Левиафан. Игры богов

Глава 14. Абердин, жемчужина севера

Если Перт был исполнен таинственности и отличался органичной близостью к природе, то Абердин недвусмысленно провозглашал главенство человека и неумолимого прогресса над окружающим миром. Белен мог лишь дивиться тому, откуда в его голове возникают такие сравнения и понятия!

Тем не менее, Абердин действительно разительно отличался от Перта, хотя по величине и значимости города эти были вполне сравнимы.

Когда они смотрели на Абердин с холма, то из-за высокой городской стены не было видно даже крыш круглых домов, зато в низкое небо упирались десятки жирных черных столбов. Столько дыма могло быть только от больших кузниц, в которых одновременно работало сразу несколько человек.

Они вошли в город так же легко, как Белен себе это представлял – он просто показал стражам у ворот кольцо Коннстантина и лишние вопросы пропали сами собой. А ведь они могли возникнуть, уж слишком колоритный у них был отряд!

Изнутри город еще больше контрастировал с тем, что Белен видел в Перте. Здесь было много ремесленных мастерских, буквально – на каждой улице, и почти не было никакой растительности. Хотя он заметил пару раскидистых дубов, а под ними – изваяния богов, Кернунна и Тевтата. С другой стороны, всего два изваяния на такой большой город! В Арброте их и то было с пяток.

Отовсюду слышался лязг стали и удары молотов о наковальни. Но никто не суетился и торговцев на улицах не было, хотя Око Эзуса еще только начинало свое стремительное падение в загоризонтную бездну.

– Здесь принято иначе, – пояснил Беда. – Торгуют только на главной площади. Зато круглые сутки.

– А этот шум? – Сирона демонстративно зажала уши. – Тоже круглые сутки?

– Кроме шуток, девочка, – развел руками Беда. – Действительно, этот город не умолкает ни на минуту! А что ты хочешь, это крупнейший порт по всему западному побережью, центр торговли и ремесла.

– А брох? – Огмиос медленно осматривался, в его взгляде читалось недоверие. Собственно, оно читалось во взгляде каждого из них. Кроме, разве что Беды.

– А что с ним? – удивился друид.

– Обычно брох видно с любого места, – пояснил королевский экзактатор, смахивая в сторону прядь черных слегка вьющихся волос, выбившуюся из тугого хвоста на затылке воина. – Как и дун. Это всегда самые высокие здания.

– Ну, дун короля я вижу, – вставил Ансгар, щуря свой единственный глаз. – Вон, севернее. А броха действительно будто и нет.

– Есть, конечно, – успокоил их Беда. – Только он в низине, на север от порта. Утес, на котором он стоял, отчего-то провалился внутрь себя. Есть мнение, что виноваты углекопы. Но сие – дела дней давних.

– Утес рухнул? – нахмурился Белен. – А брох, тем не менее, устоял?

– Почти, – ответил Беда, разминувшийся с телегой, доверху забитой разномастным оружием. Оружие поблескивало в бледном темнеющем свете, недавно откованное оно все еще было покрыто маслом. – Обвалилась одна стена и просел верхний этаж. Но в остальном да, строение осталось в целости.

– Никак Эзус сохранил его! – констатировал Сирона. Девушка не переставала вертеть головой во все стороны. Белен поправил себя – не только Беду этот город не настораживает. Во взгляде охотницы он видел одно лишь восторженное любопытство. Но едва ли мог ее винить, ведь теперь парень знал – это одно из немногих чувств, оставленных Сироне королевой фоморов.

– Никак сохранил, – кивнул Беда. – Да только брох теперь в низине и его даже из порта не видно.

Не теряя времени, они пересекли Абердин насквозь, направившись прямиком к пристани. Там их должен был ждать корабль, носивший имя «Дуфльес», что значило «Темное пламя». Белен с самого начала хотел спросить у Беды о том, как родилось столь замысловатое название, но все забывал. Забыл и сейчас.

Корабль стоял у причала, небольшое изящное судно с кожаным парусом на высокой мачте и рядами щитов, притороченных к бортам. Белен пару раз ходил по морю из Арброта вдоль южного и восточного берега почти до устья Тэй, на которой стоит Перт. Он много раз видел такие суда. С низкими бортами, высоким килем и не менее высокой кормой, как и все корабли притенов, «Дуфльес» был короче и уже англских и скоттских кораблей. Такое судно отличалось быстроходностью и могло проходить по самым маленьким и мелководным рекам.

Однако высокая скорость и подвижность корабля имели оборотную сторону – он достигал пункта назначения быстрее и отлично противостоял штормам, но нес на себе меньше воинов. Это могло стать проблемой, учитывая, что в районе Абердина и дальше на север все чаще замечали пиратов.

