Лето любви

Глава 18

Инспектор Ричард Брейн садился в поезд, следующий до Оксфорда. Его одолевали тяжелые мысли, отчего лицо Брейна приобрело не свойственное ему мрачное выражение. В кармане его пиджака лежали два ордера на обыск: в комнате Фредерики Делакруа в колледже Беды Достопочтенного и в ее мастерской в школе изящных искусств Рескина. Брейн угрюмо смотрел на мелькающий за окном пейзаж. Он очень хотел, чтобы его подозрения не оправдались. Оказались совершенно необоснованными. А меньше всего ему хотелось, чтобы Лоркан Грин, человек, которому он всегда доверял, оказался обманщиком.

В четыре тридцать участники конференции начали собираться к пятичасовому чаю. Представительный дворецкий и его помощники разносили на подносах традиционные вкусные меренги, сандвичи с огурцами, чайные чашки и серебряные чайники с чаем…

Карл Стразерс, преуспевающий владелец крупного издательства, был худощавым, темноволосым и смуглым человеком с пронзительным взглядом. Улыбка редко появлялась на его лице. Никто не догадывался, что у него была одна тайная страсть, никак не связанная с издательским делом. Он нервничал и нетерпеливо поглядывал на часы.

– Тебе обязательно нужно так откровенно пялиться на нее? – подчеркнуто громко и сердито прошипела Джерри, обращаясь к своему «мужу» Джону Хендриксу. Джон, Джерри и Джулия изображали любовный треугольник муж – жена – любовница.

– Ах, не начинай все сначала, пожалуйста, – огрызнулся Джон.

Делегаты конференции с интересом наблюдали за сценой, которую разыгрывали актеры. Рив медленно пересек зал и подошел к Эннис.

– Кажется, все идет хорошо, – шепнул он Эннис. В это время Джерри недовольным тоном спросила своего заблудшего «супруга», зачем ему понадобилось приглашать в Оксфорд свою любовницу.

– Пойдем отсюда. В этой сцене мы не участвуем, – тихо сказал Рив, ласково беря Эннис под руку и направляясь к двери.

– Нет, – резко ответила она, пытаясь вырвать свою руку.

Но Рив не отпускал ее.

– Идем, мне нужно с тобой поговорить, – сказал он, еще крепче сжимая руку девушки. Рив знал, что здесь Эннис не устроит бурной сцены, и, стараясь не привлекать внимания делегатов конференции, увлеченных «ссорой супругов», вывел ее из зала.

Когда они оказались в фойе, Эннис все-таки выдернула руку.

– Послушай, – взбунтовалась она.

– Нет, это ты послушай меня! Давай прогуляемся, – раздраженно сказал Рив. – Я обнаружил тут очень уютный садик, похоже, в это время там никого нет.

У девушки сильно забилось сердце. Сейчас ей меньше всего хотелось остаться с ним наедине. Эннис боялась, что не сможет устоять перед его обаянием. Они вышли во двор колледжа, пересекли зеленую лужайку и направились к арке, через которую можно было выйти к саду. Эннис бросила на Рива быстрый взгляд. Чем все это кончится?

Рив повел ее к саду, огражденному прямоугольной каменной стеной. В сад вела простая железная калитка. На калитке висела белая табличка: «Частная собственность. Только для преподавателей и научных сотрудников. Студентам вход воспрещен».

– Нам туда нельзя, – шепнула Эннис.

– Почему?

– Мы не преподаватели, – пробормотала она, но Рив уже открывал скрипучую калитку.

Они вошли в сад и огляделись, восхищаясь высокими яркими мальвами, пышно цветущими тюльпанами и ирисами и аккуратно подстриженными газонами.

– Вот сюда, – сказал Рив, подводя Эннис к тенистому уголку сада.

Он растянулся на траве. Одетый в легкую темно-зеленую рубашку и черные широкие летние брюки, Рив выглядел привлекательным и опасным. Он похлопал ладонью по траве, приглашая Эннис расположиться рядом с ним.

– Садись, я не собираюсь кусаться. Если только ты сама меня об этом попросишь!

Эннис фыркнула.

– Только попробуй! – предостерегла она Рива и мягко, как бы без чувств, упала на траву рядом с ним.

– Обморок ты изобразила отлично, – одобрительно заметил Рив. – В театре научилась?

