Леди, которая выжила

Глава 17

Джейс отвез Мэдди домой, а сам поехал обратно в город. Лунный свет обеспечивал отличную видимость на дороге, но Джейс слишком отвлекался на другие мысли, чтобы это оценить.

Уже было больше десяти вечера, и Джейс надеялся, что Мэдди была права насчет намерения ее дедушки уйти спать пораньше. Мысль о том, что Мэдди придется столкнуться с бравым стариком, заставила Джейса ощутить вину.

Но даже мыслей о нежелательной встрече мистера Саттера с внучкой было недостаточно, чтобы оторвать Джейса от воспоминаний о случившемся. Чем больше он пытался сосредоточиться на дороге, тем чаще его мысли возвращались к ощущению ее шелковистой кожи под пальцами, тяжести ее бедер, обнимающих его за талию, теплу ее влажного лона…

Он никогда не проводил такой ночи с женщиной — никогда не чувствовал ни с кем такой связи. Физически он желал ее, но интеллект и честность Мэдди притягивали его сильнее. Именно это последнее открытие удивило его больше всего.

Каждый момент с ней пробивал еще одну брешь в его броне, изменял его, превращая в того, кем он не был. Он уже не так боялся, что станет подобием отца, и ему хотелось познать жизнь за пределами рабочего офиса.

Джейс доверился ей сегодня, рассказал ей то, что никогда и никому не говорил. Вещи, которые он едва признавал даже сам перед собой. Она вызвала в нем эмоции, которые он уже давно похоронил в своем прошлом и в своей работе. Эмоции, которые он не позволял себе чувствовать, не говоря уже о том, чтобы высказать вслух. И как ни странно, говоря об этом, он почувствовал настоящее облегчение. Освобождение.

Пытаясь принять это тревожное осознание, Джейс переключился на цель своей поездки. Он ехал к Хоглам, чтобы проверить самочувствие Даниэля. Джейс все еще был возмущен воспоминанием о вспышке Даниэля на пикнике, но спрятал свой гнев, сосредоточившись на врачебном долге.

Багги остановилось у дома Хоглов. Огни на крыльце светились, дом был хорошо освещен. На мгновение Джейс испугался, что Даниэлю стало хуже.

Он постучал в дверь. Не говоря ни слова, Гертруда провела его через тихий холл в гостиную, где Даниэль сидел на диване рядом со своим дядей-пастором. Долли сидела напротив них. Мрачные выражения лиц сказали Джейсу, что он прервал серьезное обсуждение.

Из соседней комнаты появился Мэттью Вебстер, остановившись при виде Джейса, но потом, продолжив движение к Долли, которой он принес плед.

— Уже поздно, так что я проверю состояние Даниэля и поеду, — сказал Джейс.

Даниэль молчал во время краткого осмотра, только кивая и качая головой, чтобы ответить на вопросы. Под взглядами всей семьи Джейс закончил обследование. Он был доволен. У Даниэля не было никаких последствий, даже головной боли.

— Ты хорошо восстанавливаешься, — сказал Джейс. — Завтра я приду снова. Сообщите мне, если что-то изменится, — Джейс кивнул остальным. — Спокойной ночи.

Он закрыл медицинскую сумку и повернулся к двери.

— Одну минуту, пожалуйста, доктор, — позвал пастор Хогл.

Джейс остановился, чувствуя, как леденеет от предчувствия кровь.

Пастор поднялся, сложив руки на груди.

— Незадолго до вашего прибытия мы обсуждали несчастный случай с моим племянником.

— Ему повезло. Сотрясение могло быть и хуже.

— Даниэль сказал нам, что пока эта женщина — ваша невеста — стояла на коленях рядом с ним, он испытал что-то странное.

— Странное? — Джейс взглянул на Даниэля, и тот трусливо отвел глаза.

— Она что-то с ним сделала, — заявила Гертруда, наклоняясь вперед.

— Я этого не говорил, Герт, — рыкнул Даниэль.

Гертруда опустилась на диван рядом с Долли.

— А что именно ты сказал, Даниэль? — Джейс нахмурился, переступив с ноги на ногу. — Что ты сказал о женщине, которая поспешила тебе на помощь? О женщине, которая держала лед у твоей головы, что значительно уменьшило отек, и, следовательно, тяжесть травмы?

— Она стояла на коленях, применяя лед, — начал объяснять пастор Хогл. — И она использовала свою перчатку, не так ли?

Он подошел ближе.

— Я слышал истории о самопровозглашенных якобы целителях и практиках колдовства и о том, как они используют личные вещи, чтобы…

Джейс недоверчиво моргнул.

— Вы предполагаете, что мисс Саттер наложила на него проклятие? — он засмеялся бы, если бы не был так зол. Пульс, стучащий в висках, грозил вспышкой ярости. — Что она сделала хуже, когда на деле ее быстрая реакция, возможно, спасла ему жизнь?

Пастор Хогл поджал губы, обдумывая ответ.

— Я предлагаю вам воздержаться от того, чтобы позволить этой женщине быть медсестрой для ваших пациентов. Мой племянник очень расстроен.

— Я в порядке, — сказал Даниэль. — Я просто упомянул, что почувствовал что-то странное.

— Ты и почувствовал что-то странное, Даниэль, — резко сказал Джейс. — Это была подкова, которая ударила тебя по голове. — Он ткнул в него пальцем. — Тебе стоит благодарить за свое спасение счастливую звезду, вместо того, чтобы пытаться дискредитировать мисс Саттер нелепыми обвинениями.

Джейс оглядел взглядом, полным отвращения, остальных Хоглов. Наткнувшись на триумфальное выражение на лице Мэттью, он почувствовал, как желудок скрутило.

— Как и всем вам.

Он повернулся и вышел из дома.

Дверь за ним хлопнула, но Джейсу было все равно. Он почти побежал в сторону багги. Сжимая поводья, Джейс пустил лошадей вскачь. Неужели эти люди никогда не оставят Мэдди в покое? Невежественные дураки, они боятся и презирают ее.

Мэдди была доброй и жизнерадостной девушкой, но, возможно, было глупо надеяться, что однажды она сможет превратить иррациональную ненависть Мисти Лейк к ней во что-то более приемлемое.

Она заслуживала гораздо большего.

Наблюдая сегодня за Мэдди в компании Кэролайн и братьев Стропов, Джейс осознал, как легко будет ей в другом городе, вдали от прошлого и ядовитых разговоров, вдали от тех, кто сделал ее несчастной.

Джейс не мог не задаться вопросом, а не причинил ли он сам боль Мэдди, овладев ей. Несмотря на слова о том, что она никогда не выйдет замуж, она, конечно, могла бы сделать это, если бы захотела. Она может покинуть Мисти Лейк, и начать новую жизнь. Люди часто так делают. Мужчины бы слетались к ней, как мухи к меду.

Резкая боль в груди подтвердила то, что Джейс уже знал. Он не хотел, чтобы она уезжала. Теперь он был не только ревнивцем, но и собственником. Это открытие не наполнило его гордостью, и он сжал зубы, сосредоточившись на дороге.