ГЛАВА 6


Отъезд на следующий день оказался делом весьма хлопотным из-за огромного багажа. Помимо нескольких дорожных сундуков леди Мальвина непременно хотела взять с собой еще и клетку с канарейкой. По ее словам, это был подарок Тайтусу, чтобы развлекать его по дороге.

Было трудно определить, кто из двоих — Тайтус ли в своей широкой куртке и твидовой шапочке или канарейка, сидевшая нахохлившись на жердочке в клетке, — пребывал в более угрюмом настроении. Наверняка обоим не нравилась веселая суета леди Мальвины.

Тайтус не выпускал руки Сары. Мальчик подавленно молчал, его личико выглядело осунувшимся. Но, по крайней мере, он, видимо, испытывал к Саре доверие и не шарахнулся непроизвольно, как от бабушки. Разумеется, это движение не было резким, откровенным и слишком заметным. Однако следовало согласиться, что в своем дорожном наряде — отделанной мехом шляпке и широком плаще, удвоившим ее обычный объем, — леди Мальвина представляла собой непривычное зрелище и могла действительно встревожить ребенка.

Во всем темно-голубом Амалия выглядела просто, но элегантно, однако, несмотря на внешнюю элегантность, вид у нее был измученный и какой-то безучастный. От утреннего тумана ее пробирала дрожь, и она выражала надежду, что в вагонах поезда топят.

— Не ждите ничего, кроме вони, — заметила леди Мальвина. — Лучше закажите для ног горячий кирпич, а когда научитесь одеваться с учетом нашего климата, то перестанете мерзнуть. Уверена, на вас нет ни одной нижней фланелевой юбки.

Амалия поморщилась, а леди Мальвина добавила:

— На мне целых четыре, и ни одной лишней.

В этот момент из дома вышел Блейн в дорожной накидке и цилиндре. Он был явно раздражен и едва кивнул собравшимся. На Сару он вообще не обратил внимания, с таким же успехом она могла быть одной из служанок.

Подавляя возмущение, она сказала себе, что ведь фактически принадлежит к прислуге, и чем чаще будет вспоминать об этом, тем лучше.

— Нужно ли в самом деле весь этот багаж брать с собой? — спросил Блейн. — У нас не экспедиция через пустыню Сахару. И зачем — черт побери! — здесь птица?

— Для вашего сына, — ответила леди Мальвина. — Дорога долгая и утомительная. И не похоже, чтобы вы с вашим хмурым лицом испытывали большое желание развлекать мальчика в пути.

Это раннее утро, казалось, застало всех в дурном расположении духа. Блейн предпринял запоздалую попытку несколько исправить положение.

— Извините, мама. Вы поступили очень предусмотрительно, — проговорил он с оттенком прежней иронии, которая, как подозревала Сара, являлась одной из черт его характера. — В конце концов, в Маллоу нас не встретят с оркестром. А потому пение канарейки, возможно, заменит музыку и поднимет наше настроение.

— Тебя встретят с радостью, — коротко заметила леди Мальвина. — Ты мой сын.

Не прозвучал ли в ее голосе своего рода вызов, будто она приглашала кого-то попробовать не согласиться с ней? Слов нет, она так долго убеждала людей, что ее настойчивость в данном вопросе сделалась автоматической. По крайней мере, в глазах Блейна, который при этих словах коротко взглянул на леди Мальвину, мелькнули и благодарность, и легкая усмешка. Плохое настроение у него исчезло, и он ловко и деликатно подсадил Тайтуса и дам в ожидавший экипаж. Сам он последовал во втором экипаже вместе с Томкинсом, Полли и багажом.

Предполагалось, что на ближайшей к усадьбе Маллоу железнодорожной станции Ярби их встретит на лошадях Соумс. Затем предстояло проехать десять миль по болотистой местности и еще до сумерек достичь конечной цели. Поездка не представлялась изнурительной или связанной с какими-то чрезмерными трудностями, и Сару немного удивило беспокойство Амалии. Они сидели в достаточно удобных вагонах первого класса с наглухо закрытыми окнами, препятствовавшими проникновению внутрь дыма и копоти, у Амалии был горячий кирпич, а у леди Мальвины — толстые нижние юбки. Тайтус оказался самым спокойным маленьким мальчиком, который когда-либо встречался Саре. Хотя это было его первое путешествие по железной дороге, свое волнение он выдавал только тем, что крепче сжимал руку Сары и сделался бледнее обычного.

