в глазах Тэсс была однотонной, нереальной, сак в ночном кошмаре. Она была все еще так далеко, что могла лишь предостерегающе крикнуть. Если Уэсли и слышал ее, то не подал виду, а когда все-таки почувствовал неладное, было уже поздно. Машина ударила его передним бампером, подбросила вверх и поймала на капот, словно играя с живой куклой. Удар был негромок, но он пронзил сознание Тэсс и повторился многократно.

Она закричала и продолжала кричать, когда завизжали тормоза и все это вместе слилось в один ужасный звук трагедии. Когда машина замерла, тело Уэсли скатилось с капота на асфальт.

— Господи, Господи Боже…

Тэсс шептала эти слова, простирая руки к сыну.

Уэсли лежал в пугающей неподвижности, одна нога повернута под странным углом. Он дышал, но слишком часто и неглубоко, и его голубоватые веки были плотно сомкнуты.

Тэсс попыталась припомнить хоть что-нибудь из того, что изучала на курсах первой помощи, но не могла. Лишь материнский инстинкт не позволил ей схватить сына и прижать к груди в запоздалой попытке уберечь от опасности. Если бы только, если бы только можно было вернуть последние десять минут и прожить их заново, совсем иначе! Но больше всего она желала быть на месте Уэсли, быть жертвой вместо него. Он пострадал из-за нее, и это было несправедливо.

Нащупав пульс, Тэсс ощутила, как он слабеет, исчезает.

— Нет! — закричала она пронзительно. — Пусть это буду я! Я заслужила это, а не он!

Слезы хлынули потоком, и все поплыло перед глазами. Кругом звучали голоса, но они доносились до Тэсс как сквозь слой воды. Она очнулась, когда ее взяли за плечи и потянули прочь.

— Нет! Ему нужна помощь!

Она сопротивлялась так яростно, что ее отпустили, и настойчивый, требовательный голос Закери сказал:

— Я помогу ему.

— Ты уже помог более чем достаточно, — тупо возразила Тэсс, борясь с желанием вцепиться в тело сына и не отпускать его из страха, что все кончено.

— Послушай, — сказал Закери, присев рядом на корточки (его голос был ровным, убеждающим — так говорят с человеком в состоянии шока), — я не раз оказывал первую помощь и умею это делать.

Смысл его слов проник в одурманенное страхом сознание Тэсс. Она взглянула на сына. Тот был мертвенно-бледен, лоб покрылся испариной. «Предсмертной!» — подумала Тэсс в ужасе, почти уверенная, что потеряла его.

— Я мать! — взмолилась она. — Я должна быть рядом… должна помочь…

— Ты сейчас ничем не поможешь, — мягко возразил Закери. — «Скорая» уже в пути, но время идет…

Тэсс заглянула в потемневшие, суровые глаза и послушно отодвинулась. Сквозь пелену слез она следила за тем, как Закери осматривает Уэсли, и только теперь заметила, что возле головы мальчика образовалась лужица крови. Это зрелище заставило ее прикусить губу так сильно, что во рту стало солоно — она боялась, что не удержится от душераздирающего крика. Сердце ее лежало в груди, как ком льда.

Вдалеке раздалась сирена «скорой помощи». Новая волна испуга омыла Тэсс. Будет Уэсли спасен или нет? Обнимет ли она его еще хоть раз?

— Вот, выпей это, — негромко предложил Закери, протягивая ей пластиковый стаканчик с дымящейся темной жидкостью.

Они находились в комнате ожидания в отделении неотложной помощи. Тэсс машинально поднесла стаканчик к губам и сделала поток, потом с гримасой отвращения поставила его на столик.

— Я не пью кофе.

— Знаю. Я подумал, что тебе не помешает взбодриться.

— Чтобы не уснуть? — с горькой иронией спросила она. — Я не уснула бы сейчас, даже если бы от этого зависела моя жизнь!

Слова «зависела жизнь» заставили ее содрогнуться. В этот момент жизнь Уэсли, а вовсе не ее зависела от мастерства хирургов. А ей оставалось только молиться и ждать.