Капитана они нашли в хмельном зале, что стоял тут же, у причала. Его звали Марвин, он был высок и довольно крепок, седина немилосердно исполосовала его черные прямые волосы, перехваченные на лбу узким кожаным шнурком. Почти все татуировки на его лице были посвящены морю – был там и символ Мананнана, и огамы, защищающие от морских чудовищ, и конечно Зверь Эпоны.

Марвин радушно поприветствовал Белена, даже не взглянув на кольцо Коннстантина (парень подумал, что капитану «Дуфльеса» его описали, и довольно подробно). Огмиоса капитан знал, потому что после приветствия последовали медвежьи объятия и довольно недружелюбный обмен колкостями, свойственный лишь старым добрым друзьям. Экзактатор категорично заметил, что у Марвина с каждым годом все больше вырастает брюхо в противовес его мастерству мореплавателя. Капитан ответил, что он хотя бы умеет считать до десяти, а что до его мастерства, то Огмиос в этом смысле лишен выбора, и если экзактатор прав, то в ближайшем будущем это не сулит ему ничего хорошего.

Марвин подозвал к себе невысокого сероватого мужчину, своего палубного мастера, распорядился заканчивать с погрузкой провизии и отыскать всех воинов. Белену он объявил, что «Дуфльес» в его полном распоряжении и может покинуть порт Абердина через два часа, не больше.

Капитан заказал у руиса еды и питья, чему Ансгар и Огмиос были только рады. Сирона тоже была не прочь перекусить, а вот Белену в буквальном смысле кусок в рот не лез. Он осушил кружку кормы и вышел из хмельного зала. Спать он не хотел, тем более, что им предстоял долгий путь по морю, где только и оставалось, что до отказа заполнять сном сменяющие друг друга дни и ночи, дабы хоть как-то ужать их серую монотонность.

Парень решил пройтись по Абердину, и хотя город ему не особенно нравился из-за своего металлического шума и вездесущего запаха гари, Белен не мог отрицать, что он по-своему красив и необычен. Когда еще ему доведется уделить пару часов праздному шатанию по прямым словно притенские копья улицам крупнейшего порта на западном побережье?

Но побыть в одиночестве Белену не удалось.

– Пресветлый воин Коннстантина! – услыхал он за спиной, едва дойдя до ближайшего перекрестка, где парень намеревался определиться с направлением импровизированной прогулки. – Друг мой милостивый!

Он обернулся и увидел Беду. Друид неспешно двигался к нему, как обычно – наперевес с улыбкой, полной энтузиазма.

– Вижу, пройтись тебе захотелось, парень, – продолжил Беда, поравнявшись с Беленом. – Позволишь к тебе присоединиться? Ибо от многодневного пребывания в седле у меня жутко свербит в одном месте, а ноги требуют работы.

– Смею ли я отказать друиду? – развел руками парень. На самом деле он был не против общества Беды. Даже наоборот, ведь им было, о чем поговорить.

– Как раз ты смеешь, если что, – уверил его Беда. – Я тут как-то бывал, в Абердине, и рекомендую нам с тобой прогуляться в его южную часть, где у городской стены меж круглыми домами и большими кузнями можно увидеть нечто интересное.

– Я не Сирона, друид, – укоризненно покачал головой Белен. – Не нужно распалять мое любопытство. Мне все равно, на каких улицах мы с тобой будем коротать время до отплытия.

– Тогда решено! – и Беда уверенно увлек Белена за собой в искомом направлении. – А что касается нашего пункта назначения, то в свое прошлое прибытие в Абердин я видел у южной стены каменную кладку, не такую, как притены используют для возведения дунов. Похожим образом выглядят стены брохов, но все равно не так. Камни слишком уж ровные.

– Древнее брохов? – Белен недоверчиво посмотрел на друида. Да, он точно не Сирона. Ему такие вещи были интересны, но не восхищали. Если б не Беда, он бы не особенно сокрушался, что не увидел этой самой кладки, хотя, надо думать, для странствующего друида это было загадкой, достойной целого пергаментного трактата. Мелким почерком.

– В самую суть, парень! – друид аж просиял. – Я тоже так подумал, но тогда у меня не было времени. Его и сейчас немного, но все же. От этой необычной кладки почти ничего не осталось, лишь пара небольших оснований, как я думаю – для стен. И еще каменный помост, или что-то в этом роде. Ну, сейчас все сам увидишь, тут недалеко!

