Ледяная синева

Глава 9

В машине было очень темно. Саммер попыталась отползти от Такаши, но даже в огромном автомобиле, предназначенном для дальних поездок, было не так много места, поэтому он легко поймал её и подмял под себя. Саммер не боролась. Даже во мраке Така видел прозрачные голубые глаза, внимательно наблюдавшие за ним, и страх, который та пыталась скрыть. Чем дольше он будет тянуть, тем тяжелее ей придётся. Така обхватил ладонями девичье лицо и стал поглаживать её подбородок и горло большими пальцами. Он знал, что должен надавить сильнее.

Тело Саммер было таким мягким. Ему же нравились крепкие тела, худые и мускулистые. В обычных обстоятельствах она бы явно не привлекла его внимания, но сейчас эта мягкость была невероятно притягательна. Ему захотелось поцеловать Саммер — просто для того, чтобы проверить, так же ли мягок её рот, как и всё остальное. Он бы мог поцеловать её и одновременно выполнить приказ, и она бы даже не поняла, что умирает.

Саммер знала своё будущее. Не могла не знать. Она закрыла глаза, отгораживаясь, признавая своё поражение. Медленно дыша, Така придвинулся ближе, коснулся лбом её лба. Его пальцы обхватывали шею Саммер, поглаживали горло. Он подумал о шрамах на её запястьях, о мраке её глаз. Может, он делал то, чего Саммер по-настоящему желала? Но, может, и нет. Ему лишь известно, что выбора нет. Он хотел сказать, что ему жаль. Но какая нелепость — ведь раньше он никогда не жалел!

Саммер лежала абсолютно неподвижно, но Така чувствовал бешеное биение её сердца, которому вскоре суждено было затихнуть.

Он коснулся губами её губ — словно в знак благословения и напутствия — и уже начал было сдавливать горло, как в кармане завибрировал телефон.

Така, словно обжёгшись, резко отпрянул и вылез из машины, раскрывая мобильный, который был далеко не заурядным средством связи.

Он повернулся к ней спиной, ожидая, что Саммер попробует сбежать. Ему совсем не хотелось устраивать погоню — это только усложнило бы всё — к тому же сейчас нужно сосредоточиться на полученном сообщении. Но с другой стороны — вероятно (конечно, очень сомнительное вероятно), но вдруг он сможет отпустить свою пленницу…

Но тогда кто-нибудь другой доберётся до Саммер и, стремясь найти храм, причинит ей намного больше вреда, чем когда-либо причинил бы он. Да и отнюдь не факт, что Саммер вообще знает, где храм расположен, и тогда она напрасно умрёт в мучительной агонии. Если же знает и расколется, то не избавится от боли, но ещё больше людей погибнет, и разверзнется ад.

«Сейчас не время для милосердия — вспомни, куда это привело тебя в прошлый раз».

Прочитав сообщение, Така прервал соединение и повернулся к автомобилю. Саммер всё ещё сидела у открытой двери, но из-за мрака он не мог понять выражение её лица. Ну и ладно. У него нет времени гадать, о чём она думает и что чувствует.

— Пора ехать, — сказал он.

Саммер встала, на мгновение опёрлась на машину и сделала шаг вперёд. Потрясённая, но всё ещё сильная. По крайней мере, она не станет его задерживать.

Когда Така собрался слазить за урной, Саммер отодвинулась в сторону, так что они даже не задели друг друга. Взяв вазу, он вытащил её на свет. Снял куртку и старательно завернул.

Саммер не пыталась сбежать — она ждала. Така вывел её из гаража, закрыл дверь и услышал, как щёлкнули замки. Взял за руку. Та была холодной, да и сама девушка тоже. И она явно не собиралась смотреть на него. Не важно. Главное, что не сопротивляется. Впрочем, она и не будет бороться. Така был воплощением смерти, и он подозревал, что именно её Саммер искала большую часть своей жизни.

— Давайте выбираться отсюда, — сказал он. Не ответив, Саммер позволила ему отвести себя к машине.