Не сиделось на месте лишь его отцу. На протяжении всего пути Блейн слонялся по коридору, время от времени открывая окно, высовывая голову и впуская в вагон струи холодного, дымного воздуха. Можно было подумать, что он сильно возбужден, но не поездкой в новом виде транспорта, а предстоящей встречей с усадьбой Маллоу.

Канарейка в клетке не издала ни звука, зато леди Мальвина трещала без умолку. Через час она достала приготовленную миссис Робинс корзину с провизией и раздала сандвичи и порции холодного цыпленка. Она также уговорила Тайтуса — в этот момент Амалия задремала — отхлебнуть из ее стакана немного портвейна.

— Это сгонит с его щек чрезмерную бледность, — пояснила леди Мальвина.

Амалия внезапно открыла глаза и крикнула:

— Мама, зачем вы это сделали! Теперь его будет тошнить. Мисс Милдмей, неужели вы не понимаете таких простых вещей?

— Извините, — пробормотала Сара робко. Разве прислуга в состоянии перечить этой сумасбродной и решительной в своих поступках старой даме. Впервые Сара с сочувствием подумала об уволившейся Энни.

И в самом деле, через час Тайтусу стало дурно — его стошнило, — и Блейн в сердцах воскликнул:

— Ты ведь знаешь, что ребенок плохо переносит дорогу, и все-таки дала ему есть.

— Быть может, это не от пищи, а от питья? — заметила Амалия сварливо. — Должен винить свою мать.

Леди Мальвина, которая хорошо подзаправилась и изрядно хлебнула из стакана, добродушно кивнула головой.

— Конечно, я глупая старуха. Но парню нужно расти, набираться сил. В его возрасте ты, Блейн, в два раза крупнее и выше ростом.

Поежившись немного, Тайтус свернулся на коленях Сары калачиком и уснул. Впервые в этот день Сара почувствовала на себе пристальный взгляд Блейна. В течение всей сцены она не сказала ни слова, лишь вытерла и приласкала малыша. Одновременно девушка, утешаясь, говорила себе, что подобные поездки предстоят не каждый день, а потому она сможет выдержать. Вероятно, Амбросу в данный момент приходилось значительно хуже на бурных волнах океана.

— Я просил вас не портить ребенка, — проговорил Блейн резким тоном.

Сара с возмущением подумала, что неужели маленький мальчик, утомленный и нездоровый, должен провести всю дорогу, сидя выпрямившись в своем кресле.

— Я вовсе не собираюсь его портить, лорд Маллоу, — ответила Сара спокойно. — Я вообще не считаю его испорченным или избалованным мальчиком. Просто новое окружение чрезмерно возбуждает и смущает его. Но я очень удивилась вчера вечером, когда он попросил меня называть его Джорджем. Это его ласкательное имя?

Ее голос прозвучал тихо и как будто равнодушно. Или, быть может, она действовала слишком поспешно?

Веки Амалии слегка вздрогнули, однако Блейн остался совершенно невозмутим.

— Да, так звали его в самом раннем возрасте. Но он уже достаточно большой теперь, чтобы называться Тайтусом. И вы, мисс Милдмей, надеюсь, так и станете поступать. Мальчик уже не младенец.

— Ты, Блейн, никогда мне об этом не говорил, — заметила леди Мальвина низким сонным голосом. — Ты начал звать его Тайтусом лишь в тот самый момент?

— В какой момент, мама?

— Как в какой? Когда впервые появился в моем доме.

— Вовсе нет. Мы называли его Тайтусом уже несколько месяцев. Боже мой, стоит ли долго разглагольствовать о подобном пустяке. Полное имя ребенка — Тайтус Блейн Джордж Маллоу. И я не желаю, чтобы из него делали неженку.

Впервые Амалия попыталась слабо защитить Сару.

— Если человек плохо переносит дорогу, это еще не значит, что он чересчур избалован. Но с меня хватит. Сегодня мы больше никуда не поедем, а заночуем в Ярби.

— Не глупи! Соумс встретит нас в карете.

— Тогда он тоже заночует или вернется за нами утром. Я не намерена явиться в Маллоу совершенно выбившейся из сил.

