H

Навигация

Психология выбора объекта эстетического восприятия в художественной виртуальной реальности, Н. на новом уровне возрождают ауру экзистенциалистской «пограничной ситуации»: трудности путешествий в усложнившемся виртуальном мире рождают атмосферу психологической неуверенности, преодоление которой сопряжено с эстетизацией самого процесса поисков.

Н. М.

Наивное искусство

Это понятие используется в нескольких смыслах и фактически тождественно понятию «примитивное искусство» (см.: Примитивисты). В различных языках и разными учеными эти понятия используются чаще всего для обозначения одного и того же круга явлений в художественной культуре. В русском (как и в некоторых других) языке термин «примитивный» имеет в качестве одного из главных оценочный (и именно негативный) смысл. Поэтому уместнее остановиться на понятии Н. и. В самом широком смысле так обозначается изобразительное искусство, отличающееся простотой (или упрощенностью), ясностью и формальной непосредственностью изобразительно-выразительного языка, с помощью которого выражается особое, не обремененное цивилизационными условностями видение мира. Понятие появилось в новоевропейской культуре последних столетий, поэтому отражает профессиональные позиции и представления этой культуры, считавшей себя высшей ступенью развития. С этих позиций под Н. и. понимается и архаичное искусство древних народов (до египетской или до древнегреческой цивилизаций), например, первобытное искусство; искусство народов, задержавшихся в своем культурно-цивилизационном развитии (коренного населения Африки, Океании, индейцев Америки); любительское и непрофессиональное искусство в самых широких масштабах (например, знаменитые средневековые фрески Каталонии или непрофессиональное искусство первых американских переселенцев из Европы); многие произведения так называемой «интернациональной готики»; фольклорное искусство; наконец, искусство талантливых художников-примитивистов XX в., не получивших профессионального художественного образования, но ощутивших в себе дар художественного творчества и посвятивших себя самостоятельной его реализации в искусстве. Некоторые из них (французы А. Руссо, К. Бомбуа, грузин Н. Пиросманишвили, хорват И. Генералич, американка А. М. Робертсон и др.) создали истинные художественные шедевры, вошедшие в сокровищницу мирового искусства.

Н. и. по видению мира и способам его художественной презентации в чем-то приближается к искусству детей, с одной стороны, и к творчеству душевнобольных — с другой. Однако в сущности своей отличается и от того, и от другого. Ближе всего по мировосприятию к детскому искусству стоит Н. и. архаических народов и аборигенов Океании и Африки. Принципиальное отличие его от детского искусства заключается в глубокой сакральности, традиционализме и каноничности. Детская наивность и непосредственность мировосприятия как бы застыли навечно в этом искусстве, его выразительные формы и элементы художественного языка наполнились сакрально-магической значимостью и культовой символикой, имеющей достаточно стабильное поле иррациональных смыслов. В детском искусстве они очень подвижны и не несут культовой нагрузки. Н. и., как правило, оптимистично по духу, жизнеутверждающе, многопланово и разнообразно, имеет чаще всего достаточно высокую эстетическую значимость. В отличие от него искусство душевнобольных, часто близкое к нему по форме, характеризуется болезненной навязчивостью одних и тех же мотивов, пессимистически-депрессивной настроенностью, невысоким уровнем художественности.

Произведения Н. и. крайне разнообразны по форме и индивидуальной стилистике, однако для многих из них характерны отсутствие линейной перспективы (глубину многие примитивисты стремятся передать с помощью разномасштабности фигур, особой организацией форм и цветовых масс), плоскостность, упрощенная ритмичность и симметричность, активное использование локальных цветов, обобщенность форм, подчеркивание функциональности предмета за счет тех или иных деформаций, повышенная значимость контура, простота технических приемов.

У художников-примитивистов XX в., которые знакомы с классическим и современным им профессиональным искусством, часто возникают интересные и оригинальные художественные решения при попытках подражать тем или иным приемам профессионального искусства при отсутствии соответствующих технических знаний и навыков. Сюжеты художники Н. и. чаще всего берут из окружающей их жизни, фольклора, религиозной мифологии или собственной фантазии. Им легче, чем многим художникам-профессионалам удается спонтанное, интуитивное, не затрудненное культурно-социальными правилами и запретами творчество. В результате чего возникают оригинальные, удивительно чистые, поэтичные и возвышенные художественные миры, в которых господствует некая идеальная наивная гармония между природой и человеком. Именно эти качества Н. и. привлекали к нему внимание многих мастеров искусства XX в., начиная с ранних авангардистов (см.: Авангард) и кончая концептуалистами (см.: Концептуализм) и постмодернистами (см.: Постмодернизм). Те или иные приемы и элементы языка примитивистов использовали в своем творчестве многие крупные художники XX в. (экспрессионисты, П. Клее, М. Шагал, Х. Миро, П. Пикассо и др.). В Н. и. многие представители ПОСТ-культуры (см.: ПОСТ-) стремятся усмотреть пути выхода художественной культуры из цивилизационных тупиков.

Лит.:

Кузнецов Э. Пиросмани. Л., 1984;

Vallier D. Henri Rousseau. N.Y., 1962;

Venturi L. Il gusto dei primitívi. Torino, 1972;

Tomasevič N. Naivni slikari Jugoslavije. Beograd, 1978;

Jakovsky A. Naive painting. Oxford, 1979.

Л. Б.

Неискусство как искусство

В ПОСТ-культуре (см.: ПОСТ-) в сферу того, что в Культуре называлось искусством, с необычайной последовательностью и настойчивостью вторгаются элементы и фрагменты повседневной действительности (см.: Повседневность), события многообразной и многоликой жизни человека. В современных арт-практиках и арт-проектах внехудожественные элементы и акции занимают часто главное место, играют ведущие роли. В результате не только профанами от ПОСТ-культуры, но и некоторыми самими ПОСТ-артистами события реальной действительности осмысливаются как явления более интересные и значимые в современном арт-смысле, чем произведения их коллег и даже их собственная продукция. В частности, один из известных представителей продвинутых практик XX в., автор таких форм ПОСТ-, как хэппенинг и энвайронмент, американский художник Алан Капров написал в 1971 г. следующий текст:

«Образование не-художников

В настоящее время суть искусства стала настолько сложной, что представляются очевидными следующие постулаты:

— луноход превосходит любые устремления современной архитектуры;

— трансляция переговоров между космическим центром в Хьюстоне и Apollo 11 намного интереснее, чем любая современная поэзия;

— при этом помехи, гудки и сбои связи превосходят исполнение электронной музыки в концертных залах;

— любительские видеозаписи, снятые антропологами в резервациях, гораздо инте-

реснее самых известных андеграундных фильмов;

— почти все заправочные станции (например, в Лас-Вегасе), созданные из яркого пластика, стекла и стали, — самая выдающаяся архитектура современности;

— сомнамбулические движения покупателей в супермаркете гораздо выразительнее, чем любые инновации современного танца;

— содержимое заводских помоек и тот скарб, что находится у нас под кроватями, впечатляют сильнее, чем тот мусор, что экспонируют актуальные выставки;

— следы, что покрывают небесную гладь в ходе ракетных испытаний, — эти неподвижные радуги, каракули даже невозможно сравнить с работами художников, исследующих свойства газообразных веществ;

— война во Вьетнаме и суд над «Чикагской восьмеркой» зрелищнее, чем любой спектакль;

— что… и т. д. и т. д.

He-искусство — в большей мере искусство, чем само искусство».

(Цит. по: ХЖ. 17. 1998. С. 4).

Один из значимых парадоксов ПОСТ-культуры, свидетельствующий о многом; и в частности, — о принципиально переходном характере ПОСТ-культуры, когда художественно-эстетическое сознание, уставшее от бесконечных экспериментов в предельно бездуховных пространствах, ищет отдохновения («интереса») в обыденной действительности, рассматриваемой под эстетическим углом зрения.

В. Б.

Неклассическая эстетика (см.: Эстетика неклассическая)


Неопластицизм (см.: Мондриан)


Нет-арт (net art — от англ. net — сеть, art — искусство)

Новейший вид искусства, современных арт-практик, развивающийся в компьютерных сетях, в частности, в сети Интернет (www). Его исследователи в России, вносящие вклад и в его развитие, О. Лялина, А. Шульгин считают, что суть Н. -а. сводится к созданию коммуникационных и креативных пространств в Сети, предоставляющих полную свободу сетевого бытия всем желающим. Поэтому суть Н. -а. не репрезентация, а коммуникация, и своеобразной арт-единицей его является электронное послание. Различают по крайней мере три этапа развития Н. -а., возникшего в 80-е — 90-е гг. XX в. Первый, когда начинающие художники Сети создавали картинки из букв и значков, имеющихся на клавиатуре компьютера. Второй начался, когда в Интернет пришли художники андеграунда и просто все желающие показать нечто из своего творчества. Появилась масса электронных галерей, салонов, кинотеатров, которые внесли в Сеть продукцию внешнего мира, не органичную Сети, использовали ее как посредник. Следующий этап состоял в освоении специальными сетевыми художниками собственно выразительных возможностей Сети, как некоего электронного энвайронмента или виртуальной реальности, внутри которых необходимо творить так, как невозможно работать в реальном мире. Появилась первая сетевая литература, построенная на принципах гипертекста, особые визуальные зоны Н. -а., активно вовлекающие в их организацию реципиентов, сидящих перед своими компьютерами, и т. п. Компьютерные игры также представляют собой один из аспектов Н. -а. Один пример Н. -а. Известный в Сети Нет-артист Хит Бантин установил на центральных улицах Дублина, Токио, Лондона, Лос-Анжелеса телекамеры, связав каждую из них с определенной веб-страницей. Любой посетитель этого сайта из любой точки земного шара, заметивший какие-то беспорядке на данной улице, может тотчас информировать полицию данного города с этой же веб-страницы.

Главной особенностью Н. -а. на сегодня, как и ПОСТ-культуры в целом, является принципиальное отсутствие четкого разграничения искусства и неискусства. Основными характеристиками его являются неутилитарность, прямой контакт между художником и реципиентом, интерактивность, свобода бытия в киберпространстве, комуникационность. Представляется, что Н.-а. имеет большое будущее.

Лит.:

http://sunsite. cs. msu. su/wwwart;

http://www. jodi. oig;

http://www. design. ru/olialia

В. Б.

Ницше (Nietzsche) Фридрих (1844–1900)

Немецкий мыслитель, родоначальник «философии жизни», один из наиболее влиятельных предшественников неклассической эстетики. Его зашифрованные и метафорические тексты не поддаются однозначному истолкованию. Все творчество Н. пронизано стремлением вырваться за узкие рамки западного рационалистического образа мышления и утвердить спонтанный взгляд на жизнь, творчество, искусство.

В эстетической эволюции Н. можно выделить три основных этапа. В произведениях первого периода 1872–1878 («Рождение трагедии из духа музыки» (1872) и «Несвоевременные размышления» (1878) развиваются панэстетические идеи А. Шопенгауэра, Р. Вагнера и иенских романтиков. Во втором периоде (1876–1886) в книгах «Человеческое слишком человеческое» (1876), «Утренняя заря» (1881), «Веселая наука» (1882) усиливается влияние классической эстетики. И, наконец, в произведениях третьего периода (1883–1898) «Так говорил Заратустра» (1883–1884) и в набросках незавершенной серии книг под общим названием «Воля к власти» утверждается трагический оптимизм отчаяния и «неклассический» поэтический символизм.

Философско-эстетические идеи Н. формировались в качестве реакции на системные установки немецкого классического идеализма. Отсюда его стремление к расшатыванию классических принципов мышления и одностороннему углублению поэтического символизма иенских романтиков и волюнтаризма А. Шопенгауэра. В произведениях Н. заметно сужается традиционная проблематика онтологизированной философии искусства. Будучи приверженцем разомкнутого художественно-поэтического образа мышления, он концентрирует свое внимание на разработке тех проблем, которые открывают наиболее широкий простор для иррационального их истолкования; природа искусства, субъект художественного творчества, художественный язык, творческий процесс и т. д.

