Ледяная страна

Корнель Лилиенштейн

Мрак окружал меня, чёрное и безрассветное горе. Когда я закрыла за собой дверь дома моей бабушки, я так же заперла за ней мир. Мне требовалось безопасное расстояние между мной и Адамом. На самом деле между мной и любым существом, которое начнёт задавать неверные вопросы.

Во мне всё онемело, и образовалась пустота, когда я опустилась на пол. Холод был как раз то, что нужно. Каменные плитки в коридоре были ледяными. Уже много недель и месяцев дом стоял пустым, и никто не топил.

Много времени не потребовалось, и холод обжёг щёку, но я поприветствовала боль. Я заслужила её. За то, что причинила Адаму, я заслужила намного больше боли.

Он безоговорочно доверял мне, а я собственным руками утопила это доверие в крови. Должно быть он считает меня сумасшедшей психопаткой. Кто ещё в такой момент нападает на своего парня с твёрдым намерением убить. Рыдая, я обхватила руками согнутые колени, ожидая, что боль сожжёт меня. Я хотела вспыхнуть ярким пламенем, чтобы наконец убить в себе это чувство стыда. Но раскаяние из-за моего омерзительного поведения жгло внутренности всё горячее и глубже и разъедало сердце как кислота.

Но время не стояло на месте, и ночь закончилась, а я так и не вспыхнула огнём.

Но счастье ушло, а также тепло, которое поддерживало в моём сердце жизнь. Остались только холод и тёмное одиночество.

Энакин нашёл самое ранимое место, потому что без Адама я чувствовала себя такой слабой, что даже дыхание больше не имело смысла. Для чего дышать? Для чего жить? И какой смысл в жизни без Адама?

Когда пришёл рассвет, а я, всё ещё дрожа, лежала на полу, я начала искать в себе что-то; искру любви, немного надежды. Но как бы ни искала, там ничего не было, что могло бы придать мне сил.

В этот раз никого не было рядом, кто мог бы дать мне Клубневые ягоды и позволить забыть. Никого не было рядом, кто мог бы утешить и поставить на ноги.

Темнота окончательно поглотила меня, и я потеряла счёт времени. Часы проходили, а я не замечала их. Я застыла, как цветок на морозе, сердце всего лишь мышца, которая неохотно и упорно выполняет свою работу.

Когда солнце в какой-то момент осветило коридор, а золотистые лучи коснулись моих век, я услышала стук. Он звучал как далёкое сердцебиение, нетерпеливо, но оживлённо.

Я не двигалась. Для чего? Пусть и Энакин ждёт вечность в своём ледяном царстве, когда я вернусь.

- Сельма!

Я услышала голос Адама за дверью, но не смогла его почувствовать. В этот момент мне стало так от этого больно, что я чуть не задохнулась.

- Открой дверь!

Его голос не был злым или гневным, а скорее решительным и упрямым.

- Нет! - слабо прошептала я и с трудом села.

У меня занемели руки и ноги после ночи, проведенной на полу. В кончиках пальцев побежали мурашки, когда я пошевелила ими.

- Я знаю, что ты здесь. Открой эту чертову дверь! - сказал Адам уже громче, теперь в его словах слышался гнев.

Он справедливо злился на меня. Может проще было вынести его гнев, чем разочарование?

- Сельма!

В его голосе появились угрожающие нотки. Я должна отреагировать.

Медленно поднявшись, я неуклюже побрела на кухню. Ноги были такими тяжелыми, будто прошлой ночью разучились ходить и теперь с трудом вспоминали как это делается.

С каждым шагом, ведущим к двери, ко мне возвращались и оживали воспоминания. Как в кино, я прокручивала в голове тот момент, когда вонзила в ногу Адама палку от метлы. В пальцах появилось то самое притупленное ощущение, хотя мне хотелось задвинуть это воспоминание в самый дальний угол. В сетчатку моих глаз врезался полный боли и одновременно шокированный взгляд Адама, от которого я не могла избавиться.

Я никогда не избавлюсь от него.

Чем ближе я подходила к двери, тем медленнее становились шаги. Я нерешительно сделала последний шаг, прислонилась лбом к двери и прислушалась, пытаясь почувствовать Адама. Я слышала его дыхание, но в душе у меня было пусто. Энакин заблокировал все мои ощущения.

- Сельма, я хочу поговорить с тобой, - потребовал Адам, и я стиснула зубы, чтобы не открыть дверь и броситься в его объятия.

Одно не верное слово с его стороны и объятие могло превратиться в смертельный удар. Если бы я только могла дать ему понять, что сделал со мной Энакин.

- Что случилось? Ты должна поговорить со мной! - потребовал он и у меня появилось нарастающее стремление рассказать ему правду.

Одновременно я ощутила странное подергивание рук, а глаза без моего ведома начали беспокойно бегать по комнате, пока не остановились на наборе ножей рядом с холодильником.

- Уходи! - крикнула я, испугавшись до смерти. - Уходи и не возвращайся!

- Сельма?

Хотя Адам почти шептал, я расслышала холод в его голосе. Еще никогда он не произносил мое имя с такой болью.

- Ты можешь все рассказать мне, - сказал он настойчиво. - Вместе мы справимся.

- Я не могу, - с трудом пролепетала я, чувствуя, что ноги сами ведут меня к набору ножей.

Что-то взяло надо мной контроль, я должна спасти Адама, прежде чем снова нападу на него. Придется смириться с тем, что я сейчас разбиваю ему сердце, если я хочу спасти его жизнь. Спасти от меня же самой! Никогда в жизни не подумала бы, что стану смертельной угрозой и буду угрожать нашему счастью. Эта мысль пульсировала во мне, вызывая тошноту.

- Исчезни! - крикнула я, так грубо как могла, после чего выбежала в коридор, спустилась в подвал и закрылась в одной из кладовок, где не было слышно звуков сверху, а значит и вопросов Адама.

Сидя в темноте, и перестав плакать, я вдруг совершенно успокоилась.

Слезы иссякли, и я ощутила оглушительную пустоту внутри.

И вдруг, посреди всей этой безнадежности и отчаяния, у меня в голове возникла мысль. Колдовство такого рода живёт только, пока жив человек, от которого оно исходит, значит если этот человек умрёт, то вместе с ним исчезнет и колдовство.

Существует крошечная надежда, и даже если Адам, глядя на мое поведение, перестанет доверять мне, я все равно когда-нибудь смогу рассказать ему, почему все так произошло. Если и это не получится, то по крайней мере я умру при попытке все исправить.

Я не позволю без боя забрать мою любовь. Энакин точно знал, что между Адамом и мной больше чем просто дружба. Он должен был знать об этом. Иначе ему хватило бы моего обещания, что я буду хранить молчание, и не было бы необходимости наводить на меня такое сильное колдовство.

От темного облака отчаяния отделилось это острое чувство и стало таким сильным, что окончательно затянуло меня. Во мне росло чувство злости на Энакина. Он заплатит за все, что сделал. Жажда мести полностью накрыла меня, постепенно отодвигая отчаяние и занимая его место.

Когда я в понедельник не пришла в Тенненбоде, после обеда перед моей дверью появились Ширли и Лоренц. Но что мне сказать им, так, чтобы не навредить? Я и сама до сих пор не знала, насколько далеко могу зайти, не теряя над собой контроль.

Пока я боролась с собой, Лоренц все нетерпеливее звонил в дверь, а Ширли даже пригрозила взорвать ее, если я не открою.

В конце концов я взялась за ручку, чуть приоткрыла дверь и высунулась наружу.

- Я плохо себя чувствую, - тихо сказала я, готовая в любое время захлопнуть дверь и сбежать в подвал, если проклятье начнёт действовать. - Скорее всего грипп.

Мне не нужно было ничего разыгрывать, мой голос хрипел, и я знала, что отчаяние не пошло на пользу моему внешнему виду. Лоренц испуганно отступил на шаг и, казалось, поверил в ложь, которую я только что рассказала ему. Я ненавидела себя за то, что не могу быть честной.

- Сельма, сладкая, ты выглядишь смертельно больной. Если тебе нужна какая-то помощь...