Блейн был явно рассержен и обвел глазами сидящих в купе женщин с едва скрываемым презрением. Судя по выражению его лица, он с огромным удовольствием избавился бы от них и поехал один, совершенно свободным.

— Леди Мальвина, разве вы не предпочтете провести ночь в приличной гостинице? — спросила Амалия. — Ведь вы не захотите трястись многие мили в темноте.

— Нет ни малейшего желания, — согласилась леди Мальвина. — Душа жаждет горящего камина и Уютной постели. Я уже не такая молодая, как когда-то. И Тайтуса не следует переутомлять. Да, Блейн, мне кажется, мы произведем более внушительное впечатление, приехав поутру отдохнувшими и опрятными.

— Хорошо, — пожал плечами Блейн. — Как хотите. Я закажу комнаты «У Джорджа», если, конечно, они смогут разместить столько народу.

— Не смеши людей, Блейн. Ты должен помнить Тома Мерсера. Он никогда не откажет никому из усадьбы Маллоу. И, кроме того, будет страшно рад вновь увидеть тебя.

И снова Сара заметила, как в глазах леди Мальвины коротко мелькнуло что-то похожее на неуверенность. Девушке очень хотелось присутствовать при первой встрече Блейна с Томом Мерсером, и в то же время она прекрасно понимала, что это невозможно.

На станции их действительно поджидал с каретой Соумс — темноволосый человек небольшого роста с узким лицом. В карете они проделали короткий путь до гостиницы «У Джорджа», где дамам пришлось немного подождать, пока для них готовили помещения.

Признал ли Том Мерсер с первого взгляда Блейна, Сара так и не узнала, но хозяин счел прибывших достаточно важными гостями, чтобы выйти и лично поприветствовать их.

— Ну как, Том, — спросила леди Мальвина, — узнали моего негодника сына? Помните, однажды вы позволили ему — еще школьнику — выпить у вас слишком много эля и он приплелся домой вдребезги пьяным?

— Хорошо помню, миледи, — ответил Том. — Но должен заметить, господин Блейн не принадлежал к парням, которым можно было в чем-то отказать.

Леди Мальвина, захваченная воспоминаниями, хохотнула:

— Да, здесь вы правы.

Как это ни странно, но в глазах старой женщины не было радости.

— Повремените с воспоминаниями, мама, и пойдемте, — перебил Блейн. — Комнаты уже приготовлены, чай ждет вас внизу в гостиной.

Говорил он спокойно. В голосе не чувствовалось благодарности за то, что леди Мальвина обогатила его память еще одним эпизодом из далекого прошлого. Или, быть может, этот случай уже присутствовал в его мозгу? Если не так, то этот человек — великолепный актер.

Правда, сомнений уже не было. Если ему удалось обвести вокруг пальца судью и английских присяжных, то обмануть хозяина заурядной деревенской гостиницы большого труда не составляло.

Наступили ранние сумерки, и было приятно думать, что сегодня не нужно отправляться в долгую дорогу к усадьбе Маллоу. Саре предстояло разделить комнату с Тайтусом, по соседству разместилась леди Мальвина. Амалия и Блейн заняли две большие, соединенные вместе комнаты у главной лестницы. Полли помогла дамам распаковать некоторые вещи, а затем ушла вниз, в помещение для прислуги.

Сара сразу же уложила Тайтуса в кровать, и он, устав от дневных волнений и переживаний. Моментально уснул. За двадцать четыре часа Сара уже вполне освоилась с той ролью, которую ей предстояло играть, и могла, выдерживая правильный тон, соответствующий ее положению в этом семействе, предложить смиренно свои услуги леди Мальвине или Амалии.

Сидя с довольным видом перед камином в кружевном чепчике, сменившем меховую шляпку, — рядом клетка с канарейкой — леди Мальвина ответила:

— Благодарю вас, милая моя. Вы очень добры. Но я не намерена наряжаться к ужину. Поем здесь, в своей комнате. Что с мальчиком?

— Заснул, леди Мальвина.

— Хорошо. Но ему придется закаляться, стать, как говорит мой сын, более сильным и выносливым. Между прочим, вы не заметили… — Щеки старухи надулись и снова опали; затем она откинулась на спинку кресла, видимо, внезапно решив оставить начатую было тему.

— Не заметила что, леди Мальвина? — Спросила Сара.

