Легавый

Глава 5

Первым делом после завтрака отправились мы с Митиано в управление. Только практически никого там не застали. Во всём здании, включая даже жандармское крыло, царили тишь да гладь.

Фон Чубис и даже граф Миассов тоже отсутствовали, к немалой моей радости. Потому я и решил не идти в канцелярию к зануде Френкелю, забив в очередной раз на составление отчётов, а двинуть прямиком к Рогову за новым бронежилетом. Тот-то мне и сообщил, что все силы управления брошены на облаву в гоблинский район.

Точно, а я и забыл совсем про это. Хорошо хоть меня к этому беспределу не подтянули, не припахали. Сильно уж от этого дела дерьмецом попахивало.

В желании поболтать Вениамину Архиповичу пришлось отказать. А чтобы тот не обижался, компенсировать отказ разрешением посетить мой гараж и поковыряться в машине. Разумеется, в частном порядке, раз уж экзекуторы запретили делать это на государственном уровне.

Поболтать с забавным стариком мы и позже сможем, а сейчас самое время было сгонять к герцогу Селябскому, предупредить о заговоре и персонах, принимающих в нём участие. Теперь совершенно очевидно, что граф Миассов, возглавляющий наше управление, увяз в интригах по самое не хочу. Из рассказа барона Златоустов, да и из записей покойного Бронева, следовало, что граф очень активно ведёт пропагандистскую деятельность, шастая по городам и весям Селябского герцогства, да ещё и с пермским дипломатом в компании. Ведь «ппВ» — это определённо помощник посла Вильгорт. Рассказ мадмуазель Кати из борделя я ведь тоже не забыл.

На территорию дворца мы с орком проникли беспрепятственно, припарковав наше авто чуть ли не у самых проходных ворот. Беспечные люди. До понимания, что такое «шихадомобиль», местным безопасникам, как до луны пешком.

Во дворец-то мы зашли, а вот к герцогу прямо так сразу пробиться не смогли. Завязли в приёмной, грубо осаженные наглухо окопавшимся там щеголеватым обер-камергером, что накопил в просторном зале уже немало народу.

Челобитчики, возжелавшие навестить правителя, покорно сидели на стульях, расставленных вдоль стеночек, поплёвывая в потолок да изредка шёпотом переговариваясь между собой. Не иначе, делились своими проблемами. А может, просто сплетничали.

Сидеть в этой вялотекущей очереди я не собирался, но на все уговоры и требования пропустить меня к герцогу, этот наглый дятел-секретарь лишь талдычил, что тут всем срочно надо и все по важным вопросам. И значок мой чуть ли не открытым текстом посоветовал засунуть в самое сокровенное место организма.

Митиано, равнодушно наблюдая за нашей перепалкой, спокойно стоял в сторонке. Мне кажется, будь его воля, он и вовсе по-тихому слинял бы отсюда. Чего тогда попёрся со мной, не понятно. Ждал бы тогда у ворот. Ну а я так просто сдаваться не собирался. Охренеть! Я тут по делу государственной безопасности, а меня чуть ли не нах посылают! Бюрократы долбаные!

На шум выглянул в приёмную какой-то служивый. Кажется, я его видел в кабинете Миассова, когда герцог к нему приходил на меня глянуть. Этот офицер тогда к Селябскому с докладом прибегал. Тоже, наверное, какой-нибудь камер-юнкер. Я уж думал, что с его подачи сейчас сюда заявятся стражники и вытолкают нас с орком из дворца взашей. Но вместо этого в приёмной появился граф Ашинский.

Канцлер, ни слова не говоря, махнул рукой обер-камергеру, заставив того мгновенно заткнуться, и поманил меня за собой. Правда, не в сами покои герцога, а в какие-то соседние с ними апартаменты. Орка, сунувшегося было следом за нами, граф всё таким же молчаливым жестом остановил, велев остаться в приёмной. Ну и правильно. От кого меня тут защищать? Своей поди охраны выше крыши.

— Владислав Сергеевич, прошу вас, — канцлер указал мне на стул, а сам устроился за здоровенным рабочим столом, похоже, изготовленным из очень ценных пород дерева. Уж больно рисунок под блескучим лаком был необычным и красивым. Не сосна с берёзой, однозначно.

Оно и понятно — всё же второй человек государства. Что делает факт запоминания моего имени-отчества вдвойне приятным.

