Леди маскарада

Глава 13

Поняв, что проиграл, Себастьян не смог заставить себя вернуться домой. Сидя в экипаже, который вез его по шумным лондонским улицам, он думал о том, с какой дерзостью Элинор его обставила.

Ну, разумеется, это она была той самой прачкой. Как же он сразу не догадался? Вспоминая пышнотелую женщину в белом чепце с недосушенным бельем в плетеной корзине, он от души смеялся. Теперь ясно, почему, едва увидев его, она поспешила поскорее убраться подобру-поздорову.

Что ж, пусть Элинор упивается своей победой. Это будет продолжаться не так долго, как она думает.

Элинор не оставила ему выбора: Себастьян должен отыграться. И он намерен отомстить жене ее же оружием.

Когда за преступлением неминуемо следует наказание, это справедливо.

Вряд ли Элинор будет возражать против его способа мести.

Теперь он станет обращаться с Мейфэрским незнакомцем как мужчина с мужчиной, обманывая ловкого хитреца на каждом шагу, где только можно.

Но Себастьян не ожидал, что жена совсем скоро снова его удивит — во второй раз за этот день нанеся ему удар из-за угла…

Вернувшись в свой дом на Белгрейв-сквер, он застал свою жену… с другим мужчиной. Они сидели в гостиной с заговорщическим видом, и незнакомец держал Элинор за руку.

Сколько же секретов скрывала от него супруга?

Между тем ни Элинор, ни ее гость — господин с длинными, седеющими волосами, — казалось, даже не заметили его прихода.

Эта парочка сидела на диване, целиком поглощенная друг другом, а Себастьян так и застыл посреди комнаты — вне себя от изумления.

Абсолютно лишенный привлекательности незнакомец держал нежную руку Элинор в своих грубых ручищах с заскорузлыми пальцами, словно внимательно изучал ее ладонь. Этот человек гадает ей по руке? Что еще за чертовщина?

При этом шторы в гостиной были задернуты, что лишь больше добавляло интимности, наблюдаемой сцене. Из-за каминной решетки доносился странный терпкий запах горящих трав.

— Прошу прощения, — сказал Себастьян, бросая пальто, шляпу и перчатки на стул. — Я вам не помешал?

— Был бы вам признателен, если бы вы не загораживали свет, — пробормотал странный незнакомец.

— Какой еще свет? — спросил Себастьян, с трудом сдерживаясь.

Элинор подняла на него взгляд. Ее глаза блестели, а белые плечи словно манили к поцелуям.

— Вижу, ты явился домой к раннему ужину. Как это мило! Ты получил сообщение, которое я оставила тебе сегодня утром?

Себастьян бросил тоскливый взгляд на бутылку виски в буфете.

— Разумеется. Очень любезно с твоей стороны предупредить меня насчет собаки.

Элинор окинула Себастьяна внимательным взглядом:

— Я рада, что все обошлось и твоя одежда не пострадала.

Она рада. С ума можно сойти. Просто потрясающе!

Себастьян налил виски в стакан, а затем предложил его Элинор.

Та покачала головой.

Он сделал глоток. Виски неразбавленное. В нем нет ни капли воды. Чисто мужской напиток.

— Это твой перчаточник? — спросил Себастьян, почувствовав, как приятное тепло разливается по телу.

— Четыре, мадам, — сказал бесцеремонный посетитель, не обращая внимания на Себастьяна, что было верхом неприличия. — Четыре, в том числе один, которого вы потеряли. Это совпадает с тем, что утверждает ваш индивидуальный гороскоп.

— Сэр Персиваль — предсказатель судьбы. — Элинор внимательно разглядывала свою ладонь. — Герцогиня не принимает ни одного важного решения, предварительно не посоветовавшись с ним.

— Мадам и ее светлость слишком великодушны, — с благодарной улыбкой отозвался сэр Персиваль.

Увидев недоверие в глазах мужа, Элинор метнула в него взгляд, полный упрека, а затем отвернулась. Себастьян смотрел на ее опущенную голову, на влекущие жемчужно-белые плечи.

Что имел в виду этот человек, называя цифру четыре? Четыре чего или кого? Четыре любовника? Четыре письма? Четыре мужа?

«В том числе один, которого вы потеряли».