— Не имеет значения. Просто я слишком любопытна. Очень многие люди, убедилась я, плохо запоминают человеческие лица. Какая-то нелепость, что моему сыну пришлось пережить столько унижений, чтобы доказать собственную подлинность.

— Вы хотите сказать, хозяин гостиницы не сразу узнал его? — спросила Сара, решив действовать смелее.

— Должно быть, все-таки узнал, так как принял нас с обычным почтением и предупредительностью. А завтра мы уже будем в Маллоу. Хо-хо! — Леди Мальвина глубоко вздохнула. — Мне нужно купить себе еще украшений. Люблю драгоценности. Незадолго до смерти мой муж стал немного чудить. Сделался ужасно скупым, начал копить деньги. Мне пришлось продать свой жемчуг. Принести в жертву этому охваченному жадностью человеку. Но теперь мой сын купит мне новые украшения. Из жемчуга. Они очень хорошо помогают стареющей шее.

— Для вас последние события — довольно радикальный поворот в судьбе, не правда ли, леди Мальвина?

Старая дама с подозрением взглянула на Сару. Но желание иметь внимательного слушателя одержало верх над осторожностью.

— Да, это так. Не могу представить моего племянника Амброса, покупающим мне драгоценности. Он настоящий сухарь.

— Сухарь?

— Вы понимаете, что я имею в виду. Аккуратный, прижимистый, замкнутый, избегает праздных разговоров, страшно боится показаться неловким. А я часто ставила его в очень неудобное положение. А вот Блейн похож на меня. Ему в высшей степени наплевать, что скажут люди. Ступает по земле уверенно, как хозяин. И это мне нравится.

Сара молча кусала губы. Ей доставило мало удовольствия слушать эпитеты, раздаваемые людям старухой, которую нимало не заботило, справедливы эти оценки или нет. Разумеется, в данном случае они были несправедливыми. Леди Мальвина вовсе не упомянула многочисленные положительные качества Амброса; его благородство и обходительность, просвещенный ум, его доброту. Едва ли Блейн имеет какое-то представление о том, что значит быть добрым.

— Расскажите мне о вашем сыне, леди Мальвина, каким он был в детстве. Походил он тогда на Тайтуса?

— Внешне очень. Но и только. Был в два раза крупнее, чем сейчас Тайтус. Крепкий, никого и ничего не боялся, сед верхом на лошадь, пожалуй, еще до того, как научился ходить. Был мастером на разные проделки, упрямым и вспыльчивым. Потому-то и поссорился с отцом. Половинчатость его никогда устраивала. Все или ничего — вот его девиз. Он делал по-своему или же вовсе не делал.

— Как по-вашему, он все еще такой же?

— Ах, нет. Повзрослел, остепенился. Я очень им горжусь. Очень. Мне, однако, показалось это весьма странным, мисс Милдмей. Я говорю о желании мальчика называться Джорджем. Но в свидетельстве о рождении четко записано имя Тайтус. Сама видела. В суде документ фигурировал в качестве доказательства. Поэтому не советую вам забивать мозги ненужными мыслями.

— С какой стати я стала бы это делать, леди Мальвина? — спросила Сара с невинным видом.

— Именно, с какой стати? В последнее время мне задавали так много вопросов, что у меня возникло к ним непреодолимое отвращение. Мне постоянно кажется, что все в чем-то нас подозревают, даже безобидный старый Том Мерсер.

«И если их подозрения оправдаются, — подумала Сара, — не видать вам, леди Мальвина, жемчуга, не баловать внука и не иметь прислуги, которая подавала бы вам портвейн и изысканные блюда».

— То были нелегкие времена для вас, леди Мальвина, — пробормотала Сара.

— Это правда. Однако теперь все позади, и я с удовольствием выпью бокал вина перед ужином. Будьте умницей, позвоните прислуге. Уверена, что полюблю вас, мисс Милдмей. Вы умны и привлекательны. Но на вашем месте я не старалась бы особенно проявлять эти ваши достоинства перед моей невесткой. У нее тоже копошатся подозрения своего рода.

Уходя из комнаты, Сара слышала низкий злой смех леди Мальвины. Еще одна находка: старуха явно недолюбливает невестку.

Едва Сара вернулась к себе, как в дверь постучали, и в комнату вошла Амалия.

