Леди маскарада

Глава 21

Герцогиня Веллингтон, урожденная Китти Пакенхэм, ныне известная под именем Кэтрин Уэллсли, супруга одного из самых влиятельных людей в Европе, пребывала в дурном расположении духа. Она сидела в своей гостиной в Эпсли-Хаусе, а на полу были разбросаны иностранные и отечественные газеты. Когда в гостиную вошли леди Боскасл с супругом, симпатия, которую герцогиня питала к Элинор, тут же сменилась приступом зависти при виде поразительно красивого лорда Боскасла, который шел об руку с ее протеже.

Итак, этот красавчик офицер в конце концов вернулся домой. Китти не могла взять в толк, как ему удалось уговорить герцога разрешить вмешиваться в ее проблемы. Одно можно было утверждать: этот дьявол во плоти мог в любой момент испортить все дело. И если Боскасл подведет ее подругу и лучшего агента, герцогиня не собирается спустить ему это с рук. Однако что и говорить, этот негодник чертовски хорош собой.

— Лорд Боскасл, — сказала герцогиня, когда Себастьян подвел к ней свою жену. — Я рада, что вы вернулись домой.

Как бы она хотела, чтобы ее муж тоже был сейчас с ней! Кажется, еще совсем недавно Артур, происходивший из обедневшей семьи, был всего лишь капитаном драгун. Зато теперь его чествуют коронованные особы Европы. А ослепленные песком его славы женщины бегают за герцогом в перерывах между церковными проповедями и государственными банкетами.

Как и подобает герцогине, Китти встречала все трудности с высоко поднятой головой — и недостаток внимания мужа, и светские сплетни, и критику общественности.

Она была верной женой и самоотверженной матерью двух прекрасных сыновей. Пользуясь своей привилегией, пресекла немало скандалов. Обладая хорошо развитым материнским инстинктом, герцогиня распространяла его на все сферы своей деятельности. В то время как герцог Веллингтон разоблачал заговоры, предотвращая убийства и похищения известных персон, его супруга видела свою первостепенную задачу в том, чтобы ограждать семью от острых стрел публичного скандала.

Хотя косвенной виновницей последнего происшествия стала она сама.

Но кто обвинит ее светлость в том, что она увлеклась маленькой интригой с розыском писем, которую затеяли они с Элинор? Их объединяло то, что они обе были обделены вниманием своих супругов. Шпионские игры являлись своего рода местью их мужьям.

Хотя вчерашний случай мог закончиться весьма плачевно.

Разумеется, газеты вольны писать что угодно. Человек, которого поймали в борделе, мог выдавать себя за кого угодно.

В то время как ее увенчанный славой супруг, по сути, выполнял миротворческую миссию, занимаясь улаживанием споров между державами, по вине герцогини поднялась газетная шумиха. А это так не соответствует ее высокому положению.

Китти должна была бы сгорать от стыда. Но она не чувствовала угрызений совести. Герцогиня буквально жила этими шпионскими страстями.

— Ваша светлость, — склонившись в вежливом поклоне, с жаром проговорил Себастьян. — Время не властно над вашей красотой, которая с годами становится только ярче.

— Лорд Боскасл, моя красота не сравнится с вашим исключительным красноречием. Нам, женщинам, всегда хочется верить даже льстецам, — вздохнув, ответила герцогиня. — Неудивительно, что в последнее время я стала реже видеть Элинор. Даже начала скучать по ней.

Ее подруга присела в реверансе.

— Юные лорды пребывают в добром здравии, ваша светлость?

Легкая тень легла на лицо герцогини.

— После того как Артур простудился, его как будто подменили. У него совсем нет аппетита. Я не доверяю докторам, которые его лечат, и написала вашему отцу во Францию, чтобы спросить у него совета.

За этими словами герцогини последовал взрыв хохота, донесшийся из соседней комнаты. Затем раздался истошный крик няни: «Осторожнее!» — и страшный грохот от падения ширмы. Голос, который прозвучал далее, Элинор сразу же узнала — он принадлежал Беллисанту. Художник раздраженно выговаривал няне, что не может работать в таких условиях. Он настаивал, чтобы та перестала одергивать юных лордов каждую минуту, и попросил ее позволить детям оставаться детьми.

Элинор заметила, что, пока она слушала эту гневную тираду, Себастьян смотрел на нее с улыбкой. Герцогиня сочла необходимым объяснить: — Сэр Нейтан Беллисант обещал закончить портрет мальчиков до Рождества, когда мой муж вернется домой. — Она поморщилась, когда хлопнула дверь в передней. — Только как художник может работать, если эти маленькие непоседы ни минуты не могут посидеть спокойно?

Элинор подумала: если бы у нее были дети, она тоже захотела бы заказать их портрет. Конечно же, ее малыши будут похожи на Себастьяна. И станут столь же очаровательными, сколь и непослушными.

