Леди, которая выжила

Глава 23

Предсвадебный ужин был не таким уж и трудным испытанием. Мэдди сделала успокаивающий вдох и попыталась насладиться им. Покрытые льном столы, расположенные в форме подковы, обступали стол Амелии и Лестера, сидящих в центре. На стенах горели свечи в подсвечниках. За жульеном и запеченным лососем следовали фаршированные перепелки и куропатки, филе говядины и картофельные крокеты. В честь молодых говорились тосты, разодетые гости опустошали одну бутылку вина за другой.

Семьи Прекрасной Пятерки сидели на безопасном расстоянии от Мэдди и Джейса. До сих пор никто из них не подходил к ней. Она и не ожидала другого, и она не могла их винить. Она знала, как им должно быть больно видеть ее — напоминание о том, что она дожила до этого счастливого дня, а девушки, которых они любили, лежат мертвые в земле.

Мэдди сидела в своем новом красивом платье, и разум ее метался от сожаления. Ей хотелось сбежать. Сбежать отсюда и от себя самой. Желание это усилилось, когда пастор Хогл поднялся за столом, чтобы вознести молитву.

Держа в руке бокал, он начал с тоста, который превратился в проповедь. Что-то о том, чтобы платить за свои грехи, о добре и зле, и о том, чтобы не поддаваться искушению зла и не позволять себя обманывать. Мэдди сжала атласные юбки, когда глаза пастора устремились прямо на нее. Джейс пожал ее руку успокаивающим жестом, и из-за этого легкого прикосновения она любила его еще больше.

Если бы только он мог полюбить ее в ответ. Мэдди упрекнула себя — снова думает о том, чего не может быть. Джейс не хотел испытывать эти чувства. Он верил, что любовь помешает достижению профессиональных целей. И даже если бы он был убежден в обратном, у них не было бы реального будущего. Не с ее тайной.

Музыка заполнила большой бальный зал, и начались танцы. Как и было обещано, Джейс танцевал с Долли. Счастливая улыбка на лице девушки растопила сердце Мэдди. Из-за плеча Долли Джейс подмигнул Мэдди, и она улыбнулась ему в ответ, сияя от гордости.

К удивлению Мэдди, когда музыка закончилась, Долли подошла к ней.

— Мэдэлайн, я хочу тебе кое-что сказать.

Мэдди огляделась: не заметил ли кто-нибудь из Хоглов смелого поступка девушки?

— Если ты беспокоишься о Мэттью, будь уверена, его здесь нет.

— Он не здесь?

Долли покачала головой.

— Дядя отправил его в Альтамонт под предлогом важного поручения.

— Что ты имеешь в виду?

Долли улыбнулась.

— Я сделала это, Мэдэлайн. Я открылась перед дядей сегодня днем. Я сказала ему, что если он заставит меня выйти за Мэттью, я буду ненавидеть его вечно.

Мэдди в изумлении уставилась на нее.

— Я сначала не поверила в его ответ. Это было… так неожиданно, — слезы хлынули из глаз Долли. — Он сказал мне, что потеряв дочь, он не готов потерять еще и племянницу.

Мэдди тяжело восприняла слова пастора. Элизабет была его единственным ребенком. Только открытая ненависть к Мэдди позволяла ему переживать горе потери.

— Он сообщит Мэттью новости по возвращении из Альтамонта, — с улыбкой сказала Долли.

— Я так счастлива за тебя, Долли, — Мэдди увидела, что пастор Хогл вытянул шею и смотрит в их сторону. — Тебе лучше вернуться к своим, — сказала она, похлопав девушку по руке.

Долли вернулась к своей семье, и Мэдди не могла не заметить, что она почти летит через зал на крыльях радости.

— Потанцуешь со мной? — Джейс возник рядом с Мэдди из ниоткуда и протянул руку.

Мэдди приняла ее, и Джейс провел ее через переполненную комнату на пустынную веранду для следующего танца.

Он прижал ее к себе, и тело Мэдди отреагировало на его прикосновения так же, как и всегда. Это была магия. Ее пульс стал быстрее, а чувства вспыхнули огнем. Он был таким теплым — приятный контраст с мягким холодком ветерка на ее коже. Они танцевали под звездами, и их тела двигались как одно целое.

Это был идеальный танец, и Мэдди будет помнить его всегда. Если у нее не останется ничего другого, воспоминания об этих последних, настолько чудесных, прекрасных неделях, смогут радовать ее до конца ее дней. Все это закончится завтра, но она не готова была думать об этом сейчас. Джейс пока принадлежал ей. Она прижалась к его плечу. Его чудесный запах ласкал ее ноздри, и она закрыла глаза, вдыхая его. Мэдди смаковала присутствие Джейса, чтобы никогда не забыть, чтобы всегда помнить о нем.