«Ад и проклятие», — думала Изобел Ламбер. Дело превращалось в одно огроменное фиаско, несмотря на все усилия Комитета. Взломали музей «Сансон». Это ещё ладно, но погибло двое охранников, а поддельная урна лежала разбитая на мелкие кусочки на мраморном полу. Нельзя сказать наверняка, что это было: или случайность при неудачной попытке грабежа (что интересно, все другие экспонаты остались на месте), или же воры распознали подделку. Если верно последнее, то Комитет в дерьме по самые, самые уши.

Надо отдать должное Хоторн: замена вазы правдоподобной подделкой — решение, достойное настоящего гения. Может, Саммер не так простодушна, как кажется, раз изготовила столько искусных подделок? Если она действительно не имела понятия о ценности урны, то почему затратила столько сил, чтобы уберечь какую-то керамическую вазочку? Вряд ли здесь только сентиментальная привязанность к няне.

Первоначально все эти домыслы и соображения не имели значения. У Таки был приказ ликвидировать Саммер, прежде чем до неё сможет добраться «Братство торжества истины». Если бы он подчинился и убил её, то сейчас было бы уже неважно, знала она что-то или нет. Но О’Брайен не выполнил приказ. И у Изобел не было агента, которого она могла бы сейчас послать за ним, к тому же Така был одним из лучших. Так что разбираться во всей этой путанице придётся ему самому.

Одна невинная жизнь, жизнь мисс Саммер Хоторн, — приемлемая потеря, особенно если учесть опасность знания, спрятанного в её памяти. Смерть же её друга и коллеги лишь напоминала о том хаосе, что наступит, если Саммер будет позволено выжить и Сиросама доберётся до неё.

Но шестнадцатилетняя девочка — это совсем другое. Изобел могла принять достаточно большое количество смертей, но это чересчур. Нужно вытащить её из переплёта скорее, чем братья успеют опробовать на ней свои изощрённые фокусы по «промыванию мозгов», превратив Джилли Ловиц в пустую оболочку.

К тому же, если Саммер Хоторн узнает, что её сестру держат в заложниках, то сделает всё что угодно для её спасения.

Жизнь была бы намного проще, если бы мисс Хоторн уже умерла. Сиросаме пришлось бы самому искать древний храм — чем он безуспешно занимался уже более десяти лет. И не было бы смысла держать в заложниках Джилли Ловиц. Лианна и так готова дать своему гуру всё, что тот хочет, а её муж Ральф потворствует всем желаниям жёнушки, не задавая вопросов.

Если бы Така просто выполнил приказ, всё бы закончилось. По крайней мере, до следующего нового года по лунному календарю. Но сейчас у секты на руках очень сильный козырь, и нельзя позволить братьям ускользнуть с добычей.

Мадам Ламбер откинулась в кресле и закрыла глаза. Отвратительно играть в шахматы, используя людей в качестве пешек. Это нехорошо даже в том случае, если с обеих сторон просто бойцы, убийцы и бесчестные воины. Иногда приходилось приносить пешки в жертву, и Изобел невозмутимо подписывала смертный приговор. Но она становилась старше, и принимать такие решения было всё труднее.

Должен быть кто-то, кого Изобел могла смело послать, чтобы подстраховать Такаши и выполнить работу, если он по какой-то причине не способен на это. Но не Бастьена — его уже раз привлекли для помощи Питеру Мэдсену, хотя у него новая, мирная жизнь с женой и детьми очень далеко отсюда. Бастьен сделал даже больше, чем должен бы — теперь нужно его отпустить.

Питер тоже не мог: он всё ещё ходил с тростью и дал обещание жене и самому себе. Сейчас, став её заместителем, Питер работал в офисе и прекрасно справлялся с теми тяжёлыми решениями, которые ежедневно принимала Изобел.

Других её агентов разбросало по миру, причём большинство находились под прикрытием.

Оставался лишь один человек.

Изобел запустила руки с идеальным маникюром в искусно уложенную шевелюру. Чёрт. Она ненавидит летать. Ненавидит многочасовую тягу к сигарете, которую невозможно удовлетворить. Ненавидит закрытое пространство. Но больше всего ненавидит, когда кто-то другой полностью контролирует её жизнь и безопасность.