Главной целью устремлений Н. является не создание новой метафизики или научной философии, а конструирование художественно истолковываемой «философии жизни», неразрывно связанной с проблемами личного бытия. Основной смысл человеческих интересов он видит не в пользе, удовольствии или познании истины, а в раскрытии новых неведомых ранее возможностей, заложенных в самой личности, перспектив ее жизни. Жизнь, определяя действие и сознание людей, в свою очередь, стремится к росту, подъему, увеличению мощи, так как самым глубоким выражением жизни является всепронизывающий инстинкт власти. Так, ницшеанская «воля к жизни» с течением времени трансформируется в «волю к власти», которая провозглашается универсальным законом бытия. Она присуща всякому становлению и представляет собой движущую силу мировой эволюции. Таким образом, «воля к власти» превращается в центральную категорию мышления зрелого Н. Она объединяет в относительно цельный организм другие категории: «жизнь», «мир», «искусство», «творчество». Всем им присущ синкретический онтологический характер, хотя многие из употребляемых философом категорий поддаются лишь приблизительному истолкованию. Наиболее совершенной формой жизни Н. провозглашает художественное бытие, ибо в нем содержится самая мощная форма проявления инстинкта «воли к власти». Таким образом, адекватное постижение сущности бытия раскрывается путем тех размышлений об искусстве, которые нам представляет философия искусства. Так, проблематика философии искусства естественно вытекает из общефилософских воззрений и занимает центральное место в философских размышлениях Н.

Высшей честью для философа он считал сравнение его с художником, и с гордостью говорил, что он стремится уподобиться поэту. Полагая, что мышление насквозь метафорично, H. вслед за романтиками и Шопенгауэром декларирует свою чуждость традиции абстрактного мышления и тяготеет к слиянию философской и поэтической сфер. Он убежден, что не существует принципиального различия между философским и поэтическим творчеством, а посему философ должен быть хорошим писателем и постоянно улучшать свой стиль. Совершенствованию стиля, понимаемому как развитие культуры мышления, Н. всегда уделял исключительное внимание. В его произведениях философская мысль органично объединяется с блестящими образцами лирики и интеллектуальной эссеистики.

Основной силой, позволяющей человеку противостоять «чуждому» миру и помогающей утвердить собственную экзистенцию, в зрелой философии Н. становится творческая деятельность или, точнее, наиболее совершенная ее форма — художественная деятельность. В отличие от ранних произведений, в которых он вслед за Шопенгауэром усматривал назначение искусства в бегстве от тягостей жизни, зрелый Н. объявляет искусство наиболее прозрачной и мощной формой проявления великого инстинкта «воли к власти», «величайшим стимулятором жизни», раскрывающим смысл бытия.

Н. различал три качественно разные формы искусства: 1) «высшее монологическое», или «разговор с богами», которое способно выразить высший смысл художественной деятельности, 2) «общественное» — направленное на утонченный круг людей и, наконец, 3) «демагогическое», или «вульгарное», предназначенное для удовлетворения низменных потребностей массового сознания.

Осознав опасные последствия распространения стереотипов массового сознания, признаки разложения культуры, искусства, Н. пытается с позиций элитаризма оградить «подлинную» культуру меньшинства от разлагающего влияния «неподлинной» филистерской культуры, которую он с презрением называет квазикультурой «массы». Вырождение культуры и искусства здесь связывается с деструктивным тиранизирующим воздействием на индивидуальность рецидивов массового сознания. Так, основная тенденция массовой культуры проявляется через «неподвижность», «стагнацию», «самосохранение», следовательно, в ней отсутствует то живое творческое начало, которое является движущей силой подлинного искусства. Ратуя за разграничение «подлинной» и «неподлинной» сфер культуры, Н. связывает свои надежды не с современным ему искусством, чрезмерно романтичным и сентиментальным, а с новым искусством «гения», который был бы в состоянии противостоять разрушительным тенденциям века и формировать новую касту художников-гениев, стоящих «по ту сторону добра и зла».

Так, проблема гения, или субъекта художественного творчества, выдвигается на передний план ницшеанской философии искусства. Будучи тесно связанной с проблемами человеческой свободы, смысла жизни, она рассматривается в онтологической перспективе. Отсюда и взгляд на художника как творца высших ценностей, и безмерное возвышение творческого начала. Гений в концепции Н. выступает в качестве инструмента, посредством которого проявляет себя глубинный творческий порыв жизни.

Раннюю концепцию художественного гения Н. можно истолковать как своеобразный прототип метафорических образов Заратустры и «сверхчеловека». Эта трансформация в истолковании творческого субъекта объясняется сдвигами, происходившими в мировоззрении философа, усилением волюнтаристских и экзистенциальных мотивов. В символе «сверхчеловека» романтический культ гения сливается с мечтой просветителей об «естественном человеке». Путь к будущему возвышению творческого субъекта Н. видит не в современной чрезмерно хрупкой и болезненно рефлексирующей личности, а в возвышении ее естественных инстинктов, в проявлении того, что в ней еще осталось изначального, нетронутого. Многие черты сверхчеловека (естественность, индивидуализм, отрицание сентиментальности и т. д.) в несколько смягченном виде присутствуют в образе гения.

В основе ранней философии искусства Н. лежит платоновское и романтическое истолкование гения и закономерностей творческого процесса. Субъект художественного творчества здесь предстает в качестве бессознательного медиума, транслятора высших управляющих миром дионисийских сил (см.: Аполлоновское и дионисийское). Он словно не творит, а само произведение объективно рождается в глубинах бытия.

Делая акцент на физиологической природе субъекта художественного творчества, молодой Н. утверждал, что «подлинное» искусство способно родиться лишь из великой страсти, из мощной творческой энергии дионисийского опьянения, перед которым рушатся привычные нормы, представления; и гений, словно Бог, возвышаясь над хаосом мироздания, заставляет его принять желаемые формы и очертания. Достигнув высшей «надчеловеческой» степени воодушевления, гений погружается в вечный поток протекающих перед его глазами явлений. Сначала он все совершает в силу необходимости и лишь потом в полную меру наслаждается своей свободой и властью созидателя. Желая удовлетворить рождающиеся в подсознании мощные импульсы «Kunstwollen», гений, одержимый отвращением к сентиментальности и стремлением к наслаждению разума, приступает к преобразованию образов действительности в художественное произведение. Между «подлинным» искусством и действительностью, утверждает Н., пролегает пропасть, поскольку художественная красота по природе своей чужда истине. Поэтому те совершенные формы, которые создает гений, невозможно ни предугадать, ни создать усилиями воли, но они восторжествуют, если художник действительно велик.

