Лесные Боги

ГЛАВА 3 Как смекалка разрушила злой умысел викингов

Рассказ длился долго. Велислав и не заметил, как наступила глухая ночь. Порой волхв перебивал охотника, уясняя для себя какое-нибудь особо важное, а на взгляд Велислава — незначительное, обстоятельство.

После того как повествование подошло к концу, Хранибор долго молчал. Его пальцы теребили конец пояса, лоб разрезала глубокая морщина. Волхв думал. Потом, поднявшись, начал выставлять на стол различную, одуряюще вкусно пахнущую снедь. Лесные ягоды, густо пересыпанные луком жареные грибы, топленое козье молоко, ржаные лепешки… В общем, все обещанное волхвом угощение вскоре украшало стол.

— Угощайся гость. — Хранибор радушно повел рукой. — И теперь говори, почему ты пришел именно ко мне? Волхвов и ведунов в альтидской земле немало. Есть и мудрее, и искушеннее в чарах, и сильнее меня заклятьями. Есть и ведьмаки, которым подвластно то, о чем я даже помыслить не могу. И тебе это ведомо. Кудесников в нашей земле много. Это так… Но! — Тут Хранибор протянув вперед руку, выставил ладонь вверх, будто замыкая рот Велиславу. — Я сам на это отвечу, и скажу вот что!

Тут в серых глазах волхва сверкнула грозовая зарница.

— Ты знаешь: колдуны закатных стран уже пытались остановить дикарей, и у них ничего не получилось. Они колдовали разрозненно. Но даже если все волхвы, колдуны и чародеи Альтиды соберутся сразу в одном месте, и одновременно начнут борьбу с бруктерами — это не поможет! Их удел колдовство, их удел иной — не людской мир. Чародеи знаются с тем, в чем люди мало смыслят. Наслать на дикарей грозовой ураган? Устроить им потоп? Испепелить огнем и сжечь молниями? Побить ледяными глыбами? Они это могут — но это не спасет Альтиду! Дикарей слишком много! Силы колдунов быстро иссякнут. В тяжелом ратном труде чародеи слабые пособники. Ты это знаешь, но все-таки пришел к одному из них. Ты пришел ко мне напрасно. Не знаю, кто надоумил тебя…

И тут молодой охотник, еще в первую встречу догадавшись, кто этот лесной мудрец, и что ему довелось пережить в далекие времена, решился сказать главное.

— Волхв, сейчас тебя зовут Хранибор. Я знаю — ты исходил полмира, ты видел такие чудеса, о которых никто даже не слышал. Но прости, волхв, я знаю, кем ты когда-то был, что тебе пришлось пережить. И хоть меня тогда не было на свете, я знаю, как ты когда-то спас Альтиду от неслыханной беды. Я знаю славное имя, которое ты носил тридцать лет назад, когда предводительствовал тысячной дружиной Триграда. Я знаю твое настоящее имя, Хранибор!

Говоря такие слова, Велислав смело глядел в глаза в серые глаза волхва. Из них, казалось, вот-вот вырвется молния, и испепелит на месте молодого венда. Но что стоит его жизнь, в сравнения со спасением Альтиды? Ничего! Велислав глухо закончил: — Прости, если что не так сказал. Прости, и помоги чем можешь…

Замолчав, Велислав перевел дыхание. Смелые слова дались тяжело. Перед ним стоял не простой человек, а могучий волхв. Прошлое этого волхва омрачала тяжелая тайна. И Велислав ее знал. Он испытующе смотрел на волхва, готовясь к самому худшему.

Взгляд Хранибора испепелял наглеца, губы его шевельнулись, сжатая в кулак рука поднялась. Волхв начал творить заклинания…

Велислав почувствовал, как похолодели ноги, затем онемело тело. Велислав мог пошевелить лишь головой. Глянув вниз, он увидел, что пол вокруг него покрылся тонким слоем льда. Мороз поднялся выше, подкрался к сердцу. «Заморозит! — обожгла мысль. — И ладно, пусть… Легкая смерть… Но Альтида…»

Вдруг он почувствовал, что сжимавший сердце ледяной холод ослабел, улетучился. Тело и ноги вновь стали теплыми и послушными. Слой льда, окружавший ноги, исчез. Сведенные брови волхва разгладилось, исчезли грозовые зарницы в глазах, поднятая рука опустилась. Велислав перевел дух. «Обошлось!»

Тень застарелой боли омрачило лицо хозяина.

— Мое имя… — медленно, с горечью, сказал Хранибор. — Этого имени больше нет. Оно ушло из жизни три десятка зим назад. Я изгнал его из своего сердца. Оно не достойно того, чтобы о нем кто-то помнил. Моя вина перед людьми велика…

Подойдя к выходу, волхв приоткрыл скрипучую дверь и выглянул наружу. Велислав смотрел на него с печалью: «Столько лет прошло, а он… Он даже не догадывается, что с его имени снята печать позора. Все давно поняли, что нес Альтиде хеннигсвагский ярл. Поняли, и простили воеводу Годослава… Только он не простил себя…»

Волхв вернулся к столу и усевшись рядом с охотником неторопливо спросил:

— Говори, Велислав, как ты об этом узнал, или может… может догадался?

Молодой венд улыбнулся.

— Хранибор, недавно я ходил в Виннету. Там я видел твою дочь, княгиню Всеславу. Она похожа на тебя. Очень похожа… У нее такие же серые глаза. Таких глаз я больше нигде не встречал, хоть и немало троп истоптал по вендским лесам. Да и за пределами леса — в самой Альтиде, не раз бывал. Я когда ее увидел, то сразу подумал о тебе. Вы схожи. И у нее есть сын, и говорят, он похож на мать, значит и на тебя, Хранибор.

— Дочь, — тяжело вздохнул волхв. — Внуки… Семья… У меня ничего этого нет. И не будет. Как бы я хотел их увидеть… — Хранибор вновь печально вздохнул. — Хорошо, Велислав. Я все-таки попробую помочь Альтиде. Может, хоть так я смогу искупить давнюю вину. Не обессудь, помогу — как умею. И всем — чем знаю.

— Волхв, но ведь ты не виноват! — воскликнул Велислав. — Ты же тогда спас Альтиду, хоть и пожертвовал всем, даже честным именем!

Хранибор, махнув рукой — мол, не сейчас — подошел к стоящему в дальнем углу избы небольшому сундуку. Немного в нем покопавшись, он извлек оттуда обмотанный плотной холстиной сверток. Положив его на стол, волхв присел, и медленно развязывая бечеву начал что-то размерено нашептывать. Велислав понял — Хранибор творит те обережные слова, которые не каждый может услышать. Видимо в свертке находится что-то важное, что-то такое, что требует к себе особого отношения.

Вскоре перед Велиславом лежали два длинных, красноватых корня неведомого растения. От них шел терпкий, густой запах.

— Вот, — сказал Хранибор. — Чуешь запах?

