Легавый

Глава 10

Такое множество гостей стало для меня настоящим сюрпризом. Кроме уже спустившегося в гостиную Митиано, там ещё дожидались меня, расположившись в уютных креслах, ротмистр Пехов, компания гоблинов «в количестве трёх штук» и мой вариативный родственник-барон — корнет Анатоль Штольц.

Гоблины сидели отдельной кучкой в одном углу гостиной, в другом обустроились орк с ротмистром, ну а бедняге Анатолю пришлось куковать в сторонке уже в гордом одиночестве.

Барон сегодня щеголял в парадно-выходном мундире, видимо, находясь в увольнении. Пехов же, хоть и переоделся после вчерашнего, но снова был в гражданском. Оно и правильно, с нашими приключениями никаких запасов форменной одежды не хватит. Выгонят его тогда из жандармерии к чёртовой матери за расточительность, тут к гадалке не ходи.

Митиано, как обычно, обрядился в свою любимую кожаную куртку, слава богу, хотя бы сменив под ней дебильную бирюзовую сорочку на обычную белую. Его неизменная красная ковбойская шляпа лежала на столе, причём не где-нибудь скромно скраю, а прямо по самому центру, ярким пятном притягивая взор. Подарить ему нормальную шляпу, что ли?

А вот Жмых, Мелкаш и Бугор выглядели нынче непривычно респектабельно, облачившись в дешёвенькие, но вполне приличные с виду костюмы. Сорочки, галстуки и всё такое. В общем, упасть — не встать. В театр после меня собрались? В таком наряде ещё только в суд да на свидания ходят. Но это точно не про данных господ.

Все посетители коротали время, неспешно потягивая кофеёк, любезно поданный слугами. Правда, гоблины, по-моему, только делали вид, что пьют. Судя по их кислым рожам, они бы лучше пивка дерябнули. Впрочем, как и я. А то принятая таблетка пока с похмельем не справлялась. Но приличия есть приличия. Так что и они пусть кофе хлебают, и я приобщусь. Тут Флипке всё как надо сделал и совершенно правильно распорядился.

Хоть и нелюбовь у нас с ним взаимная, но службу старик знает и тащит в полном соответствии. Молодец. Надо ему будет благодарность объявить от лица командования, то бишь моего. А может, и премию какую выписать.

— Моё почтение, господа, — поприветствовал я собравшихся. И не удержался: — Я собрал вас здесь всех, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие. К нам едет ревизор.

Немая сцена получилась не хуже, чем у Гоголя. Все вытаращились на меня в полном недоумении.

Гробовую тишину лишь через несколько секунд нарушили шоркающие шаги и сухое трескучее покашливание старика дворецкого, притащившего ещё один кофейник с ароматно парящим напитком.

— Расслабьтесь, други, — я повёл перед собой рукой, как натуральный джедай. — Всё в порядке, воздушная тревога отменяется. Ревизора не будет, а вместо него скоро приедет Холмов, о чём сам он соизволил недавно сообщить по телеграфу.

— Что с вами, дорогой Влад? — первым подобрав отвисшую челюсть, поинтересовался барон. — Да вы здоровы ли? Выглядите не ахти как и излагаетесь невразумительно.

— Не очень здоров, — признался я поморщившись. — Голова после вчерашнего по швам трещит. А всё ты, — я указал пальцем на орка, — и твои друзья газаги. Нахрена вы меня так напоили?

Митиано благоразумно спорить не стал, лишь развёл руками, довольно осклабившись и продемонстрировав свой фирменный хищный оскал — такой, что любой бульдог от зависти сдохнет.

Гоблины в своём углу понимающе закивали. Наверняка и сами были не понаслышке знакомы с проявлениями абстинентного синдрома. Сто пудов, решили сейчас, что я белочку словил, вот и несу теперь всякий бред.

— Невразумительность, барон, — не удержавшись, решил-таки подколоть меня орк, — самое обычное для вашего родственника дело. И выпивка тут ни при чём.

— А-а-а, — наконец-то проявил чудеса сообразительности и Анатоль, — так вы вчера изволили кутить безмерно? Что ж понимаю. Было, видать, с чего. Очередную победу отмечали? Вы не представляете, какие только слухи в обществе не ходят о ваших похождениях и подвигах. А мадам Рози так и вовсе понаговорила мне такого, что я даже ушам своим не поверил. Вы для неё просто античный легендарный герой во плоти.

— Да полно вам, — отмахнулся я и указал барону на орка с ротмистром: — Так, покуражились немного с товарищами. Ничего героического.