— Позвольте прежде всего выразить вам благодарность за давешние хлопоты и радение. Произошедший вчера казус оказался совершенно некстати, в отличие от вашего своевременного вмешательства. А вот теперь рассказывайте, с чем пожаловали? — граф вперил в меня деловито-суровый пронзительный взгляд, в коем легко читался откровенный намёк на то, что причина поднятой мной бучи должна быть невероятно важной. Типа благодарность благодарностью, но отвлекать по пустякам государственного мужа такого ранга — это непростительная наглость.

Вот теперь и подумай, стоит ему всё выкладывать или нет. Не в том плане, что строгий вид Ашинского отбивал желание объясняться с ним. Просто, всё та же мадмуазель Кати, цитируя свою подружку Милену, упоминала канцлера, как лицо, находящееся в дружеских отношениях с господином Вильгортом. Правда, это не указывает на то, что граф Ашинский замешан в заговоре. Помощник посла мог по пьяни и прихвастнуть знакомством с вельможей такого уровня. С другой стороны, Аша находится чуть ли не на самой границе с Пермским герцогством. Значит, входит в сферу его интересов.

Но опять-таки, не далее, как вчера вечером, я сам был свидетелем нападения бомбистов-террористов на канцлера, что запросто может означать непричастность Ашинского к заговору. Не смогли договориться, вот и решили его устранить.

А то, что эта грубая акция организована именно заговорщиками, определяется количеством нападающих. Трудно предположить, что, кроме орудующих в герцогстве бандформирований луннитов, могут ещё существовать какие-то другие, столь же организованные и многочисленные отряды, совершающие столь дерзкие налёты. Ясное дело, связь между нападавшими на склад со взрывчаткой и покушавшимися на Ашинского людьми — это всего лишь догадки, и их, конечно, стоит ещё перепроверить. И я этим чуть позже займусь. А пока…

В общем, я быстренько поразмыслил и решил, что человеку, и так практически стоящему у руля государства, нет смысла участвовать в заговоре и инсценировать покушение на самого себя. Потому и вывалил ему всю информацию по заговорщикам, что успел нарыть. Вопрос, насколько этично стучать на собственного начальника, мною даже не рассматривался. Я тут без году неделя, а граф Миассов хоть и показался мне вполне приличным мужиком, погнал волну на своего же законного правителя, который импонировал мне ещё больше.

— Что ж, ваши умозаключения имеют некоторый смысл и понятны мне, — подвёл итог граф, выслушав меня. — Однако, я не могу использовать их, как несомненное доказательство участия перечисленных вами господ в заговоре против короны, ибо часть выводов основывается на показаниях источников, не заслуживающих нашего доверия. Другая же часть — ваше собственное понимание записей человека, уже не способного подтвердить или же опровергнуть правильность данных суждений.

— Но есть же показания барона Златоустова, — я вроде и понимал, что Ашинский, в принципе, прав, но всё равно было как-то обидно, что зря старался. — Он подтвердит свои слова. Тем более, что он сейчас в городе.

— Барон Златоустов, как вы сами мне поведали, лишь пересказал слова приходивших к нему иных господ. Он мог и напутать, и сам оговорить кого-либо из неведомых нам побуждений. Всё это требует тщательной перепроверки и дорасследования. Но этим уже не вы будете заниматься.

— Может, всё же лучше арестовать тех товарищей, которых барон назвал? Прижать их, они сами всё расскажут. Иначе можно и упустить время-то.

— Да вы, милостивый сударь, в своём ли уме? — вскинул брови Ашинский. — Арестовать дворян, не имея веских на то причин? Да мы так куда скорее бунта дождёмся.

— Ничего себе, не имея, — хоть и тихонько, но возмутился я.

— Именно, не имея, — граф в этом вопросе был категоричен. — Итоги вашего расследования несомненно будут приняты во внимание. Но для вынесения обвинения их недостаточно. Невозможно сии измышлизмы предоставить в качестве доказательств дворянскому судилищу, председателем которого является сам герцог. И если вам, как медиуму, и вашим специфическим показаниям, мы можем как-то доверять, то для сбора доказательств и дальнейшего расследования такого сложного дела, как заговор против короны, вашей компетенции недостаточно. Да и всерьёз ваши слова суд вряд ли воспримет, поскольку для большинства его членов вы всего лишь парвеню́ — выскочка неизвестного происхождения, волею проведения вынужденный вращаться в высшем обществе.

— Ну спасибо за разъяснения, — надулся я. Подумаешь, рылом не вышел для каких-то там членов. Не очень-то и хотелось.