Себастьяну хотелось узнать, что этот шарлатан разглядел в будущем Элинор.

Прорицатель пробормотал какое-то заклинание. За каминной решеткой плясали веселые языки огня.

Элинор снова подняла глаза на Себастьяна. На этот раз она смотрела на него радостно, словно только что узнала счастливую новость.

— Что за чепуха? — пробормотал Себастьян себе под нос. — Сколько это может продолжаться?

— Сэр Персиваль, — с обворожительной улыбкой сказала Элинор, — может, мы продолжим в другой раз?

— Как хотите, мадам. Необходимо принимать во внимание влияние, как темных, так и светлых сил.

Долговязый гость собрал листы бумаги с расчетами и чертежами гороскопов и надел плащ. Когда звездочет ушел, Себастьян обратился к жене.

— Должен признать: сегодня ты застала меня врасплох.

Элинор с трудом удержалась от надменной улыбки. Если бы ее так не переполняло самодовольство, она бы наверняка заметила, что Себастьян что-то затевает. Ну что же, видимо, за эти несколько лет разлуки она потеряла навык общения с мужем. Что-то упустила.

— Так, значит, ты не расстроился, что я отыскала письмо первой? — с ликованием в голосе спросила Элинор.

Себастьян понимал, что его долг — отплатить Элинор той же монетой. Он расстегнул жилет. Ему всегда становилось жарко в присутствии супруги.

— Разумеется, расстроился. — Себастьян нахмурился. — Но главным образом из-за того, что ты посещаешь пользующиеся дурной славой районы Лондона, где появляться опасно. Надеюсь, раньше ты там не бывала.

Элинор на мгновение задержала взгляд на расстегнутом жилете Себастьяна, а затем покачала головой. Ей хотелось избежать обсуждения этой темы, если это возможно.

Увидев, что она нервничает, Себастьян догадался, что его жена хочет скрыть, что часто бывала в местах и похуже этого. И почему только Уилл потакал Элинор и помогал в ее тайных проделках?

— Я… Мы… У нас служит одна женщина, которая работает горничной в одном из домов в том квартале, — тщательно подбирая слова, осторожно сказала Элинор. — Я заходила туда разок-другой.

Себастьян отвел глаза. Судя по тому, как насторожилась жена, она не понимает, почему он затеял этот разговор и хочет это выведать.

— Тот факт, что женщина служит в таком опасном районе, не делает ей чести, — изрек Себастьян, а затем добавил, снова подняв глаза на Элинор: — Более того, это характеризует ее определенным образом. Ты не находишь?

— Возьму на себя смелость утверждать, что моральные качества Мэри не подлежат сомнению. Она четыре года работала у моего отца, а после этого еще шесть лет у меня. Не говоря уже о том, что человек не всегда волен выбирать, с кем общаться.

— Зато человек может выбирать достойных друзей. В самом деле, Элинор. Кто такие эти люди, которых ты приводишь в наш дом? Какие-то сомнительные гадалки, бездарные художники-портретисты. Скажи, кого я застану в нашей гостиной завтра? Ты пригласишь в наш дом труппу бродячих цирковых акробатов или цыганский табор?

— Я бы так и сделала, но боюсь, что всем здесь не хватит места. Из-за того, что во время твоего последнего визита ты зачем-то заказал тот ужасный громадный письменный стол, который занимает полкомнаты.

— Вот как? — раздраженно спросил Себастьян и снова потянулся за стаканом. — Ты называешь приезд мужа домой «визитом»?

— Ах, прости. Ну, разумеется, ты прав, — широко улыбнулась Элинор. — Просто я сделала этот вывод на основе печального многолетнего опыта общения с тобой. Или отсутствия такового.

— Иди сюда, Элинор. — Себастьян показал на кресло, на которое положил пальто, шляпу и перчатки. Выпитое виски придало ему решимости проучить жену именно сейчас. К этому моменту комната была погружена во тьму, и такой же мрак царил сейчас у него в Душе. — Присядь на минутку.

— Я уже сижу, — сказала она, с любопытством глядя на мужа.

— Но слишком далеко от меня. Подойди, пожалуйста, ближе, — непринужденным тоном сказал Себастьян.

— Зачем?