Он замахал руками в воздухе.

- Только отдых, - выдохнула я устало. - Я дам знать, когда почувствую себя лучше.

Я быстро закрыла дверь и прислушалась к отдаляющимся шагам Лоренца и Ширли и их разговору о том, насколько я действительно заразна.

Я с облегчением поняла, что всё получилось. Пока никто не задаёт мне конкретных вопросов, казалось проклятье дремлет. Потихоньку я делаю успехи в оценке того, насколько далеко могу зайти. Возможно я даже смогу вести более-менее нормальную жизнь, если все будут знать, какие темы им нельзя затрагивать. Но как мне это объяснить? Времени было не так много.

Я приняла решение вернуться в Антарктику и потребовать у Энакина объяснений. Если буду действовать спокойно и рассудительно, то возможно даже смогу убедить его освободить меня от этого проклятья. Если он не захочет, я, в случае необходимости, решительно настроилась освободиться от проклятья применив силу. Я снова вспомнила слова Адама. Энакин был невероятно хорошим бойцом, и будет не просто застать его врасплох.

Я задумчиво зашла в мою комнату и села за письменный стол. Решительно вцепившись в карандаш, я попыталась ещё раз написать слово Антарктика. Я медленно выводила закорючку буквы А, но, когда карандаш дошёл до верхней части, рука начала бесконтрольно дёргаться. Я сосредоточилась, борясь с блокадой внутри, пока, сжав зубы, не закончила корявую букву А. На букве Н мои пальцы потерпели неудачу. Как бы сильно я не старалась, я не могла написать последовательность букв.

Гневно я смяла бумагу и вместе с карандашом бросила в стену. Зашуршав, лист упал на пол, где уже лежал стопка неудавшихся попыток письма, которые я изготовила сегодня утром. Я закрыла глаза и попыталась ещё раз передать сообщение Адаму.

Но как только я пыталась сформулировать сообщение, меня накрывала острая головная боль и яркая вспышка света мелькала перед глазами, так что я непроизвольно начинала кричать. Это проклятье полностью блокировала мою способность посылать сообщения, и это состояние не менялось.

Расстроенно я встала и заставила себя наконец что-то съесть из запасов, которые были в доме. Скоро мне понадобится моя сила. Энакин был сильным, и я не смогу противостоять ему, если буду слабой и истощённой.

Но ненависть не должна препятствовать моей затеи. Поэтому я запретила растущему гневу затуманивать мне голову. Я не могла просто выйти ему навстречу и воткнуть в грудь нож. Энакин был великолепным бойцом и уже весьма впечатляюще доказал это.

Я должна успокоиться и потратить время на то, чтобы разведать ситуацию. Поспешное, неразумное решение было неуместным, и уничтожит всё.

Кристально чистые мысли крутились в голове, когда я принимала в пятницу после обеда душ. Чувства я свела к абсолютному минимуму и не разрешала себе размышлять о том, почему Адам не пришёл ко мне ещё раз. Я только могла догадываться, какое разочарование должно быть завладело им. Но как только мои мысли шли в том направлении, я заставляла себя думать об Энакине и подготавливать рассудительные слова. Боль не должна блокировать меня, в противном случае всё будет напрасно.

Я тщательно помылась, расчесала и уложила волосы в одну из самых сложных причёсок, которые были реликтом со времён монархии и которые когда-то любили носить женщины высшего класса. Я попыталась представить себя на месте Энакина. Мне нужно завоевать его доверие. Потому что только благодаря этому доверию, он подпустит меня к себе достаточно близко.

Вздыхая, я закрепила последнюю заколку в волосах. Я исчерпала все мои возможности в подготовке к этой встречи. Даже просмотрела ещё раз письменные заметки, чтобы хорошо знать историю и традиции прошедших столетий.

Видимо королевство Антарктика образовывало своего рода вечную монархию, в которой тогдашние порядки были так идеализированы, что из этого образовалась сказочная страна. Таким образом Томас Арпади был одним из представителей в королевской семье, не согласный с отменой монархии, точно так же, как была не согласна семья Бальтазар.

Я размышляла о мотивах Энакина, когда наносила яркий макияж, чтобы убрать тёмные круги под глазами. Он вырос в этом мире, и смотрел на монархию, как само собой разумеющееся. С его точки зрения было нормально относиться с уважением к королевской крови, естественный порядок вещей.

Но мне до сих пор было не понятно, почему он именно меня заставил следовать за ним в его страну. Достойные почестей попытки расширить мой кругозор, как-то не сочетались с Энакином. Я нанесла блестящие тени и посмотрела на себя в зеркало. Мои рыжие волосы были убраны в аккуратную прическу, и если я заставлю себя улыбаться, то действительно буду выглядеть свежо. Но вот от отчаяния, читавшегося в моих зеленых глазах, мне не удастся избавиться так быстро.

От Адама мне не удастся что-то скрыть, но Энакин не знал меня настолько хорошо, чтобы уметь читать по глазам. Да и что он вообще знал об отчаянии и страхе? Мысль об Адаме вскрыла в моем сердце болезненную рану, которая постоянно болела и не заживала. Я быстро попыталась избавиться от этих мыслей. Эта боль парализовывала меня, но сейчас мне нельзя давать слабину. Посмотревшись в зеркало, я глубоко вздохнула. Мое лицо расслабилось, и я даже смогла улыбнуться.

Я была готова.

В начале восьмого вечера я надела теплое пальто и сапоги, потушила свет в доме и отправилась в путь. Улицы были пустынными, так как температура опустилась ниже нуля и дул ледяной ветер. Надвинув шарф на рот и нос и засунув руки в карманы, я спешила по хрустящему под ногами снегу. Никто не подошел и не заговорил со мной, никто не остановил меня, когда я покинула Шенефельде и исчезла в лесу. Медленно забравшись в руины, я проговорила вербальное заклинание.

Мое сердце бешено заколотилось, когда дверь со скрипом открылась.

Моя ненависть к Энакину была безгранична, но все же мне придется сразиться с ней сегодня, потому что иначе я ничего не добьюсь. Я не допущу, чтобы наши с Адамом страдания оказались напрасными.

Глубоко вдохнув и дипломатично улыбаясь, я прошла через дверь.

- Как хорошо, что ты пришла вовремя, - Энакин принял меня с победной улыбкой на губах, в то время как я от всей души желала, чтобы его улыбка в скором времени исчезла.

- Ты сомневался, что я приду? - спросила я, стараясь сделать приветливое выражение лица.

- Тебя всю неделю не было на лекциях и семинарах. Это заставило меня немного поспекулировать.

- Не волнуйся, я никому не говорила о твоей тайне. У меня просто был грипп,- ответила я. - Но теперь мне лучше, да и сейчас у нас двухнедельные каникулы. Так что я буду посещать лекции с нового года.

- Я рад. Я действительно волновался о твоем здоровье.

Он посмотрел на меня пронзительным взглядом, и мне без слов стало ясно, что он знал настоящую причину моего отсутствия.

- Я рада сегодняшнему вечеру, - быстро сказала я, пока его недоверие не стало сильнее. - В 549 году по нашему летоисчислению во владении Арпади находилась великолепная корона, изысканной красоты. Я надеялась, что сегодня ты мне ее покажешь.

- А! Корона Милларда.

Глаза Энакина вспыхнули, и я заметила, что он доволен моим поведением.

- Обожаю образованных женщин, - признался он и повел меня вниз по лестнице.

- Знания, которыми я обладаю далеки от идеальных, - скромно ответила я, как того требовали правила поведения для знатных особ.

Казалось, он даже не заметил моего наигранного поведения, так как тотчас же начал рассказывать про корону.

- Сходим сегодня в музей? - спросила я, когда мы подошли к замку и открылись двери. - Я была бы очень рада.

- Ну как я могу отказать тебе, - сказал он с теплотой в голосе.

Я кивнула, после чего слуги, как и в прошлый раз отвели меня переодеваться.

Когда я пришла на званный вечер в чёрном платье, моё появление вызвало положительное перешёптывание. Причёска и опущенный вниз взгляд, казалось, сделали меня в глазах дворянства Антарктики привлекательной. Я стиснула зубы, когда шла к месту рядом с Энакином.