Когда Элинор взглянула на Себастьяна, то снова заметила, что тот внимательно смотрит на нее. Элинор показалось, что муж в этот момент думал о том же самом, что и она: когда-нибудь у них тоже будут дети. Герцогиня вздохнула.

Элинор последовала ее примеру. Потому что вспомнила: ее вызвали сюда не ради чая с пирожными. Едва ли кому-то придет в голову устраивать праздничное чаепитие по случаю позорного провала.

— Прошу вас, присаживайтесь. — Герцогиня помолчала немного, словно мысленно настраиваясь на неприятный разговор, а затем показала одну из газет, которые лежали перед ней на оттоманке. — Полагаю, вы оба читали утреннюю прессу? Мне не нужно цитировать?

Элинор бросила взгляд на газетный номер, представлявший Мейфэрского незнакомца во всей красе, а затем, кусая губы, подняла глаза на герцогиню.

— Я потрясена до глубины души, ваша светлость…

— Не сомневаюсь, — с саркастической улыбкой заметила Китти. — Полагаю, вам не очень приятно, что вас обнаружили не где-нибудь, а в борделе. И кто? Самая известная в Лондоне ночная бабочка. Вероятно, вы испытали настоящий шок.

Себастьян кивнул:

— Это было потрясение для всех участников случившегося.

Герцогиня прищурилась, размышляя над его словами.

— Что-то не пойму: кого же из вас двоих поймали? Элинор была готова провалиться сквозь землю. Под описание нарушителя спокойствия, которое дала полиции Одри с целью сбить ищеек со следа, с одинаковым успехом могли подходить и она, и Себастьян.

Как это раньше не пришло ей в голову? До того как прозвучал вопрос герцогини, Элинор и представить себе не могла, что в том инциденте накануне могли заподозрить ее мужа.

Хотя, возможно, ей стоило сразу догадаться о том, что возможна и такая интерпретация событий. Ведь после приезда Себастьяна Элинор работала вместе с ним, совместно проводя все шпионские вылазки.

— Ваша светлость, — снова попыталась объяснить герцогине ситуацию Элинор, — я чистосердечно могу признаться в том, что это…

—…был я, — с непринужденным видом закончил фразу Себастьян. — До сих пор ругаю себя за то, что вломился в скандально известное заведение именно в тот час, когда там больше всего клиентов. Надо было проникнуть туда, используя более осторожные способы. Моя нетерпеливость затмила мне разум.

Элинор подняла бровь. Она сомневалась, что герцогиня поверит в эту наглую ложь, но рыцарский порыв мужа растрогал ее. Это так благородно со стороны Себастьяна — не моргнув глазом бесстыдно лгать в глаза герцогине, выгораживая супругу, которая чересчур увлеклась шпионскими играми.

Ее муж — мастер вводить людей в заблуждение. Теперь Элинор будет в еще большем долгу перед ним, чем в тот день, когда они дали друг другу клятвы перед алтарем. Наверняка, выручив Элинор в столь щекотливой ситуации, Себастьян теперь всю оставшуюся жизнь будет попрекать ее этим. Интересно, было ли это самопожертвование хорошо обдуманным планом или ее муж сказал это в порыве великодушия? Так сказать, экспромтом.

— Ваша светлость, — снова попыталась все объяснить Элинор, — мой муж — джентльмен до мозга костей.

— Точно так же, как и мой дорогой супруг, — со страдальческим видом произнесла герцогиня. — Военные парады, оперные и театральные премьеры, праздничные банкеты и торжественные собрания. Все это отнимает время. Нет такой женщины в Париже — да и во всей Европе, — которая не боготворила бы герцога Веллингтона.

Себастьян вздохнул:

— Когда человек настолько велик…

— Кто такая эта Ла Грассини? — всплеснув руками, с горестным видом спросила герцогиня и пнула в сердцах упавшую на пол газету. — Что это за бесстыдницы, которые вертятся вокруг моего мужа и мешают ему выполнять возложенные на него обязанности? Эти несносные кокетки, эти…

— Я в первый раз слышу это имя, — тактично заметила Элинор. — Значит, эта особа не может похвастаться международным признанием.

— Полное ничтожество, — пожав плечами, развил ее мысль Себастьян. — В сущности, она никто. Вертлявая особа с писклявым голоском. Не понимаю, почему все с ней так носятся?

— Значит, ты знаком с ней лично? — помолчав, спросила Элинор.

— Ну, я бы так не сказал, кое-какое представление о ней составил.

— Возможно, вы не читали о ней, но в газетах пишут, что она известная оперная певица, — бесстрастно заметила герцогиня.

— Может быть, ее и принимают кое-где, но ее слава меркнет по сравнению с вашей.

Элинор округлила глаза. Боже праведный, этот негодник знает, как подольститься к женщине.

Приободренная речами Себастьяна, герцогиня вздохнула с облегчением.