Велислав принюхался. Да, запах знакомый. Необычный, резковатый… Именно так пахла та вода, что он и Прозор принесли из разведки.

Волхв улыбнулся, видя как Велислав понюхав, раздумчиво покачал головой.

— Нет, Велислав. Не бойся: корни не принесут вреда. Это не сок, не кровь тех проклятых цветов, что тридцать лет назад чуть не сгубили Альтиду. Это их корни, и они должны помочь. Сейчас я научу тебя, сколько надо взять, чтобы обезвредить целую бочку того зелья, которым викинги опаивают бруктеров. Надо совсем немного. Дай нож. Смотри внимательно, охотник…

Велислав, отцепив с пояса ножны, положил их перед волхвом. Хранибор, ловко вытащив острый охотничий клинок, крутанул его меж пальцев и, почти не целясь, дважды рубанул по концу одного из корней. Велислав поднял бровь — несмотря на прошедшие годы, бывший триградский воевода не утратил боевой сноровки. «А ведь славный воин! — мелькнуло в голове у охотника. — Эх, жаль, что все так вышло…»

От корня волхв отмахнул ровный маленький кусочек — не больше гречишного зерна.

— Вот охотник, этой малости должно хватить на большую бочку зелья, улыбнулся Хранибор. — Но как подмешать, я не знаю. Думай сам. Скажу так — одного этого корня с избытком хватит на несколько войск бруктеров. Забери его. Может, он поможет…

Волхв протянул Велиславу один из корней. Молодой охотник взял, повертел его, и с любопытством спросил:

— Хранибор, я знаю — это поможет. Я верю тебе. Но скажи, где ты их взял? Как догадался?

Волхв грустно усмехнулся.

— Ты же знаешь — кто я, и кем я когда-то был. Беда пришла внезапно, — от человека, которого я считал своим другом. Он заманил меня в ловушку. Опоенный страшным зельем я умирал. Чтобы спасти себя и людей, коими овладел коварный яд, мне надо было найти противоядие. И я искал его. Искал по всему миру. О своих странствиях я рассказывать не стану. Это долгая история. Скажу лишь, что, наконец, я добрался до тех мест, откуда в наш мир порой попадает это коварное, чарующее и страшное зелье. Знай, его готовят из стеблей красивых, красных цветов с дивным запахом. Его берут в тот миг, когда цветок умирает. Я искал ответ, как и чем можно победить отраву, и нашел его. Он прост: из верхушки цветка истекает это коварное зелье, а корень цветка — обезвреживает его. Вот так… Корешки уничтожают то, что сотворили вершки. Мне удалось добыть сразу два корня. Как это удалось — не очень-то важно. Но главное — я сразу излечился. С той поры я больше не помышляю об этом зелье. Возьми один из этих корней, и пусть он вам поможет. Но знай, — тут Хранибор значительно возвысил голос, — знай, что он поможет только тогда, когда попадает в воду, вино или иной отравленный зельем напиток. В них он растворяется сразу. В простой, неотравленной, воде — он бессилен. По-другому его использовать нельзя.

Лицо Хранибора стало печальным. Склоня голову, они тихо, с горечью продолжил: — Ах, если бы можно было бросить этот корень в ту реку или озеро, из которых викинги берут воду. Тогда дикари излечились бы все сразу, прозрели. Но так ничего не получится. Добавлять его можно только в готовое зелье.

Я уверен, бруктеры не сознают что делают. Ведь все-таки это люди, хоть и не схожи с нами. Когда ты рассказывал о них, я не стал говорить, что во время моих странствий я с ними встречался. Они не хуже нас с тобой — знай это. Просты… веселы. У них есть свои боги, — задумчиво добавил волхв. — Мне жаль их. Только темный промысел вестфолдинга мог измыслить подобное зло над бруктерами. Над ними, и над Альтидой… Погибнет много наших воинов…

— А теперь, давай потрапезничаем. Хватит разговоров. Потом ложись спать, молодой охотник. Завтра я разбужу тебя перед рассветом. Твой сон будет крепок: ночью опять пойдет дождь — лягушки в озере молчат.

Укладываясь на лавке после обильного ужина, Велислав уже сонным голосом зачем-то спросил: — А коза? Ее никто не сожрет? И другую тоже…

Хранибор весело рассмеялся: — Экий ты хлопотун! За коз забеспокоился! Хозяином быть тебе, да рачительным! Не переживай за круторогих — на крыше переночуют.

Ранним пасмурным утром Велислав отправился в обратный путь…

За время отсутствия Велислава войск в пограничье прибыло. Но все равно, в сравнении с числом дикарей альтидских воинов было мало. «Эх, хорошо, что ненастные дни стоят, — думал охотник, глядя, как большой конный отряд уходил на полуночь, — если бы припекало — бруктеры давно бы лес подпалили и на захват ринулись».

Прежде чем зайти в родовую избу, Велислав ненадолго завернул к кузнецу. Деревенская кузница стояла поодаль от деревни, на поляне. Рядом с дверью стояла наполненная водой кадка, а земля вокруг избы была с тщанием перекопана и вытоптана, чтоб ни малая искра, ни язычок пламени, случайно выскочившие за дверь, не нашли себе поживы…

Кажется, работы у кузнеца сейчас немного: сооруженная невдалеке коновязь пуста — дружинные лошади обихожены. Толкнув низкую тяжелую дверь, Велислав вошел в темную, душную избу. У небольшого горна с кожаным мехом на обожженной чурке стояла наковальня, по закопченным стенам висели клещи, молоточки, напильники. В дальнем углу кучей лежали железные обломки — они еще пригодятся, пойдут на перековку. Деревенский кузнец — здоровый, плечистый мужчина — устало смотрел на молодого охотника. За последние дни навалилось много работы. И даже он, казалось бы, привычный к тяжелому труду, замаялся.

Недолго поговорив с кузнецом, и растолковав, что надо сделать, Велислав скинул рубаху и, облачившись в плотный кожаный передник начал разжигать горн. Он надавил на рукоять меха и воздух с шумом охватил тлеющие угли. Наддал еще раз, и в горне загудело пламя, из устья на вытоптанный пол брызнули горячие угольки.

— Не так, Велислав. Старания и пылу много, искры летят, а жару чуть-чуть, — улыбнулся кузнец. — Смотри.

И отодвинув молодого охотника, стал качать, размерено нажимая на рукоять меха. Воздух в горн пошел тугим, беспрерывным потоком.

— Так качай.

Кузнец отошел и, подбирая нужную заготовку, загремел железом в дальнем углу.

Вскоре раздался звонкий перестук молотков. Работа спорилась — кузнец знал свое дело, да и в просьбе молодого охотника не было ничего сложного: два бронебойных наконечника для стрел. Только Велислав попросил, чтобы на острие жала он сделал небольшую выемку. Такую, чтобы в него поместилось гречишное зерно.