И когда я увидела, как он там сидит, среди своей благородной семьи, направив на меня благосклонный взгляд, меня охватило страшное подозрение, что он мог привести меня сюда, чтобы я заняла место рядом с ним.

Внезапно всё встало на свои места. Он пошёл в Тенненбоде не только для того, чтобы установить дипломатические отношения, нет, он искал невесту. Сколько подходящих для него женщин существует ещё в этом мире? С его точки зрения, скорее всего, одна или две. Мой дедушка был родом из семьи фон Некельсхайм и таким образом в моих жилах течёт кровь даже двух королевских семей. Конечно Энакин знал это очень хорошо, и в его глазах я, вероятно, была воплощением идеальной жены.

Видимо он никогда не планировал идти дружественным путём, и насильно вогнал клин между мной и Адамом.

Но он не знал, что ещё я надеюсь найти в Антарктике, а также, на что меня делает способным отчаяние.

На глаза навернулись слёзы, когда я садилась. Рыдание, застрявшие в горле, я проглотила, и сделала глубокий вздох, чтобы восстановить самообладание. Нельзя показывать здесь свою слабость, в противном случае даже последняя надежда будет напрасной.

- Как я слышал, вы плохо себя чувствовали на этой неделе, - спросил отец Энакина, пока вносили первое блюдо.

- Легкая простуда, - ответила я, заставив себя улыбнуться.

- Сельме уже намного лучше, - добавил Энакин.

Я проглотила замечание о том, что могу сама за себя говорить и добавила:

- Я ни в коем случае не хотела пропустить этот вечер. Как часто можно встретить шанс познакомится с такой замечательной страной.

С высоко поднятой головой я улыбнулась собравшимся и заработала благожелательные кивки.

Гвидо Арпади польщённо улыбнулся.

- Здесь действительно есть много чего, на что стоит посмотреть. Обязательно сходите к горячим источникам! Я обожаю это место. Моя жена каждый день ходит туда купаться, и я уверен, что благодаря этому ритуалу она так прекрасно выглядит, - Гвиндо Арпади улыбнулся своей жене, которая сидела рядом с ним, скромно опустив глаза.

Видимо кроме королев минувшей монархии, женщинам высшего класса не разрешалось действовать уверенно, заметила я, разглядывая опрятный внешний вид жены Гвидо Арпади. Она заколола свои тёмные волосы в такую же искусную причёску, какую сделала сегодня вечером я, только в её волосы были вплетены ещё переливающиеся жемчужины, благодаря которым она действительно выглядела как королева.

- Звучит замечательно, - сказала я, не отрывая взгляда от робкой королевы, которая казалась больше аксессуаром, чем индивидуумом. - Эникан уже хотел показать мне сегодня ваш семейный музей. Я с нетерпением жду, когда его увижу.

- Значит он сразу выбрал самое лучшее, чтобы произвести на вас впечатление.

Гвидо Арпади сделал глоток из своего бокала и произнёс тост в честь богатства Антарктики, к которому с энтузиазмом присоединилась вся компания за столом.

После ужина Энакин вывел меня из салона, и мы прошли через парк замка к прилегающему музею.

Так как мы были единственным посетителями, я предположила, что хранящиеся здесь сокровища доступны только для феодального общества. Моя надежда, что грааль патрициев находился среди этих сокровищ, выросла.

Но как же мне его идентифицировать? Я понятия не имела, как он выглядит. Единственное, что я знала это то, что ему примерно 2000 лет и что он укрепляет власть семьи Арпади. Как именно я его опознаю, было не ясно, я могла только надеяться, что Энакин даст мне какую-нибудь подсказку.

С чрезмерным энтузиазмом я оценила корону Милларда, которую Энакин показал мне в первую очередь. Она действительно была изумительной и наверняка бесценной. Сделанная из чистого золота, на ней красовались пять драгоценных камней, из которых каждый был размером с куриное яйцо.

- Корону одевает только правящий король на самых больших праздниках, - объяснил Энакин. - На Рождество, это как раз снова произойдёт. Парад в праздничные дни - это традиция.

- Корона действительно достойна короля, - сказала я под впечатлением. - А аллеи и улицы Антарктиды превосходные кулисы для парада.

Энакин прислонился к витрине и посмотрел на меня.

- Что с тобой? - спросил он совершенно неожиданно.

- А что со мной не так? - небрежно спросила я в ответ, в то время, как моё сердце неистово стучало от волнения.

Я перегнула палку? Он заметил мой маскарад и теперь разоблачит меня?

- Ты ведёшь себя необычайно мягко, - сказал он, задумчиво вытянув губы в трубочку. - Это кажется мне странным.

Я лихорадочно размышляла, как спасти ситуацию.

- Знаешь что, Энакин, - в конце концов сказала я. - Я соврала насчёт простуды.

Я посмотрела на него с вызовом.

- Я уже догадывался, - улыбнулся он, уверенный в победе и оттолкнулся от витрины.

- Правда в том, - продолжила я твёрдым голосом, - что мне нужно было время, чтобы подумать.

- Правда?

Энакин смотрел на меня, будто ожидал пощёчину. В этот момент я поняла, что он боится того, что я отвергну его. Глубоко внутри он видимо действительно надеялся, что всё это было по-настоящему. Что его план, переманить меня на свою сторону сработает.

Но его представления о любви были так далеки от моих, что нас никогда в жизни не будет связывать больше, чем ненависть.

- Я пришла к выводу, что ты прав, - сказала, глядя ему прямо в глаза.

- Королевская кровь слишком дорога, чтобы не придавать ей надлежащим образом значения. Я не принадлежу к низам. Моё происхождение требует большего.

Я гордо подняла голову, чтобы ещё подчеркнуть мои слова, и отметила, как выражение лица Энакина от отклоняющей осторожности превратилось в удивлённую радость.

- Мои предки были королевами, гордящимися своей страной и историей. Все они были сильными женщинами, ведущими целый народ. Это не справедливо, что в конце такой могущественной линии получаешь только презрение. Имя фон Норденах не следует забывать. Мои прародительницы заслужили, чтобы о них помнили с уважением.

- Речь, достойная королевы.

Энакин был впечатлен и поцеловал мне руку.

- Спасибо, - сказала я, сопротивляясь импульсу отобрать у него руку. Каким бы воодушевляющим не был этот момент для Энакина, и какое бы я не чувствовала облегчение, что он поверил в мои слова, такой же неприятной была интимность, которая внезапно воцарилась между нами.

- С какими драгоценностями мне следует ещё познакомится? - спросила я с улыбкой, забрала у Энакина руку и прошла к следующей витрине, в которой стоял большой, золотой кубок.

- Ах! Ты выбрала следующее наше сокровище, почти такое же ценное, как корона Миллрада, - он последовал за мной и встал рядом. - Происхождение этого грааля датируется началом образования монархии. Говорят, что в день основания Объединённый Магического Союза его передавали из рук в руки, чтобы связать друг с другом королевские семьи.

- Правда? - спросила я с благоговением, и в этот раз моё волнение не было разыграно.

Неужели я нашла грааль патрициев?

Я закрыла глаза и полностью сосредоточилась на гудение вокруг. Воду и лёд я воспринимала как голубое мерцание и как нежную пульсацию. Наконец я совершенно ясно почувствовала перед собой холодный звук металла. Но больше там ничего не было, только металл и вода. Я не чувствовала особенной магии в вещах, которые меня окружали.

Но это ещё ничего не значит, потому что Энакин заблокировал некоторые мои ощущения.

- Изумительная вещь, - сказала я, когда снова открыла глаза.

Кончиком указательного пальца я провела по похожей на стекло поверхности витрины. Как и всё в этой стране, она была сделана изо льда.

Я рассмотрела грааль более внимательно. Он был необычно большой и по сравнению с короной Милларда на нём не было никаких украшений. Только пять прямых линий тянулись от верхнего края вниз к широкой ножке.