Но выбора не было. Девочка — это слишком. Кому-то нужно забрать Джилли Ловиц у Сиросамы, прежде чем его люди сломают её или навредят. Прежде чем Саммер Хоторн сама отдаст ему всё, что необходимо для начала Армагеддона.

Придётся ехать самой.

Господи, как же она замёрзла. Лишь цепкая хватка О’Брайена не давала ей дрожать. Крепко, словно в тисках, держа её руку, он повёл Саммер к внедорожнику, который где-то раздобыл. Така, как истинный джентльмен, открыл ей дверь, и Саммер чуть не засмеялась. Но, засмеявшись, она могла и заплакать. Саммер не помнила, когда в последний раз плакала. Прошло столько лет… И слезами горю не поможешь.

Крайне осторожно неся вазу, Такаши подошёл к заднему сидению, положил её на него, а затем сел за руль. На Саммер он не смотрел.

— Пристегните ремень, — велел он, поворачивая ключ зажигания. — Мы поедем быстро.

— Ах, значит, раньше мы плелись как черепахи? — Голос не совсем её слушался, но — о чудо! — он ещё был.

О’Брайен не ответил, что, впрочем, было и неплохо. Саммер не хотелось говорить с ним. По крайней мере, до тех пор, пока она не разберётся, что только что случилось в старом «дуйзенберге».

Наверное, она выжила из ума. Этот мужчина появлялся снова и снова, спасая её от смерти. Саммер понятия не имела, почему, но он словно назначил себя её личным спасителем. Лучшее доказательство тому — она всё ещё цела.

Так что же произошло в машине? Его твёрдое и сильное тело лежало на ней, красивые руки гладили лицо. Она не закричала, не заплакала и не впала в ступор. Только смотрела в тёмные беспощадные глаза и понимала, что умрёт. Но её это не волновало. Не хотелось двигаться и бежать. Не было страха. Только ощущение тяжести его тела.

А потом Така поцеловал её. Мягко, почти незаметно коснулся её губ своими… и всё. Как только он отстранился, её снова затрясло, и она не знала, сможет ли взять себя в руки.

Хорошо хоть, он ничего не заметил! Вероятно, Така подумал бы, что она сумасшедшая. Чёрт, да она и правда сумасшедшая, и неудивительно. Похищения и смерти не были обычными явлениями в её жизни, и хотя Така не сказал прямо, она знала, что спасает свою жизнь, и он — единственное звено между ней и вечным забвением.

У Такаши уже есть ваза, но она, Саммер, всё ещё с ним. Это что-то да значило, но что? Было безумием думать, что он хочет навредить ей.

Выехав на улицу, Такаши включил печку на полную мощность. Саммер быстро взглянула на него. Он завернул вазу в свою куртку, а сам остался лишь в тонкой тёмной рубашке. Должно быть, он замёрз даже больше её, но не обращал на это внимания, в то время как она сама с трудом удерживалась от дрожи.

Саммер закрыла глаза. Она так сильно старалась держать себя в руках, что у неё даже кожа болела; сейчас же она начала медленно и осторожно расслабляться. Дрожь наконец ушла — лишь в спине всё ещё чувствовалось напряжение, и через секунду Саммер выдохнула, откинувшись на кожаное сидение.

Така мчался с опасной скоростью. Если бы они попали в аварию, то наверняка погибли бы.

Саммер это не волновало. Ей не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что Така за ней наблюдает. Отлично знакомое чувство. С него и начался весь этот кошмар — когда Такаши следил за ней на приёме в музее. Всё, что она хотела сейчас, — забыться, сделать память чистым листом. Что он там говорил… подумать об океане? Бирюзовые волны, веками катящиеся к берегу, постоянные, неизменные, неменяющиеся… Она слышит их успокаивающий шёпот…

Вой сирены вырвал её из транса. Саммер открыла глаза. В отражённом свете мигалок лицо Такаши было невероятно прекрасным и абсолютно непроницаемым. Он свернул на обочину и заглушил двигатель.

О’Брайен держал руки на руле — так, чтобы они были видны — и сохранял абсолютное спокойствие. Видимо, привык иметь дело с копами. Двое полицейских замаячили перед окном.

— Права и регистрацию на машину. Без резких движений.