– На телевидении, играла один эпизод, – поправила его Эннис. Она посмотрела на Рива янтарными глазами, сонными от послеобеденной жары. – Я играла служанку. Она обнаруживала труп, громко вскрикивала и падала в обморок.

Эннис с удовольствием потянулась. На ней было простое голубое ситцевое летнее платье. Длинные стройные ноги без чулок. Распущенные темные волосы разметались по траве.

– Очень интересная роль, – согласился Рив. – Ну а теперь я хотел бы узнать, что должна была означать твоя шутка тогда в ванне, – насмешливо сказал он.

Эннис быстро села в траве, сердито прищурившись. Он специально заманил ее сюда!

– Ты о чем? – осторожно спросила она.

– А вот о чем, – ответил Рив, глядя прямо ей в глаза. – Я для тебя действительно мимолетное развлечение на время пребывания в Оксфорде? Или ты сказала это просто так?

Тогда, в ванной комнате, Эннис застала его врасплох. Но с тех пор у него было время подумать над ее словами. Для искушенной женщины, которой хотелось просто немного развлечься, Эннис вела себя очень странно. Избегала его. Держалась от него на расстоянии. Нервничала, как кошка на раскаленной крыше. Едва ли это похоже на поведение беззаботной женщины. По крайней мере такое поведение Эннис давало ему некоторую надежду.

– Минутку, – вспыхнула Эннис. – Я сказала то, что сказала. И отвечаю за каждое слово! – Она упрямо вздернула подбородок. Что он о себе воображает?

– Значит, ты меня не любишь? – спокойно спросил Рив.

Сердце Эннис остановилось.

– Ха! – насмешливо фыркнула она. – Ты о себе такого высокого мнения?

– Ты не собираешься встречаться со мной после возвращения из Оксфорда?

Эннис облизнула пересохшие губы. Ей удалось очень непринужденно пожать плечами.

– Думаю, это вообще не имеет никакого значения.

– То, что произошло между нами в тот день, ничего для тебя не значит? – настойчиво повторил он свой вопрос, стараясь сдержать радость.

Похоже, он правильно понял: Эннис лишь играет роль любительницы приключений. Эннис покраснела.

– Ах, это. – Она отвернулась, чтобы сорвать травинку. – Все было очень мило, – сказала она едва слышно.

– Мило? – возмутился Рив.

Эннис ухмыльнулась. Она не могла удержаться от улыбки. Значит, ее удар попал в цель? Она повернулась к Риву. В ее глазах с золотистыми искорками светилось озорство.

– Мило? И только? Стыд мне и позор! – возмутился Рив и продолжил: – А для меня тот день значит чертовски много.

Эннис нахмурилась.

– Правда? – спросила она и задумалась. «Не забывай, Эннис, он хороший актер. Ему не составит никакого труда изобразить искренность».

– Да. И если для тебя это значит столько же, сколько и для меня, то мне бы хотелось встречаться с тобой в Лондоне.

– Тебе бы хотелось этого?

– Да. Что ты скажешь?

– О чем?

Рив шутливо зарычал. Так рычит дикий зверь перед тем, как напасть на свою жертву.

– Эннис, кончай свои увертки. Признайся, что в ванне на тебя просто жара подействовала, и иди ко мне!

Сонная, сытая пчела, перелетая с цветка на цветок, прожужжала над его темными кудрями. Эннис понаблюдала за пчелой, потом посмотрела прямо в темно-синие глаза Рива.

– Хорошо, – сказала Эннис. Она не хуже любой другой девушки может притворяться, если нужно. – Признаюсь, мне хотелось тебе отомстить. Посмотри на это с моей точки зрения. Ты – великий супержеребец, неотразимый Рив Морган. Ты просто соблазнил меня и заманил в ванну.

– Я соблазнил тебя? – воскликнул Рив. – Это мне нравится! Это ты сбросила халатик и, как прекрасная Клеопатра, вошла в ванну. И насколько я помню, твоя ступня не могла лежать спокойно!

Эннис отмахнулась.

– Не важно, – небрежно сказала она. – Дело в том, что я чувствовала себя просто очередной женщиной в твоем донжуанском списке. Мне не хотелось слышать от тебя чепуху, которую несут обычно мужчины в таких ситуациях. «Дорогая, ты меня неправильно поняла, я тебе ничего не обещал», – передразнила кого-то Эннис. – И тому подобное, – мрачно добавила она.

Она выглядела озабоченной и немного обиженной. Рив серьезно посмотрел на девушку.