- Верно, и для моей семьи этот грааль имеет особое значение, но ты обязательно должна посмотреть вот на это кольцо. Оно принадлежало моей прапрабабушке, и она получила его от народа гномов в день своей коронации, - Энакин прошёл к следующему экспонату, и я неохотно последовала за ним. - Это был важный момент в истории. Он показал, что гномы наконец готовы принять своё место в магическом сообществе.

- Правда? - рассеяно спросила я.

Что он имел в виду, когда сказал что этот грааль имеет особое значение для его семьи? Это могло значить только одно. Я нашла грааль патрициев. Только подобраться к нему будет не так просто.

Мой взгляд всё ещё был направлен на витрину с граалем. Войти сюда будет, вероятно, не так сложно, но витрина, казалось, представляет из себя проблему посложнее. Да и пройти с добычей мимо Морфея и его охранников тоже будет не простым делом.

Мне нужно время, чтобы изучить привычки магов, живущих здесь. Может есть какая смена караула, которую я смогу искусно использовать, или какой-нибудь другой пробел в системе, который внесёт преимущество в мои планы. Я не сосредоточенно следовала за Энакином по рядам экспонатов и слушала только в пол уха его подробные объяснения к каждой драгоценности.

Пока я следовала за Энакином через музей, мои мысли обгоняли одна другую, в то время как я перебирала в уме разные возможности.

Чего бы я не отдала за шанс поговорить с Адамом и вместе с ним подумать над тем, какой способ будет самым лучшем. Но пока наши разговоры начинались с того, что он спрашивал, что же случилось, мы не могли быть вместе.

- Ты обязательно должна прийти на Рождественский парад! - сказал Энакин, когда мы поздно вечером стояли возле двери, ведущей из Антарктики и прощались. - Я настаиваю на этом.

- Я буду рада принять участие в параде, - ответила я.

- Хорошо, тогда встретимся через четыре дня. Я жду тебя здесь в 4 часа вечера.

Энакин взял мою руку и слегка дотронулся до нее губами.

- Жду не дождусь, - ответила я и проговорила заклинание, открывающее дверь.

У меня было четыре дня, чтобы принять решение. Я могла бы придумать план похищения грааля патрициев или подумать, как заставить Энакина снять заклинание.

Или я могла бы выиграть время, чтобы лучше познакомиться с Антарктикой и поискать следы родителей, либо никогда не возвращаться в это место, а вместо этого спрятаться у бабушки в Темаллине.

Энакин помахал мне вслед, когда я подошла к двери, после чего стало темно. С меня тут же спало напряжение и подогнулись коленки. Я сидела в темноте на ледяном полу и вдыхала и выдыхала спертый воздух. Прошло довольно много времени, прежде чем я успокоилась и нашла в себе силы встать. С напряжением ушла и вся моя решительность. Мне вдруг стало плевать и на грааль и на парад. Адам - это единственное, что было важно.

Я должна еще раз попытаться поговорить с ним, а если попытка не удастся, то может у кого-нибудь другого будет достаточно терпения для разговора со мной.

Должна же быть возможность посоветоваться с кем-то, кто мог бы помочь мне выбраться из этой запутанной ситуации.

Я медленно побрела домой, открыла дверь в темный дом, поднялась в комнату и стала искать сотовый, которым в последний раз пользовалась когда-то прошлым летом. Идея с телефоном была не такой уж плохой, ведь я была далеко от того, с кем разговаривала и не могла ранить его. Единственная проблема заключалась в том, что почти никто из моих наделенных магической силой друзей не пользовался сотовым.

Я нашла свой в прикроватной тумбочке и подключила к зарядному устройству. Подождав пока он оживет и сделав глубокий вдох, я набрала номер Адама.

Когда включился автоответчик, я поняла, что его телефон выключен. Я попробовала позвонить Лоренцу, Ширли и Дульсе, но у всех включался автоответчик. Тогда я попробовала дозвониться до Лианы. С тех пор, как они с Паулем стали встречаться, она всегда носила сотовый с собой. Однако и ее телефон тоже был выключен.

У меня остался лишь один номер.

Когда пошли гудки, я еще раз глубоко вдохнула.

- Да,- коротко ответил мужской голос.

- Торин, ты мне нужен.

Мне стоило неимоверных усилий произнести это предложение.

- Чего ты хочешь? - сварливое настроение Торина сразу стало заметно. - Разве мало того, что ты подвергла опасности жизнь Адама? Тебе нужны новые жертвы для твоих бессмысленных атак?

Значит Адам уже рассказал своему брату, что случилось, и Торин был в бешенстве.

- Я не могу рассказать тебе, что случилось, но ты должен помочь мне положить этому конец.

После моих слов наступило молчание.

- Солнышко, ты почти кого-то убила.

Настоятельный голос Торина заставил меня понять, насколько все было плохо между мной и Адамом.

- Если не можешь помочь, тогда по крайней мере пообещай, что не подпустишь ко мне Адама. Я очень сожалею о том, что случилось, но я не могу это объяснить, а без объяснения не могу сейчас встретиться с Адамом.

- Ладно, - примирительно прорычал Торин. - Я зайду к тебе завтра утром в 10 часов. Сначала поговорим, а потом посмотрим, могу ли я тебе помочь. Я люблю чёрный кофе с сахаром и настаиваю на обильном завтраке.

- Как скажешь, - вздохнула я. - Спасибо, Торин.

- Ещё не за что благодарить.

- Всё равно спасибо.

Но Торин уже положил трубку и не услышал моё последнее предложение.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. В этот момент я услышала тихий звон, и этот тон внезапно вернул меня в прошлое. Лиана так часто звала меня на улицу в павильон маленьким колокольчиком возле моего окна, что я не могла бы сосчитать сколько раз это было. Я быстро прошла к кухонной двери и вышла в зимний сад.

Хотя температура ещё больше понизилась, и мороз щипал за щёки, я пошла дальше. На грядках лежал толстый слой снега, а кусты согнулись под весом белого великолепия. Когда я зашла в павильон, то была ещё одна. Но мне не пришлось долго ждать.

Наконец я услышала тихие шаги в снегу. На короткое мгновение я подумывала сбежать, но может мне всё-таки удастся построить с Лианой какую-нибудь связь.

- Где ты была? - она смотрела на меня широко распахнутыми глазами. - Я ещё не спала и случайно увидела, как ты идёшь.

- Я просто гуляла, - тихо сказала я и зажгла световой шар. - Я нехорошо себя чувствовала.

Только теперь я заметила глубокую морщинку у неё на лбу, которая свидетельствовала о том, что она ужасно злиться. Она злилась на меня, что было вполне понятно. Всё же мне причинило боль то, что даже Лиана, казалось, не была готова попытаться меня понять.

- В полночь? А что с тобой и Адамом? - набросилась она. - Я просто не понимаю. Насчёт простуды ты соврала, не так ли? Сначала у вас вроде как нескончаемая любовь, а теперь внезапное молчание, и ты не пошлёшь ему даже сообщения?

- Лиана! - попросила я. - Я всё ещё люблю Адама. Мои чувства не изменились. Мне только нужно немного время.

Почему всё так сложно? Почему никто не может вести со мной пустяковый разговор?

- Что? - выкрикнула она. - Почему тебе нужно время? Ты прямо сейчас лжёшь мне, а мне так надоела ложь, ты даже не можешь себе этого представить. Где ты действительно была в прошлые выходные? Адам совсем впал в отчаяние. Тебе стоит выложить всё начистоту.

Она воинственно сверкнула глазами.

- Хорошо, - тихо сказала я и попыталась вновь. - Я была в А...

Но уже началось удушье, заставившее меня замолчать. Нужно убираться отсюда, да побыстрее.

- Чёрт, да что с тобой такое?

Лиана смотрела на меня с разочарованием.

- Лиана, прекрати! - потеряв самообладание ответила я, с трудом сдерживаясь.

Я отчётливо чувствовала, как мои зрачки беспокойно мечутся в поисках острого предмета. К счастью здесь ничего не было, кроме павильона и большого количества снега.

- С чем? Разве ты не понимаешь? Адам сказал, что может всё пережить, только не твою ложь.

Её слова были словно удар в живот, и я снова вернула над собой контроль.

- Он так сказал, да? - я печально смотрела на Лиану. - Как у него дела?

