Левая Политика. Между выборами и забастовками

Борис Кравченко: «Мы не хотим превратиться в “бумажного тигра”»

На вопросы журнала «Левая политика» отвечает Президент Всероссийской Конфедерации Труда Борис Кравченко.

Интервью подготовлено редакцией «Левой политики».

В 2006–2007 годы возрождение свободных профсоюзов в России стало фактом. Новые рабочие организации появились на целом ряде предприятий, прошла волна забастовок, самой громкой из которых была стачка на «Форде» в декабре 2007 года. Однако движение свободных профсоюзов у нас в стране началось не вчера, оно уже имеет свою историю, начавшуюся со знаменитой забастовки шахтёров в 1989 году. Как вы характеризуете путь, пройденный свободными профсоюзами за это время? Каково положение дел сегодня на уровне общенациональных организаций?

Факт появления в нашей стране новой профсоюзной формации — независимых от власти и работодателя профсоюзов, который произошёл в ранние 90-е, трудно недооценить. В ходе первой шахтёрской забастовки 1989 году возник Независимый профсоюз горняков России — первая национальная отраслевая организация, которая, по сути, и приняла на себя на том этапе роль локомотива. Вокруг НПГР началось образование первичных и региональных организаций из других отраслей. Возникали целые региональные объединения боевых профсоюзов. Параллельно шёл процесс создания профессиональных отраслевых организаций. Возникли профсоюзы моряков, докеров, авиадиспетчеров, локомотивных бригад железнодорожников. В те годы, действительно, можно было говорить о серьёзном движении независимых профсоюзов. Организационный импульс был очень силён. И сегодня, когда многие говорят о новом витке этого движения, о его возрождении, мы до сих пор пользуемся плодами и опытом тех лет. Определённым этапом общественного взрыва, началом которого стала шахтёрская забастовка, стало образование национальных объединений боевых профсоюзов. Прежде всего, я, конечно, имею в виду свою родную организацию — Всероссийскую Конфедерацию Труда (ВКТ). Как минимум, мы добились факта признания профсоюзного многообразия в нашей стране. На первом этапе своего развития НПГР и другие независимые профсоюзы первыми взяли на вооружение нормальные формы работы профсоюзов. Именно шахтёры добились заключения первого тарифного соглашения в угольной отрасли, разработали механизмы серьёзного давления на работодателя, начали борьбу за достойные условия труда, существенно повысили уровень охраны труда и социальной защищённости работников. Возникшие с нуля организации показали, как можно эффективно использовать средства социального страхования. Возникли первые забастовочные фонды и фонды солидарности. Весь этот путь занял несколько лет. Возникла большая группа убеждённых и мотивированных профсоюзных активистов, которые бредили свободным профсоюзным движением и, несмотря на тяжелейшие условия, продвигали и развивали свои организации. Многие из них знали, что расплачиваться придётся собственным благополучием и благополучием близких, но продолжали работу.

Сегодня деятельность этих людей находится под огнём критики нового, молодого поколения профсоюзников, а также сторонних наблюдателей. Но факт остаётся фактом: профсоюзная генерация лидеров, которая возникла в те годы, несмотря на то что пришлось действительно переболеть всеми возможными болезнями роста, заложила основу для дальнейшего развития движения.

Какую роль в развитии рабочего движения России сыграл новый Трудовой кодекс, принятый при Владимире Путине? На первых порах его характеризовали как крайне репрессивный, говорили, что он делает невозможным развитие свободных профсоюзов. Но наиболее заметные успехи свободных профсоюзов были достигнуты как раз после принятия Кодекса. С другой стороны, требование его пересмотра остаётся одним из главных для рабочего движения.