* * *

Джейс ощущал рядом с собой тепло Мэдди, его мысли кружились в такт музыке. Ощущение ее стройного тела в руках сводило его с ума, ему приходилось бороться за контроль.

Но агония возбуждения ему даже нравилась. Ледяной прием, который оказали на вечере Мэдди, тяжелым грузом лежал на его сердце. Даже когда люди открыто избегали ее, она оставалась невозмутимой. Мэдди была замечательной женщиной, и ее прошлое не должно было иметь значения. Она была яркой и сострадательной, обладала силой и стойкостью, которые поражали его. Он не знал никого похожего на нее.

Мысль о том, что Мэдди скоро вернется к своей изолированной жизни, грызла Джейса. Он представлял ее, день за днем, сидящую в своей комнате, вырезая эти деревянные ящички. По крайней мере, пока они были якобы помолвлены, она выходила из дома. Заставлять себя встречаться с людьми каждый день было нелегко, он знал, но ей это пошло на пользу.

Ее благополучие беспокоило его не так, как это могло бы быть с пациентом, а как мужчину, который заботился о женщине. Как бы ему ни хотелось, чтобы это было не так, он не мог этого отрицать. Неудача с Кэти вызвала его интерес к Мэдди. Но теперь это было нечто большее.

Он будет скучать по ней каждый день. Джейс привык к ее присутствию в офисе, и он будет скучать даже по послеобеденному кофе, который они часто пили вместе. Он вдруг понял, как тихо будет в доме без нее. Как ему будет одиноко без нее.

— Я подумал, Мэдди, что ты могла бы остаться в офисе, — сказал он.

Она посмотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Правда?

Он кивнул так сухо, как только мог.

— Ты наилучшим образом организовала мои записи, и к тому же, умеешь сохранять спокойствие во время чрезвычайных ситуаций. Я о том и говорил, когда сказал, что из тебя выйдет хорошая медсестра. Мне не всегда нравится твоя властность и самоуправство, но мне будет очень не хватать твоей помощи.

Она улыбнулась.

— Честно?

Дразнил ее голос, дразнила ее рука, откинувшая волосы с плеча. Мэдди Саттер была настоящей хитрой лисичкой. Лунный свет сиял на ее кремовых плечах и шее. Ее пьянящий запах веял вокруг него, как невидимые руки, притягивая его к себе. Джейс хотел ее больше всего на свете.

— Чего еще конкретно тебе будет не хватать? — спросила она.

Ее губы дрожали от наглой усмешки.

— Вашего прекрасного почерка, — поддразнил Джейс.

— И все?

— Если хочешь больше комплиментов, то лучше я прыгну в озеро.

Он мотнул головой в сторону воды.

Она улыбнулась от уха до уха.

— О, доктор, вы просто душка, когда выходите из образа, — она наклонилась ближе. — Тебе нравится, что я рядом, Джейс Меррик, признайся.

Он покачал головой, и она засмеялась.

— Ты вымогатель, — зарычал он.

— Возможно, — она пожала плечами. — Но я тебе все равно нравлюсь.

Он закружил ее, их тела плотно прижимались друг к другу. Музыка лилась из открытых дверей. Запах озера и свежий ночной воздух наполняли его чувства, и он чувствовал себя таким живым. Пробудившимся.

На мгновение Джейс позавидовал Лестеру и Амелии. Желание жениться на женщине было чем-то, что Джейс считал для себя странным. Ничто не могло удержать его интерес так надолго, как медицина. Он был в этом уверен. Однако сегодня вечером, когда Мэдди была в его объятиях и играла музыка, Джейс внезапно задался вопросом, возможно ли, что такой мужчина, как он, когда-либо сможет сделать женщину счастливой.

Джейс думал о своих родителях и об их несчастливом браке. Его мать страдала от молчаливого невнимания мужа и его непоколебимой приверженности своей профессии. И Джейс был так же предан делу. Он не знал другого пути. Он не мог себе представить, что подвергнет яркую женщину, которую держал в объятьях, той же боли, которую испытала его любимая мать.

Мэдди заслужила мужчину, который мог бы заботиться о ней. Человека, который мог быть с ней не в перерывах между капельницами и таблетками, а навсегда.

Он должен прервать танец сейчас же, отпустить Мэдди и жить дальше без нее.

Мэдди взглянула на него, и страсть затмила Джейсу разум. Ее глаза блестели при лунном свете. Она была такой красивой. Не в силах устоять, он наклонился к ее волосам, вдыхая аромат цветов и дождя. В венах Джейса билось так много чувств. У него была еще одна ночь, еще один шанс насладиться тем, что они чувствовали друг к другу. Что бы это ни было. И, да поможет ему небо, он возьмет ее сегодня.