Чтобы не поддаться отчаянию, Тэсс вскочила и принялась ходить по комнате, со смутным облегчением сознавая, что больше никого в ней нет.

— Я только что звонил тебе домой. Шон и Кэти в конце концов уснули.

Тэсс слышала слова Закери, но их значение ускользнуло от нее. В голове царила сумятица, мелькали обрывки образов и фраз, и, чтобы не утонуть в этой мешанине, она повторяла про себя детский стишок, который столько раз читала Кэти.

Эта забавная прибаутка крутилась в сознании, пережившем тяжелый шок, и, к счастью, не давала проникнуть ни единой связной мысли.

Тэсс мерила шагами помещение и сама себе казалась обреченным на слом зданием, по которому уже нанесен удар чугунной гирей. Казалось, она ощущала трещины в своем фасаде и не знала, сумеет ли привести себя в порядок для оставшихся детей, если Уэсли не станет.

— Сколько еще ждать? — пробормотала она, глянув на часы. — Уже два часа прошло…

Два часа в аду, мысленно добавила она, вытирая мокрые щеки тыльной стороной ладони.

— Кроме перелома Уэсли получил черепно-мозговую травму, потому операция и идет так долго. Все будет в порядке, увидишь.

— Откуда ты знаешь? Ты что, предсказатель будущего?

Тэсс снова начала бить нервная дрожь при воспоминании о том, как выглядел Уэсли, когда его с бесконечными предосторожностями переложили на носилки: как сломанная кукла.

Закери помедлил, потом решительно подошел и обнял Тэсс. Она не противилась: у нее не было на это сил. Сцена на заднем дворе мучила ее несказанно, питая острое чувство вины, и объятие снова о ней напомнило. Из-за ссоры между ней и Закери Уэсли сейчас находился на операционном столе.

Тэсс начала вырываться.

— Позволь мне помочь тебе хотя бы этим, — сказал Закери, не отпуская ее.

— Нет! — отрезала Тэсс, внезапно обретя силу. — Все началось с того, что ты хотел помочь!

Она понимала, что сейчас не время для нового выяснения отношений, и заметила тень на лице Закери, когда она бросила ему в лицо обвиняющие слова, но ей было так стыдно за себя и так больно, что оглушенный рассудок молчал.

— Уходи! Ты не обязан здесь находиться!

— Обязан.

— Тогда я прошу тебя уйти!

— Я не уйду.

— Я хочу побыть одна!

— Сейчас тебе нельзя быть одной.

— Ты и теперь станешь навязывать мне свое мнение?! Если бы не ты… если бы не ты…

Он отшатнулся, словно получив пощечину.

— Я хо-чу по-быть од-на, — медленно и раздельно повторила Тэсс.

Закери продолжал стоять, и видно было, как печаль на его лице сменяется обычным упорством.

— Господи, да что же мне сделать, чтобы ты наконец оставил меня в покое?!

Он открыл рот, но снова закрыл, так ничего и не сказав, просто отошел к двери и прислонился к стене.

Трещины в фасаде ширились, превращались в изломы, идущие вглубь, до самой души. Она не хотела распадаться на части на глазах у этого человека.

— Если ты не уйдешь, я уйду!

Закери бросил на нее долгий испытующий взгляд и вышел. Тишина в комнате ожидания тотчас стала тяжелой, густой и вещественной, она стекла на измученные плечи, как ковш отвратительной приторной патоки. Все, что оставалось от самообладания, было погребено под ней. Тэсс рухнула на стул, уткнулась в ладони и разрыдалась, отдавшись наконец мучительной боли угрызений совести. Но чем дольше она рыдала, тем хуже становилось. Даже отсутствие Закери не облегчало страданий.

— Миссис Морган!

Оклик донесся словно сквозь слой ваты. Тэсс подняла мокрое лицо. В дверях стоял кто-то в зеленом. Она сообразила, что это хирург и что сейчас последует приговор.