Аутентичность и спонтанность творческих порывов художника, по Н., определяют ценность его произведений, так как процесс художественного творчества здесь истолковывается как совершенно бессознательная иррациональная деятельность, следовательно, она является чуждой науке и рациональному пониманию. Созданные гением формы прекрасного невозможно втиснуть ни в какие критерии, ибо искусство независимо от действительности, а глубинная сущность прекрасного — от истины.

С течением времени взгляды Н. на процесс художественного творчества существенно меняются, растет влияние рациональных мотивов. Философ теперь критически оценивает платоновскую концепцию «божественного вдохновения» и разоблачает заинтересованность художников создавать мифы о божественной природе творческого прозрения и вдохновения. Воображение художника, утверждает Н., непрерывно создает различные по своей значимости образы, которые его острый взгляд и опыт критически оценивают, отбирают, сопоставляют, и лишь в результате этих поисков рождаются значительные произведения искусства. Даже наиболее изысканные художественные импровизации зрелый философ оценивает умеренно, отдавая предпочтение произведениям, наполненным художественной мыслью. В истолковании закономерностей творчества у него все отчетливее обнаруживается влияние кантовско-гётевской рационалистической традиции. Не преувеличивая значения врожденного таланта, Н. все чаще говорит о значении труда, усвоения тонкостей ремесла, постоянных поисков и корректирования ошибок.

Н. оказал огромное влияние на последующее развитие философско-эстетического и художественного сознания стремлением к онтологизации и эстетизации философской проблематики и разрушению классической системы координат и оценок, стиранием граней между бинарными оппозициями, расчленением авторского «я», выдвижением на первый план многих «неклассических» принципов мышления. Воздействие его идей ощущается в концепциях крупнейших представителей «философии жизни», экзистенциализма, психоанализа, персонализма, теоретиков «массовой культуры», модернизма и постмодернизма.

Соч.:

Werke. Kritische Gesamtausgabe, Bd. 1-30, В; N. Y., 1967 — ;

Соч. В 2-х т. М., 1990; Воля к власти. М., 1995.

Лит.:

Верцман И. Е. Проблемы художественного познания. М., 1967;

Давыдов Ю. Н. Искусство и элита. М., 1966;

Schlechta К. International Nietzsche Bibliography, Chapel Hill, 1968.

А. Андрияускас

Ницше и ПОСТ-культура

Фридрих Ницше — немецкий мыслитель, одним из первых в Европе наиболее остро ощутивший кризис культуры и своим творчеством и пророческими идеями предвосхитивший и отчасти спровоцировавший многие феномены и пути ПОСТ-культуры (см.: ПОСТ-).

Родился в семье потомственных священников немецко-польского происхождения. В пятилетнем возрасте лишился отца. С детства увлекся музыкой и самостоятельно занимался ею на протяжении всей жизни. С двенадцатилетнего возраста страдал постоянно прогрессировавшими головными болями и болезнью глаз (временами до полной слепоты). Изучал теологию и классическую филологию в Боннском и Лейпцигском университетах. В 1869 г. был утвержден профессором классической филологии Базельского университета, а несколько позже Лейпцигский университет присвоил ему без защиты на основании опубликованных статей докторскую степень. Работал в Базельском университете до 1879 г., когда по состоянию здоровья вынужден был уйти в отставку. С 1868 г. был увлечен музыкой Р. Вагнера, но через 10 лет стал одним из наиболее острых критиков вагнерианства и поздней музыки своего кумира, в которой усмотрел начала смерти музыки и острый декаданс культуры в целом. Судьба отвела Ницше менее 20 лет для активной творческой деятельности, которая проходила в подвижнической борьбе с тяжелейшей болезнью, победившей его в самом начале 1889 г. — наступило полное помрачение рассудка.

Личная трагедия гения, его менталитет и профессиональные знания и интересы способствовали формированию направления его пророчески-афористического мышления. Сам Ницше считал себя материалистом, атеистом, имморалистом, психологом, пророком, поэтом и музыкантом. В концентрированном поэтико-афористическом виде основные идеи его мировоззрения выражены в книге «Так говорил Заратустра» и более дискурсивно изложены в остальных его работах.

Один из главных тезисов философии Ницше: культура больна, человечество больно, человек болен и вырождается. Всё требует лечения, которое он начинает с глобальной «переоценки всех ценностей» традиционной культуры. Идеалом здорового общества и человека для него является древнегреческая досократова цивилизация, в которой господствовало дионисийское (от бога Диониса-Вакха) начало — приоритет инстинктивной воли к жизни, игра жизненных сил, «вакхическое опьянение» самой сущностью жизни вне какого-либо контроля или диктата разума или рассудка. Последний преобладал в противоположном начале культуры — аполлоновском, ориентированном на разумность, оформленность, упорядоченность бытия (см.: Аполлоновское и дионисийское). С Сократа, Ветхого Завета и особенно в христианский период начался декаданс культуры и человечества, который достиг ко времени Ницше апогея, выразившись в полном кризисе культуры и смертельной болезни человечества, сделавшего своими идеалами господство «стадного человека», массовое сознание, ложь в философии и морали.

Главные предпосылки и причины этого кризиса Ницше усматривает в господстве разума над инстинктом, деформированного аполлоновского начала над дионисийским; в культе разума, души, духа, духовного; в признании приоритета духовного над телесным; в изобретении идеи Бога, особенно — сострадающего христианского Бога. Во всем этом Ницше видит изначальную ошибочную установку — подмену истины ложью и последующее построение на этой лжи всей европейской культуры. В древности, полагал он, существовал плюрализм этических и иных ценностей. Каждое племя, нация, народ имели свои ценности, отличные от ценностей их соседей. Кроме того, существовали две глобальные аксиологические системы: мораль потомственных аристократов и мораль рабов. Иудеи рассеяния (рабы, униженные, обездоленные, слабые и больные — с точки зрения Ницше, человеческий мусор, не имеющий права на жизнь) своей религией подняли «восстание рабов в морали», уничтожили благородную «эгоистическую» мораль аристократов и утвердили мораль (и духовное господство) слабых и больных. Христианство подхватило и довело до логического абсурда эту мораль «сострадания», «аскетического идеала», «посмертного блаженства» и в конечном счете — воли к смерти, к «Ничто» (так Ницше обозначал христианского Бога и, одновременно, идеал атеистического буддизма). «Аристократическое уравнение ценности (хороший=знатный=могущественный=прекрасный=счастливый=боговозлюбленный)» было «вывернуто наизнанку» христианами. Религия (а затем и философия) активно утверждала ложные моральные и гносеологические ценности, чем способствовала развитию болезни человечества и культуры, вырождению человека.