Они с минуту шли молча. Беда посматривал по сторонам, а Белен собирался с духом. Отчего-то ему было непросто начать разговор, который он пообещал себе закончить до того, как они выйдут в море и направятся к Оркадам. По пути до Абердина момент как-то не представился, но теперь судьба подарила ему идеальное стечение обстоятельств.

– Что ж, пока давай обсудим кое-что другое, – предложил Белен, твердо взглянув на старого друида. – Ты ведь тоже видел его, верно?

Беда, разумеется, сразу понял, о чем речь. Он скривил губы и вернул Белену его пристальный взгляд, однако глаза друида не переставали улыбаться где-то в своей изумрудной глубине.

– Мужика, что как и мы был лишним в том падшем мире? – уточник Беда. – Да, видел. И думается мне, это было взаимно.

– Еще бы, он ведь смотрел прямо на меня, – кивнул Белен. – Но больше никто его не видел, только ты и я. Просто не заметили?

– Вряд ли, – хмыкнул друид, он на мгновение замедлил шаг, ориентируясь, потом свернул в узкий проулок. – У девчонки глаз-стрела, а эти двое слишком опытны, чтобы упустить столь примечательную деталь. Почему ты его видел, я могу понять, он к тебе приходил. Или за тобой.

– Скорее второе, – нахмурился парень. – Чем-то нехорошим от него повеяло. Но мы явно знакомы и он точно знает, кто я.

– Жаль, что при этом он, вероятно, желает тебе смерти, – констатировал друид. – А если не смерти, то уж точно – не благополучия. Но остается неясным, как и почему его увидел я.

– Ты ж друид, – хмыкнул Белен, внимательно осматривая проулок, в котором они оказались. Узкий и темный, зажатый меж двух рядов высоких круглых домов.

– О, ну это железное объяснение! – развел руками Беда. Он будто ничего и не заметил, а вот у Белена появилось некоторое предчувствие. Легкое беспокойство. – Если бы мне платили по бронзовому кольцу каждый раз, когда я слышу фразу «ты ж друид»…

– В другой раз, батя, – внезапно дорогу им загородил здоровенный детина, эталонный такой бандюган – лысый и с кривой улыбкой, демонстрирующей отсутствие передних зубов. Татуировок на его лице не было, значит, скорее всего, скотт.

– Сегодня, уж не обессудь, тебе нам придется заплатить, – донеслось из-за спины Белена. Там выросли еще двое, почти точные копии первого. Парень, честно говоря, не понял, откуда они появились, скорее всего – вылезли из проемов между домами, вот только как они туда уместились при своих габаритах?

Налетчики были крепкими и сильными, несмотря на не самые атлетичные фигуры. Первый сжимал в руке короткий меч, подернутый разводами ржавчины, у двух других были ножи, не менее зловещего вида, и у одного маленький круглый щит. Тот факт, что они использовали короткое оружие, оптимальное для колющих ударов в узких пространствах, где особо не размахнешься, показательно контрастировал с физиономиями налетчиков, потому что явно указывал – не так уж они и глупы!

Белен с улыбкой вздохну и посмотрел на Беду.

– Разомнемся, бать? – спросил он и, не дожидаясь ответа друида, выхватил из-за пояса секиру. Вторую секиру Белен доставать не стал, вместо этого утопил в правой ладони рукоять сакса.

Он резко крикнул и пошел на двух громил, опустив руки. И вновь с удивлением отметил, что они не так тупы, как могло бы показаться, – вперед вышел тот, что был со щитом, второй двигался чуть позади справа, прикрывая товарища с той стороны, где ему сложнее было обороняться. Хорошая тактика, но не против такого бойца, как Белен.

За два брендана до громил Белен вскинул секиру по широкой дуге, подцепляя снизу щит первого налетчика. Как только щит подскочил на уровень глаз противника, блокируя ему обзор, Белен сделал шаг вперед и полоснул его саксом по руке, сжимавшей зазубренный нож. Он мог без труда вогнать лезвие в грудь или горло врага, но отчего-то не захотел его убивать.

Второй громила, надо отдать ему должное, среагировал довольно быстро, хотя и протупил почти две полные секунды. Он загородил товарища, выронившего и нож и щит, и замахнулся своим ножом. Белен пригнулся, вновь отправляя секиру по дуге, но теперь – параллельно земле. Он подцепил налетчика за штанину и рванул на себя, тот сразу же потерял равновесие и кулем свалился на землю.

Парень тут же вновь отправил секиру в полет, успев предварительно развернуть ее обухом. Раздался глухой удар, под кожаной рубахой налетчика сломалось ребро, а то и два. Белен нанес еще один быстрый удар, в этот раз – по руке, которая потянулась за выпавшим ножом. Раздался хруст. Белен нанес третий удар, дробя колено противника.