В кузнице Велислав пробыл недолго. Ополоснувшись водой из бочки, он направился к старейшине — Словуте Хвату. Велислав торопился. В руке венд сжимал теплый сверток с только что откованными наконечниками для стрел. Молодой охотник взял бы с собой Прозора, но не нашел его. Велиславу сказали, что его друг обещался быть к вечеру.

В просторной родовой избе стояли духота, гул. Вдоль стен на длинных лавках сидели новоприбывшие князья, воеводы, старейшины дальних вендских родов. Они горячо спорили друг с другом, пререкались. Видимо, к согласию и единому мнению воеводы так пока и не пришли. Во главе стола, подперев голову рукой, сидел сорокалетний князь Молнезар. Он задумчиво молчал, смотря перед собой невидящими глазами. Молодой виннетский князь пользовался большим уважением, к его словам прислушивались. И на поверку всегда выходило так, что принятое Молнезаром решение оказывалось наилучшим. Но до сих пор никто из воевод так и не предложил ничего толкового. При виде Велислава глаза князя радостно блеснули. Наконец-то! Два долгих дня Молнезар ждал, с чем вернется ловкий и смекалистый венд.

Молодой охотник отвесил общий поклон. Дождавшись, когда шум немного стихнет, с жаром заговорил.

— Старейшины, князья, воеводы! Простите, что прервал ваши думы, вашу беседу. Знаю, мыслете вы, как одолеть врага. Но позвольте и мне сказать. Знаю я, как не пролив крови одолеть и бруктеров и тех, кто их ведет — викингов. Много жизней мы сохраним, и вернутся скоро наши дружинники обратно. Есть средство одолеть нАпасть — не выходя на смертный бой!

Воеводы загудели. Молодой охотник говорил неожиданные вещи. Как это так — победить, не приняв бой? Такого за долгие века в истории Альтиды еще не случалось. Велислава поддержал Молнезар. Виннетский князь еще в первую встречу подивился хватке и сметливости молодых охотников. Тогда он еще подумал, что лучше наставников для своего маленького сына — княжича Добромила, ему не сыскать. Велислав и Прозор сильны, ловки, сообразительны. Знают лес. Пусть его сын вырастет вендом. Ведь и виннетская крепость стоит на вендской земле, в вендских лесах. Эта мысль запала в душу Молнезара. Встав, князь поднял руку, призывая к вниманию, и воскликнул: — Говори, Велислав! Мы ждали, с чем ты вернешься! Чаю, вести снова добрые?! Вон как светишься! Говори!

Обернувшись к новоприбывшим воеводам, князь Молнезар пояснил: — Это один из тех охотников, тех воинов, которые добыли нам тайну: кто и как ведет бруктеров. Мы только пока не ведаем — зачем? Благодаря Велиславу и Прозору мы многое сейчас знаем. То, что несколько дней назад сделали два молодых венда — неоценимо!

После таких пылких слов в избе наступило глубокое молчание. Воеводы ждали.

Велислав, подойдя к Молнезару, молча положил на стол туго перемотанный холщовый сверток и два, только что выкованных, бронебойных наконечника. Они немного отличались от обычных: посередине гладкого наконечника торчали два коротких замысловатых шипа. Снарядить ими стрелы молодой охотник не успел. Спешил.

Развернув сверток, Велислав достал красноватый, с удивительным, необъяснимым запахом корень. И чтобы видели все, поднял его над головой.

— Вот что должно нам помочь! — с жаром воскликнул Велислав. — Вы знаете, что викинги чем-то опаивают бруктеров. Этот корень — противоядие от зелья коварных вестфолдингов! Для этого всего лишь надо добавить малую частицу в отравленную воду. Я это твердо знаю…

И встретив недоуменные взгляды, пояснил: — Вы знаете, слышали о том, что произошло в Триграде тридцать лет назад. Лучшего средства от той отравы нет!

— Хорошо, — с сомнением протянул умудренный годами полоцкий князь. — Может, это и хорошее средство от апрамеи. Но как ты собираешься его употребить? Как ты добавишь его в воду? Как ты собираешься напоить дикарей? И главное! Что станут делать бруктеры, когда очнутся от морока? Сложат оружие? Побегут?

Велислав молчал. Эти вопросы он задавал себе не раз, и точного ответа не находил. Хотя, молодой охотник по пути домой уже успел кое-что придумать. Ведь недаром он сначала пошел не сюда, а поспешил к деревенскому кузнецу.

— Не знаю, князь, — честно ответил Велислав. — Не знаю… Но мыслю так — викинги уже не смогут собрать и построить клинья-вепри. Прозревшие бруктеры перестанут повиноваться и, выйдя из подчинения, обрушатся на своих поработителей.

— А я знаю — должно получиться! — поддержал Велислава князь Молнезар. — Князья! Старейшины! Воеводы! Что мы потеряем? Бруктеры рядом. Скоро они вплотную подойдут к лесу. Думаю, они станут лагерем у озера, что в трех верстах отсюда. Викингам нужна вода. Я мыслю так — их нападение пока сдерживает только ненастье. Как только распогодится, они войдут в лес. Может даже подожгут его, и если ветер будет дуть со стороны заката — придется туго. И если дикари пройдут сквозь земли вендов, то вот она — Альтида! А что можем мы? Вывести на битву войска? Силы неравны. Вы это хорошо знаете: бруктеров много, слишком много. Так пусть Велислав делает так, как замыслил! Я понял, что он хочет сделать!

— Ты, князь, спрашивал, как подмешать корень в воду? — Губы Молнезара раздвинулись в хищной улыбке. — Так вот, посмотри на эти наконечники. Видишь, как они выкованы? Видишь ямку в кровостоке? Вот она. — Молнезар передал один из острых бронебойных наконечников полоцкому князю. — Посмотри. А ты, Велислав, говори дальше.

— Да, ты прав, князь. — Велислав взял другой наконечник. — Они не простые. Видите, на конце жала, в желобке, кузнец выбил маленькую выемку? Вот для чего она.

Велислав достал из сумки катыш сосновой смолы, и немного отщипнув от него, вложил кусочек в ямку на конце жала. Потом, отрезав от корня маленькую частичку — не больше гречишного зерна, крепко прилепил ее к смоле — прижав для надежности пальцем.

— Все, — улыбнулся Велислав. — Теперь не отлетит. Бронебойная стрела пущенная из нашего лука с легкостью пробьет стенку любой крепкой бочки. Частичка корня, что прилеплена на конце наконечника, окажется в отравленной воде и обезвредит ее. Как венды стреляют из лука — вы все знаете.

Да, мысль хороша! Собравшиеся загудели. Наконечники пошли по рукам. Каждый воевода, внимательно осмотрев граненое жало, решил, что лучше и не придумать, как донести противоядие до отравы. Издалека! С безопасного расстояния! Молодой охотник умен! Хвала ему! Когда затих гул, вызванный неожиданным предложением, кто-то из старейшин спросил: — А потом? Что дальше делать?

