Летим в Лас-Вегас!

ГЛАВА 12

Когда же в последний раз я так волновалась? Ах да, в парке аттракционов, когда вошла в «Дом с привидениями». Там, кстати, тоже было темно. Я нащупываю руку Иззи и крепко сжимаю.

– Скоро они там? Не могу дождаться! – шепчет она.

И в тот же миг динамики взрываются музыкой. Наши кресла вибрируют в такт оглушительному грохоту. По залу шарят ослепляющие прожектора.

Гром музыки чуть стихает, и перед нами вырастает темная фигура. Вспышки света выхватывают из темноты то широкую грудь, то мощный бицепс, то сверкающий рогатый шлем.

– Что, заждались? – ревет голос из динамика.

– Да-а-а!!! – вопит сводный женский хор.

– Тогда встречайте новый подарок от «Золотых Парней»!

– Который это, который? – спрашивает Иззи и вытягивает шею, пытаясь разглядеть викинга на сцене.

Викинг выходит в круг, очерченный прожектором, и под звуки последнего хита Бон Джови принимает позы, заимствованные из глянцевых журналов по культуризму.

– Хорошего человека должно быть много – гласит народная мудрость! – ухмыляется невидимый конферансье. – Приветствуйте скандинавского жеребца Ларса! Ради вас он готов скинуть доспехи!

Зал оглушительно визжит. Для начала Ларс избавляется от кроличьих шкурок, свисающих с пояса. Затем скидывает шлем. Взъерошив белокурые волосы, бросает в зал страстный взгляд из серии: «Это еще что, не видали вы моего длинного меча!»

– Это он! – вопит Иззи. – Мой блондин! Смотри! Он в жизни еще красивее, чем на плакате!

Тяжелый рок плавно переходит в знаменитую Элвисову «Одну ночь». Иззи-так и скачет на стуле.

– Все, что я хочу, – громко подпевает она, – все, что я хочу, – одну ночь, только одну ночь с тобой!

Викинг расстегивает замшевые штаны.

– А можно и две! – добавляет Иззи прозой. – Или даже три!

Свет меркнет. Плавки Ларса начинают светиться в темноте.

– Да что я говорю – две, три! Отпуск – не меньше!

– Не правда ли, похож на Шварценеггера? – спрашивает подругу наша соседка, дама лет шестидесяти, с макияжем, как у Клеопатры.

– Я бы не отказалась закончить этот вечер с ним! – отвечает ее седовласая подружка.

Глядя на них, я вспоминаю анекдот про эксгибициониста и двух старушек: «Милочка, зачем ему эта штучка?» – «Ах, душечка, когда-то я знала… вот склероз проклятый!»

Шоу сколочено на славу, конферансье много и смешно шутит (в самом начале он объявил: «Сегодня вы не увидите здесь только двоих… мужа и любовника!» – к большому удовольствию зала), а сами мужчины просто великолепны! Слава богу, здесь нет надоевших латиноамериканцев, загорелых до черноты, с блестящими, словно облитыми маслом телами. Все, кроме Ларса (который и вправду ОГРОМЕН), среднего роста, но отлично сложены. Однако мне не терпится посмотреть на Зейна: Я верчусь в кресле, а когда на сцену выходит четвертый Золотой Парень в костюме ковбоя и начинает скидывать джинсы, нетерпеливо спрашиваю вслух:

– Ну где же он?

– А вы кого ждете? – любезно интересуется Клеопатра.

– Зейна. Такого, с черными волосами до плеч и…

– Он выйдет через одного, – прерывает меня Клеопатра. – Самое лучшее они приберегают напоследок.

Присмотревшись, я замечаю, что ее роскошные белокурые локоны – парик. Но больше всего меня потрясает количество драгоценностей: это ж надо столько на себя нацепить!

Несколько минут спустя Клеопатра кладет мне на плечо унизанную кольцами руку и радостно провозглашает:

– А вот и он!

На сцену вихрем вылетает Арабский Воин: свист бичей, трепет ткани, из-под золотого тюрбана сверкают огненные темные глаза, рот и нос закрыты шелковым шарфом. Он двигается под экзотическую музыку: просторные одежды струятся и одна за другой падают на пол. Вот Зейн скидывает с плеч узорный кафтан; вот разрывает на груди рубашку и открывает нашим взглядам божественный мускулистый живот. Не могу поверить, что я уже видела это чудо! Не могу поверить, что сидела с ним рядом и болтала, как со старым приятелем! Не могу поверить, что вдыхала его запах! Одним движением он сбрасывает широкие атласные шаровары и остается перед нами в одних высоких сапогах, золотых плавках с блестками, тюрбане и браслетах! Прижимает руки к груди и по-восточному раскланивается.

В динамиках звучит мелодия из «Аладдина».

– А теперь, милые дамы, – объявляет конферансье, – Зейн исполнит одно из ваших заветных желаний!

Зейн спрыгивает со сцены и идет в зал. Я пытаюсь забиться под стол, а Иззи тем временем, как безумная, машет руками над головой.

– Прекрати! – шиплю я.

– Мама моя родная! Он тебя заметил! Идет сюда! – вопит Иззи.

Украдкой подняв глаза, я вижу протянутую руку. Нет, нет, ни за что! Но безжалостная Иззи вытряхивает меня из кресла и впихивает к нему в объятия. Не успеваю я оглянуться, как уже сижу на стуле посреди сцены, не в силах шевельнуться от смущения.

– Расслабься и получай удовольствие, – шепчет он мне на ухо.

А в следующий миг – о боже! – садится на меня верхом и кладет мои ладони на свою обнаженную спину! От прикосновения к шелковистой коже я вздрагиваю. Он склоняет голову и вдыхает мой запах; я чувствую божественный аромат его лосьона. Затем резко откидывается назад и упирается руками в пол. Определенные части тела выпячиваются мне навстречу. Я поспешно отворачиваюсь.