В результате к концу XIX в., согласно Ницше, в Европе господствует «стадное животное» — человек, слабый, больной, безвольный, исповедующий ложные идеалы и утверждающий ложные ценности. От него идет «пагуба человечеству» — массовые, плебейские потребности выдаются за истинные ценности; утверждается их общезначимость, незыблемость, абсолютность. Да и Нет, добро и зло, истина и ложь и т. п. противоположности зафиксированы навечно и абсолютизированы. Человечество, утверждает Ницше, устало от такого человека, и он предлагает ему для выздоровления новые идеалы и новые ценности. Отказ от диктата и культа разума и традиционной морали, выход «по ту сторону добра и зла»; т. е. отказ от одномерных и однозначных оценок и стабильных ценностей. Утверждает аксиологический релятивизм. Раскрепощение тела, телесных интуиции, инстинкта, возврат к полноценной нескованной никакими условностями физиологической жизни, к Дионису и дионисийству, как символам здоровой природной жизни, основанной только на инстинкте и глубинной оптимистической воле к жизни.

Отказ от религии, Бога, христианской духовности, как ложных понятий, убивающих жизнь, культуру, человечество. Преодоление современного (больного, слабого, безвольного, стадного) человека в пользу выведения новой породы людей, лишенных всех современных (культурных) пороков и предрассудков, — порождение «сверхчеловека», которому дозволено все. Вседозволенность — признак аристократизма и величия нового человека, как пребывающего по ту сторону традиционных ценностей и каких-либо императивов. Счастье нового человека «равно инстинкту», ибо он находится на восходящей линии жизни (современный человек — на нисходящей, он вырождается). Да и Нет для него — «одна прямая линия». Ницше ощущал себя в сфере ценностей предтечей сверхчеловека и своим творчеством расчищал пути ему. Он был убежден, что «его время наступит послезавтра».

XX век во многом подтвердил пророчества Ницше относительно глобального кризиса Культуры и направления его развития. Особенно в сфере искусства, которое является своего рода барометром общего состояния культуры. Принцип отказа от разума в пользу инстинкта, приоритет абсурда, алогизма, парадоксальности, релятивизм всех ценностей, вседозволенность, хаосогенные процессы, физиологизм, наркотические вакханалии и т. п. стали господствующими в ПОСТ-культуре. При этом ее деятели и теоретики активно опираются на идеи Ницше как на свой мощный и проверенный временем теоретический фундамент. В сфере эстетики практически все крупные теоретики XX в. являются в той или иной мере наследниками Ницше.

Лит.:

Heidegger M. Nietzsche. Vol 1. The Will to Power as Art. N.Y., 1979;

Derrida J. Spurs;

Nietzsche's Styles. Chicago, 1979;

Nehamas A. Nietzsche: Life as Literature. Cambridge/Mass., 1985;

Nietzsche as Postmodernist: Essays Pro and Contra. Ed. C.Koelb. Albany, N.Y., 1990;

Young J. Nietzsche's Philosophy of Art. Cambridge, N.Y., 1992.

В. Б.

«Новая волна» (франц. — la nouvelle vague)

Предложенное журналисткой Франсуазой Жиру наименование группы режиссеров, дебютировавших в 1957-58 гг. картинами, которые выделялись негативным отношением к традиционной морали и миру старших, поисками новой стилистики и новыми героями — молодыми, раскованными в суждениях и поступках, олицетворяющими близкий приход эры молодежной революции. Как казалось Ф. Жиру, лицо кинематографической молодежи более всего выражали скандальные фильмы Роже Вадима с участием новой звезды — актрисы Брижитт Бардо. Однако очень скоро выявились истинные лидеры, выросшие под непосредственной опекой известного кинокритика Андрэ Базена. С помощью Базена и на страницах издававшегося им журнала «Cahiers du Cinйma» появились принципиальные статьи, рецензии и эссе Клода Шаброля, Франсуа Трюффо, Луи Малля, Эрика Ромера, Александра Астрюка, Жан-Люка Годара. Будущие режиссеры резко критиковали сложившуюся во Франции систему кинопроизводства, мастеров старшего поколения, систему кинозвезд и приверженность буржуазным ценностям. Целый комплекс обстоятельств (неудачные для французского кино показатели кинопроката и результаты каннского кинофестиваля, появление портативной киносъемочной аппаратуры и высокочувствительной кинопленки, а также новой техники звукозаписи) предопределил готовность французских кинопродюсеров пойти на вливание «новой крови» и содействовать режиссерским дебютам молодых авторов.

Следует отметить, что многие из них располагали собственными средствами, а это обстоятельство помогало в борьбе за независимость. Вопреки попыткам прессы и кинокритиков представить «Н. в.» единым по устремлениям течением с общей для всех программой и общими целями, ее участники отрицали существование какой бы то ни было общей эстетической концепции. В реальности этот временный союз молодых и не всегда молодых деятелей французского кино объединяли желание изменить условия кинопроизводства, антипатия к звездам 50-х гг. и концепция авторского фильма — то есть произведения, выражающего личность создателя прежде всего посредством индивидуальной стилистики.