Не знаю, о каких заметных успехах идёт речь. Я считаю, что не стоит воспринимать успешный опыт проведения ряда локальных забастовок и возникновение небольшого пока числа так называемых настоящих профсоюзов в качестве значительного этапа развития. Это совсем не так. Конечно некоторая активизация движения, вызванная рядом внешних причин, героизм, который проявляют «фордовцы», а также актив ряда других профсоюзов, меняют атмосферу в обществе. Появляются новые лидеры, с качествами, которые востребованы временем и ситуацией. Критически важным здесь является вопрос о том, как использовать этот новый импульс. Можно разбазарить потенциал по бестолковым митингам и маршам, выпустить в политический пар, бросить на растопку «системных» политических проектов. Уже сейчас нет отбоя от обанкротившихся партийных активистов, которые предлагают свои услуги. Но это тупик. Есть другой путь: собрать эту силу в кулак и попытаться отстроить собственную организацию на основе забытых демократических принципов, помочь организоваться людям на соседнем предприятии, в регионе, в отрасли, создать эффективные механизмы защиты от произвола, выдвинуть и отстоять важнейшие требования, организовать вокруг себя нормальное жизненное пространство. Мне кажется, что именно этот путь необходимо пройти, в этом смысл нашей деятельности. Мы находимся в самом начале.

Что касается Трудового кодекса. Не только ТК, но и ряд других важнейших законодательных актов в области труда, крайне, как вы говорите, репрессивны. Они не дают возможности для развития нормальных профсоюзов в целом. Анализ наиболее реакционных положений трудового законодательства сделан уже и специалистами, и практикующими юристами, и профсоюзниками. Нет смысла здесь возвращаться к этому вопросу. Изменение этого законодательства жизненно необходимо как для представительных органов работника, так и для нормального развития общества, для нормального развития экономики. Это одна из важнейших задач нарождающегося движения. И на нынешнем этапе боевые профсоюзы с задачей справляются. После ряда наших акций нежизненность и абсурдность целого ряда действующих положений становится всё более очевидной.

Происходящее в современной России вполне вписывается в общие схемы истории классовой борьбы: рабочее движение начинает расти в результате экономического подъёма, трудящиеся чувствуют себя уверенно, требуют повышения заработной платы и перераспределения плодов экономического успеха в свою пользу. Однако по большей части это происходит на предприятиях транснациональных компаний. В чём разница между ситуацией профсоюзов, действующих в отечественных и западных компаниях?

Не секрет, что на предприятиях ТНК трудятся более квалифицированные, более молодые работники. Для многих из них это первое рабочее место. Они сразу же получают более или менее нормальную для нашей страны заработную плату. Условия труда и социальной защищённости на этих предприятиях существенно лучше. Работники здесь действительно чувствуют себя уверенно, осознают себя ценной и самодостаточной производственной единицей. Возникает новый уровень потребления, который как раз и оказывается существенно ограниченным в связи с реальным уровнем доходов. В результате работники начинают осознавать несправедливость распределения прибыли, появляется потребность изменить эту ситуацию, улучшить её. Работник ТНК имеет возможность сопоставить уровень доходов внутри одной компании — в России и за рубежом. Российские работники понимают, что существует перекос в уровне доходов, в удельном весе заработной платы в прибыли компании. Если на западных предприятиях этот показатель составляет от 50 до 65 %, то на отечественных — от 3 до 10 %. Поэтому и возникает законное недовольство, стремление изменить ситуацию. Появляется потребность в сильном профсоюзе. Положа руку на сердце, на первом этапе организовать таких работников в профсоюз намного легче. Во многих компаниях, после существенных конфликтов уже возникла некоторая культура взаимоотношений с профсоюзами. Имеются рамочные глобальные соглашения, существуют международные механизмы защиты прав профсоюза, можно опереться на коллег, использовать потенциал Глобальных союзов. Со временем эти преимущества утрачиваются — возникает мощный сплав западных антипрофсоюзных методик и отечественной коррупционной практики. Транснациональный работодатель быстро понимает местные реалии. К этому моменту важно иметь более или менее устойчивую и защищённую профсоюзную организацию с достойным уровнем представительности.

Как всё же быть с предприятиями, принадлежащими отечественному капиталу или контролируемыми государством?

Необходимо создавать действенные правовые и солидарные механизмы защиты профсоюзных прав, прав профсоюзных активистов на уровне региона, отрасли, на национальном уровне. Именно подобные механизмы необходимо использовать для организации наёмных работников на таких предприятиях. Необходимо всеми возможными путями добиваться представительности профсоюзных организаций на отечественных предприятиях. На сегодняшний день это единственная возможность эффективной самозащиты.