— Сейчас увидишь.

Элинор поднялась с места, продолжая смотреть на Себастьяна с опаской.

— Что ты задумал?

— Боишься, что я одержу над тобой верх? — с беспечной улыбкой спросил он.

Элинор рассмеялась:

— Вот еще. С какой стати?

— У меня есть для тебя небольшой сюрприз.

— Какой же? Я теряюсь в догадках.

— Если рассказать обо всем заранее, будет неинтересно. Согласна?

Элинор встала с дивана и медленно, как бы с опаской приблизилась к Себастьяну, словно перед ней был не муж, а дикое неприрученное животное, от которого можно всего ожидать.

— Это зависит от того, кто из нас получит от этого сюрприза… удовольствие.

Себастьян улыбнулся как можно более непринужденно:

— Надеюсь, что то, что нас с тобой ждет, понравится нам обоим.

Элинор скрестила руки на груди.

— Я тебе не верю.

— Напрасно! Какой мне смысл тебя обманывать?

— Если ты задумал отнять у меня письмо, то можешь не пытаться: оно спрятано в надежном месте.

Элинор села в кресло.

— К тому же я не собираюсь извиняться, — сказала она. — Я предупреждала тебя о том, что собираюсь предпринять. Тебе не надо было совать нос в мои дела.

— Мы потом об этом поговорим. Не сейчас. Садись.

— Зачем?

— Пожалуйста, дорогая. Сделай милость.

— Вижу, ты не отстанешь, пока не будет по-твоему.

— Верно.

Элинор сидела как на иголках, а Себастьян намеренно заставил ее ждать, снова пройдя к буфету, чтобы допить виски.

— Ты моя прекрасная пленница.

Она нервно рассмеялась:

— Так это допрос?

Себастьян покачал головой, изображая на лице испуг.

— Ах, ведь в этом нет ничего приятного!

Когда Себастьян вынул из кармана две черные шелковые ленты, глаза Элинор округлились.

— Ты не посмеешь. Посреди бела дня, в нашей гостиной. В кресле… Барон, вы порочны.

— Может, тебе больше бы понравилось на обеденном столе? — с надеждой спросил Себастьян.

— Среди чайных чашек? — усмехнулась Элинор, а он тем временем не спеша приближался к ней. — Как будто я…

—…десерт? — Он наклонился и обнял ее.

Элинор смотрела на его улыбающееся лицо, и ее сердце забилось учащенно.

Она знала, что его дьявольская улыбка означает для нее опасность.

Элинор попыталась встать, но было слишком поздно, и в следующую секунду супруг уже привязывал ее руки к креслу.

— Себастьян, это нелепо, — сказала она, а затем замолчала. Элинор не могла ничего с собой поделать: ее разбирало любопытство. Ей хотелось узнать, что ее муж задумал. И на что она собирается сейчас согласиться. — Я еще ни разу не попадала в такое положение.

— Тсс…

— Это неловко, — прошептала Элинор, и ее щеки залил румянец.

— С моей точки зрения, «неловко» — это когда ты идешь по аллее, а за тобой гонится огромный мастиф.

— Ты уже проделывал такое с людьми раньше? — с негодованием в голосе спросила Элинор, с удвоенной энергией пытаясь подняться.

— Разумеется, и не раз. Но только совсем для других целей, чем сегодня с тобой, — сказал он с озорной улыбкой.

— Ты подвергал людей пыткам?.. — в панике воскликнула она и попыталась развязать себе руки. — Можешь не отвечать.

Себастьян покачал головой, не сводя глаз с Элинор:

— Какой же мне резон пытать тебя?

— Кстати, ты не закрыл дверь! — воскликнула Элинор. — Кто-нибудь может войти сюда и увидеть нас. Представляю, как тебе трудно будет объяснить, почему ты привязал меня к креслу. Тебя окрестят извращенцем.

Себастьян с серьезным видом кивнул:

— Именно поэтому я советую тебе вести себя очень тихо. Чтобы избавить нас от неловкой ситуации, когда нам придется давать объяснения. В конце концов, нам нужно стараться соблюдать приличия.

— Ты собираешься оставить меня в таком унизительном положении? — ужаснулась Элинор.