- Плохо, или чего ты ожидаешь? – обрушилась она. - Скажи наконец, что случилось?

- Но я не могу об этом говорить, - с трудом ответила я, мой голос звучал как-то деревянно.

- Мне кажется, ты совершаешь огромную ошибку. Как ты можешь отказаться от всего, за что боролась?

Лиана сверкала на меня глазами и ее гнев передался и мне.

- У тебя есть другой мужчина?

- До тебя не доходит, да? - грубо ответила я. - Нет никакого другого мужчины. Но есть что-то, о чем я не могу говорить. Я борюсь с этим, но в одиночку это не просто, - я подскочила в ярости. - Если тебе действительно надоело все это вранье, тогда прими лжеколокольчик!

Бросив ей в лицо эти слова, я побежала домой.

Заперев кухонную дверь, я прислонилась к ней. Я злилась на Лиану, потому что она даже не попыталась понять меня, я также сердилась и на себя, так как сказала ей про лжеколокольчики. Когда-то я хотела дать ей один из засушенных цветов, чтобы она могла вернуть подавляемые воспоминания. Но я хотела сделать это в подходящий момент, после того как подготовлю ее к тому, чтобы она узнала правду о своей пропавшей сестре Мире.

Я не знала была ли она готова сейчас.

И вообще, существовал ли подходящий момент для этого? К такой правде никогда не бываешь подготовленным.

И все же я хотела бы быть рядом с Лианой, когда она всё узнает. Но в данный момент я была для нее не подругой, а угрозой, и это нужно срочно менять.

На следующее утро я встала вовремя, прибрала кухню и опустошила почтовый ящик. Повседневные дела отвлекли меня от того, что мне предстояло в этот день. Среди почты последних недель, я обнаружила письмо от бабушки. Оно было тоненьким и наверняка содержало лишь обязательное поздравление с рождеством и пустые увещевания, держаться подальше от любой опасности, которые я уже получила в день рождения.

Я небрежно отложила письмо в сторону, даже не вскрыв его. По крайней мере среди писем не было требования подать заявление о вступлении в брак. Я надеялась, что фавны вставляют палки в колеса бюрократической машины Объединенного Магического Союза. Заглянув в холодильник, я поняла, что придется идти за покупками к госпоже Гольдманн, если я хочу выполнить желания Торина.

К счастью этим субботним утром она была так занята выполнением желаний своих клиентов, что не задавала мне никаких вопросов, пока я укладывала в корзинку яйца, сало, хлеб для тостов и апельсиновый сок. Быстро пройдясь по рядам и взяв кофе и свежие фрукты, я поспешила покинуть магазин. Конечно было глупо думать, что кто-то спросит меня о том, где я была в прошлые выходные, но все же на меня нападал какой-то параноидный страх, что мне зададут этот вопрос.

Энакин сделал свое дело. Из страха причинить вред кому-то из друзей или знакомых, я избегала разговаривать с ними. Он изолировал меня ото всех, но одновременно хотел предложить мне альтернативную родину, куда я могла сбежать и которую он изо всех сил расхваливал. Постепенно я начала понимать все коварство его хорошо продуманного плана.

- Привет, солнышко.

Торин стоял ровно в 10 утра у ворот и смотрел на меня с осторожной улыбкой.

- Спасибо, что пришел, - сказала я, впуская его.

- Сначала я должен позавтракать, - сказал Торин, снимая куртку и шапку. - Ты же знаешь, как мне важен завтрак, а пока я наслаждаюсь твоими великолепными кулинарными способностями, можешь рассказать, для чего я здесь.

- Все готово.

Я кивнула и пошла на кухню. Торин был в более или менее в деловом настроении, и я надеялась, что это поможет нам продвинуться дальше.

Наливая ему кофе и кладя на тарелку яйца и сало, я подыскивала невинные слова, которыми бы могла описать свое состояние.

Я села напротив Торина с чашкой кофе в руке.

- Итак?

Он выжидающе смотрел на меня из-под светлого чуба.

- Сначала я должна предостеречь тебя от меня, - сказала я, серьезно посмотрев на него.

- От тебя?

Торин улыбнулся, взяв столовые приборы.

- Пожалуйста, воспринимай это серьезно. Я напала на Адама, - сказала я.

- Он говорит, это был несчастный случай! - Торин подцепил на вилку яйцо и отправил его в рот. - Но он обиделся и не понимает, что происходит.

- Это не был несчастный случай, - тихо ответила я. - В этом-то и проблема.

- Ага! - Торин сделал большой глоток кофе. - Значит ты собиралась убить Адама?

- Нет, конечно нет, - ответила я. - Я не могла по-другому, понимаешь?

Торин удивленно посмотрел на меня, словно до него постепенно начало доходить, в чем дело.

- Мы за тобой наблюдали, - тихо сказал он. - Точнее говоря, мы следим за тобой все время и в этом и заключается проблема.

- Что ты имеешь в виду? - недоумённо спросила я.

- Мы наблюдали за тем, как ты постоянно исчезаешь в этой руине, тогда Адам начал искать в городских архивах, и искал до тех пор, пока не выяснил, что ты укрываешься в старых владениях Арпади.

- Хорошо, - ответила я, запинаясь, потому что чувствовала, что темные силы внутри меня были не согласны с тем, что Торин нащупал часть правды.

- Ничего хорошего! - возразил Торин. - Потому что Адам видел, как Энакин тоже прячется там, и он не в восторге от этого.

- О, нет! - прошептала я.

Адам ревнует меня к Энакину?

- По твоему взгляду я вижу, что ты понимаешь, что это означает.

Я слабо кивнула.

- Возможно ты этого ещё не знаешь, но он склонен к ревности.

Торин взял тост и намазал его толстым слоем масла, продолжая осторожно наблюдать за мной.

- Я уже догадывалась, - ответила я слабо.

Наш разговор принимал совсем плохое направление, а мы ведь уже были так близко к правде.

- Конечно он ему ничего не сделает, - сказал теперь Торин, неправильно истолковав мои широко распахнутые от страха глаза.

- Если это твоё решение встречаться с Энакином, тогда он должен его принять.

- Нет, - сказала я. - Разве ты не понимаешь, что происходит?

Я в отчаяние смотрела на Торина. Больше всего мне хотелось сказать, что я ничего против не имею, если Адам выведет Энакина из строя, но как только я сформулирую это предложение, то скорее всего попытаюсь воткнуть Торину нож для масла в горло.

- Я понимаю, что здесь что-то неладно.

Он внимательно разглядывал меня, в то время как я стиснула зубы, стараясь сохранить концентрацию.

- Не то, что думает Адам, - сразу ответила я.

- А что это, сказать ты мне не можешь. Ситуация крайне сложная.

Торин отложил столовые приборы в сторону и вытер салфеткой рот. Потом наклонился ко мне и посмотрел глубоко в глаза. Я знала, что он собирался сделать и не сопротивлялась.

Режущая боль в моей голове нахлынула так быстро, что у меня даже не было времени закрыть глаза. Яркая вспышка ударила в голову, и я услышала, как кто-то кричит как резанный.

- Сельма?

Когда я снова пришла в себя, испуганный голос Торина звучал, как издалека. Я обнаружила, что лежу на кухонном полу, в руке вилка, которую я должно быть схватила со стола, когда падала.

О, о, демон во мне ужасно разозлился.

- Убирайся! - выдохнула я, когда почувствовала руку Торина на моей.

- Мне так жаль, Сельма. Я понятия не имел.

Пока я пыталась встать, я почувствовала, как моя рука крепко сжимается вокруг вилки, а глаза прицеливаются.

- Уходи! - закричала я теперь.

Мой голос дрожал, и когда я подняла руку, я увидела замешательство в глазах Торина. Но наконец он отступил от меня на шаг, когда я снова вскочила на ноги.

- Попытайся привести сюда бабушку! - заикалась я. - Иди!

Когда Торин увидел мои сверкающие глаза, казалось ему стало ясно, что он больше ничего не сможет здесь сделать, не подвергая себя опасности.

- Всё ясно, - сказал он с порога. - Оставайся здесь в доме и никого не впускай, пока мы не вернёмся.