Она полностью переоделась. На ней был один из ее вечерних туалетов с низким вырезом, обнажавшим узкие покатые плечи с небрежно накинутой на них пестрой шалью — символическая дань прохладному вечеру. Впалые щеки горели, глаза странно поблескивали.

— Как чувствует себя мой сын, мисс Милдмей?

— Он уснул, леди Маллоу. Мне очень не хотелось бы будить его на ужин.

— Я не стану. Между прочим, моя свекровь не собирается спускаться вниз, а потому мы с мужем поужинаем у себя в комнате. Быть может, вы сами позаботитесь о себе? Завтра, надеюсь, мы уже войдем в нормальную колею.

— Благодарю вас, леди Маллоу.

— Советую пораньше лечь в постель. Отправимся в путь очень рано, как только забрезжит рассвет; своего мужа я хорошо изучила.

Амалия ушла, оставив после себя тонкий аромат духов. Она ни разу не улыбнулась, но вела себя почти по-человечески. «Почти по-заговорщицки», — подумала Сара. Будто что-то ею спланированное особенно удалось. Чувствовалось, что она пребывала в состоянии возбуждения, которое имело какое-то отношение и к Саре. Утром Амалия была другой — значит, это возбуждение не могло быть вызвано сознанием одержанного триумфа в качестве новой госпожи усадьбы Маллоу.

Едва ли причина подобного настроения — отсутствие сегодня ночью запертой двери между Амалией и ее мужем.

Однако другого объяснения не было. Ведь именно Амалия настояла на том, чтобы прервать путешествие, зная заранее, что ей и Блейну — как супругам — обязательно отведут двойную комнату. И только она сочла нужным нарядиться — и нарядиться для праздничного ужина.

При этом она, конечно же, имела в виду ужин вдвоем в комнате наверху, освещенной пламенем камина. Когда слуги уйдут, и дверь будет заперта, появится хороший шанс для примирения и улаживания отношений.

Сара не стала понапрасну тратить время и думать о двух головах, тесно прижавшихся друг к другу в полумраке гостиничной комнаты. Она лишь посидела несколько томительных минут у окна, всматриваясь в непроглядную тьму снаружи и вспоминая лицо Амброса, каким она видела его в последний раз — бледным и преисполненным решимости. Только это имело для нее значение. Ни под каким видом она не должна принимать близко к сердцу события, происходящие в этой семье, эмоционально участвовать в их жизни. Если Блейну охота ссориться или мириться с женой, то ей до этого нет никакого дела.

В конце концов, Сара записала в дневнике следующее: «Леди М. весьма расточительна, должно быть, промотала много денег, а когда муж умер, оказалась из-за долгов в затруднительном положении. Рассчитывает, что Блейн купит ей новые драгоценности, к которым весьма неравнодушна. Старается демонстрировать свою уверенность в том, что Блейн ее сын, хотя чувствуется, что ее одолевают сомнения. Она несколько встревожена и хотела бы разобраться, в какую ситуацию сама себя поставила. Интересно: узнал ли Том Мерсер сразу Блейна?»

Подумав, Сара добавила: «Мне кажется, Амалия не уверена в любви своего мужа. Блейн, очевидно, всегда был и, вероятно, остался порядочным волокитой».

Закончив, Сара тут же энергично зачеркнула последнюю фразу. Ведь этот человек не Блейн, и был ли он ловеласом, не знает никто, кроме, пожалуй, Амалии.

Решив, по крайней мере, выяснить кое-что в отношении Тома Мерсера, Сара сошла вниз. Заказав ужин, она попросила принести его в общий зал и села за стол в ожидании. Без повода пройти в бар в поисках Тома Мерсера было бы неразумно и неосмотрительно.

Но ей повезло, и вскоре ужин доставил на подносе сам Том Мерсер.

— При таком наплыве гостей наша прислуга не успевает справляться. Надеюсь, наш ужин вам понравится, мисс.

— Спасибо, — сказала Сара. — Наверное, неожиданная встреча с лордом Маллоу явилась для вас большим сюрпризом.

— Да, это правда. Мне говорили, что он должен приехать, но я не ожидал его вот так, без предварительного уведомления, как снег на голову.

— А узнали бы вы его, если бы встретили где-нибудь случайно? — спросила Сара, не поднимая глаз от тарелки.