— А потом вот что! — Князь Молнезар даже удивился, что спрашивают об этом. — Ночью к лагерю бруктеров пойдут лучшие стрелки вендских лесов. И так же мои дружинники. Расположимся так, чтобы на каждого лучника пришелся один отряд бруктеров. Пойдем скрытно, в тишине. Ну да не мне вас учить, охотники! Перед рассветом, когда вестфолдинги подмешают в воду зелье, приготовят свое пойло, и начнут расталкивать бруктеров, — напасть! Так воин? — Молнезар повернулся к Велиславу.

Молодой охотник с уважением поклонился. Молнезар почти полностью угадал его хитроумный замысел. Виннетский князь все больше и больше нравился венду своим умом, рассудительностью и… и решительностью. «Но какой я воин? Я просто охотник, — мелькнуло в голове венда, — почему он меня так назвал?» Вслух же Велислав сказал: — Так, князь! Все верно удумал. Мне пока добавить нечего…

Князь Молнезар поднял руку. Вновь наступила тишина.

— Так, решено! Важно не то, сколько бруктеров перебьют вендские лучники. Их, Велислав, вам вообще бить не надо… Главное смятение. Оно будет. Мои дружинники начнут стрелять наугад, а вот твои стрелки, Велислав, будут метить в бочки с водой и в вестфолдингов. Для вас это самое главное, — настойчиво-твердо сказал князь. Но до чего ж ты все это хорошо удумал! — Молнезар не удержался и хлопнул молодого охотника по плечу. — Воеводы, вы поняли, зачем на бронебойном наконечнике эти замысловатые шипы? Стрела пробивает доску, и в ней намертво застревает! Ну, Велислав! Ну молодец! — широко улыбался виннетский князь. Он уже был уверен, что все получится: Альтида победит.

— Да и ты, князь, не промах! Вон как ловко все рассказал…

— Не все, Велислав, погоди. После того, как одна, а лучше две стрелы, застрянут в каждой из бочек, быстро уходите. Да что там уходите! Бегите в лес — какими бы трусливыми не были эти слова! Главное уже сделано! Пускай потом викинги поят дикарей зельем! Вместо яда — противоядие! Вестфолдинги и не поймут, зачем мы сделали этот бестолковый налет! До поры не поймут, — угрожающе добавил Молнезар, — а потом будет поздно. Дикари исцелятся и прозреют. Ну а что делать дальше — посмотрим. Отсюда, из леса. Так что в поле на сечу нам выходить не придется. Вот так и будем воевать. Я все сказал, почтенные старейшины, князья и воеводы! Если кто еще чего умыслил — предлагайте!

Полоцкий князь — самый старший в избе — обвел взглядом присутствующих, и не увидя ни в ком сомнения, твердо сказал: — Все так, князь Молнезар! Правильно удумали! Если получится, то скольких воинов сбережем! Бери под руку войско, князь!

Князь Молнезар поклонился, благодаря за доверие. Подойдя к Велиславу, крепко пожал ему руку.

— Не меня благодарите, почтенные, а вот его — молодого воина! — Тут он неожиданно похлопал Велислава по крутому плечу. — Если получится наш с ним замысел, то помните, что это он спас Альтиду от небывалой напасти! Ему честь и хвалу воздавать будете!

И отступя, князь ответил молодому венду глубокий поклон.

— Велислав, — хитро спросил Молнезар, — а откуда ты вызнал про этот дивный корень? Может, расскажешь?..

Теперь пришел черед склонить голову перед Велиславом.

— Прости, князь! Не моя это тайна!

— Хорошо, воин! Пусть тайна останется там, где ей надлежит быть. Пусть… А теперь собери кузнецов — пусть переделывают наконечники. Объясни им и покажи как надо. Я же сейчас прикажу, чтобы и мои дружинники снесли им все бронебойные стрелы.

— Все стрелы не надо, князь. Хватит и трех-четырех тысяч. Мы их сами приладим, под свои луки. У нас, князь, свои ухватки. Свои стрелы мы сами выверяем.

— Пусть так. Теперь о воинах. Что скажете, почтенные? Кто в набег пойдет?

Из-за стола поднялся старейшина Словута Хват.

— Старейшины! Я прошу об одном! Отберите лучших стрелков своих родов. Надо чтобы они могли бить во тьме так же, как при ясном свете. В моем роду стольких не наберется. Всего нужно три сотни стрелков. Скажите им, что из этого налета вернутся не все. Они должны знать — у бруктеров их поджидает гибель.

— О чем говоришь, Словута! — воскликнул старейшина рода Лисиц. — Смерть и так рядом! Кто ж наши леса и альтидские земли спасет — как не мы?! Пойдут лучшие стрелки! Не сомневайся, Словута!..

Со всех вендских родов снарядили около трех сотен охотников. Набралось бы и больше, но для задуманного главной преградой являлась темнота. А вызвавшиеся идти в этот необычный налет могли без промаха бить как в кромешной тьме, так и при дневном свете.

Вечером Велислав собрал их на большой поляне. Необходимо было разъяснить стрелкам, что придется сделать.

— Венды! Охотники! То, что нам предстоит сделать — несложно! Видите, вон там, у деревьев, расставлены бочонки. В каждый из них надо вогнать по две вот таких стрелы.

Велислав достал из тула несколько стрел с черно-белым оперением. Все они были снаряжены недавно откованными бронебойными наконечниками.

— Это главное. Такими стрелами надо бить в первую очередь и только в бочонки! После этого стреляйте в вестфолдингов, но уже другим стрелами. На каждый отряд бруктеров придется по три наших охотника. У каждого будет по три-четыре таких стрелы. Завтра к вечеру мы выйдем из леса. К утру окружим стан дикарей. Каждый выберет себе цель — бочку с водой. Как только утром, на рассвете, викинги подмешают в эти бочки зелье — будем бить! Когда нападать, услышите и увидите.

Велислав достал из тула особую стрелу и не мешкая пустил ее высоко в небо. Длинная — для дальнего боя — стрела, снаряженная свистулькой из клееного рога, в полете завыла и падая издавала такой резкий звук, что у Прозора по коже пробежали мурашки.

— После этой я пущу горящую стрелу. По этому знаку не мешкая бейте в бочки. Одновременно дружинники князя Молнезара обрушатся на лагерь. Они будут отвлекать врага. Нападут со стороны леса. У нас будет время, чтоб продырявить все бочки, ну и сколько-то викингов… если получится. Вторая горящая стрела — это знак к отходу. После нее сразу бежим в лес. Вот, вроде бы и все. Все поняли, охотники? Скоро стемнеет. У Прозора снаряженные стрелы, разбирайте. Будем бить по бочкам, — надо привыкнуть…

Бруктеры подошли к границе Альтиды через два дня. Они разбили свое стойбище в трех верстах от леса, окружив клиньями-отрядами небольшое озерцо. Князь Молнезар угадал и это: место где станут дикари.