– Значит, ты подумала, что первая должна высказать все это? – спросил Рив и продолжил, не обращая внимания на то, как загорелись ее глаза и подбородок подался вперед: – Но если бы ты не открывала свой очаровательный ротик еще несколько секунд, то услышала бы, хотя в это трудно поверить, что я влюбился в тебя без памяти.

Эннис побледнела. Ей показалось, что земля под ней закачалась. Она лежала на боку и теперь с трудом удержалась, чтобы не упасть плашмя.

– Влюбился?.. – прошептала она.

– … без памяти, – закончил за нее Рив, – и если ты чувствуешь то же…

Эннис громко вскрикнула, бросилась к Риву, уронив его на траву, и так крепко прижалась к нему, что у него дыхание перехватило.

– Стоп! – засмеялся Рив.

Но тут ее губы прижались к его губам, ее руки проникли под его рубашку, кончики пальцев гладили его по груди – и теперь ему уже совсем не хотелось сказать ей «стоп».

Около пяти часов вечера поезд из Лондона прибыл в Оксфорд. В это время Фредерика сидела в опустевшей тихой школе Рескина, уставясь на свою картину «Дом конца тысячелетия». После спокойной и приятной прогулки на лодке по реке Фредерика попрощалась с Лорканом и отправилась в школу Рескина пешком от моста Магдалены. Во время их прогулки Лоркан был очень сдержан. Злился, что его замысел не удался? Или его задело нежелание Фредерики довериться ему? Фредерика вздохнула, снова уставилась на картину и сидела так очень долго.

Она еще была в мастерской, когда Ричард Брейн постучался в ее комнату в общежитии. Не получив ответа, инспектор взялся за ручку двери и повернул ее. Дверь открылась, и он вошел в комнату. Брейн сразу прошел к стоявшей на мольберте Картине и сдернул закрывавшую ее простыню.

Он увидел, что картина почти закончена. Копия была прекрасна – одна из самых лучших подделок, какие ему доводилось видеть. У мельницы не было никакой веранды.

– Ах, Лоркан! – грустно сказал Ричард. – Какой же ты дурак!

В это время в большом зале колледжа Беды Достопочтенного бушевала Джерри. Она пригрозила Джону разводом и ушла, с грохотом захлопнув за собой двери. Джулия расплакалась. Джон пытался успокоить ее. Участники конференции, забыв о том, что они не в театре, разразились громкими аплодисментами. Рей Верни, смешавшись со зрителями, наблюдал за тем, как Карл Стразерс выглядывает из-за спин присутствующих, пытаясь разглядеть одну из картин, на которой были изображены крестьяне – муж и жена. Написана она была опытным художником, но не стоила внимания коллекционера.

Рей нахмурился. Ему не нравилось, что Стразерс крутится тут именно тогда, когда он как раз собрался подменить картину. Рей тяжело вздохнул и пошел к офису администратора, отгоняя неприятное предчувствие. Администратор, седовласый, представительный человек, взглянул на вошедшего Рея водянистыми голубыми глазами сквозь очки в тяжелой черепаховой оправе.

– А, мистер Верни? Как проходит представление? Рей поклонился ему:

– Благодарю вас, блестяще. Поэтому я и пришел к вам. Помните, вы согласились, когда мы попросим, убрать картину со стены в большом зале? И сберечь ее в целости и сохранности, – быстро проговорил он, незаметно оглядывая комнату.

Сейфа видно не было, но Рей догадался, что он скрыт в стене за одним из шкафов.

– Ах да, – сказал администратор, поднимаясь с места. – Значит, уже пора?

Рею даже не верилось, что все выходит так просто. Вскоре вместе с ректором и администратором они уже шли в большой зал. Чтобы снять картину со стены, не потребовалось много времени. Теперь, когда ценное полотно было почти у него в руках, Рей буквально дрожал всем телом, но все же помогал нести картину в офис администратора. Администратор, сам собиратель и ценитель старины, помог вынуть картину из рамы. Во время представления она должна была храниться в сейфе, таково было непременное требование страховой компании.

Ректор тактично дал понять Рею, что ему лучше покинуть помещение, пока они кладут картину в сейф. Режиссер, рассыпаясь в благодарностях за оказанную помощь, откланялся и вышел. Великолепная картина Хогарта стояла перед его алчным взором.

Скоро, теперь совсем скоро.