— Как я предполагаю, о том, чтобы добыть письма, вчера не могло быть и речи.

— К сожалению, — в один голос ответили они.

Элинор бросила на Себастьяна недовольный взгляд. Тот ответил ей милой улыбкой, а затем повернулся к герцогине и сказал:

— Придется отложить это до следующего раза. Будьте уверены в том, что письма попадут к вам в руки. У меня имеются свои собственные методы.

— Можете в этом не сомневаться, — натянуто улыбаясь, заметила Элинор.

Герцогиня нервно теребила жемчужное ожерелье на шее.

— Хочу заявить вам прямо, лорд Боскасл, что у Элинор за все это время еще ни разу не было ни одной осечки. Никому не удавалось ее задержать во время выполнения задания.

Себастьян нахмурился:

— Я тоже не припомню проколов.

— Кроме вчерашнего, — заметила Элинор, вдруг освободившись от угрызений совести за то, что ее муж взял ее вину на себя. В конце концов, этот коварный человек обманул ее доверие, сказав, что действует по приказу герцога. А еще бесстыдным образом заставил Элинор снова потерять от него голову. Вот пусть и расхлебывает эту кашу, раз сам напросился.

— Я хотела сказать, — поспешила добавить герцогиня, — что это чересчур деликатное задание для мужчины.

— И еще оно чрезвычайно опасно, — мрачно заметил Себастьян.

Герцогиня ласково улыбнулась ему:

— Должно быть, вы натерпелись страху, когда вас вчера поймали.

— Нет. Я только боялся, как вы ко всему этому отнесетесь.

Герцогиня покраснела.

Себастьян улыбнулся Элинор, глядя на жену с видом триумфатора, отчего ей хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, но она только потупила взор.

— Людям не стоит принимать за чистую монету все, что придумывают писаки которые даже не ставят подпись под своей статьей, — сказала Элинор, с ненавистью глядя на карикатуру.

— А кому же в таком случае они могут доверять? На кого, скажите на милость, может положиться английский народ в это тяжелое время?

— На вас, ваша светлость, — услужливо подсказал Себастьян.

Герцогиня не могла удержаться от улыбки.

— Я не обладаю политической властью, очаровательный льстец. Кажется, я догадываюсь, как вчера вы выкрутились. Наверное, пустили в ход свои чары?

Себастьян промолчал, и только его глаза озорно заблестели.

— Ничего не говорите. Забудем о вчерашнем инциденте. Я уверена, что письма будут найдены. Я вам доверяю. А еще я хотела бы, чтобы вы поделились со мной впечатлениями о последних новостях, полученных из Парижа.

Эта просьба свидетельствовала о том, что опасная тема исчерпала себя.

Герцогиня позвонила и попросила принести освежающие напитки. Вскоре откуда-то появилась целая армия слуг с чайниками и кофейниками, фруктовыми и миндальными ликерами и наливками.

Герцогиня и ее гости вели неспешную светскую беседу, избегая касаться болезненных тем. Когда из передней послышались голоса маленьких лордов, которых няня привела с прогулки, герцогиня сказала с улыбкой:

— Мои шалуны вернулись. Мне нужно идти. — И, посмотрев на Себастьяна, добавила: — Мальчики — ужасные озорники, не правда ли?

Себастьян учтиво поклонился.

— Девочки не слишком от них отстают. По крайней мере так говорят, — покосившись на Элинор, поправился он.

— Будьте осторожны вы оба, — немного поколебавшись, посоветовала, прощаясь, герцогиня.

— Жена отдала бразды правления в мои руки. Она считает, что может на меня положиться, учитывая, что я умею выходить сухим из воды.

— Согласна, в этом он мастер, — с ноткой сарказма проговорила Элинор.

Себастьян и Элинор шли по широкому холлу.

— Ты собираешься поблагодарить меня за то, что я выгородил тебя перед герцогиней? — спросил ее муж.

Элинор хитро рассмеялась:

— Неужели ты не можешь дождаться, когда мы придем домой, чтобы потребовать то, что тебе причитается?

Он взял Элинор за руку.

— В таком огромном здании никто не заметит, если я тебя поцелую.

— Веди себя прилично, ведь в доме — дети. И не смотри на меня такими глазами.

— Какими же, леди Боскасл?

— От твоего взгляда у меня тает сердце. Скорее поедем домой.

Себастьян довольно улыбнулся:

— Тебя оглушил этот шум, который устроили юные леди?

— Мне нравится детский гомон, — сказала Элинор. — У меня не было братьев и сестер. Только Уилл, мой кузен.

— А у меня было три брата. Но раньше я это не ценил. А теперь уже слишком поздно.

— По-моему, ты не прав.

Он кивнул:

— Может быть. Хотя я не знаю, как они теперь ко мне относятся.

— Если твои братья хоть немного похожи на тебя, мне кажется, они тоже вспоминают с нежностью свое детство. А следовательно, и тебя.