Лето любви

Глава 8

Фредерика бросила свои вещи на постель и вздохнула. Ей не верилось, что она смогла истратить стипендию за два месяца на какой-то наряд. Девушка отправилась в ванную комнату в конце коридора и позволила себе удовольствие – добавила в воду дорогое масло для ванны, которое подарил ей отец на день рождения. После ванны Фредерика благоухала фиалками. Ей казалось, что это очень женственно. Вернувшись в свою комнату, она посмотрела на часы. Одеваться было еще рано. Девушка достала свои учебники и решила немного позаниматься.

Кроме работ для дипломной выставки, каждый студент, изучающий изящные искусства, должен был в зимний триместр последнего года обучения представить развернутое эссе. Через час Фредерика сдалась – трудно сосредоточиться, когда твои мысли заняты другим. Сейчас она могла думать только о предстоящем сегодня вечером свидании с Лорканом Грином. До сих пор ей не верилось, что это правда.

Фредерика взяла щетку для волос и села перед маленьким зеркалом, думая о своем первом свидании с опытным, богатым и опасным мужчиной по имени Лоркан Грин. Господи, что она делает? Почему она согласилась поужинать с ним? И, если уж на то пошло, зачем он ей это предложил? Фредерика представила себе тех женщин, с которыми Грин, конечно, встречался до нее, – светских, красивых и искушенных в любви. Сравнение было явно не в ее пользу.

Фредерика посмотрела в зеркало и показала язык своему отражению. С наступлением лета ее веснушки становились еще заметнее, а с распущенными волосами она выглядела четырнадцатилетней девочкой. Может быть, нужно просто разделить волосы на два хвостика?

Нет, не нужно себя обманывать. Она должна признаться: этот вечер очень важен для нее. Она в восторге от приглашения Грина на ужин и ждет не дождется предстоящего свидания. Сидит как на иголках. Ужасно, безумно рада, что снова увидит его.

Фредерика повернулась боком к зеркалу, подняла волосы на затылке, собрала их на макушке, потом распустила по плечам. Как лучше?

Она подумала о Лоркане – высоком и элегантном. Таком светловолосом, невозмутимом и красивом. С мощной аурой силы и знания жизни. Ради такого мужчины стоит постараться выглядеть как можно лучше. А потом она разозлилась. Черт возьми, почему она должна торчать перед зеркалом и прихорашиваться? В конце концов, он всего лишь мужчина.

И все-таки ей так хотелось хорошо выглядеть!

Фредерика взяла косметичку с дорогой косметикой – подарком матери, – которой она редко пользовалась. Сначала она нанесла на лицо увлажняющий крем, потом очень тонкий слой пудры. Коснулась век блестящими золотистыми тенями, а потом покрасила ресницы тушью, которая ложится ровно, без комков, не стирается и не слипается. И, увидев результат своих трудов, не без удовольствия отметила, что выглядит прекрасно. Фредерика знала, что ее глубокие темные бархатные глаза всегда производили на мужчин большое впечатление, но сейчас, оттененные золотистыми тенями и обрамленные густыми черными ресницами, они выглядели просто потрясающе. Довольная собой, Фредерика накрасила губы помадой цвета старой бронзы, стерла часть ее, потом добавила блеск для губ. Ради такого мужчины стоило постараться выглядеть как можно лучше.

Фредерика внимательно посмотрела на свои веснушки. Что с ними делать? Замаскировать? Она резко покачала головой. Нет! Хорошего понемножку!

Волосы. Что же ей все-таки сделать с этими золотисто-каштановыми кудрями? Подобрать вверх или распустить? Она решила собрать их в мягкий пучок, а несколько легких прядей будут ниспадать на лоб, щеки и виться на шее. Потом Фредерика достала из большой коробки для рукоделия черную бархатную ленту, завязала ею волосы на затылке, концы ленты свисали на шею. Черные сандалии с ремешками, перекрещенными на лодыжках, застегивались пряжкой сзади. Они хорошо сочетались с легкой черной юбкой. Юбка очень пышная, чуть ниже колен. Крошечные золотые колокольчики были искусно приделаны к фестонам подола. Когда Фредерика двигалась, колокольчики приятно позванивали. Блузка из черного шелка прекрасно дополняла наряд.