Какова стратегия развития ВКТ в новых условиях? Вы неоднократно говорили про «агрессивный органайзинг». Иными словами, про активное создание новых профсоюзных организаций там, где их раньше не было. Но предприниматели и государство в последнее время энергично противодействуют этим усилиям. И кроме того: как быть с предприятиями, где сохраняются структуры ФНПР?

Мы в основном говорим об «активном» органайзинге. Его стратегия продиктована состоянием наших собственных организаций, центральных выборных органов Конфедерации, её регионального и отраслевого актива, а также теми условиями, в которых приходится работать. Некоторое время назад мы поняли, что не выживем, если не будем бороться за существенное усиление нашей представительности, расширением нашей членской базы. Конечно, можно продолжать размахивать знаменем и рассказывать о миллионах трудящихся, которые под этим знаменем стоят, но кончится всё политическим и финансовым банкротством. Превращаться в «бумажного тигра» мы не захотели.

Более двух лет назад VI Съезд ВКТ чуть заявил, что необходим возврат к демократическим принципам принятия решения, активизации движенческой функции Конфедерации — с тем чтобы сделать ВКТ привлекательной для новых активистов. Мы решили, что необходимо усилить работу по привлечению новых членов, созданию боевых организаций на предприятиях. Очень простая программа. К счастью, она нашла понимание и поддержку не только среди наших членских организаций, но и среди целого ряда вновь возникших профсоюзов, активно заявивших о себе. Прежде всего, речь, конечно, идёт о первичной профсоюзной организации «Форд Моторз Компани» во Всеволожске. Актив этой организации не только принял решение о присоединении к ВКТ, но и организовал собственную работу по созданию новых профсоюзов на предприятиях отрасли. Мы использовали возможности друг друга для развития. Сегодня можно говорить, что в автомобилестроительной отрасли нами создан новый отраслевой профсоюз. Его первички действуют на таких предприятиях, как «Форд», «Дженерал Моторз», «Автофрамос» («Рено»), АО «АВТОВАЗ», ТАГАЗ «Хюндэ», «Нокиан Тайерс», а также на ряде других. У профсоюза есть собственный актив, лидеры, программа деятельности, деньги, опыт солидарных действий. Профсоюз работает над собственной стратегией развития, совершенствует внутреннюю финансовую схему, ведёт проектную деятельность. Он только что принят в Международный союз металлистов. Это пример реального развития. Не всё ещё гладко, предстоит серьёзная работа по превращению в деятельную авторитетную организацию, но часть пути уже пройдена. К подобной динамике мы стремимся и в прочих отраслях. В декабре мы учредили Российский профсоюз работников пищевой промышленности, торговли и смежных отраслей, незадолго до того возник новый профсоюз работников образования и науки…

Как вы оцениваете забастовку на «Форде»? Что было достигнуто? Какие выявились проблемы и противоречия? Какие можно извлечь уроки? Каково значение этой стачки для рабочего движения?

О забастовке на «Форде» не высказался уже только ленивый. Пришлось читать комментарии от людей, которые никакого отношения к ней не имели, но очень хотели засветиться на фоне знакового события. Нужно отметить, что забастовка не окончена — идут тяжелейшие переговоры. На мой взгляд, достижений несколько. Первое. За несколько последних лет это единственная длительная массовая забастовка в условиях изменившегося законодательства. Актив первичной организации провёл серьёзную подготовку и анализ ситуации, наметил собственные правила игры, по которым вынудил играть работодателя. Удалось продержаться более трёх недель и окончить акцию организованно. Ряд серьёзнейших требований уже реализован, по остальным идут переговоры. Второе. Акция действительно приобрела национальный характер. Такого уровня солидарной поддержки внутри страны и за рубежом удавалось достигать только в ранние 90-е в ходе по-настоящему масштабных акций протеста. Это как раз и даёт повод говорить о существенной активизации движения. Третье. Пример работников «Форда», конечно, ускорит возрождение традиций боевых профсоюзов в нашей стране, позволит активнее вести работу по привлечению новых членов, организации, созданию новых профсоюзов.