Потом он захлопнул дверь и исчез.

Я провела день в своего рода оцепенении, выглядывая из окна и наблюдая за жителями Шёнефельде, как те готовятся к Рождеству. Силы окончательно покинули меня, уступив место всепоглощающему отчаянию. Только когда на улицы опустилась темнота, я сдвинулась с места, бесцельно бродя по дому.

Эта ситуация должна закончится как можно быстрее. Тоска по Адаму съедала меня, как огонь, горящий во мне, и скоро он поглотит всю пищу.

Его ревность была вполне понятной. Я ранила его и прогнала. Если бы он в такой же совокупности находился со Скарой Энде, я бы тоже злилась. Надеюсь Торин понял, что моя бабушка, казалась, была сейчас единственным магом, кто смог бы мне помочь в этой ситуации. Либо она, либо я сама закончу это дело!

Эта жгучая боль была невыносимой, и моя готовность пойти на крайность, чтобы наконец избавиться от неё, становилась всё сильнее.

Готова ли я убить Энакина?

Снова и снова эта идея вертелась в голове. Она была угловатой, и не подходила мне. Да и вероятность того, что он заметит, что я собираюсь сделать и убьёт меня перовой, была высока.

Если только не появится элемент неожиданности, который я смогу использовать.

Однако я не знала, способна ли на такое. Но что-то я должна была сделать. Я не могла сидеть здесь и в отчаяние ждать, что Адам и Торин возможно смогут уговорить мою бабушку вернуться и помочь

Нужно самой ещё раз попытать счастье. Но отнять жизнь у мага, даже если он такой невыносимый, как Энакин, была той границей, которую я не хотела переступать. Я пойду на рождественский парад и сделаю всё, что в моих силах, чтобы Энакин снял с меня заклинание.

Решение было принято, и меня охватило странное спокойствие.

Внезапно я оказалась возле двери, ведущей на верхний этаж. Я зажгла световой шар и открыла её. Потом поднялась по ступенькам и зашла в свою старую детскую.

Видимо пришло время попрощаться окончательно. Я хотела ещё раз быть поближе к семье, и здесь наверху это было легче всего сделать. Я осторожно опустилась на мою старую детскую кровать и вязла в руки книгу сказок, которая всё ещё лежала там.

Задумчиво я начала её листать, в то время как другая моя рука, как уже часто, переместилась к кулону, который я носила день и ночь, с тех пор, как моя мама подарила мне его в прошлом году к моему восемнадцатилетию.

На самом деле я ещё до сих пор помнила, какой была последняя сказка, которую она мне прочитала. Я медленно листала дальше, пока не нашла историю о Йоринде и Йорингеле. Я медленно начала читать сказку и было действительно такое ощущение, как будто я ещё раз слышу голос мамы.

Грусть прокралась в сердце и ненасытная тоска. Каким бы я стала человеком, если бы моя мама не ушла в тот день? Если бы наша жизнь просто продолжала течь дальше? Я знала, что никогда не получу ответа на этот вопрос.

Эти решения были приняты в прошлом, и теперь я должна жить, неся последствия. Когда я открыла последнюю страницу и история счастливо закончилась, я оторопела.

Под последним предложением была написана записка тонким карандашом. Её почти не было видно, и я зажгла ещё один световой шар, чтобы разобрать маленькие буквы.

Там стояло: "История здесь не заканчивается." Но не только история о Йоринде и Йорингеле кончалась здесь, сама книга закончилась, потому что эта история была последней в книге сказок. Я ещё раз проверила последние страницы, но не увидела там ничего необычного. Я даже просветила последнюю страницу, но не нашла никакого скрытого шрифта. Что бы это могло значить?

Я закрыла книгу, снова и снова поворачивая её туда-сюда. Она не была тяжелее или легче, чем другие книги такого же размера. Но моя мать не стала бы оставлять подобную записку без причины. Она знала, что в какой-то момент я начну искать ответы, и у меня было сильное подозрение, что и здесь меня ожидает скрытое послание, которое я должна расшифровать. Может это снова упоминание кого-то, кто смог бы меня поддержать.

Кто бы смог помочь мне в таком вопросе?

Ответ был ясен, потому что я кое-кого знала, кого уже давно хотела навестить, и кто прекрасно разбирался в книгах.

Я не торопилась, потому что даже не знала, открыт ли ещё сегодня вечером книжный магазин господина Лилиенштейна. Рыночная площадь была украшена множеством огней и светилась празднично и торжественно.

Я медленно шла по тротуару и всё разглядывала. Внезапно я снова почувствовала, что за мной наблюдают. Чувство казалось знакомым. Я повернулась и правда, в книжном магазине господина Лилиенштейна я обнаружила фигуру, хорошо выделяющуюся в сияние света.

Я быстро взбежала вверх по маленькой лестнице, ведущей к входной двери. Я почти ожидала, что она будет закрыта, но ручка с лёгкостью опустилась вниз, и я зашла внутрь. Колокольчик тихо зазвонил, когда я входила в магазин, и дверь за мной закрылась.

Всё выглядело так же, как всегда в этом магазине. Господин Лилиенштейн не был большим поклонником сезонных декораций, и сегодня я была рада найти свободную от рождественских украшений зону.

- Добрый вечер, Сельма, - сказал приятный голос.

- Добрый вечер, - вежливо ответила я, в то время, как господин Лилиенштейн шёл ко мне, чтобы пожать руку.

Он был плотным мужчиной, не толстым, но всё же у него было заметно пузо. Оно было как раз такого размера, что на первый взгляд он казался неспортивным человеком. Но его серьёзный взгляд и строгая причёска с пробором, которую он держал в форме с помощью помады, немного сглаживало впечатление комфортно живущего человека.

- Что привело тебя ко мне? Тебе снова нужно укрепляющее средство?

Он ободряюще мне улыбнулся, и у меня сразу появилось к нему доверие.

- Нет, дело не в этом, - ответила я. - Эта проблема уже решена. Неизвестный помощник послала мне корень Уоло. Кстати, вы могли бы спокойно рассказать, что у вас на верхнем этаже продаётся магическая литература. Летом она бы мне пригодилась.

- Действительно, - ответил господин Лилиенштейн. - Я полагал, что в таких вещах тебя поддержит бабушка.

- Моя бабушка в Темаллине, - ответила я.

- Знаю, знаю, но вы ведь несомненно поддерживаете связь друг с другом?

Господин Лилиенштейн внимательно на меня смотрел, и меня удивляли его подробные вопросы.

- Нет не поддерживаем, - ответила я и не смогла сдержать горький тон в голосе. - Хотя помощь мне сейчас срочно необходима.

- Вот как, - задумчиво ответил господин Лилиенштейн, мне было интересно, о чём он задумался.

- Если всё так, то я могу признаться в том, что это я был тем, кто послал тебе корень Уоло, - в конце концов через некоторое время сказал он.

Мне понадобилось какое-то время, пока его слова дошли до меня.

- Что? - растерянно спросила я.

- Ты всё верно расслышала, - улыбнулся он. - Я прошлым летом разговаривал с твоей бабушкой о том, как у тебя дела, вскоре после того, как ты столкнулась с Бальтазаром.

- Правда?

Я понятия не имела, что моя бабушка настолько доверяет господину Лилиенштейн, что рассказала ему об этом.

- Да, я предложил помочь тебе, но твоя бабушка не захотела. Видимо она надеялась, что твоя слабость будет сдерживать тебя, и ты не станешь ввязываться в слишком опасные дела.

- Это на неё похоже, - подавленно ответила я.

- Я знаю, что её сложно понять. Но ей пришлось пережить уже гораздо больше горя, чем можно справится за одну жизнь. Не вини её за осторожность. Однако у меня было другое мнение по этому вопросу. После того, как ты пришла ко мне, спустя много времени с тех пор, как она уехала, а ты всё ещё не устранила свою проблему, я в конце концов решил тебе помочь.

- Спасибо, - серьёзно сказала я, и совершенно внезапно в моё сердце проникло теплое чувство и прогнало из него чуточку темноты.

В этом мире всё-таки кто-то есть, кто понимает меня и хочет помочь.