— Скажете тоже, — не согласился со мной Анатоль. — Если верить всем россказням, так у вас, что ни день, то перестрелка. Это просто несправедливо. Я тут на службе от рутины чахну, а у вас жизнь ключом бьёт.

— Ещё как бьёт, — скривился я, — живого места на мне уже скоро не будет.

— И всё же, — плеща энтузиазмом, прервал мои стенания барон, — вы за несколько дней уже столько врагов сокрушили, что мне, склонен я подозревать, подобное и до самой отставки не грозит. И меня теперь, не смею скрывать, терзает невыносимая зависть. К тому же, как я проведал, занялись вы ныне делом «Крутоярского зверя», а поохотиться на такого злодея — да я в жизни себе не прощу, коли сию возможность упустить посмею. А посему, если позволите, я готов хоть сейчас составить вам партию в любом предприятии, какую бы опасность оно не сулило. Я уже и на целую седьмицу увольнение вытребовал. Свободен, как ветер.

— Вот оно вам надо? — с сомнением глянул я на Анатоля.

— Всенепременно, — энергично кивнул барон, а я перевёл взгляд на орка с ротмистром.

Пехов флегматично пожал плечами, типа ваш родственник, вы и решайте. Зато Митиано живо скорчил недовольную физиономию.

Ну да, мне его сомнения были вполне понятны. С ротмистром-то они уже спелись, а вот чего ждать от барона, неизвестно. Он всё-таки армейский офицер. Ему привычнее окопы да штыковая атака в лоб. А в работе оперативника он шарит, наверное, ещё меньше, чем я. Вот и зачем орку ещё один подшефный? Ему за мной бы уследить.

Опять-таки, не видел я целесообразности в разгуливании по городу слишком большой компанией, которая будет сильно привлекать к себе внимание окружающих. Нас, если ещё Холмова посчитать, уже четверо.

Впрочем, на нас и так постоянно пялились. Причём, как мне кажется, в большей степени из-за Митиано, точнее, из-за его дебильной шляпы.

— Видите ли, дорогой Анатоль, — почесал я уже изрядно заросшую шерстью щёку, — такие вопросы не стоит решать с кондачка да с панталыку. Тут прикинуть нужно, насколько это будет полезно для дела и насколько интересно для вас самого. Да, случались ситуации, когда лишний стрелок нам не помешал бы. Но ведь такие ситуации не постоянно возникают. Нам вот сейчас предстоит поиск свидетелей и подозреваемых, а это может быть совсем не так весело, как вам представляется.

— Я того не боюсь, — поспешил заверить меня барон. — Всё веселее, чем в карауле торчать да по плацу на строевой каблуки сбивать. Не поверите, всем полком мечтаем, чтоб хоть какая война уже началась. Нет уж, лучше с вам, чем в запой от тоски.

— Хорошо, оставайтесь, — сдался я.

В конце концов, потаскается с нашей компанией и, может быть сам отвалится. Нынче никаких заварушек вроде не намечалось. В планах у меня поиск Демьяна Останина, Валентина Тухваталина и Полины Савиной. Только так мы сможем на рогатого оборотня выйти. Скоро инспектор приедет и отправимся.

— Ну что, господа, — я повернулся к троице гоблинов, — теперь вы рассказывайте, с чем пожаловали. Порадуете чем-нибудь?

— Наконец-то, — Жмых, мне показалось, с облегчением отставил в сторонку чашку. — Дело к тебе есть, дознатчик.

— Ну так выкладывайте, — пожал я плечами.

— Ты уверен, — главарь гоблинской шайки недоверчиво обвёл взглядом остальных моих гостей и старика Флипке, застывшего каменным истуканом на входе, — что хочешь перетереть о том не наедине, а прилюдно?

— Здесь все свои.

— Свои своим рознь, — поддерживая Жмыха, многозначительно заявил Бугор. — В кодле собак шакала сразу и не различишь.

— Но-но, — нахмурился я, — не нужно оскорблять присутствующих тут господ.

Хотя, конечно, толстяк прав. Я и сам не до конца уверен в своих товарищах. Если даже орк и агент экзекуторов, в чём я почти уже уверен, то вовсе не исключено что играет он не на моей стороне, а на своей собственной. И что есть к тому же в моём окружении ещё некто, сливающий инфу налево. Тут я ни за кого не поручусь. Ни за ротмистра, ни за родственничка своего, ни за дворецкого. Да вообще ни за кого.