Признание деятелям «Н. в.» принесли первые фильмы Алена Рене» Хиросима, любовь моя» (1958), Франсуа Трюффо «Четыреста ударов» (1958), Клода Шаброля «Красавчик Серж» (1958), «Кузены» (1959) и Жан-Люка Годара «На последнем дыхании» (1959), которые и в самом деле произвели впечатление революции в кинематографе смелостью в выборе материала, новым видением мира и оригинальностью киноязыка. Взбунтовавшиеся против этических и эстетических традиций французского кино, «отцы-основатели» «Н. в.» действительно преследовали разные цели и вдохновлялись каждый своими идеями о мире и перспективах киноискусства. Саркастичный Клод Шаброль сознательно утверждал позицию релятивизма и осмеивал романтический взгляд на человека и моральные ценности в своих принципиальных работах («Кузены», «Милашки», «Офелия»). Самый ожесточенный из критиков «Cahiers du Cinйma» Франсуа Трюффо в своей практической деятельности изображает абсурдные последствия несостоятельного бунта личности против неподвижно-архаичного мира буржуазной посредственности, подавляющей любые претензии на индивидуальность и самостоятельный выбор («Четыреста ударов», «Стреляйте в пианиста», «Жюль и Джим», «Нежная кожа»). Представитель старшего поколения, в прошлом известный монтажер и постановщик документальных фильмов Ален Рене больше занят проблемой внутреннего бытия человека, его местом в системе пространственно-временных координат и разработкой новых монтажно-пластических структур — в особенности, пластического монолога, позволяющего визуализировать процессы сознания и мышления («Хиросима, любовь моя», «В прошлом году в Мариенбаде», «Мюриэль», «Война окончена»). Наиболее известный и значительный из мастеров «Н. в.», Жан-Люк Годар в начальный период своего творчества выводит на экран одиноких бунтарей, чей анархически-бессмысленный бунт на самом деле порожден стихийным протестом против безликой стерильности «компьютерной цивилизации» и превращения человека в робота.

Первые и ключевые работы представителей «Н. в.» порождают многочисленные дискуссии. Чаще всего в качестве определяющей идейно-эстетической позиции нового направления выделяют отказ от причинно-следственных связей, утверждение непознаваемости внешнего материального мира и внутреннего мира личности. Прямым следствием данной позиции становится убеждение в ненужности эстетического моделирования реальности, объективных законов социума и внутренней жизни человека. Жизнь как опыт, как вечный эксперимент, в ходе которого каждый может и должен искать свой собственный путь, не связывая себя никакими социальными и моральными нормами, становится истинным кредо героев Шаброля, Трюффо и Годара. Исход эксперимента, как правило, трагичен и подводит к выводу о противоестественности существующего порядка вещей. Однако данная позиция характерна лишь для начального периода «Н. в.». В дальнейшем Шаброль переходит к постановке вполне коммерческих фильмов, а Трюффо от фильма к фильму иллюстрирует неизбежность поражения своих бунтарей. Лишь Годар продолжает и развивает свою концепцию бунта против западной цивилизации конца XX в. в лентах второй половины 60-х гг. «Безумный Пьеро», «Китаянка», «Мужское, женское» и, особенно, «Уик-энд».

Леворадикальные политические симпатии Годара оказывают серьезное влияние на его эстетические позиции. Знакомство с работами Маркса, влияние идей Бертольда Брехта и Дзиги Вертова определяют отказ Годара от эстетики реализма и его тяготение к искусству, которое, порывая с традициями и условностями буржуазной кинематографии, превратилось бы в одну из форм подготовки революции. Поклонник китайской «культурной революции», Годар провозглашает отказ от традиционного сюжета, от сопереживания с персонажами, а его смелые монтажные построения должны заставить зрителя думать и сопоставлять, разрушая феномен эстетического единства пространства и времени. Убежденный, что его кинематограф способен ускорить революцию в сознании молодежи, Годар превращает свои картины в своеобразные притчи, разрушающие стереотипы мышления и прежние идеалы. Летом 1968 г., после майских событий, Годар берет на себя созыв Генеральных Штатов кинематографии с целью революционной реорганизации кинопроизводства и кинопроката.

Неудача не останавливает режиссера, который с группой единомышленников переходит к съемке документальных лент об антиправительственных выступлениях молодежи и рабочих в начале 70-х гг., пытается организовать их некоммерческий прокат, а затем переезжает в Канаду, где преподает в одном из университетов. Поражение «молодежной революции» завершает важнейший этап творчества Годара и, одновременно, звездные годы «Н. в.». Наряду с крупнейшими мастерами «Н. в.» в 1958-68 гг. появляются работы их младших и менее значительных коллег, которые приходят в кино в начале и в середине 60-х. В их числе такие режиссеры, как Жак Деми, Аньес Варда, Клод Лелюш и др. В целом «Н. в.» сыграла исключительную роль в становлении современного киноязыка и повлияла на мировой кинематограф: знакомство с фильмами Годара и его коллег оказалось мощным фактором в формировании молодого кинематографа Германии, Швеции, Италии, Англии, Индии, Японии, Австралии и Латинской Америки 60-х гг.

Лит.:

Jeancolas J.-P. Le Cinéma des Français, la V-e République (1958–1978). P., 1979;

La Nouvelle Vague 25 ans après. P., 1983;

Bazin A. Le Cinéma français, de la Libération à la Nouvelle Vague, 1945–1958. P., 1983;

SiclierJ. LeCinémafrançais, t. 1. P, 1990.

В. Утилов

«Новые фовисты», или «Новые дикие» (нем. Neue Wilde)

Течение немецкого постмодернизма в живописи. Дистанцируясь от концептуализма и минимализма, Н. ф. возвращаются к фигуративности, цвету, экспрессивности, спонтанным методам создания произведений. Н. ф. непосредственно апеллируют к фовизму, живописи Матисса. Другой творческий источник — немецкий экспрессионизм. Третий — многообразные формы современной субкультуры.

Движение «новых диких» возникло в конце 70-х гг. XX в. в Германии. Одной из его первых акций стала организация выставки «Новый дух в живописи» (Лондон, 1981), объединившей произведения молодых художников и их предшественников — П. Пикассо, Ф. Бэкона, Э. Уорхолла, Д. Хокни. Целью выставки был новый взгляд на искусство живописцев старшего поколения, соответствующий постмодернистской установке на творческое освоение художественного наследия прошлого. Эту линию продолжила следующая выставка — «Дух времени» (Берлин, 1982), чьей целью было освещение актуальных эстетических, теоретических и психологических проблем на материале живописи прошлого и настоящего.

Сверхзадача Н. ф. — обновление художественного видения в духе новой фигуративности, порой посредством эстетического шока. Г. Базелиц при экспонировании переворачивает свои полотна ради дестабилизации привычного зрительского взгляда на картину, выявления ее глубинной структуры. Используя данные теории информации, А. Пенк создает авторские знаки исторического развития человечества. Тематика картин А. Кифера, И. Иммендорфа, М. Луперца связана со спецификой исторической, политической и культурной жизни Германии (роль мифов и истории в немецком национальном сознании). Д. Куспита, Л. Кастелли, Л. Саломе волнуют проблемы суверенности архаического нарциссического «Я», сексуальных меньшинств; они экспериментируют с соотношением живописи и музыкального ряда. Ю. Докупил и В. Дан прибегают к осознанному эклектизму, элементам кича, стремясь к выработке неодномерного, стереоскопического видения живописи всех времен и народов.