К этому моменту очухался первый, и даже взял в левую руку нож слабо постанывающего товарища, который из-за болевого шока находился где-то на границе яви и спасительного забытья. Он сделал несколько неуклюжих, но довольно быстрых выпадов, от которых Белен легко ушел, сделав пару шагов назад. Про себя парень отметил, что в условиях бесчестного поединка на узких улочках налетчик мог представлять некоторую опасность для большинства не особенно умелых воинов. Хотя он скорее практиковался с женщинами и стариками, и Белен был намерен это исправить.

Секира вспорхнула извилистой молнией и пробила ладонь громилы, тот заорал. Белен дернул левую руку на себя и пригвоздил предплечье противника к стене ближайшего круглого дома, с размаху вогнав в него сакс. Он сделал шаг вперед, намеренно с усилием наступив на постанывающего на земле ублюдка и порадовавшись гулкому треску еще одного ребра, затем ударил второго коленом в пах. Когда тот согнулся, Белен саданул его локтем чуть ниже шеи и выдернул сакс.

Добивать поверженного врага бесчестно, но лишь в том случае, если враг знает, что такое честь. Второму налетчику, что теперь улегся рядом с первым (тот, наконец, замолчал, но непременно был жив), Белен сломал запястье, локоть и тоже колено, только левое. Закончив жестокую работу, которая, справедливо это отметить, принесла ему некоторое наслаждение, он неторопливо обернулся. Беда стоял над громилой, тот застыл перед друидом на коленях, его лицо, обращенное в нечитаемое месиво, заливали слезы и кровь. Он молил друида не отправлять его в лапы подземным чудовищам.

В принципе, их можно было убить, ведь они были скоттами, не людьми. Да только это не родное пограничье Аэнгуса, где смерть ближнего – обыденность. Тут законы Коннстантина чтут пуще закона Предков, и три трупа, да еще и скоттов, которые официально теперь были союзниками притенов, могли вызвать много вопросов.

Они обменялись молчаливыми взглядами и парень кивнул друиду, мол, веди, чего встал. Проходя мимо все еще дрожащего на коленях детины, он вытер о его рубаху сакс и вернул нож за пояс. Белен несколько удивился ситуации. Не тому, как легко они разделались с грабителями, исход этой схватки был очевиден. Он удивился тому, насколько хладнокровно калечил уже сраженных врагов. Не убивал, именно калечил. По закону притенов это было справедливо, вполне, но парень делал подобное впервые и его чувства… стоп, а с чего он взял, что это впервые? Он ведь помнит лишь два последних месяца своей жизни.

Белен уже начал порядком уставать от загадок собственного прошлого.

– Пепел Дану! – воскликнул Беда. Фраза происходила из друидского лексикона и обычно выявляла исключительную степень удивления. Настолько исключительную, что фразу эту никогда не применяли. – А вот этого я не ожидал!

Они вышли из проулка и Белен увидел широкую ровную площадку, которая представляла собой одно сплошное пепелище. Видимо, раньше здесь стояло не менее двух дюжин круглых домов и еще какие-то строения. Дома вплотную подступали к городской стене, которая теперь почернела и местами обуглилась, но выдержала натиск пламени, не иначе как была обработана особыми составами.

– Я так понимаю, ты меня вел сюда, – не спросил, сказал Белен.

– Сюда, – согласился Беда. Его глаза были широко раскрыты, друид покусывал нижнюю губу. – Вот только… когда же это произошло? Эй, уважаемый!

Он поспешил к невысокому человеку, одетому в коричневую с зеленым шерстяную рубаху и черный худ. Человек стоял на остове круглого дома, с печальными вздохами копаясь носком в золе и пепле.

– Добрый человек! – вновь обратился к нему Беда. Мужчина вскинул голову, будто пробуждаясь ото сна, он затравленно оглянулся и лишь затем сфокусировал взгляд на Беде.

– Друид, – он глубоко поклонился. – Прости, я не сразу услышал тебя. Это был мой дом.

– Мне жаль, что так случилось, – участливо произнес Беда. – А не подскажешь мне, что здесь произошло?

– А никто и не знает, – ответил человек, голос у него был низкий и тихий, насквозь пронизанный вселенской тоской. Но винить его Белен не мог, этот мужчина потерял свой дом. – Что-то громыхнуло посреди ночи и с десяток домов сразу повспыхивали один за другим! Не прошло и минуты, как весь район уже пылал.

– А ты где был? – прищурился друид. – Едва ли спящий спасется из такого пламени.