- Для тебя и твоей бабушки я с удовольствием отдал корень, потому что она сделала для меня гораздо более ценный подарок.

- Правда?

Что-то встало здесь на своё место, я сразу это почувствовала.

- Может у вас есть продолжение книги "Сказки всего мира"? - улыбаясь спросила я. - Прекрасная книга, которая якобы ещё не закончилась.

Эта улыбка удивила меня, потому что я не улыбалась с тех пор, как атаковала Адама.

- Существует бесчисленное множество замечательных книг, - мечтательно сказал господин Лилиештейн, и в этом взгляде была такая большая любовь к книгам, что я точно знала: он как раз тот, кто мне нужен.

- Это очень особенная книга, к которой привязано множество воспоминаний, - сказала я.

- Они самые лучшие из всех. Такие книги, которые читаешь снова и снова и в которых можешь быть как дома, - улыбаясь ответил он и жестом пригласил меня сесть в широкое кресло в своём уголке для чтения. На негнущихся ногах я приняла его приглашение и опустилась в кресло. Тысяча вопросов вертелось в голове, и я не знала, какие задать первыми.

- Если вы так хорошо обо всём осведомлены, может тогда оберегаете и грааль патрициев? - тихо спросила я, с любопытством смотря на него.

Я раскрыла свои карты, и если он невзначай не знает о граале, то самое плохое, что может случится это то, что он посмеётся надо мной.

Его правый глаз внезапно задёргался. Ага! Значит он что-то знает.

- Как ты до такого додумалась? - спросил он тоненьким голоском.

- Господин Лилиенштейн, - вздыхая сказала я. - Если вы можете мне помочь, тогда пожалуйста помогите! Что бы там не думала об этом моя бабушка. У меня нет времени ждать, когда она поспешит мне на помощь.

- Ты понятия не имеешь, что находится в моих руках, не так ли?

Он с удивлением смотрел на меня.

- Если это случайно не грааль с особенными свойствами, нет, тогда я не знаю, - ответила я, пожимая плечами.

- К сожалению, грааля у меня нет, но я слышал о нём. Говорят, что он наделяет своего владельца безмерной властью, и как ты видишь, я ей не благословлён. Ты ищешь грааль? Хочешь управлять судьбой страны?

- Нет, я ищу его по другой причине, - я размышляла о том, как описать ситуацию, не упоминая Арпади. - Где его видели в последний раз?

Семья Арпади хвасталась своим богатством, а не властью, что у неё была. Поэтому, скорее всего, грааль в семейном музее Арпади был не тем граалем, который я искала. Это было бы слишком легко.

- Даже если меня удивляет, что тебя интересуют старые реликвии, я рад, что ты увлекаешься историей. Конечно подтверждённых свидетельств нет, но я слышал, что грааль видели в последний раз в шестидесятых.

- Откуда вы это знаете? - удивлённо спросила я.

- Скажем так, я интересуюсь историей, а после преобразования Объединенного Магического Союза в демократию древние реликвии королевских семей были переданы палате сенаторов, например, корона Милларда или серебряный скипетр с бриллиантом неизмеримой ценности. Я работал в отделе антиквариата в палате сенаторов, когда он еще был здесь, в Шенефельде.

- Интересно, - ответила я. Видимо господин Лилиенштейн даже не подозревает, что некоторые из этих ценных вещей являются атрибутами власти.

- Сам грааль я конечно не видел. У меня было только его описание из каталога для внутреннего пользования.

- И как он выглядел? Вы еще помните? - напряженно спросила я.

- Конечно помню. Помню каждое прочитанное слово. Фотографическая память, знаешь? - он постучал пальцем по лбу. - Грааль описывается как очень роскошный предмет, его украшают 25 диамантов. Он не очень большой, в выставочном каталоге была помечена высота в 20 сантиметров. Не плохо, да? - он выжидательно посмотрел на меня. - Даже спустя более пятидесяти лет я все еще помню каждую деталь.

- Здорово, - сказала я не очень восторженно. Этот грааль не имел ничего общего с тем, который я нашла в семейном музее семьи Арпади.

- Я знаю, - вздохнул господин Лилиенштейн. - Цитаты из выставочного каталога редко вызывают бурный восторг.

- Не в этом дело, - быстро сказала я.

- Перейдем к более интересным вещам. Я уже много лет храню здесь для твоей бабушки очень деликатный манускрипт. Я знаю, она наверняка не хочет, чтобы он попал к тебе в руки, но после того, как я узнал, какие у тебя враги, мне кажется, ты должна его прочитать. Тем более, что я тоже самое сделал и для Катерины.

- Это значит, моя мама доверилась вам?

- Не совсем так, - ответил господин Лилиенштейн. - К сожалению, это Жоржетта узнала о манускрипте и каким-то образом завладела им. Она попросила меня сделать копию для твоей матери, а сам манускрипт хранить так, чтобы он не попал в чужие руки. У твоей бабушки были напряженные отношения с твоей матерью, ты должна это знать. Бабушка хотела помочь, но было уже поздно.

- Я уже знаю об этом, - сказала я. - Вы пробудили мое любопытство.

- И правильно, но я должен предупредить тебя, что этот текст деликатнее всего того, что ты когда-либо читала, потому что он полностью перевернет твое представление об Объединенном Магическом Союзе. Конечно нужно учитывать, что это всего лишь теория. Она никогда не была доказана. Помогать твоей маме было уже поздно, хотя твоя бабушка думает иначе. По ее мнению, этот манускрипт направил твою маму в совершенно неправильное русло. Ей, наверное, не понравится, если я разрешу тебе взглянуть на него.

- И что написано в этом манускрипте?

Меня подгоняло не только любопытство. То, что именно моя бабушка заполучила манускрипт, имело для меня огромное значение, ведь она была могущественным магом и мне бы не только пригодилась ее помощь, возможно от нее зависело мое выживание.

- Хорошо, пойдем со мной!

Господин Лилиенштейн с помощью мыслей закрыл входную дверь и опустил жалюзи. Потом убрал загораживающую верёвку с лестницы, ведущей на верхний этаж, он начал подниматься по ступеням. Я поспешила за ним, не имея ни малейшего представления, что меня ждет.

После того, как господин Лилиенштейн тщательно запер дверь на верхнем этаже, а окна закрыл тяжёлыми занавесками, казалось он почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы вытащить манускрипт. Он одним единственным маленьким жестом зажёг десять световых шаров, что я удивлённо приняла к сведению. Кажется, господин Лилиенштейн, как и моя бабушка, обладает поразительными силами.

- Отойди немного в сторону, - попросил он. - Я защитил манускрипт заклинанием. Если кто-то узнает, что он находится у меня, мне не поздоровится.

- Вот как? - спросила я, распахнув глаза, но отошла подальше, так что врезалась спиной в одну из книжных полок, стоящих возле стен.

Господин Лилиенштейн развёл в стороны руки и пробормотал заклинание. Я не успела вскрикнуть, потому что пламя огня, который внезапно загорелся посередине комнаты, появилось без предупреждения. Жар чуть не опалил мне брови, и я прижалась ещё сильнее к книжной полочке, с округлившимися глазами наблюдая, как господин Лилиенштейн, не моргнув глазом, зашёл в огонь.

Когда он исчез в нём, я действительно вскрикнула от испуга. Это было невозможно. Маг может вызвать огонь, может потушить его и управлять им, но он точно в нём сгорит.

Профессор Боргиен достаточно часто предупреждал нас о силе пламени, из-за чего я почтительно обращалась с огнём.

Я ещё раз задержала дыхание, когда господин Лилиенштейн снова появился.

- Ах, Сельма, вот ты где.

Он направился ко мне и лёгким движением руки заставил исчезнуть огонь.

- Как вы ...? - заикаясь спросила я, показывая на место, где ещё совсем недавно комнату наполняло пламя.

Жар всё ещё находился в комнате, но видимо ни паркет, ни бесчисленное количество книг не пострадали.

- Ты не имеешь даже малейшего представления о том, какие силы живут в тебе! - многозначительно сказал он. - И на что ты способна, если владеешь пятым элементом. В Тенненбоде, кстати, ты никогда об этом не узнаешь.