— Ну что ты, милая. Я не могу поступить не по-джентльменски. — Себастьян положил руки ей на щиколотки. — А у тебя красивые ноги, — пробормотал он. — Хорошо развитые мускулы.

— Да, достаточно тренированные, чтобы я смогла ударить тебя по заднице.

— Но ты же не будешь этого делать, милая. — Себастьян гладил ее колени.

— Кажется, я поняла тебя, Себастьян.

— Не совсем, — спокойным голосом возразил он.

— Ну почему же? Все ясно, — настаивала Элинор. — Ты возмущен тем, что я препятствую твоей деятельности, и это твой способ отомстить мне.

От его улыбки у нее пересохло в горле.

— То, что для одного человека — акт возмездия, для другого — заглаживание вины.

Говоря это, Себастьян продолжал гладить ее ноги. Элинор снова сделала попытку вырваться, но он цепко ухватил ее за щиколотки.

— Тихо, баронесса, — улыбнулся он и поцеловал жену в губы. — Ты сегодня побывала в очень опасном квартале, — напомнил он.

— Но, как выяснилось, дома я оказалась в гораздо большей опасности, — прошептала Элинор.

— Я тебе нужен, — сказал он таким уверенным тоном, что Элинор возмутилась:

— Но не для того, чтобы привязывать меня к креслу.

— И ты мне нужна.

— По крайней мере… — прерывающимся от страсти голосом сказала Элинор, когда Себастьян склонился над ней, — запри дверь.

— Я слишком занят.

— Нет… правда, Себастьян. Я закричу, — сказала Элинор, и у нее был такой вид, словно она не шутила.

— Пожалуйста, не надо, — ответил он и, прежде чем она могла перейти от угроз к их исполнению, поднялся и запер дверь гостиной. Когда он вернулся к креслу, в руках у него было перо павлина, которое он вынул из кармана. Он прихватил его с собой из дома Тесс Эллиот. Увидев, как Себастьян вертит в руке перо, Элинор сказала, тяжело дыша:

— Я не боюсь щекотки.

— Сейчас проверим.

— Когда я в следующий раз пойду без тебя на дело, я не оставлю тебе даже перышка. И почему я не позволила мастифу тебя растерзать?

Себастьян осторожно проводил павлиньим пером по губам Элинор, по ее подбородку, а затем по нежной шее.

— Этот Мейфэрский незнакомец — плохо воспитанный молодой человек. Ему больше не удастся обвести меня вокруг пальца.

— Тебе известно, что сегодня день генеральной уборки и рано или поздно здесь появятся слуги?

— Я сам виноват, что недооценил тебя, — как ни в чем не бывало продолжал Себастьян, водя пером по груди Элинор и по ее соскам. — Как ты, дорогая? — тихо спросил он.

— Пока не пойму, чего ты хочешь.

— Мне кажется, ты просто обворожительна. — Он провел перышком по ямочке у нее на подбородке. — Ты выглядишь сейчас такой беззащитной.

Элинор облизала пересохшие губы.

— Это иллюзия, дорогой.

— Но такая приятная! — Себастьян окинул Элинор восхищенным взглядом. — Герцогиня в курсе, что мы помирились?

— Она знает, что мы вместе работаем.

— А о том, что мы с тобой снова муж и жена? Элинор не ответила. Она не отрывала взгляда от двери.

Себастьян снова поднял подол платья жены, обнажив ее бедра. Он водил пером под корсетом, щекоча Элинор и дразня и медленно опускаясь к низу ее живота. Вот ведь греховодник, ей-богу. И как ужасно, что ей все это нравится!

Его вкрадчивый бархатный голос завораживал Элинор. Она хочет своего мужа, ей нравится его дерзость и все, что он с ней проделывает.

Возможно, Мейфэрский незнакомец и давал обещания герцогине Веллингтон и Элинор еще не один раз собирается доказать ей свою верность.

Но она отдавала себе отчет, что у нее также есть долг перед мужем, и, что бы ни случилось, она не собирается им пренебрегать.

Его руки поднимались выше по ее ногам. Элинор чувствовала, как жар растекается по ее венам и ее удерживают в этом кресле не ленты из непрочного шелка, которыми привязаны ее руки, а искушение быть соблазненной собственным супругом и предвкушение наслаждения.