Ашинский мой настрой заметил и поспешил утешить:

— Напрасно, господин Штольц, обижаться изволите. Ни в коей мере не имею стремления принизить значимость ваших стараний. Обязан также отметить и похвальное ваше стремление служить короне. Всё, что вы мне сейчас поведали, повторюсь, будет учтено при дальнейшем расследовании, которое проведут мои люди. Открою вам секрет, — канцлер заговорщицки понизил голос, словно кто-то мог его тут подслушать, — в ближайшее время будет произведена реорганизация вашего ведомства. Не зря я её затеял, не зря. Как чувствовал, что не ладно что-то в сием рассаднике ренегатства. Вот и человека своего для пригляду поставил. Только тот тоже не успел ещё собрать достаточно доказательств. Но, поскольку, всё едино, так уж дело складывается, граф Миассов будет отстранён от должности и, вашими стараниями, сослан к себе в имение без права более посещать столицу герцогства. Названные же вами господа, подозреваемые в мятеже, так же получат предписания не покидать свои имения отныне и вплоть до особого на то разрешения.

— И это все репрессивные меры? — удивился я. — Не слишком ли мягкое наказание?

— А это, господин Штольц, не наказание, — чуть склонил голову набок Ашинский. — Нельзя наказывать за недоказанные деяния. Посему и воспоследовать должны не карательные меры, а всего лишь предупредительные.

— Не хотелось бы вам указывать, — покачал я головой, — но подобное сюсюканье с революционерами в моём мире привело к весьма печальным последствиям.

— Что ж, надеюсь, мы избежим участи вашего мира, — не стал вступать в дальнейшие споры канцлер, — раз уж вы считаете её недопустимой. Впрочем, можете на досуге пообщаться с моим помощником и поведать ему историю вашего государства. Запретный вердикт от экзекуторов поступил лишь на использование вас в сфере развития технологий. На ваши же гуманитарные познания, насколько мне известно, сие возбранение не распространяется.

— Обязательно найду время, — кивнул я, а сам подумал, что, если граф имеет в виду фон Чубиса, хрен я с ним надумаю пообщаться. Уж лучше с Роговым поболтать схожу.

— Может быть у вас есть ко мне какие-то просьбы и пожелания, не касающиеся теории заговора? — Ашинский в одной фразе умудрился вроде как и заботу проявить, и жирно намекнуть, что больше мои мысли по данному поводу его не интересуют. Ну-ну.

— Да не о чем особо просить, — пожал я плечами. — Разве что, может, найдётся всё же какой-то способ отыскать в вашем герцогстве трансгрейдер и попытаться отправить меня домой?

— Вам настолько у нас не нравится?

— Дело не в этом. У меня же там родители остались, ребёнок.

— Увы, — слегка поморщился Ашинский, — но такой возможностью мы не располагаем. К сожалению, не имеем данных о наличии в герцогстве подобного устройства.

— Может, вы о нём просто не знаете? — с сомнением посмотрел я на графа. — Ведь не случайно меня именно сюда выкинуло. Значит, в настройках трансгрейдера имелись эти координаты.

Ашинский ответил мне таким же взглядом, только более хмурым.

— Мы изучали таковую вероятность, — задумчиво и, мне показалось, как-то напряжённо произнёс он. — Однако выяснили, что это вовсе не обязательно. При использовании преобразователя он должен перемещаться в пространстве, а вектор его перемещения обязан совпадать с вектором перемещения пользователя. Лишь тогда можно ожидать точности выполнения настроек. В противном же случае, сообразно разнице векторов, возможны изрядные отклонения как по пространственному выбросу, так и по временному. Вы, не являясь обладателем преобразователя, попали под его воздействие случайно, не ведая нужного направления. Потому и координаты перехода могут совсем не соответствовать заложенным в устройство.

— Да, нечто подобное я уже слышал.

— Ну вот видите, — кривовато усмехнулся Ашинский, — мы не пытаемся обмануть вас, скрывая трансгрейдер и желая пренепременно оставить здесь. Ваши опасения напрасны. И, уверяю вас, вам сильно повезло, что очутились в столь прогрессивно настроенном государстве, а не в каком-нибудь отсталом захолустье, где ваши способности оказались бы вовсе не у дел. Мы же их ценим и всячески стремимся поспособствовать вашему благополучию и сохранности.

— И на том спасибо, — вяло кивнул я. — Может быть, тогда с оружием подсобите? Я уже поднимал вопрос о получении штатного оружия, но получил отказ.

— Тут, пожалуй, и я вам откажу, — развёл руками граф. — Вы и так, словно заправский душегуб, за одну лишь седмицу дней своего здесь прибывания столько мертвецов успели намножить, сколько у нас и за месяц иной раз не набирается.

— Я же не специально, — пожал я плечами. — Обстоятельства так складываются.