Лит.:

Après le classicisme. St.-Etienne, 1980;

A New Spirit in Painting. L., 1981 (cat.);

Documenta 7: Kassel. Kassel, 1982;

Groupes, mouvements, tendances de l'art contemporain depuis 1945. 2 éd. P., 1990.

H. M.

Новый реализм (франц. — le nouveau rйalisme)

Понятие, введенное французским художественным критиком Пьером Рестани в 1960 г. и служащее для определения и выявления социологического коммуникативного поля, включающего функционирование городской среды; пространство улицы; производственные отношения; все виды коммуникаций и сопутствующие им масс-медиа; продукты массового потребления и коммерцию. То есть все реальные структуры и объекты, обусловливающие природу и функционирование искусства в развитом индустриальном обществе.

«Новые реалисты» (Les nouveaux rйalistes) — объединение художников в Париже в первой половине 1960-х гг., ориентирующихся в своем творчестве на основные слагаемые «новой реальности». Создано 27 октября 1960 Рестани на квартире Ива Клейна. Манифест вместе с Рестани подписали Даниэль Споэрри (Фейнштейн), Арман, Тенгели, Энс, Вийегле и Франсуа Дюфренн. Текст гласил: «Четверг, 27 октября 1960. Новые реалисты решили выставляться коллективно. Новый реализм = новые приближения к восприятию реальности».

Творчество Ива Клейна, дружившего с Рестани, по своей метафизической сущности выходило далеко за рамки установок «Новых реалистов», однако использование им губок при создании знаменитых «синих монохромов» и первые спроектированные им энвайронменты и натолкнули Рестани на поиски пути выхода к «средовому» искусству. Непосредственно программу манифеста реализовали другие, подписавшие его художники.

Даниэль Споэрри (Spoerrн) был самым активным участником всех выставок и акций Рестани в его галерее «J». Исаак Фейнштейн (Feinstein), приехавший из Швейцарии румынский еврей, автор многочисленных ассамбляжей, так называемых «клеток» — подвешенных в вертикальном положении досок с приклеенными отбросами, поломанными игрушками, предметами кухонной и домашней утвари, — буквально иллюстрировал положение Рестани «о Н. р.».

Скульпторы Арман (Arman) и Сезар (Сеzar) с конца 50-х гг. переключились с традиционной пластики на ассамбляжи из металлических отходов и брикетов с кладбища автомобилей. Ники де Сен-Фаль (Niki de Saint-Phalle) занималась ассабляжами с 1956; она также использовала цветные мишени и комиксы. Разделяя взгляды Рестани, Сен-Фаль была творчески связана в те же годы с другим куратором — Понтюсом Юльтеном. С середины 60-х годов она работала над движущимися скульптурами совместно с Тенгели.

Швейцарский скульптор Жан Тенгели (Tinguely), работавший в Париже, стал создателем движущихся объектов из металлолома и частей механизмов, как бы «иронизирующих» над кинетическими объектами Первого авангарда.

Парижские художники Раймон Энс (Hains), Жак де ла Вийегле (Jacque de la Wiegle), Франсуа Дюфрен (Dufrиne) и итальянец Мимо Ротелла (Rotella) выставляли композиции из разорванных уличных афиш, объявлений в качестве реликвий масс-медиа, обретающих новый смысл в контексте искусства.

В целом объединение «Новых реалистов» во Франции представляло собой параллель американскому поп-арту. К концу 60-х гг. оно распалось, а входившие в него художники, став признанными мастерами, отказались от коллективных выставок.

М. Бессонова

Нон-финито (итал. non-finito — незаконченное)

Концепция, возникшая в западноевропейской эстетике в 50–60 гг. XX в. (Й. Гантнер, П. Михелис и др.) и активно обсуждавшаяся на ряде международных симпозиумов и конгрессов по эстетике. Суть ее сводится к тому, что художник далеко не всегда доводит свое произведение до полной «логической» завершенности (как правило, в области формы), а оставляет его в стадии определенной недосказанности, открытости для субъекта восприятия (в качестве примера приводятся «Бальзак» О. Родена и некоторые другие его работы). Этим активизируется психика реципиента, возбуждается его фантазия, повышается уровень его сотворчества в акте эстетического восприятия. Теоретики Н. -ф. считают, что полное «завершение» произведения искусства осуществляется только в процессе его восприятия. Многие художники XX в. часто сознательно использовали в своем творчестве эффект незавершенности; однако примеры, как правило, бессознательного его применения можно найти и в истории искусства (особенно в искусстве древних народов; но также у Микеланджело и других мастеров Нового времени).

Новая для западноевропейской эстетики концепция «незавершенности», «недосказанности», открытости «формы» лежала в основе многих направлений восточных эстетик [особенно чань (дзэн)-буддизма]; вообще характерна для художественного мышления различных культур Востока. В западном искусстве она стала регулярно ощущаться с импрессионизма, особенно сильно проявилась у некоторых дадаистов (см.: Дада) и в постмодернизме. На уровень эстетической рефлексии вышла только в 50 — 60-е гг. Теоретики Н. -ф. стояли на позициях классической эстетики (см.: Эстетика), т. е. имели перед своим «внутренним взором» некий (воображаемый) идеальный образец «завершенного» произведения искусства. Очевидно, что в неклассической эстетике, в большинстве направлений искусства XX в. антиномии «завершенное-незавершенное» вообще не существует. Концепцией Н. -ф. классическая эстетика, выявив один из важных психологических механизмом эстетического опыта вообще, пыталась как-то объяснить и включить в поле своей юрисдикции то, что принципиально выходило за рамки ее компетенции.

Лит.:

Gantner J. «Das Bild des Herzens». Über Vollendung und Un-Vollendung in der Kunst. Reden und Aufsatze. Berlin, 1979.

В. Б.