Часы показывали половину восьмого. Фредерика прошла в свою маленькую прихожую, открыла дверь стенного шкафа и оглядела себя в большом зеркале. Исчезла перепачканная красками, с простым конским хвостом студентка колледжа изящных искусств. Вместо нее Фредерика увидела цыганскую принцессу с загадочными темными глазами и соблазнительными губами.

– Что же я делаю? – услышала она собственный взволнованный, дрожащий голос. – Я не могу идти на ужин с Лорканом Грином в таком наряде!

Но у нее уже не было времени, чтобы переодеться. Да она этого и не хотела. Именно такую женщину Лоркан Грин пригласил бы на ужин. И разве не такой женщиной ей захотелось быть с того самого момента, когда она увидела Лоркана? Фредерика отвернулась от зеркала, достала флакончик духов «Соблазн» от Шанель, еще один подарок матери, и подушила за ушами и запястья рук.

Фредерика вышла из комнаты, сердце ее колотилось. В коридоре она встретила знакомых студентов, которые удивленно посмотрели ей вслед. Фредерика услышала, как один студент, лениво жующий резинку, сказал другому:

– Вот это я понимаю – горячее свидание.

И они рассмеялись. Эти слова, вместо того чтобы обрадовать ее и вселить уверенность в собственной неотразимости, пробудили в душе Фредерики опасения. Что, если Лоркан Грин тоже подумает, что она «горячая»?

Фредерика всегда считала себя современной женщиной, которая сама устраивает свою жизнь. Но сейчас она чувствовала неуверенность и даже страх и чуть не повернула назад.

Лоркан Грин прошел в дверь проходной, увидел Фредерику и замер на месте. Он был в темном вечернем костюме с бордовым галстуком. Лучи заходящего солнца золотили его пшеничные волосы. Лоркан посмотрел на Фредерику, и его зеленовато-ореховые глаза восхищенно засияли.

Фредерика почувствовала, что Лоркан притягивает ее как магнит. Все чувства ее обострились. Пение птиц показалось ей более нежным, воздух более густым, биение ее сердца более сильным. Лоркан смотрел на Фредерику, не веря своим глазам. Раньше он видел Фредерику Делакруа в школе Рескина за мольбертом, в перепачканном краской халате. Как специалист, ведущий борьбу с мошенниками от искусства, Лоркан видел в ней талантливого художника, способного на искусную подделку. Но сейчас перед ним предстала прекрасная женщина, и у него перехватило дыхание.

– Привет, – взволнованно сказала Фредерика. – Я не опоздала?

Лоркан покачал головой, протягивая ей руку.

– Машина здесь рядом, – просто сказал он и подвел ее к своему великолепному серебристому «Астон-Мартину». Лоркан вел себя очень галантно, что было приятно. Он открыл дверцу машины, заботливо помогая Фредерике сесть, а затем осторожно захлопнул дверцу. Когда он изящно опустился на сиденье рядом с ней, Фредерика вдруг ощутила, как мала спортивная машина, какая у нее низкая посадка и как мощно гудит мотор. Переключая рычаг передач, Лоркан коснулся ноги Фредерики, и ее будто пронзило электрическим током. Ее лицо вспыхнуло.

– Я подумал, что нам стоит пойти в «Траут инн» в Вулверкоуте.

Он назвал известный ресторан с пивным баром, пользующийся хорошей репутацией и часто посещаемый жителями Оксфорда. Фредерика кивнула, но в действительности ей было совершенно все равно, где они будут ужинать. Девушка опустила стекло, чувствуя, что лицо ее пылает. Она не обращала внимания на то, что ветерок, ворвавшийся в машину, треплет ее прическу, над которой она столько трудилась.

Лоркан с трудом вел машину, он не мог сосредоточиться. Тонкие пряди вьющихся золотисто-рыжих волос касались лица и отвлекали его. К счастью, ехать было недалеко, и вскоре они уже подъезжали к ресторану по горбатому мостику.