- Что?

Я совсем не понимала, что он хочет мне сказать.

Господин Лилиенштейн вздохнул и подозвал рукой к круглому столу в углу, за которым стояло восемь стульев.

- Об этом идёт речь в этом манускрипте. Книга из Мантао. Кстати так называется место, где её написали, маленькая, незначительная деревушка в глуши.

Он поднял вверх толстый фолиант, а я заняла за столом место напротив него.

- Но незначительные места чаще всего скрывают самые большие тайны, - он заговорщически улыбнулся, с каждой проходящей секундой он становился мне всё симпатичнее. - Но достаточно на сегодня философии, пришло время изменить твоё мировоззрение. Начнём с Теннебоде. У этого старого и почтенного университета всегда было только одно предназначение - он сдерживал магов, лживо уверяя их в том, что они больше ни на что не способны, кроме как зажечь парочку свечей и переместить воду из одной ванны в другую. Королевы, которые когда-то основали Объединённый Магический Союз, позаботились о том, чтобы древние знания исчезли из памяти магов. Древние усовершенствовали боевое искусство магов. Они использовали элементы, чтобы разрушать. Старые легенды о героях, живших до нашего времени умалчивались. Воины должны были умереть, а с ними все воспоминания о великих битвах прошлого. Остался только один единственный памятник, но никто не знает его истинного значения.

- Тенненбоде, - прошептала я хрипло. - Сцены побоищ.

- Они последние свидетели того времени. Никто не должен когда-либо узнать, на что может быть способен маг, тренирующий свои силы в течение десятилетий.

- Это невероятно!

Я смотрела на господина Лилиенштейна округлив глаза.

- Да, я был так же поражён, как и ты, но всё сходится. Тенненбоде был ответом на все конфликты. Речь шла о том, чтобы контролировать магию каждого отдельного племени. Для этого королевы объединили племена под одну корону. Распри до нашего времени привели только к тому, что маги почти истребили самих себя. Племена были забыты, и маги нашли новые принадлежности. Система монархии, высший и низший класс давали народу достаточно возможностей идентифицировать себя с ними и направить своё внимание на другие вещи.

- Всё дело было только в контроле? - спросила я.

- Конечно дело только в нём. Каждый маг, который владеет пятым элементом, может уничтожить мир и поколебать его в самом основании. Ты можешь затопить землю или покрыть всю планету пожарами. Ты можешь разрушить всё, понимаешь, абсолютно всё.

- Вы имеете ввиду, что в Тенненбоде магов, владеющих пятым элементом, изолируют, а потом дают им только столько знаний, чтобы они не представляли собой опасности.

- Не только их, даже обычный маг, достаточно поупражнявшись может так усовершенствовать своё умение, что в состояние нанести много ущерба. Конечно он не сможет снять с орбиты землю, как маг, который владеет пятым элементом, но всё же у него есть достаточно могущества, чтобы принести разрушения. Царствующая королева была единственной, кто владел этим манускриптом. Не знаю, как твоей бабушке удалось заполучить его. С последней королевой окончательно было забыто старое писание. Примус уже больше ничего о нём не знает. Он наблюдает за магами, которые владеют пятым элементом, потому что они могут принести ему большую пользу. Палата сенаторов своевременно привязывает этих магов к себе и использует их способности для собственных целей.

- Невероятно, - сказала я. - Это означает, что вы последний владелец манускрипта.

- Так и есть, - господин Лилиенштейн медленно кивнул. - В то время я сделал для твоей матери копию, которая, однако исчезла вместе с ней. Твоя бабушка больше не смогла её найти, поэтому я не могу рисковать ещё раз. Нельзя, чтобы эта книга попала в чужие руки. Если хочешь, можешь прочитать её и сделать себе пару заметок, но потом я снова спрячу её в тайнике.

- Это даёт мне снова надежду, - сказала я, на губах вновь появилась улыбка.

- Подожди, пока не прочитаешь вот это.

Он указал на манускрипт в кожаном переплёте.

- О чём идёт речь в книге из Монтао? - спросила я.

- Назовём её последним изданием учебника, используемого до нашего времени. Летописцы описали техники боя и методы обучения воинов и не только. В этой книге ты узнаешь всё о героях того времени, о великих сражениях, в которых они участвовали и самых тёмных врагах, которые когда-либо существовали в этом мире. Это особенное произведение, я долго корпел над ним, переводя со старого языка и выучил при этом наизусть.

- Поэтому вы так хорошо владеете огнём?

- Это мелочь. Я обращаюсь ответственно с моими знаниями и скрываю их. После того, как ты это прочитаешь и усвоишь методы, твоя связь с элементами будет другой. Но узнать об этом могут, самое большее, твои поверенные, в противном случае у тебя будут неприятности со всей Чёрной гвардией. Не то, чтобы они смогли победить тебя, они такие же кастрированные маги, которых ты найдёшь везде. Но было бы неразумно бросать им вызов. Жизнь не будет проще, если весь Объединённый Магический Союз станет твоим врагом. Кроме того, ты должна пообещать мне делать упражнения не спеша. Они сложные и скрывают в себе большую силу, потому что используют не только твои магические способности, но также силу твоего разума, и особенно в начале может случиться так, что ты не всегда сможешь всё контролировать. Иногда твои силы будут слишком большими, а иногда слабыми, но всё это только вопрос практики. Пока ты не будешь уверенна в том, что хорошо собой владеешь, лучше тебе сдерживаться и не использовать силы в сложных ситуациях.

- Почему бабушка не рассказала мне о нём раньше? - спросила я и посмотрела на манускрипт, в невзрачном коричневом, кожаном переплёте.

- Ты ведь это и сама знаешь, не так ли?

Господин Лилиенштейн понимающе посмотрел на меня и кивнул. Этот манускрипт означал борьбу.

- Могу я ещё что-нибудь для тебя сделать?

Я нерешительно подняла взгляд.

- Мне нужна помощь, чтобы избавиться от кое-чего, о чём я не могу говорить, - медленно сказала я.

Господин Лилиенштейн склонил голову на бок, задумчиво глядя на меня. Потом взял меня за руку и закрыл глаза. Одно мгновение он не двигался, потом я внезапно почувствовала жгучую боль в пальцах и вырвала руку.

Господин Лилиенштейн улыбнулся.

- Кто бы это не сделал, обладает довольно приемлемыми силами. Сложное заклинание, ты можешь либо сама убрать его, если будешь достаточно сильной, либо просто убьёшь виновника, если он добровольно не захочет убрать заклинание.

- То, что я должна убить виновника, я уже и так знала. Однако я не знала, что также могу сама убрать заклинание.

- Ты духовный странник? - спросил господин Лилиенштейн, выжидающе глядя на меня.

- К сожалению, нет. Бабушка говорила, что для этого нужно очень долго учиться.

- Это верно, но лучше, если ты станешь духовным странником, потому что в таком случае, с тобой такого даже не случилось бы. Никто не может взять духовного странника в мир грёз против его воли и наложить на него заклинание такой силы.

- Я попрошу бабушку обучить меня в духовного странника, как только она вернётся в Шёнефельде, - вздохнула я, очень надеясь, что Торину удастся убедить бабушку вернуться ко мне.

Господин Лилиенштейн сочувственно кивнул.

- У тебя могущественные враги, если они угрожают тебе такими заклинаниями. Выбери время и изучи манускрипт. Там ты найдёшь так же информацию об обучении в духовного странника. Заклинание, чтобы спрятать манускрипт, ты найдёшь сразу на первой странице. Используй его и для того, чтобы защитить свои заметки.

- Спасибо, - сказала я.

- Не за что, но на самом деле тебе стоит поблагодарить свою бабушку. В конце концов это она нашла манускрипт. А лучшей благодарностью будет, если ты выживешь. Приступай сразу к делу!

Он протянул мне книгу из Мантао и встал, чтобы зажечь свет. Мне показалось, что он хочет, чтобы я поторопилась и побыстрее начала изучать книгу.

Как будто догадывался, что у меня не так много времени, чтобы проработать этот толстый фолиант.