Джейс остановился, взял ее за руку. Игнорируя удивленное выражение лица Мэдди, он завел ее за угол веранды, а затем — в тень. И поцеловал. Страстно.

Мягкий стон подстегнул его желание. Джейс провел руками по талии Мэдди, по ее бедрам. Она прижалась к нему своим телом, притягивая ближе.

— Джейс?

— М-м-м?

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

Лаская ее ягодицы, Джейс сжимал их и гладил. Разговор был последним, о чем он думал, притягивая Мэдди к своей твердости. Его время утекало с каждым мгновением, и единственное, от чего он сейчас себя с трудом удерживал — это от того, чтобы задрать ее юбки и взять ее, жестко и быстро, прямо тут, у стены.

— Позже, — он куснул ее ухо. — Давай поговорим позже.

Мэдди кивнула, выгибаясь навстречу поцелуям, которыми Джейс покрывал ее шею. Ее кожа была такой вкусной. Он впился в ее губы, желая большего. Погружаясь в теплые глубины ее рта, он целовал Мэдди, теряя остатки разума.

Звук смеха донесся до них из-за угла. Джейс прервал поцелуй и прижал губы к уху Мэдди.

Его попытка говорить шепотом провалилась. Джейс почти рычал:

— Встретимся в моей комнате в полночь.

— Полночь, — вздохнула она, пытаясь выровнять дыхание.

Джейс неохотно отпустил ее и повел обратно в зал. Губы Мэдди горели от его поцелуя, когда они входили в освещенный зал. А Джейс совершенно ослабел от желания.

* * *

У Мэдди было меньше часа до того, как она должна была встретиться с Джейсом. После обсуждения некоторых последних свадебных приготовлений с Амелией, она выскользнула из бокового выхода отеля, сжимая украденное из одной из чаш с фруктами яблоко.

Несмотря на все доводы разума, Мэдди не смогла отговорить себя от помощи раненой лошади мистера Белдена. Неудача с Долли была еще свежа в ее мыслях, и Мэдди не могла ее игнорировать. Но спасение лошади стоило риска. Эта способность появилась у Мэдди не просто так, и если был шанс, что она может спасти бедное животное, она должна была попробовать.

Надеясь, что никто не заметит, Мэдди на глаз прикинула расстояние до большого амбара, где находилась конюшня. Она оглянулась, сосчитала до трех, а потом поспешила через освещенный лунным светом газон. На озере скрипели сверчки. У берега квакали лягушки. Ускорив темп, она добежала до амбара незамеченной.

Мэдди распахнула тяжелую дверь и нырнула внутрь. Когда глаза привыкли к полумраку помещения, она скользнула вглубь в лучах лунного света, струящегося из маленьких окон наверху. Резкий запах навоза стал сильнее, когда она подошла к длинному ряду занятых лошадьми денников.

Мэдди заметила раненого коня. Правое переднее копыто его было перевязано белой повязкой. Не в силах стоять на травмированной ноге, лошадь стояла на трех ногах, чуть оторвав раненое копыто от земли.

Мэдди грустно склонила голову.

— Ты симпатичный парень, не так ли? — промурлыкала она. Подойдя к двери денника, она протянула яблоко, поморщившись, когда конь захромал к ней. Фыркнув, лошадь выхватила лакомство из ее руки. — Бедный мальчик.

Пока конь жевал, Мэдди гладила его мягкую шею.

Лошадь в соседнем деннике всхрапнула, и Мэдди обмерла от страха. Глубоко дыша — вдыхая крепкий запах навоза, — она попыталась прийти в себя.

— Я еще большая трусиха, чем ты, — пробормотала она, гладя мокрый нос раненой лошади.

Страх снова всколыхнул раздумья. Неудачная попытка помочь Долли только усиливала этот страх. Мэдди могла уйти сейчас — оставить это бедное создание на произвол судьбы — и вернуться, в целости и сохранности, в свою комнату. Собираясь с силами, она сделала еще один глубокий вдох.

— Обещаешь не рассказывать?

Как будто в ответ, конь поднял свою большую голову. Его темные глаза встретились с ее, и Мэдди поняла, что знает, что делать. Она сняла перчатки и отперла дверь денника.

* * *

Прошел мучительно длинный час после их танца, а Мэдди все еще не пришла в комнату Джейса. Конечно, манеры важны, но что ее может задерживать? Он пожал плечами, накинул пиджак и направился к лестнице в комнату Мэдди. Его тело ныло от предвкушения. Целуя ее, касаясь ее, он только распалил желание, и оно становилось все сильнее.