Лоркан заказал столик на открытом воздухе, в беседке, куда их и проводили. Тишину нарушал шум воды, падающей с небольшой плотины в реку. Они сидели за столиком в маленькой беседке, обвитой душистой жимолостью и нежно-розовыми клематисами.

– Что вы будете пить, сэр? – негромко спросил официант.

– Шотландское виски с содовой для меня, – сказал Лоркан. – И…

Он вопросительно взглянул на Фредерику, у которой вдруг все выскочило из головы. Лоркан понял, что Фредерика не может собраться с мыслями, поэтому решил сделать заказ сам.

– И бокал пино-гриджио для мисс Делакруа, – продолжил он.

Белое вино очень понравилось Фредерике – сухое, освежающее и охлажденное до нужной температуры. «Но, – несколько раздраженно подумала она, – чего же еще можно было ожидать от такого человека?» Вероятно, в словаре в качестве иллюстрации к словам «зуав» и «очаровательный» нужно поместить его портрет.

– Я никогда не был студентом, – сказал Лоркан, – поэтому не знаю, что вы обычно пьете. Если вам не нравится это вино, я могу заказать что-нибудь другое.

Фредерика покачала головой и взяла свой бокал.

– Нет! Оно… превосходно!

«Он читает меня, как открытую книгу», – в отчаянии подумала Фредерика. Учитывая, что сейчас она подделывает картину Форбс-Райта, это не предвещало ничего хорошего.

Лоркан улыбнулся, глядя, как она пьет вино. Его взгляд упал на ее влажные подрагивающие губы. Он представил себе, как целует их, ощущая под легким привкусом губной помады вкус женщины.

Откровенный взгляд Лоркана смутил Фредерику, она быстро отвела глаза и стала смотреть на реку. В реке у них за спиной плавали форели, и, когда официант принес корзину с хлебцами, Фредерика, не сознавая, что делает, начала кормить рыб.

Солнце опускалось за деревья, наступили ранние сумерки. К их столику подошел официант и зажег свечи. Фредерика не догадывалась, что лицо ее изменилось в мерцающем свете. Танцующие огоньки отражались в ее волосах, глаза стали темными и таинственными, как глубокая ночь, а румянец на щеках приобрел нежный персиковый цвет. У Лоркана от восторга перехватило дыхание. Ситуация выходила из-под контроля.

До сих пор все фальсификаторы произведений искусства, которых с его помощью посадили за решетку, были мужчины. Мысль о преследовании молодой прекрасной девушки была очень неприятна ему, поэтому Лоркан решил сегодня вечером предостеречь Фредерику.

Лоркан небрежно скрестил ноги и улыбнулся ей.

– А теперь, – сказал он, – расскажи мне о себе. Сердце у Фредерики екнуло.

– Я знаю, что члены твоей семьи довольно известные коллекционеры, – с намеком произнес Лоркан.

Фредерика заметно напряглась.

– О? – У нее внезапно пересохло в горле. – Откуда вы…

– Я слышал о твоей семье, – ответил он.

Это была чистая правда. Собирая сведения о Фредерике, Лоркан натолкнулся на название «Дом радуги». Один из его друзей несколько лет назад был там. В этом доме довольно много примечательных картин, рассказывал он Лоркану, – и очень хорошие, и очень плохие.

– Да, это правда, – сказала Фредерика. – Наша семья уже много лет коллекционирует произведения искусства. Самой лучшей находкой отца была картина Поллока.

Она потянулась за своим бокалом и снова отпила немного, отчаянно пытаясь найти другую тему для разговора.

– Как вам нравится Оксфорд? – весело спросила она, изображая улыбку.

Она так растянула губы в «улыбке», что щеки у нее заломило.

Тут как раз появился официант с меню, избавив Лоркана от необходимости отвечать на вопрос. Лоркан выбрал фаршированные артишоки и фирменное блюдо ресторана – жареную форель. Фредерика заказала сырное суфле и ягненка. Когда они опять остались одни, Лоркан улыбнулся и вернулся к ее вопросу.

– Оксфорд начинает мне нравиться, – с намеком произнес он. – Здесь так много всего происходит. Большей частью тайно.

Показалось ему, или она действительно вдруг посмотрела виновато?