Вопрос о политической роли свободных профсоюзов остро, но без особого результата дебатируется уже на протяжении некоторого времени. Предшествующие попытки создания политических организаций на профсоюзной основе оказались не слишком позитивными, так же как и самостоятельное участие профсоюзных лидеров в выборах. С другой стороны, лозунг «профсоюзы вне политики» на практике нередко оказывался прикрытием совершенно беспринципного политиканства профсоюзных лидеров, которые готовы были ради тактической выгоды вступить в любые «случайные связи» с кем угодно. Даже если не обращаться к общим марксистским формулам о необходимости самостоятельной «классовой политики», очевидно, что перед рабочим движением стоит ряд вопросов сугубо политического характера: право на забастовку, свобода организации, изменение Трудового кодекса и т. д. В последнее время опять зазвучали призывы к созданию Рабочей партии. В частности, об этом говорил лидер «фордовского» профсоюза Алексей Этманов. В то же время активных попыток превратить этот лозунг в жизнь не видно.

Моя позиция состоит в том, что образование политической организации наёмных работников должно происходить на базе сильных, независимых и представительных профсоюзов. Таких профсоюзов в нашей стране на сегодняшний день нет. Мы ежедневно работаем над их созданием. Мы, я имею в виду все независимые организации профсоюзов, чуть-чуть продвинулись на этом пути, но всё ещё не преодолели идейный и организационный кризис, в который нас загнали в последнее десятилетие. Численность наша ещё очень мала. Я считаю, что организационный потенциал необходимо направить на создание единой серьёзной профсоюзной организации. Нет ресурсов для создания организации для реализации собственных интересов. Нельзя двигаться на основе общих лозунгов со случайными попутчиками. Это путь в никуда. Политическая организация необходима и востребована. Идеалы ясны. Но нужна именно организация, а не очередной политический проект, согласованный с органами власти. Этот путь гораздо длиннее, сложнее и опаснее, но только по нему есть смысл идти.

В Петербурге был организован Комитет солидарных действий, который многим казался образцом взаимодействия между левыми активистами и рабочими организациями. Каковы итоги и уроки деятельности КСД?

Я высоко оцениваю деятельность КСД. Этот опыт, к сожалению, уникален. Ценен он тем, что политические активисты забывают разногласия, взаимные претензии и обиды, когда необходимо оказать существенную поддержку борьбе наёмных работников за свои права. Об итогах и уроках говорить рано — Комитет действует и серьёзно помогает. Мне кажется, что те политические и общественные активисты, которые составляют костяк КСД, в ближайшем будущем будут играть всё более и более значимую роль, непосредственно влившись в ряды профсоюзных организаций.

Как вы оцениваете перспективы взаимодействия левых организаций и профсоюзов? Каково политическое будущее рабочего движения? И как будут реагировать свободные профсоюзы, если подъём экономики сменится очередным кризисом?

Сейчас мы рискуем втянуться в бесплодную дискуссию о состоянии левого движения в нашей стране. На мой взгляд, когда и если левое движение вылезет из песочницы, откажется от сектантства и идейной разобщённости, это сотрудничество сможет успешно развиваться. Ситуация сложна. На политическом поле есть конъюнктурный спрос на социализацию. Сторонниками левой идеи называют себя люди, ещё несколько лет брезгливо морщившиеся при слове «социализм». Власть активно культивирует системные «левые» силы — ту же КПРФ с её национал-социалистической эклектикой или партию Миронова с её «социализмом XXI.». Авторитетного мозгового центра не существует. Происходят идейные метания. Уже и Лукашенко стал светочем совести и путеводной звездой рабочего класса, а современная Белоруссия — оазисом социалистических отношений в области труда. Сохранить идейную идентичность нормальным левакам поможет только содержательная работа в трудовых коллективах. Работа по укреплению единственных на сегодняшний день более или менее массовых организаций наёмных работников — независимых профсоюзов. Потому содержательное сотрудничество нормальных профсоюзных организаций с левыми активистам — настоятельная и объективная необходимость для обеих сторон.