— Ну, Велислав, все как мы думали. Они тянутся к воде, — сказал виннетский князь, глядя как вдали к небу взметаются клубы пыли. Ее подняли тысячи и тысячи ног дикарей и викингов. Вчера долгая ненастная погода закончилась, и земля уже успела подсохнуть. — Когда начнем, воин?

— А что медлить, князь? — хмуро глядя на пыльную тучу, отозвался Велислав. — Сегодня вечером и выйдем. У нас все готово.

— Добро, — согласился Молнезар. — Выходим вечером. Моя дружина знает, что делать. Я ее поведу.

— Князь, прости, но зачем тебе туда идти? Там не надо много людей. Ну сотня, может две. Просто пошуметь, броней побряцать, внимание отвлечь. Даже и биться-то всерьез не надо! А если с тобой что случится?

Князь Молнезар помолчал. Затем тяжело вздохнул. Его лицо омрачилось.

— У меня есть маленький сын. Я не хочу, чтобы на нем висели грехи предков. Хоть они и сделаны из благих побуждений — но это грехи. Пусть уж они одолевают меня. Я искуплю их сейчас, чтобы ему не пришлось это делать потом.

Тень сомнения скользнула по лицу венда.

«В нашей ли власти искупать чужие грехи. Грехи… которых не было, — невесело подумал Велислав. — Эх, знал бы князь, благодаря кому мы знаем, как победить дикарей…»

Молнезар, положив руку на плечо молодого охотника, веско и твердо произнес.

— Велислав. Когда все кончится, я попрошу тебя об одной услуге. Я хочу, чтоб ты стал наставником моего сына, княжича Добромила. Наставником во всем. В охоте, в воинском деле. Я хочу, чтобы ты показал ему лес, научил его любить, жить в нем. Передай ему то, что умеешь и знаешь ты! У княжича есть воспитатель, опытный мореход, повидавший мир человек. Венд. Но его долго не было в наших краях, и он мало знает о лесе. А ты в нем вырос. Пусть у княжича будут два мудрых наставника. Обещаешь?

— Обещаю. После победы мы поговорим и об этом. А пока… Я схожу на священное место, к дубу Перуна. Принесу жертвы богам. Пусть наша праматерь Снежная Рысь поможет нам этой ночью.

— И пусть, — серьезно подхватил Молнезар, — великий Даждьбог поможет своим правнукам, пусть велит Купальнице сделать эту ночь непроглядный для глаз врага… Пойдем, Велислав. Я с тобой…

…Венды мчались к лесу. Перед Велиславом мелькала могучая спина Прозора. Богатырь улепетывал перепуганным зайцем. Велислав старался не отставать, но куда там! Сзади него порывисто дышало несколько охотников. Венды стремились быстрее юркнуть в густой лесной кров, зарыться в покрытую утренней росой хвою.

Велислав на мгновение остановился. Перевел дух, оглянулся. Кажется, зря так мчались! Сзади никого нет.

— Прозор, стой! Да стой же! Все кончено!

Богатырь остановился, оглянулся. На лице появилась довольная улыбка. Да, вроде действительно все закончилось: за охотниками никто не гнался. А вот бруктеры… Из их лагеря несся глухой рев, долетал перезвон оружия. В столбах пыли кипел водоворот. Шла бойня. Бруктеры уничтожали викингов. Опамятовавшиеся вестфолдинги сдерживали их натиск, но все тщетно. Им даже не удалось построить хотя бы один боевой клин: слишком далеко друг от друга они находились. Одиноко завывал боевой рог и где-то вдали грохотал барабан. Все напрасно.

Велислав хлопнул Прозора по плечу. По очереди обнял охотников, что ходили с ним в скрытый налет. Молодой венд испытывал несказанную радость — его замысел оказался верен. Альтида спасена.

Все прошло как нельзя гладко. С вечера вендские охотники вышли на закат и ближе к полуночи приблизились к лагерю бруктеров. Когда до него оставалось около версты, венды, разбившись на тройки, разошлись по сторонам. Надо было охватить лагерь широким незамкнутым со стороны леса кольцом. Это требовало времени. Темнота скрадывала бесшумные тени и стоявшие в дозоре викинги ничего подозрительного не заметили. А вендам наоборот, — горящие в лагере костры служили отличными указателями. Они хоть и скудно, но освещали и тяжелые очертания викингов, и спящих бруктеров и — главное — бочки с водой.

Незадолго перед рассветом, когда небо светлеет, стали щебетать утренние птицы. В их пение вплелся легкий пересвист перепелов. Перепела ночью не поют, но откуда это знать вестфолдингам? А этим пересвистом вендские охотники давали знать друг другу и Велиславу, что они уже расположились как надо, и готовы к стрельбе.

Вскоре из большого шатра, стоявшего посередине лагеря, вышел молодой светловолосый викинг в богатом, изукрашенным золотом доспехе. Судя по всему, это и был ярл — предводитель всего этого неисчислимого войска. Викинг поднес к губам турий рог и предрассветную тишину разрезал низкий, хрипловатый гул.

Викинги у костров встрепенулись, вскочили. Некоторые из них в свою очередь подали ответный сигнал, заодно будя резким звуком рога сонных очумевших дикарей. Бруктеры просыпались тяжело. Над лагерем понеслись стоны. Другие же вестфолдинги тем временем быстро подливали в бочки зелье. Надо торопиться, сейчас дикари потянутся к воде. Начинался новый день неслыханного до сей поры похода.

— Пора… — шепнул Велислав. — Твори огонь, Прозорушка…

Кивнув, богатырь достал из заплечной сумы небольшой, плотно укупоренный горшок. В нем лежал сухой трут. Из тула извлек длинную стрелу. Ее конец был обмотан пропитанной горючей смолой бечевой. Сорвав с горшка крышку, Прозор взяв кремень, изготовился стукнуть по нему кресалом.

— Готово…

Пронзительно завыла сигнальная стрела Велислава. И тут же Прозор, стукнув железом о камень, высек искры, сунул во вспыхнувший трут конец просмоленной стрелы и вскочив выстрелил высоко в небо, — так, чтобы стрела угодила в середину лагеря. Богатырь стрелял не наобум. Он рассчитал так, чтобы горящая стрела угодила прямиком в шатер ярла Халли. Только он с его силой и ловкостью мог проделать такое: жилище ярла находилось далеко от охотников. Получилось! Шатер вспыхнул как сухая береста.

А Велислав, не дожидаясь пока завывающее древко воткнется в землю, стремительным, отработанным движением наложил на тетиву бронебойную стрелу с противоядием и почти не целясь пустил ее в дальнюю бочку с водой. Он точно видел, что викинги уже вылили туда отраву.