Отмахнувшись от опасений по поводу возможного риска, Джейс поспешил через холл. Мэдди хотела этого так же сильно, как и он. И он не хотел ничего другого, кроме как дать ей то, чего она хочет. Что плохого в том, чтобы насладиться их романом? Они оба не хотели вступать в брак, так что все было вполне разумно. В любом случае, на выходные они могут себе это позволить.

Он поднялся по лестнице, обошел угол и столкнулся лицом к лицу с Амелией.

— Джейс, — выдохнула она.

Он почувствовал себя нашкодившим ребенком, попавшимся с поличным. Джейс искал слова, горло его сжалось.

— Я…

— Не надо мне объяснять, — махнув рукой, сказала она. — Но я хотела поговорить с тобой, если не возражаешь.

— Совсем нет, — сказал он, хотя на беседу был явно не настроен.

— Я знаю Мэдди уже давно, — начала Амелия. — И она объяснила мне обстоятельства вашей помолвки. — Амелия внимательно смотрела на него. — Вернее, вашей притворной помолвки. А еще я заметила, как она смотрит на тебя. Мэдди через многое прошла, и я не хочу, чтобы она страдала.

— Я тоже.

— Я рада это слышать, — кивнула она. — Итак, прежде чем ты войдешь в ее комнату, я надеюсь, ты подумаешь о том, что лучше для нее?

Джейс сузил глаза.

— И что же для нее лучше?

— Мэдди должна покинуть Мисти Лейк, Джейс. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Ради бога, ты видел сегодня все. Только так она сможет обрести будущее, которого заслуживает.

— Разве это не должно быть ее решение?

— Да, — она кивнула, рыжие кудри плясали вокруг серьезного лица. — Но она не станет думать об этом, если влюбится в тебя.

Джейс застыл.

— Она не влюблена в меня.

Амелия наклонила голову.

— Ты уверен насчет этого?

Джейс молча смотрел на нее, не зная, что сказать. Конечно, Мэдди им увлеклась. Она была одинока, и он был первым человеком, который проявил к ней хоть какое-то внимание за три долгих года. Но любовь?

— Я знаю, это не мое дело, но Мэдди моя подруга. Если ты не готов связать с ней свое будущее, возможно, тебе не стоит позволять ее чувствам расти. Поскольку уже далеко за полночь, и ты стоишь на пороге ее комнаты, я могу только предположить, что произойдет, если ты его переступишь. Ты заботишься о ней. Это всем видно. Но ты должен сделать то, что лучше для нее.

— Она не бросит своего дедушку. И даже если она согласится, куда ты предлагаешь ей поехать?

— Бостон.

Джейс моргнул — ответ, казалось, был готов.

Амелия подняла подбородок.

— Филипп любит ее. Я думаю, что он всегда ее любил. Мой кузен признался мне, что если бы ему дали такую возможность, он бы хотел забрать Мэдди в Бостон и сделать ее своей женой.

Джейс сжал кулаки так сильно, что ногти вонзились в кожу

— Неужели?

— Именно так. Я говорю тебе это только сейчас, потому что я спрашиваю себя, не будет ли такой выход идеальным для Мэдди. Уехать из этого города и от людей, которые мучают ее, — лицо Амелии погрустнело. — Я начинаю бояться за ее безопасность. Долли говорила кое о чем, о какой-то угрозе, — она коснулась руки Джейса. — Возможно, если бы ты убедил ее…

Джейс не знал, что сказать. Угроза или нет, Амелия была права. Он знал, что Мэдди должна уехать из города, но не хотел ее отпускать. Но даже если он сделает ее своей, она никогда не будет здесь счастлива. Эти дураки этого не допустят.

Он представил Мэдди и Филиппа вместе, и его грудь сжалась — как и кулаки. Он не сомневался, что Филипп влюблен в Мэдди и сделает все возможное, чтобы сделать ее счастливой. Эта мысль должна была немного утешить Джейса, но вместо этого ему стало только хуже.

— Подумай об этом. Пожалуйста, — Амелия мягко сжала его руку. — Ты хороший человек, Джейс Меррик. Ты сделаешь так, как нужно, я знаю.

Она спустилась по лестнице, а Джейс застыл, словно примерзнув к земле. Он хотел окликнуть Амелию, запротестовать, сказать, что она неправа. Здравый смысл удержал его ноги на месте и рот — на замке. Он покачал головой, ненавидя себя за чувства, которые испытывал. Он должен был знать лучше, ему не стоило заходить с Мэдди так далеко, но было слишком поздно для сожалений.

Чувство вины при этой мысли было ошеломляющим. Потому что глубоко в душе, утопая в омуте своих противоречивых эмоций, он ни о чем не жалел.