– Потрогай, потрогай! – визжат зрительницы. Уж сами-то они на моем месте…

Но я не успеваю взглянуть еще раз – оттолкнувшись от земли, Зейн делает сальто-мортале назад, приземляется у моих ног и опускается предо мной на колени. Господи, это уж слишком! Он тянется ко мне; я отшатываюсь, но он берет меня за обе руки и прижимает их к мягким чувственным губам. В теле моем, кажется, не осталось ни единой твердой косточки. Возьми меня, возьми скорее! Но вместо этого он вручает мне свободный конец тюрбана и начинает кружиться вокруг меня, разматывая тюрбан, пока я не оказываюсь привязана к креслу золотой лентой. Наконец, при последних аккордах песни, заключает меня в объятия и нежно целует в губы. В этот миг я забываю, кто я и где, забываю, что на меня смотрят, забываю обо всем на свете. Я в Мире Зейна – и не знаю места прекраснее этого!

За свой столик я возвращаюсь, словно во сне. Иззи прыгает от возбуждения.

– Ну как? Почему ты его не потрогала, когда была возможность?

– Ч-чт-то… – я пытаюсь справиться с прыгающими губами.

– Да что с тобой? Ты похожа на младенца, которого вытолкнули в этот ужасный мир против его воли.

Я падаю за столик и начинаю истерически хохотать.

– Теперь можно и умереть! Свое предназначение в этой жизни я выполнила!

Но Иззи толкает меня в бок и заставляет взглянуть на финал – все шестеро Золотых Парней в белых рубашках, белых носках и черных плавках выстраиваются на сцене и раскланиваются. Зейн мне подмигивает, и я едва не падаю в обморок.

– Да, помню, что я чувствовала, когда первый раз попала на сцену! – понимающе вздыхает Клеопатра.

Вот чем мне нравится мужской стриптиз – на нем среди зрительниц возникает дух товарищества, какого, пожалуй, нигде больше не встретишь. Перегородки, разделяющие женщин в обыденной жизни, исчезают: богатые и бедные, молодые и старые, замужние и одинокие – все превращаются в «просто девчонок, которые хотят повеселиться». Правда, к чересчур хорошеньким это не относится. Иззи уже высмотрела себе несколько потенциальных соперниц и страдает вовсю.

– Что они о себе воображают? – нервничает она. – Подумаешь, блондинки со здоровенными сиськами!

– Как и ты! – напоминаю я ей.

Зал аплодирует Золотым Парням стоя. Затем конферансье просит не расходиться: за десять долларов каждая из нас может сфотографироваться со своим кумиром. Я идти не могу – ноги подкашиваются. Вместе с Иззи мы наблюдаем, как толпа женщин рвется на сцену. Те, кому повезло, ложатся к Золотым Парням на колени, обнимают за шею, игриво щиплют за попу – словом, развлекаются как могут. Зейн улыбается поклонницам, шутит с ними, но на откровенные заигрывания, к моему восторгу, не отвечает.

– Пойдем поздороваемся! – настаивает Иззи. – Видишь, он озирается? Тебя ищет!

– Я не знаю, что сказать! – трушу я.

– Слушай, мы пробудем на сцене всего несколько секунд. Готовить речь не обязательно. Скажи просто, что восхищена его… – она делает многозначительную паузу, – талантом.

Я глубоко вздыхаю и поднимаюсь на ноги.

– Как я выгляжу, ничего?

– Классно выглядишь! Пошли!

Мы встаем в хвост очереди и мелкими шажками поднимаемся по ступенькам на сцену. Я дрожу, млею и Смотрю куда угодно – только не на него.

– Джейми! Он старается привлечь твое внимание! – шепчет Иззи, толкая меня в бок.

Конферансье хочет взять у меня десять долларов, но Зейн его останавливает.

– Я заплачу!

Иззи бросается к Ларсу, а Зейн крепко обнимает меня.

– Ну как, понравилось? – спрашивает он.

– Шутишь? – восклицаю я, подняв глаза. – Это было потрясающе, а ты…

– Улыбочку!!

Вспышка – и я готова уйти, но Зейн меня останавливает.

– Подожди, не уходи! Мы с Ларсом хотим погулять по городу после шоу. Если хотите, пойдемте с нами!

– Конечно, хотим! – за меня отвечает Иззи; я способна только глупо улыбаться.

Мы забираем снимки и спускаемся в зал. Свою фотографию я разглядываю с неудовольствием – у Зейна такой мощный загар, а я белая, как привидение!

– Ничего, – успокаивает меня Иззи. – Противоположности сходятся!

Двадцать минут спустя, покончив с фотографиями и автографами, парни спускаются в зал. Они уже в цивильной одежде. На Зейне джинсы и простенькая голубая рубашка. Ларс одет куда более пафосно: шорты в обтяжку, бодибилдерская майка (из тех, в которых видны соски) и сумка на бедре. Но Иззи все равно – она ведь видела, что скрывает под этим вульгарным нарядом! Для нее содержание важнее формы.

Зейн ведет нас куда-то за кулисы.

– Самый короткий путь во внешний мир, – объясняет он, распахнув дверь, – Играть любите?

Мы с Иззи переглядываемся, не зная, как ответить.

– В галерее игровых автоматов, – поясняет Ларс.

Иззи устремляет на экс-викинга загадочный взгляд и замечает с придыханием:

– А я было подумала о других играх…

– О каких же? – галантно интересуется он.

– Н-ну, как тебе сказать… – тянет Иззи.

Прочтя ответ в ее заломленных бровях, Ларс без лишних слов подхватывает ее на руки и несет к автостоянке.