Такаши потянулся к бардачку, и на мгновение Саммер с ужасом подумала, что он достанет пистолет. Но внутри не было ничего, кроме бумаг. О’Брайен достал их и передал полицейскому, который включил яркий фонарик, осветивший машину и лицо Саммер.

«Должно быть, я выгляжу как испуганный олень, попавший в свет фар», — подумала Саммер и попыталась собраться с мыслями. Это же её спасение, безопасность! Она было открыла рот, чтобы заговорить.

И тогда Такаши взял её руку в свою. Стороннему наблюдателю этот жест показался бы знаком поддержки. Только Саммер знала, что в его прикосновении таилось предупреждение.

— С вами всё в порядке, мисс? — спросил один из полицейских, пока другой проверял документы. — Кажется, вы чем-то расстроены.

Така не мог помешать ей говорить, а полицейским — броситься ей на помощь, если она попросит. Не нужно раздумывать, она ведь не знает ровным счётом ничего о своём спутнике. Кроме того, что тот очень опасен.

— Я… в полном порядке. — Её голос немного прерывался из-за нажатия руки Таки. — Мой парень просто пригласил меня прокатиться, а едет он немного быстрее, чем хотелось бы.

Да господи ты боже мой, зачем она это сказала?! Почему назвала Такаши именно так, своим парнем, как будто они старшеклассники? Зачем вообще сказала о каких бы то ни было отношениях с ним? Саммер посмотрела на Таку, но выражение его лица так и осталось безразличным. И тут вернулся другой полицейский:

— Он чист, — сказал он напарнику, игнорируя их. — Дипломатическая неприкосновенность. Отпустим их. Нужно добраться до Сансонского музея. Туда кто-то вломился, погибло двое охранников.

Они убрали фонарик, поэтому не заметили, как Саммер потрясённо дёрнулась, не услышали тихого возгласа, что сорвался с её губ прежде, чем Така вновь сжал её руку.

— Нужно ездить помедленнее, мистер Ортис, — строго сказал полицейский. — Вы — гость этой страны, и, конечно, не хотите, чтобы вам вдруг отказали в гостеприимстве.

— Я сделаю всё что в моих силах. Благодарю вас, офицер. — Такаши говорил ровным и мелодичным голосом с лёгким испанским акцентом и свете фонарика выглядел почти что латиноамериканцем. Поражённая, Саммер не могла отвести от него глаз.

Синие и красные огоньки мигалок скользнули по его лицу, полицейская машина выехала на дорогу и направилась к холмам, по-прежнему мерцая огнями.

Такаши выпустил её руку, и Саммер машинально согнула пальцы.

— Почему вы не попросили помощи?

— Вы же не хотели, чтобы я это сделала, верно? Я думала, что ваша мёртвая хватка — знак молчать.

— Я не был уверен, что это вас остановит.

— Не остановило бы. — Саммер не знала, зачем сказала это. — Мистер Ортис?

— Люди видят то, что хотят видеть, — ответил он. — Парень?

Теперь ей стало жарко от смущения, которое казалось до смешного банальным, учитывая события последних суток.

— Я просто сказала первое, что пришло в голову. Мне не послышалось то, что они сказали о музее?

— Его взломали, — подтвердил Такаши. — Я получил это известие раньше.

— Знаете, что они взяли?

Сейчас поддельная ваза волновала её меньше всего. Уникальные сокровища залов Сансона были для Саммер почти как дети. Если с ними что-то сделали, её сердце будет разбито.

— Ничего.

— Но…

— Подделку разбили. Дураку понятно, что они искали именно её — остальная часть коллекции нетронута.

— Слава Богу, — выдохнула Саммер. — Это значит, что они отказались от своей затеи. Они уронили вазу, и теперь им придётся забыть о ней.

— Может быть, — откликнулся Така. — Или же они поняли, что наткнулись на фальшивку, как только взяли её в руки. И это заставит их хотеть ещё сильнее, чем раньше, добраться до вас или того, кто вынудит вас отдать им желаемое.

— Что вы хотите этим сказать?

Он взглянул на Саммер:

— Никогда не стоит недооценивать религиозного фанатика. — С этими словами, не успела Саммер и рта раскрыть, Така выехал на дорогу.