– О да, вы правы, думаю, так оно и есть, – игриво сказала Фредерика. – Но вы не должны пренебрегать и традиционными достопримечательностями, например, музеями. Они здесь мирового уровня.

– Уверен, что так и есть. – Зеленые глаза Лоркана хитро заблестели. – Но всякий раз, когда прихожу в музей, ничего не могу с собой поделать: смотрю на картины как эксперт, оцениваю – подлинник это или копия. И всегда пытаюсь обнаружить подделку, – добавил он так вкрадчиво, что Фредерике стало не до смеха.

Она почувствовала, что бледнеет, а руки начинают дрожать. Потом Фредерика вспомнила, что нужно улыбнуться, чтобы не выдать себя.

– Я уверена, что в музее Ашмола подделок нет, – с трудом проговорила она.

Сейчас у Лоркана не осталось никакого сомнения в том, что Фредерика смущена. Проклятие, он был прав. Что бы там ни разнюхал Брейн, побывав в Оксфорде, Фредерика была в этом замешана по самую шею, такую очаровательную и длинную, как у лебедя. Ему хотелось протянуть руки через стол, схватить ее и потрясти, чтобы выбить глупые мысли из этой милой головки. Но он сдержал себя.

– Ну, расскажите мне… э… о своих путешествиях, – поспешно сказала Фредерика.

– Ты изучаешь изящные искусства, а стараешься перевести разговор с искусства на другие темы, – не удержался Лоркан от язвительного замечания.

Фредерика слабо улыбнулась:

– Мне надоело постоянно говорить только на профессиональные темы.

Ее спасло появление официанта с их первыми блюдами, а Лоркан решил проявить все свое обаяние. Он рассказывал ей о Флоренции и Венеции, говорил о жемчужинах картинных галерей Италии и ежегодном приеме, который устраивает королева в саду Букингемского дворца. На этот прием, который проводится в июне, приглашаются все официальные лица, представители деловых кругов, члены дипломатического корпуса. Он рассмешил Фредерику, рассказав пикантную историю, в которую попал испанский посол из-за одной хористки. К тому времени, когда было подано горячее, Фредерика уже улыбалась, расслабилась и начала наконец наслаждаться вечером.

Лоркан решил, что теперь ему пора идти в наступление. Настало время прямо спросить Фредерику, почему она очищала картину таким несовременным способом. Лоркан был уверен, что девушка не сможет придумать отговорку, ее лицо побледнеет и ее необыкновенные глаза наполнятся страхом. Но в этот прекрасный вечер ему хотелось, чтобы она вообще не была замешана в чем-нибудь криминальном. И чтобы инспектор Ричард Брейн не впутывал его в это дело, а обратился к кому-нибудь другому со своей маленькой оксфордской проблемой.

Лоркан долго смотрел на Фредерику в мерцающем свете свечей, потом слегка кивнул.

Фредерика почувствовала, что сейчас он принял какое-то очень важное решение. Когда дело касалось Лоркана, ее чувства обострялись. Она как будто читала его мысли. Это испугало и обрадовало девушку.

– Ты ничего больше не хочешь? – спросил Лоркан, так нежно поглаживая свой бокал, что Фредерика почувствовала ревность.

– Нет, – ответила она.

– Я хотел бы купить некоторые из твоих картин, – неожиданно сказал Лоркан. – «Сбор урожая», например. Ты не возражаешь? – мягко спросил он.

У Фредерики дыхание перехватило. Возражает ли она? Быть выставленной в галерее Грина значит сразу стать знаменитой! Лицо ее засветилось.

Лоркан с восхищением смотрел на девушку. Ее глаза сияли, а эти милые смешные веснушки у нее на носу, казалось, просили, чтобы их поцеловали одну за другой…

– Ах, Лоркан, вы действительно думаете… Неужели мои картины вам нравятся?

Лоркан оставил веснушки в покое и переключил внимание на художника, сидевшего перед ним.

– Да, – просто сказал он. – Твои картины интересны и написаны хорошо. Тебе нужно оставаться верной себе и своей манере. И конечно, – непринужденно добавил он, – следует держаться подальше от неприятностей. Для художника больше, чем для кого-либо другого, важна достойная репутация.