НТП и искусство

Тема, представляющая существенный интерес для понимания процессов развития искусства и художественной культуры в целом, а также наук об искусстве и эстетике в XX в. НТП (научно-технический прогресс) — феномен сер. XIX–XX вв., характеризующийся уникальным в истории цивилизации лавинообразным процессом развития естественнонаучных и технических знаний (начало свое берет в XVI в., с «титанов» Ренессанса) и бурным развитием на их основе современной техники и технологий; а также материалистическими и атеистическими тенденциями в мировоззрении. Среди главных интенций развившейся на основе НТП техногенной цивилизации можно указать на гипертрофированное увлечение научной рациональностью, веру в якобы безграничные возможности человеческого разума (в его формально-логической ипостаси особенно), неуемное стремление к подчинению природы человеку и попытки ее преобразования по узко-потребительским меркам и т. п. Во второй пол. XX в. (постиндустриальная стадия техногенной цивилизации) все это породило глобальные и, возможно, уже неустранимые проблемы. Человечество поставлено на грань выживания в результате реальной угрозы ядерной или экологической катастроф; на основе вышедшего из-под контроля нравственно-этических принципов НТП идет активное разрушение духовной и даже биогенетической основ личности. «Одномерный человек» (термин Г. Маркузе) все энергичнее начинает предъявлять права на свое глобальное господство в универсуме. Культура и цивилизации к концу XX в. подошли к точке бифуркации, за которой может последовать скачкообразный переход человечества в какое-то иное качество, иной уровень бытия или его уничтожение.

Все это оказало почти шоковое воздействие на дремавшее многие столетия сознание человека, его менталитет и психику, особенно человека творческого, и нашло адекватное выражение в искусстве, как наиболее тонком механизме реагирования на изменения в культурно-цивилизационном развитии и в социально-личностной духовно-материальной среде обитания человека. Художественная культура отреагировала на НТП практически немедленно символизмом, авангардом, модернизмом, постмодернизмом, новейшими видами технических и электронных искусств. Крупные достижения в областях психологии (открытие бессознательного — см.: Фрейд, Юнг), ядерной физике и математике (теория относительности Эйнштейна, развитие квантово-релятивистской физики, теория расширяющейся Вселенной и т. п.), химии, биологии, медицине, кибернетике; изобретение фотографии, кино, радио, телефона, телевидения, звуко- и видеозаписи, компьютера и связанных с ним возможностей аудио-визуального конструирования, а также коммуникативных сетей (интернет), создание термоядерного оружия и других средств массового уничтожения, выход человека в космос — все эти достижения НТП нарушили или поставили под вопрос многие традиционные представления человека о ценностях, о смысле жизни, роли и месте в ней всех институтов культуры, в том числе и самой Культуры в целом. Активизировался процесс дегуманизации Культуры; из нее выхолащиваются изначально присущие ей духовность и антропный принцип. Самым непосредственным образом все это отразилось на искусстве: оно стало утрачивать или существенно модифицировать свои традиционные и, казалось бы, незыблемые основания: миметичность (см.: Мимесис), идеализацию, символизм, выражение сущностных оснований бытия и т. п. А вслед за этим начали активно меняться вплоть до полного исчерпания своих возможностей и традиционные средства художественного выражения, художественных языков искусства (изобразительности, дескриптивности, выразительности, тональности, ритмичности и т. п.).

Авангард начала XX в. абсолютизировал и довел до логического конца многие изобразительно-выразительные средства традиционных искусств, модернизм и постмодернизм показали их принципиальную недостаточность для создания искусства, адекватного уровню современной цивилизации. Искусство оказалось сегодня в ситуации, в которую оно не попадало, пожалуй, на протяжении всей известной его истории. Традиционные искусства (включая и такие молодые, как фотография и кино) практически исчерпали на актуальном уровне свои изобразительно- выразительны e возможности. Здесь возможны только бесконечные повторы, модификации, эклектические вариации, музейно-обывательские и коммерческие интерпретации и т. п. Новые (вероятнее всего, это будут искусства, основанные на электронных носителях) пока не сформировались — находятся в зачаточном состоянии (см.: Компьютерное искусство) или еще даже и не зачаты. Пока более-менее отчетливо видны три основные сферы, в которые активно трансформируются традиционные искусства под влиянием НТП: 1. организация всеобъемлющей среды обитания человека; 2. шоу-бизнес; 3. виртуальное искусство (см.: Виртуальная реальность) в сетях электронных коммуникаций. В каждой из них они утрачивают свою новоевропейскую эстетическую сущность «изящных искусств» (см.: Эстетика), то есть более-менее автономных видов искусств, обладающих в первую очередь эстетической функцией, образно-символической организацией и ориентированных на возведение реципиента (как правило, индивидуального) к некоему первообразу (духовному, идеальному или материальному). Новые сферы культуры, возникающие на основе трансформации (или замены) традиционных искусств, идут по пути объединения или даже синтезирования всевозможных элементов психоэмоционального воздействия на «массового» человека, то есть на индивида, включаемого актом восприятия (или участия) в определенную психомоторную систему массовой коммуникации (см.: Массовая культура). Моменты прямого эмоционально-тонизирующего или компенсаторного воздействия играют здесь главную роль. Художественно-эстетическая культура электронно-компьютерной эпохи (сегодняшнего уровня НТП) превращается в мощное наркотическое средство массового воздействия, манипулирования сознанием, организации иллюзорного образа жизни и т. п.; она принципиально отказывается от традиционных ценностей культуры и самой Культуры (см. подробнее: ПОСТ-).

К концу XX в. естественно-технические науки вступили в принципиально новый этап развития — постнеклассический, чему активно способствуют и новейшие исследования в области философии науки. На этом этапе все отчетливее ставится под сомнение плодотворность для человечества и универсума в целом типа НТП, реализовавшегося в прошедшие столетия, и начинаются сознательные активные поиски альтернативных путей цивилизационного движения, точнее — возможностей направленного корректирования практически бесконтрольно со стороны человека развивающегося процесса НТП. Естественно-научная мысль начинает все активнее обращаться к гуманитарным наукам и наследию традиционной Культуры; искать ответы на возникшие перед ней глобальные проблемы в сферах философии, «ненаучного знания», художественной культуры и даже религиозного опыта, что полстолетия назад было еще совершенно немыслимо; строить свои гипотезы и теории на принципах новой «нерациональной рациональности», пути к которой активно прокладывали многие направления искусства XX в…

В. Б.

Загрузка...