— Давайте, ребята! — негромко произнес он. Но охотники и без его слов уже били в сторону костров: сначала в бочки, потом в викингов. В лагере нарастало смятение. Вестфолдинги не понимали, что этим утром случилось с их послушными рабами. Но разбираться некогда. Со стороны пасущегося невдалеке конского табуна раздался тягучий хриплый рев страшных беров. Это венды-охотники, изображая гнев лесных хозяев, погнали лошадей на лагерь, внося смятения еще больше.

Вроде все сделано как задумано. Велислав пустил в небо еще одну горящую стрелу — сигнал отхода.

— Все! Уходим! За мной ребята!

Подхватив легкие копья-сулицы, охотники припустили к лесу. Велислав на мгновенье оглянулся и увидел, что остальные тройки не мешкают и стремительно несутся прочь от лагеря. Вторую горящую стрелу увидели все.

А тем временем в лагерь бруктеров врубилась дружина виннетского князя. Они отвлекала внимание викингов. Но этого не требовалось. Вестфолдингам не до нападавших альтидцев. Уцелеть бы самим! Ошалевшие викинги отбивались от бруктеров, но… На одного вестфолдинга сразу набрасывалась дюжина — а то и больше — дикарей. А на месте изрубленных появлялись новые и новые! То, как использовали бруктеров викинги, обернулось обратной стороной: дикари одолевали своих поработителей числом. Уцелевшие вестфолдинги не могли изменить ход битвы, но сделали ее еще более ожесточенной. Гудел рог, звенели мечи. Викингам все-таки удалось сплотиться в единый отряд-вепрь, и сейчас ожесточенно отбиваясь, они медленно двигались на закат.

Ощетинившаяся копьями дружина виннетского князя тоже отходила к лесу. Но на нее никто не нападал.

Велислав не стал смотреть, чем кончится дело. И так все ясно.

Казалось, весь этот необычный налет занял немного времени, но к его концу уже почти рассвело и из-за леса, на крае голубеющих небес, алела заря нового дня.

Подходя к лесу, Велислав увидел, что в поле выходят альтидские войска. «Наверно для боя строятся, — мелькнула мысль, — но ведь это не нужно — мы победили». Остановившись, Велислав стал поджидать вендских охотников. Они подходили к лесу издалека, с разных сторон: ведь после налета все бросились врассыпную, кто куда — лишь бы подальше от лагеря. Велислав тревожно вглядывался в каждое лицо. Потом просветлел: все живы. Когда охотники собрались, Велислав улыбнулся и весело спросил: — Ну, как? Удачно поохотились? Все целы?

Впрочем, последний вопрос был ни к чему. И так ясно, что, отстрелявшись, все успели уйти целыми и даже невредимыми.

— Целы, целы! Стрелять несложно, главное ноги унести! — отозвался задорный голос.

— Ну и ладно. Отдыхаем, друзья. Мы свое дело сделали. Нападать на Альтиду некому.

Велислав вгляделся вдаль.

К лесу подходила виннетская дружина. А вот в ней были раненые и даже, кажется, убитые. Кого-то несли на составленных копьях. Дружинники бились в самом лагере. Немудрено: ни в одном бою без жертв не обходится. Но ярко-красный плащ князя Молнезара Велислав увидел издалека.

Вчера вечером Велислав убеждал князя, что не стоит выделяться. Ведь его дружина пойдет не в большую сечу, а в легкий налет — для того, чтобы отвлечь внимание. Поэтому уместный в большом бою яркий приметный плащ был совсем ни к чему. «Эх, князь! — подумал Велислав. — Упрям! Не переубедишь. Впрочем, в темноте красный цвет не так заметен, как при солнце…»

Князь заметил Велислава. Отдав приказ шедшему рядом сотскому, он повернул к вендским охотникам. Дружина князя Молнезара пошла дальше, а виннетский князь и молодой венд поспешили друг другу навстречу.

— Ну что, Велислав! Победа?!

— Победа, князь! Ты только взгляни, как они там друг друга молотят! Я думаю, скоро от викингов и следа не останется!

Князь, щурясь, смотрел вдаль, на пыльное облако. Оттуда долетал шум сражения.

— Ничего не вижу! Ну и зрение у тебя, охотник!

— Так ведь и я не вижу, князь! Просто знаю!

Они рассмеялись. Князь похлопал Велислава по плечу.

— Отдохнуть бы, в баньку сходить, да дело до конца не доведено. Подождем.

— Подождем, князь, — весело согласился Велислав.

— Пошли к воеводам, им тоже надо знать, как дело было…

К полудню пыльное облако осело. Незадолго до этого наблюдатели увидели, что из него вырвалось несколько десятков всадников и нещадно гоня лошадей поскакали на закатную сторону. Погони за ними не было. А над стойбищем бруктеров кружили черные тени. Стервятники знают: битва — это добыча, пир. Надо только дождаться.

— Викинги! — восторженно крикнул кто-то из воевод. — Ноги уносят! Ну-у дела! И биться не стали, чтобы в Валгаллу с кровавым мечом придти! Непохоже на них.

— Наверно такие викинги, — вполголоса сказал князь Молнезар. — Они с самого начала честь не блюли. Чужими руками бились…

— Князья! Воеводы! Ну что, добьем врага, пока он слаб? — предложил полоцкий князь. — Чтобы после этого разгрома даже смотреть в альтидскую сторону боялись!

— А стоит ли, князь? — слегка удивился Велислав. — Викингов нет, опаивать бруктеров некому. И вести их дальше некому. Да и не пойдут они дальше. Вы же знаете — не по своей воле шли. Хорошо бы с ними перетолковать. Может, их едой, какой ни на есть снабдить? Разъяснить — где они, путь домой указать? Добро худо переможет. Не устоять худу против добра…

— Угу, верно говоришь, — согласился полоцкий князь. — Только хорошо добро тому делать, кто его помнит. А вот вспомнят ли потом дикари, что мы к ним с добром отнеслись?

— Позже узнаем, что они дальше делать хотят. Пусть остынут. Им под викингом несладко приходилось. Как живы-то до сих пор, как от бескормицы еще ноги таскают?

— Вечером к ним пойдем, — невозмутимо сказал князь Молнезар. — Велислав прав. Сначала добром. Ну а если… — что «если», он не договорил. — Одна рука его сдавила черен меча, а вторая сжалась так, что хрустнули пальцы.

К вечеру Велислав и Прозор и князь Молнезар поскакали к лагерю бруктеров. За ними ехала сотня доверенных княжеских дружинников. Князь Молнезар решил окончательно закрепить победу. Хотя воевать вроде никто не собирался. Бруктеры, после того как перебили викингов, так и не сделали ни одной попытки куда-либо двинуться: ни на восход, ни на закат.

Копыта коней мягко ступали по высокой траве. За день земля пропеклась. Бездонное, безоблачное небо истекало зноем. Но люди как будто не чувствовали жары. Порой казалось: все, что произошло сегодня ранним утром — всего лишь сон. Чудесный радостный, но сон. «Хорошо, что все кончилось, — стряхнул наважденье Велислав. — Эвон, какое пекло! А ведь они сегодня бы двинулись! Точно! Лес запалили бы… Эх!»