Тут совсем некстати появилась тележка с десертом. Лоркан взял сырный десерт, а Фредерика, внезапно поддавшись веселому настроению, заказала гораздо более плотное блюдо – богатые калориями малиновые меренги.

Когда они снова остались одни, Лоркан наклонился к Фредерике и сказал:

– Знаешь, в отличие от многих молодых художников тебя ждет блестящее будущее. Уверен, что не только я захочу приобрести твои работы.

Счастливая Фредерика кивнула:

– Спасибо.

Лоркан вздохнул. Поняла ли она его намек? Он надеялся, что поняла. Если Ричард арестует Фредерику, он не сможет помочь этой безрассудной девушке. И это будет ее концом.

Последние лучи солнца исчезли за портом Мидоу, а Лоркан и Фредерика все сидели за кофе, говорили о ее картинах, о ее будущем.

Лоркан медленно вел машину к центру города, но остановился еще до того, как они подъехали к колледжу Беды Достопочтенного. Он повернулся и увидел, что в ее счастливых глазах внезапно появилась настороженность. Его опять поразило, насколько она неопытна. Как невинна. Это заставило его почувствовать себя настоящим злодеем. А еще человеком, нечаянно натолкнувшимся на спрятанное сокровище.

– Я подумал, что мы можем прогуляться пешком до колледжа, – мягко сказал он. – Если, конечно, ты не возражаешь против прогулки под луной.

Фредерика глубоко вздохнула. Возражает! Была полная луна, они шли по тротуару, обсаженному вишневыми деревьями. Часы колледжа Св. Антония пробили десять. Подсвеченные башни, зубчатые крепостные стены и легендарные «грезящие шпили» Оксфорда мерцали в вечерней духоте. Какой-то глупый дрозд, введенный в заблуждение искусственным светом, сладко пел в ветвях у них над головами.

Лоркан взял девушку за руку, и ее сердце подпрыгнуло. Фредерика не чувствовала под собой ног, когда они шли к колледжу Беды Достопочтенного. Они шли рядом, но говорили мало. Наконец они подошли к главному входу в общежитие, и Лоркан заметил, что Фредерика насторожилась.

– Ну… – Она повернулась к нему, явно не желая приглашать его войти. – Я… не хотите ли…

Лоркан прижал палец к ее губам.

– Я не собираюсь заходить к тебе, – тихо сказал он. – Фредерика, подумай над тем, что я тебе сказал сегодня. У тебя большое будущее, если ты сама не навредишь себе.

Фредерика насторожилась, услышав в его голосе настойчивое предостережение. Что? Как? А потом его голова склонилась к ней. У нее было одно короткое мгновение подумать: «Он собирается поцеловать меня!» И вот он уже целует ее. Она покачнулась, когда его губы коснулись ее губ – теплые, твердые, нежные и… такие прекрасные. Лоркан обнял ее за талию. Прижал к себе. Остатки благоразумия призывали его остановиться, оттолкнуть ее, но было уже слишком поздно. Он чувствовал, как ее губы раскрываются, уступая его губам. Услышал ее нежный, похожий на вздох стон удовольствия и свой стон в ответ.

Фредерика почувствовала, как ослабели ее ноги, она боялась упасть и была счастлива, что Лоркан крепко прижал ее к себе. Голова у нее кружилась. Смешались их дыхания, их запахи, их чувства. Они стали единым существом. Фредерика ощутила его руки на своей спине. Ее глаза закрылись.

А потом Лоркан стал отодвигаться от нее, медленно-медленно. Их губы расставались с тихим вздохом сожаления.

Лоркан шумно вздохнул и отступил назад. Он чувствовал головокружение. Был потрясен. Он увидел, как Фредерика открыла глаза – эти бархатные, темные, как ночь, глаза.

Это сумасшествие. Все было сумасшествием. Ему нельзя было влюбляться. Не сейчас! Не в эту женщину!

– Фредерика, – мягко сказал он. – Спокойной ночи!

«И прощай», – добавил он про себя, ощущая такую боль, какой не испытывал никогда прежде. Потому что в этот миг был твердо уверен, что больше не увидится с ней. Просто не отважится увидеть ее снова.