Однако вряд ли этот некто работает на Вацлава Шварца. А ведь я именно о нём просил разузнать гоблинов. Так что не видел я проблем в публичном обсуждении вопроса.

— Дело твоё, дознатчик, — пожал плечами Жмых. — Мы нашли, того, кто тебе нужен. Но за просто так тебе о нём не расскажем.

— То есть, — удивился я и указал на Бугра, — спасение твоего товарища — это «просто так»?

— Это недостаточная цена за опасную информацию, — покачал головой Жмых и прищурился, зловеще скорчив рожу: — А наёмник, которого ты ищешь, о-о-очень опасен.

Через пол часа мы всей толпой, вместе с приехавшим Холмовым, загрузились в наше заводное механическое авто.

Инспектор, как появился, рассказал нам, что задержанных вчера «всенародовольцев» рассортировали по принципу причастности или нет к терактам. Тех, кто оказался замешан в нападениях, отправили в казематы дожидаться суда и следствия, а невиновных отпустили по домам. Отделались ребятки лишь лёгким испугом, слегка помятыми во время задержания боками да выговором с занесением в личное дело. То есть постановкой на учёт. Хотя, как по мне, так с недельку можно было бы их ещё в кутузке промурыжить для профилактики. И вообще, не удивлюсь, если и виновным приговор потом вынесут неадекватно щадящий.

Ещё Шарап Володович выяснил адрес Демьяна Останина. Парень-то из поместных дворян оказался. Так что присутствие моего знатного родственничка вполне кстати может оказаться.

Однако путь наш, несмотря на всю важность предстоящего, пока что лежал совсем в иную сторону.

Во-первых, я попросил орка на минутку зарулить в школу. Лавочку революционную там, ясное дело, прикрыли, запретив собрания. И пусть занятия шли своим чередом, зато в помещении теперь на постоянной основе дежурил жандармский наряд. А потому у меня имелся какой-никакой шанс отыскать свои пропавшие вещи.

А во-вторых, сразу после школы наметили мы посетить Коркинский угольный разрез. Туда, со слов Жмыха, принудительно отправили нескольких очень дорогих его гоблинскому сердцу и, главное, ни в чём не повинных дорогих соплеменников, просто оказавшихся в ненужное время в ненужном месте.

На их свободу и обещал ушлый гоблин обменять информацию о Вацлаве Шварце. Список, слава богу, совсем короткий — всего на три «подлежащих вызволению» лица — прилагался на грязноватом и недурно так измятом бумажном листке.

Эта странная сделка послужила темой для весьма оживлённых и даже жарких дебатов, мгновенно разгоревшихся между нами. Ротмистр и инспектор были против, Митиано поддерживал меня, и лишь барон Штольц, что было вполне естественно, воздержался от выражения собственных взглядов, заняв выжидательную нейтральную позицию.

Пехова не устраивала этическая сторона вопроса. А Холмова — практическая. Потому как я предложил ему по собственному примеру использовать служебное положение, забрав гоблинов с исправительных работ под предлогом их важности, как ценных свидетелей, для раскрытия преступления.

В основном, пришлось доказывать, что не сильно-то мы и грешим против истины. Ведь с помощью гоблинов мы действительно сможем найти Шварца. А тот несомненно являлся жестоким убийцей. Ну а на то, что эльф лишь косвенно относился к делу о «Крутоярском звере», которым я, увы, только и мог заниматься официально, можно закрыть глаза.

Зато инспектор может запросто притянуть эльфа к делу «всенародовольцев». Мерзавец ведь посещал собрание, да и Жилябина потом, убегая, прирезал. Это, конечно, не доказано ещё, но ведь у инспектора и у самого сомнений по данному поводу почти не имелось.

Надо отдать должное Жмыху. Тот едва услышал мои доводы, тут же сориентировался и уверенно заявил, что эльф стопудово во всём замешан, но подтвердить это могут лишь его друзья, отправленные на разрез.

Так что инспектора мы с грехом пополам уговорили, после чего ротмистр, заделавшийся в последнее время честью и совестью нашей компании, остался в «подавленном» меньшинстве. Опять насупился недовольно и сказал, что на разрез с нами не поедет, в городе подождёт. А после этого и барон надумал высказаться.

— Господа, — обратился он к нам, когда практически все споры были улажены, — я тут поразмыслил. Ежели вы теперь вознамерились отправиться на угольные копи, то меня там могут завернуть восвояси за неимением должного на то статуса. Не в повозке же мне вас дожидаться. Посему я, пожалуй, тоже пока от путешествия откажусь, но уж после, с вашего позволения, к обществу присоединюсь. Заодно сменю гардероб. Вижу, вы все взамен мундирам предпочли цивильное. Поди что и я успею пока переоблачиться к вашему возвращению.