Не проехав и половины пути, дружинники пустили лошадей неспешным шагом. Пусть дикари видят, что воины едут к ним не спеша, с добрыми намерениями. Когда до лагеря оставалось не больше версты, альтидцы остановились.

— Может спешимся, князь? — предложил Велислав.

Молнезар повернулся к своей дружине. Поднял руку.

— На землю, воины! Пусть видят, что мы с миром!

Спешившись, дальше не пошли. Стояли настороже. Малейшая опасность, и воины взлетят на своих скакунов. Но все обошлось. От лагеря в сторону альтидцев также неспешно направилось несколько десятков дикарей. Прозор, морща лоб, пересчитывал. Потом обернул изумленное лицо к Велиславу.

— Их сотня, и еще три бруктера! Как и нас! Точно, войны не хотят!

Впереди бруктеров шел высокий, чуть ли не на две головы выше остальных, дикарь. Узловатые пальцы его левой руки сжимали увенчанную шипами дубинку, а правая держала круглый узорчатый щит. Он вряд ли полностью прикрыл бы грудь дикаря. Она была настолько широка, что щит в его руке казался каким-то несерьезным, чуть детским. Прозор даже завистливо крякнул. Он считал себя настоящим богатырем. И по праву, — вендских лесах он еще не встречал равных ему и по мощи, и по стати. «Пожалуй, я бы его одолел, — утешился молодой венд. — Но бороться нам точно не дадут, не то время, чтобы поединки устраивать…» На плечах бруктера висела мохнатая шкура неведомого вендским охотникам зверя. Остальные дикари подстать предводителю: тоже обмотаны шкурами и так же вооружены — дубинками и щитами. Только что ростом поменьше, и не такие здоровые.

Бруктеры остановились. Их предводитель бросил на землю дубину и щит, воздел кверху руки, показывая, что они пусты и что зла от него ждать не надо. Неожиданно для альтидцев он что-то загорланил низким, рыкающим, схожим с ревом хищного зверя, голосом.

— Что это он голосит, князь? — тихо спросил Велислав. Он напряженно вслушивался, но не мог разобрать ни слова. — Мне его наречье неведомо.

— Спрашивает, не те ли мы люди, что напали на них ночью и учинили великий разбой над их врагами — викингами.

— На каком языке он говорит?

— По-фризонски, но какой-то он не такой. Смутный… Я сам с трудом разбираю. Сейчас попробую ответить.

Князь набрал в грудь побольше воздуха, и стал что-то громко кричать.

Казалось, бруктер напряженно вслушивается. Затем он сделал несколько шагов вперед, все так же показывая пустые руки. Еще два дикаря тоже сложили оружие и стали рядом с предводителем.

— Ну, Прозор, придется тебе за главного быть, — усмехнулся князь Молнезар. — Они хотят поговорить мирно. Надо этим воспользоваться.

— Я с ним пойду, князь. — Велислав положил на землю лук, снял с пояса длинный охотничий нож. — Мало ли что… Знаешь, князь, я немного разумею язык вестфолдингов. Когда первый раз в разведку ходили, я слышал — викинги с бруктерами по-своему говорили.

Князь Молнезар отцепил от пояса меч. Положил на землю щит. Кивнул сотскому — мол, ты за главного, смотри в оба.

— Все пойдем. Их трое, и нас трое.

Альтидцы и дикари медленно пошли навстречу друг другу. Встретились на полпути. Предводитель бруктеров снял с плеч косматую шкуру и размашисто бросил ее на земли. Затем плотно на нее уселся, указав своим товарищам, чтобы садились тоже. Что ж, в ногах правды нет. О важном говорить — надобно хорошо расположиться.

Князь Молнезар неторопливо расстегнул бляху своего красного плаща и так же размашисто бросил его оземь. Усевшись, показал на место возле себя. Велислав и Прозор не заставили себя ждать. Все проделали так же, как и бруктеры. Даже чуть ли не все движения повторили. Видимо бруктерам это понравилось. Их предводитель, оглядев Прозора, прищелкнул языком и улыбнулся. Молодой богатырь улыбнулся в ответ. Кажется, разговор получится.

Первым заговорил князь Молнезар.

— Ты спрашивал — кто мы? Да, мы те люди, которые обстреляли вас ночью. Наша земля лежит за этими лесами. — Молнезар повел рукой, показывая на лес за спиной. — Мы ее защитники. Мы не били в вас. Мы стреляли в вестфолдингов. Ты понимаешь меня, воин?

И тут же он повторил это по-фризонски.

Бруктер захохотал.

— Конечно понимаю! Ты говоришь так же, как те бородатые люди, что нас сюда вели. Мы понимаем, что они говоря. Мы можем говорить как они, и как наши соседи — фризоны. Мы с ними иногда меняемся вещами.

Велислав безмолвно, одними глазами спросил у князя дозволения. «Мол, князь, не гневайся. Дозволь и мне слово молвить». Молнезар медленно прикрыл глаза — говори.

— Ты говоришь они вас вели? Как они вас вели? Вы им подчинялись? Вы шли по своей воле?

Темноликий бруктер насупил брови, в его глазах заплескалось пламя.

— Нет, не по своей! Бородатые! Они пришли на наши земли давно. Выплыли из ночного тумана на реке. Много, очень много солнц назад. Два раза по две руки. — Бруктер дважды показал растопыренные пальцы на обеих руках. — Их привел краснолицый воин с красными жесткими волосами. Они пришли на красивых золотых лодках. Бородатые сказали, что их земли больше нет и им негде жить. Они попросили у нас убежища. Мы приняли их. Бородатые построили себе дома. Учили нас, как надо делать лучше, как плавить бронзу и как быстро разводить огонь. Мы долго жили в мире. Мы не мешали и помогали друг друга. Наши земли велики и обширны. Но они не такие как ваши. У вас холодно. Бородатым у нас трудно было выжить. Они называли себя сыновьями Одина. Это их бог. Он любит войну. Бородатые хотели, чтобы мы пошли воевать для их бога. Мы не пошли. У нас свои боги. Наши боги не любят войну. Так мы жили несколько лет. Потом красноволосый куда-то ушел на своей золотой лодке и долго не возвращался. Когда он вернулся, то перестал быть предводителем бородатых. Их вождем стал его сын. Его звали Халли. Он всегда носил с собой большой топор. Потом красноволосый снова исчез и больше не вернулся. Бородатые уплывали на своих золотых лодках вниз по реке. Они проходили сквозь туман и возвращаясь привозили с собой женщин. У них была разная кожа. И черная, и белая как у вас. Эти женщины рожали бородатым детей. Потом был большой праздник. На него собрались великие вожди со всей нашей земли и много других сильных людей. Бородатые угостили нас пьянящим напитком. После того как мы выпили его, мы стали им подчиняться.