— Только учитывая обстоятельства, и спускаем вам с рук таковую бурную деятельность, соизмеряемую разве что с ведением боевых действий во время войны.

— Вы же сами этих луннитов в капусту крошите. Да и с бандитами особо не церемонитесь.

— Этим, милостивый сударь, дозволено заниматься лишь лицам, на то уполномоченным. Вам же следует заниматься дознавательской деятельностью, для коей вы и были приняты на службу, не увлекаясь истреблением неугодных вам лиц. Несомненно, на защиту собственной жизни вы право имеете. За смерти же, к тому не относящиеся, я, господин Штольц, вынужден вам попенять. Мы и ваше тайное оружие пока не изымаем, только лишь надеясь, что применение его будет вами максимально ограничено. В противном случае, считаю своим долгом предупредить, изъятие его станет неизбежным. Вы уж, милостивый сударь, убедительно вас прошу, поумерьте свой пыл.

— Я постараюсь, господин граф, — нахмурился я, решив, что пора отсюда делать ноги. — Не смею вас больше отвлекать. Хорошего дня.

— И вам, сударь, наилучшие пожелания. Слышал, вы успели поучаствовать в деле «крутоярского зверя» и даже уже кое в чём поспособствовали. Вот и продолжайте в том же духе, а уж дела политические оставьте моим специалистам.

Зашибись граф напоследок выдал. Что за фигня такая? Мало того, что конфискацией ствола пригрозили, так ещё пять открытым текстом посоветовали не лезть не в своё дело. То Миассов с фон Чубисом, теперь вот Ашинский. Ну, не хотят от меня помощи, чёрт с ними. Но того гада, что Снежина с Броневым подстрелил я всё равно постараюсь отыскать. Этого запретить мне никто не сможет.

— Я вас услышал, господин граф, — обозначил я вежливый поклон и покинул кабинет канцлера.

— Куда отправимся? — оживился при виде меня орк, всё так же отирающийся в приёмной. Он даже садиться никуда не стал, видимо, будучи уверенным, что надолго я у канцлера не задержусь. И ведь прав оказался.

— В управление вернёмся, — настроение у меня испортилось. Не люблю я, когда указывают, что можно делать, а что нельзя.

Естественно, я не про все ограничения подряд. Человек тем от животного и отличается, что в состоянии сам в чём-либо себя ограничивать, принимая правила и нормы общества, что его окружает. Как там говорится? Свобода есть осознанная необходимость. Если человек осознаёт, что справлять посреди улицы нужду неприемлемо, то он вряд ли посчитает запрет на подобное действие ущемлением собственных прав и достоинства.

Понятное дело, политические интриги — это прерогатива спецслужб, целенаправленно на то натасканных. Но, насколько я могу судить, местная спецура нихрена не чешется, допуская процветание заговора и проведение террористических акций прямо в центре города.

Да и сколько этих специалистов у канцлера? Явно маловато, если судить хотя бы по нашему управлению и количеству людей, занимающихся поддержанием правопорядка. Их же там раз-два и обчёлся. Дознатчиков кроме меня всего двое. Оперов-сыскарей пять человек. Пять, Карл! На весь город! Если бы не жандармы с газагами, давно пришёл бы герцогству северный пушной зверёк. Погрязла бы страна в беспорядках.

Зато, сука, начальства — пруд пруди. И все тебе тычут пальцем: туда не ходи, сюда свой нос не суй. Чего-то не знаешь, лучше молчи. А если знаешь, то вообще помалкивай.

Всю дорогу до управления я молчал. Митиано, чувствуя моё состояние, с разговорами тоже не лез. Рулил в своё удовольствие да периодически ручку завода подкручивал. Вот у кого проблем никаких. Отправили его меня охранять, он и охраняет, всякой хернёй себе голову не забивая. Может и мне не стоит заморачиваться? Ну их к лешему со своими заговорами. Прибьют кого-нибудь, и чёрт с ними. Сменит один знатный вельможа другого, а для простых людей ничего не изменится.

Хотя герцог всё же старается, к прогрессу стремится. Прибьют пацана, а другой правитель, может быть, возьмёт да похерит все нововведения и начинания. И завязнет герцогство в болоте ещё лет на сто, а может, и на все двести.

А потому ржавый болт вам ребята, я уж как-нибудь сам для себя решу, куда мне лезть, а куда дорогу позабыть. Сейчас в управлении постараюсь отловить художника и озадачить его созданием портретов налётчиков на арсенал, а ещё девушки Поли и мерзкого дружка Клариуса. Ну а потом, куда ветер подует, туда лыжи и навострю.