— Ну что ж, мисс, говоря по правде, я не могу утверждать, что узнал бы. Прошло ведь двадцать лет, а уехал он молодым пареньком. Но у него такой же гордый вид, если вы понимаете, что имею в виду. Этот парень всегда поступал по-своему. Переносил алкоголь подобно ветерану-выпивохе. А что касаемся дев…

Том внезапно оборвал свою речь. Он чуть было не сболтнул лишнее, что-то не особенно лестное относительно девиц. А ведь сейчас наверху находилась Амалия, в шелковом платье, распространяющая аромат тонких духов — находилась на территории, где когда-то завоевывал простодушные сердца Блейн. Если только это действительно Блейн…

— Он ушел из дому после ужасной ссоры с отцом, — продолжал Том Мерсер. — Оба очень походили друг на друга; оба горячие головы. Но теперь все в порядке, а? И мальчонка — ну вылитый отец, только более хрупкий и изящный. Для усадьбы Маллоу это счастливый день. Правда, мистер Амброс едва ли слишком доволен. Но я слишком заболтался, мисс. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

«Итак, еще один факт, — подумала Сара. — Том Мерсер не любил молодого Блейна Маллоу. По его мнению, это был высокомерный, испорченный, необузданный подросток. Конечно, все это не улики, а лишь любопытные сведения».

Сара с наслаждением ужинала, радуясь возможности хоть немного побыть наедине с собой. День выдался очень напряженным. Но он еще не закончился. Когда она поднялась наверх, то в дверях своей комнаты увидела леди Мальвину. Старуха схватила Сару за руку и потянула к себе.

— Те двое внизу или у себя в комнате? — прошептала она.

— У себя в комнате, по-моему.

Почему-то леди Мальвина хихикнула. Ее щеки покрывал густой румянец, и от нее сильно пахло вином.

— Ее милости это будет приятно. Наконец-то, а? Пусть вас это не шокирует, мисс Милдмей. Вы скоро убедитесь, какова семейка Маллоу, а мой сын — хуже всех. Пьяница и распутник уже в шестнадцать лет. Но он научился держать себя как джентльмен, по крайней мере, на людях. А потому вам нечего бояться, мисс Милдмей.

Ущипнув Сару за щеку, скандальная старуха скрылась в своей комнате. Дверь с треском захлопнулась. Буквально оцепенев от возмущения, Сара стояла, борясь с желанием догнать старуху и дать ей звонкую пощечину. В этот момент открылась дверь помещения, расположенного у главной лестницы, и на площадку вышел Блейн. По-прежнему в дорожной одежде, он начал сходить по ступеням, но в последний момент поднял голову и увидел Сару. Она стояла прямо под лампой освещения, и он не мог не заметить ее пылающего лица и сердитых глаз.

— В чем дело, мисс Милдмей? Моя мать была, по своему обыкновению, несдержанной?

Сара уже успела взять себя в руки.

— Все в порядке, сэр, благодарю вас.

Блейн долго не сводил с нее пристального взгляда, глаза особенно ярко блестели от какого-то внутреннего напряжения. Затем он слегка пожал плечами.

— Женщины! — тихо проговорил он и пошел вниз по лестнице.


На другое утро Тайтус проснулся рано и объявил, что голоден. Сара не удивилась, поскольку накануне мальчик лег спать без ужина. Было всего шесть часов, но внизу уже слышалось какое-то движение. Сара решила пойти поискать кого-нибудь, кто мог бы дать ей немного молока, хлеба и масла для ребенка.

Завернувшись в широкий плед и с распущенными волосами (ведь бодрствовала только прислуга), Сара спустилась на первый этаж. В гостиной и столовой никого не было. Шум доносился из-за какой-то закрытой двери. Она попробовала одну дверь, потом другую, надеясь найти вход в кухню. Но первая вела в бар, а вторая — в своего рода рабочий кабинет. В нем стоял длинный кожаный диван, на котором крепко спал новый лорд Маллоу.

Возможно, он был слишком пьян?

Настолько пьян, что не смог подняться по лестнице? Или на этот раз заперлась из мести уже Амалия?

Тихо притворив дверь, Сара на цыпочках удалилась. Она постоянно натыкалась не на те секреты, и это обстоятельство ее нисколько не забавляло.

Загрузка...