— Почем вы стали подчиняться? Как? — спросил Велислав.

— Мы будто уснули. Нам снилось, что мы идем войной в другие — холодные страны. Мы сжигаем города и убиваем людей. Убивать нам велят бородатые. Они нас этому быстро научили. Красноволосый предводитель, который давно сгинул, и его сын Халли забрали наши души. А сегодня мы внезапно проснулись. Но не все. Те, кто остался спать — умер. Мы сами их убили. Когда я проснулся, то напал на Халли. Но он смог убежать. Хотя и с отметиной от моей дубины. Я снес ему ухо. Мы убили многих бородатых, но некоторые все же убежали. Они умеют воевать. Теперь мы хотим вернуться к себе. На вашей земле холодно. Даже сквозь сон мы ощущали холод. Солнце у нас светит совсем не так как здесь. Наше солнце теплое…

— Возвращайтесь, — сказал Велислав. — Вам тут делать нечего — это не ваш мир…

— Ваша земля там, — показал князь Молнезар в сторону заходящего солнца. — Идите туда.

— Мы уйдем, — легко согласился бруктер. — Мы уйдем утром. Если вы будете в нашей земле, то разыщите меня. Меня зовут Ценур. Я великий охотник в наших землях. Еще вы их называете Земли Мрака. Но у нас лучше, чем тут…

Утром бруктеры получили все зерно, что удалось собрать за ночь с ближайших деревень и кой-какие другие съестные припасы. К полудню дикари ушли в сторону закатных земель…

После победы князь Молнезар зазвал дорогих гостей в Виннету на пир. На нем были и старейшины родов, и князья и воеводы. Словом все те, кто в трудный час поспешил на помощь вендским лесам, а стало быть и Альтиде. Столы ломились от яств, хмельные напитки текли рекой.

— Ну Велислав! Ну хитрец! — в разгар пира воскликнул старейшина рода Лисиц. — Жаль, что ты не нашего рода. Ты — как мудрый старой лисовин! Все наперед знаешь! Старой, — повторил старейшина смакуя это слово. — А пусть теперь тебя зовут Старой! Велислав Старой! Старой — покрытый великой славой. А? Как, люди! И будь ты отныне в нашем роду таким же желанным, как и в своем. Будь ты и рода Рыси, и рода Лисиц!

— А Прозор? — улыбнулся Словута Хват. — Что ж вы его забыли! И тебя богатырь мы тоже в свой род примем. Будешь и ты наш: и рода Снежной рыси, и рода Лося. А вот с прозваньем знаменитым погоди пока. Еще успеешь себя славой покрыть. Прозванье — оно на всю жизнь дается!

— Дайте и мне сказать, почтенные! — торжественно сказал князь Молнезар. — Все вы знаете, что это за воины. Радостные, в ратном труде ярые — как светлый солнечный бог Ярила! Он новую жизнь земле дает, вот и они так же дали жизнь Альтиде! Измыслил я небывалый чин сделать. И назначить этим чином этих двух молодцев. В бою они ярые, а стало быть — бой яры! Много в Альтиде воевод, тысяцких. Но таких как эти охотники нет. Поклонитесь людству, бояры!

С той поры так и пошло — боярин Велислав Старой. Тогда это имя и чин он получил навсегда. Но они с Прозором так и не привыкли, что их кличут боярами. Молодые охотники стеснялись, краснели. Их место в лесу, а не в княжеских палатах.

А вендские леса, закатную часть Альтиды, те народы, по которым прошла война, стали называть леса Рыси. А так как не все иноземцы могли правильно выговорить это слово, то в устах их оно стало звучать как Рось, или Русь. Земля рыси. Земля Русь…

Велислав же, держа данное виннетскому князю слова, стал наставником его сына — маленького княжича Добромила. Наставником не в воинском деле — нет! — тут и без него хватало опытных воителей.

Князь Молнезар хотел, чтобы его сын стал одним из вендов, по образу жизни, по мыслям, по духу. Чтобы Добромил уважал, любил, знал Лес. Знал души деревьев, знал зверье, проживающее под ними. Чтобы не отказывался бы он от матери земли, не стал для нее изгоем, пасынком. Благо и крепость Виннета, и невеликое виннетское княжество со всех сторон окружали невиданные по своему величию леса, хозяевами и владетелями которых — опять же — были венды.

Ведь это они, старейшины вендских родов, не столь уж давно — не то что по меркам богов, а даже по людскому летоисчислению — постановили выделить у истока Ледавы место. Пусть на нем будет построена крепость и сотворено окрест нее небольшое княжество. Благо весь народ в альтидских землях издавна говорил на одном наречии; все, так или иначе, доводились друг другу хоть и отдаленной, но роднёй: все чтили одних богов. Все они были альтидцами… И у всей Альтиды был один враг, окружающий великую страну с трех концов света. И прозвание этому врагу было простое — внешний мир.

Там, во внешнем мире, за пограничьем, люд безжалостно уничтожал друг друга. И делал это, как правило, безо всякой на то причины. Все грызли всех и вся. Сильный пожирал слабого. Слабый огрызался и пытался пожрать сильного. Иногда это удавалось. Во внешнем мире шла нескончаемая бойня. Во внешнем мире властвовала жестокость и корысть. Про любого, мало-мальски удачливого завоевателя говорилось, что жестокость, с помощью которой он стяжал победу, сродни звериной.

Почему-то считается, лесное зверье жестоко. Но это совсем не так: дикий зверь, принадлежащий к одному роду не убивает своих сородичей. Лишь в океане стремительные акулы в своей ненасытности пожирает все, что окажется близ ее зубастой пасти. Вот и во внешнем мире люд был сродни акулам: все воевали против всех. Там постоянно, то тут, то там вспыхивал пожар войны. Вот и выходит, что самое жестокое зверье — человек. Во внешнем мире даже самые захудалые властители, державшие под рукой сотню — другую воинов, безжалостно рвя друг-друга, всегда зарились на богатую Альтиду. И им в мечтаниях мнилось ухватить от нее жирный, или не очень, кус. Лишь бы ухватить, хоть что-нибудь, хоть как-нибудь. Лишь со стороны полуночи, из мрака вековых льдов и царства холода, никто не угрожал альтидским землям. Вот потому, со стороны заката, мощная крепость в истоке Ледавы была необходима. Вендские старейшины это понимали. И виннетский князь никогда не забывал, на чьих землях основано его княжество….

Надежды виннетского князя Молнезара оправдались — молодой вендский охотник Велислав стал лучшим воспитателем его сына: Добромил рос настоящим охотником, воином, мужчиной. А полсотни вендских охотников, под предводительством Велислава стали для маленького княжича такой внушительной охраной, какой мог бы позавидовать иной, совсем не бедный иноземный властитель — содержащий для этой цели не одну сотню воинов…