Вот и отправились мы по делам лишь после того, как развезли ротмистра и барона по домам, договорившись позже встретиться с ними в «Газаговом стане». Чтобы и пообедать, и дальнейшие планы обсудить одновременно.

К школе мы подъехали во время перемены. И, надо сказать, местные дети вели себя точно так же, как и в моём родном мире: с шумом-гамом бешеными тараканами носились по длинным коридорам, торопясь выплеснуть энергию, накопившуюся за время урока. Едва не сшибли меня с ног и не затоптали, пока добирался до учительской. Жандарм на входе сказал, что именно там на одном из столов свалены в кучу все вещи, найденные и подобранные после вчерашней заварушки. Видать, не только я пребывал в убытке, другим тоже досталось.

— Ах, сударь, снова вы! — сердитый возглас заставил меня замереть на пороге перед резко раскрывшейся дверью. — Преследовать меня изволите?!

Я чуть было лоб в лоб не столкнулся с Реджиной Тухваталиной, выходящей из учительской.

— Нет, и не думал, — удивлённо проблеял я. — Даже не предполагал, что вы тут работаете.

— Понятное дело, — девушка осталась стоять в дверях, преградив мне путь, — считаете, что женщинам дозволительно работать лишь прачками да посудомойками?!

— С чего вы взяли? И в мыслях не имел.

Но Реджину мои оправдания не устроили.

— Или, если достаток позволяет, должно им лишь дома сидеть да с детьми нянчиться? — продолжила она наезжать на меня, недобро улыбаясь. — Женщина по-вашему не человек?

— Да не думал я ничего подобного, — я даже слегка попятился. Показалось, что эта фурия мне сейчас когтями в рожу вцепится. Вид у неё, по крайней мере, именно такой был. — Я за равноправие. В моём мире женщины вообще работают, кем хотят. Хоть учителем, хоть полицейским, хоть шпалоукладчиком. Да хоть вообще космонавтом.

— Кто такие космонавты? — мне повезло, опасность миновала. Незнакомое слово заставило девушку чуть снизить обороты и проявить любопытство. Впрочем, тон был по-прежнему суров. — В вашем мире? Так вы иномирец? Надо же, и уже на службе у сатрапии, — с упрёком закончила она.

— Да, на службе, — я даже немного обиделся. — Ищу всяких убийц. И не только. Вашего брата вот тоже разыскивать буду. Не объявлялся он?

— Нет, — качнула она головой, слегка переменившись в лице.

— Жаль. Мы постараемся его найти. И, как-нибудь после, обещаю рассказать вам про космонавтов. А пока не могли бы вы меня пропустить? Я тут вчера потерял кое-что.

Я протиснулся мимо девушки в учительскую.

— Ну да, наслышана о ваших давешних «подвигах», — прилетело мне уже в спину, но я сделал вид, что не услышал злого подкола.

Странно, но меня почему-то волновало её отношение ко мне. Вот казалось бы, ну не нравлюсь я ей, и чёрт с ним. Подумаешь. Да я тут при желании кого угодно в постель затащить могу, пока побочка от попаданства действует.

А может, меня как раз и задевала такая её вроде бы неправильная реакция? Почему это с ней мои иномирские флюиды не работают? Или их воздействие на местных особ противоположного пола начинает уже ослабевать?

В принципе-то, ну и хрен с ними, с этими флюидами, пусть хоть совсем исчезнут. А то только в глупые истории благодаря им вляпываюсь. Но вдруг и способности медиума заодно пропадут? Возможно, причина моего беспокойства как раз в этом, а не в девушке?

Или всё же в ней самой? Что если зацепила она меня чем-то, не подвластным логике и разуму? Может, как там лирики всякие говорят, задела струны души?

Да-ну-на! Вот оно мне надо? После развода я до сих пор как-то не был настроен не то что на серьёзные, но и просто даже на отношения. Так что лучше эту Тухваталину сторонкой обходить.

Часы я, разумеется, среди найденных вещей не обнаружил. Даже если и не специально их у меня подрезали, то тот, кто нашёл ценный девайс, запросто мог его и прикарманить. Наверняка этот подарок княгини стоил куда больше моего месячного жалования.

Зато котелок свой нашёл. Правда, вид бедная шляпа имела такой, будто по ней рота солдат промаршировала. Такое непотребство в порядок привести — по-моему, проще выбросить и новую шляпу купить.