– А меня Эзус уберег, не иначе, – мужчина сотворил знамение своего бога и с искренней благодарностью посмотрел в низкое серое небо. – И жену мою тоже. Я в хмельном зале был, в порту, а она не легла еще, потому как ждала меня… чтобы всыпать за ночные мои гуляния. Потому и успела выскочить! Выскочила – глядь, а дом то уже со всех концов пылает! Ничего не спасли, ничего!

Мужчина уронил голову на грудь, вновь уткнувшись в землю, обильно покрытую мокрой от дождя золой.

– А тушить то не пробовали? – вновь спросил Беда. – Или… не тушилось?

– А откуда знаешь, друид? – мужчина посмотрел на него со смесью недоверия и восхищения. – Верно говоришь, никак огонь тот гаснуть не хотел, будто от воды еще ярче вспыхивал! С севера, вон видите, кто-то вумный сразу приказал ров вырыть, а на юге и вон, на востоке, другие дома слишком близко стояли, рыть было невозможно, так песка с берега натаскали и закидали огонь, преграду сделали. Как стена городская устояла – тока диву даюсь!

– И что, оградили огонь, и ждали, пока догорят дома? – Беда посмотрел на мужчину с вызовом, тот как-то сразу съежился под суровым взглядом друида.

– А что сделать то могли, многомудрый? – всплеснул руками мужчина. – Дружинники набежали, водовозы. А толку? Не погасить! Так стояли и смотрели, ага.

– Правильно сделали, – друид мгновенно смягчился. Белен не сразу понял, что Беда так незамысловато подшутил над мужиком – сначала вроде разгневался и тут же похвалил. Для мужика эта игра оказалась излишне сложна, поэтому он, согласно плану друида, сначала едва не обделался, а теперь смотрел на «многомудрого» с нескрываемым восхищением и гордостью в глазах.

– Еще что известно? – спросил Беда, сполна насладившись эффектом своей небольшой шалости. – Знаешь, были тут камни старые? Что с ними?

– А ничего с ними, друид, – ответил мужчина. – Стоят себе, только почернели.

Беда сотворил знак Кернунна – выставил вперед правую руку, оттопырив указательный палец с мизинцем, а средний и именной прижав к ладони. Мужчина в ответ поклонился едва ли не до земли.

Друид, тут же потерявший к двуногому источнику информации всякий интерес, двинулся через пепельную пустошь. Белен пошел за ним, отмечая, что от круглых домов почти ничего не осталось, будто здесь действительно бушевало колдовское пламя.

– Ты что-то знаешь об этом? – спросил он друида, когда они удалились от мужика на достаточное расстояние, чтобы он не мог их слышать.

– Нет, но могу себе представить, – ответил друид, внимательно шаря глазами по земле. – Я же говорил, здесь кто-то был до нас, и до наших предков, что возвели брохи. Другой народ. И знания у них были другие. Я порой нахожу их следы. Пожар, думаю, случился из-за того, что какое-то колдовское устройство сработало. Не иначе.

– А пламя ты такое уже видел? – Белен проследил за взглядом друида. Тот смотрел на почерневший каменный остов, выдававшийся из земли на пол брендана. – Не зря же вопрос такой задал мужику.

– Видел я такое пламя, – медленно проговорил Беда. – Рядом с Обаном, что на западе у самого побережья, крепость там. Ее заложили предки притенов, но не абы где. Я там нашел катакомбы с такой же кладкой, – он ткнул изящным тонким пальцем в сторону почерневшего остова. – Много там было чего интересного, но когда я уходил, что-то в южной части катакомб загромыхало. Не ведаю, отчего так произошло, может, я что потревожил. В итоге, едва успел выбежать из под каменных сводов, а за мной оттуда пламя вылетело и расплескалось, точно вода. Деревья сразу загорелись, трава, земля. Я пламя то пробовал потушить, даже колдовством, но без толку. Пока само не догорело.

– Вот зачем мы здесь, – смекнул, наконец, Белен. – Ты надеялся найти что-нибудь, что помогло бы тебе разгадать эту загадку? Да только теперь мы тут вряд ли что-то найдем.

– Может и так, – покивал Беда. – А может и наоборот. Теперь ничто обзору не мешает.

– Ну-ну, – Белен скрестил руки на груди и медленно пошел за друидом, который побрел вдоль каменного остова с необычной кладкой. – Ничто, кроме пепла.

А потом на месте, как они поняли, сгоревшей кузницы Беда действительно нашел нечто примечательное. Он будто почуял это (может не будто, а действительно почуял, подумал Белен), упал на колени и стал осторожно разгребать пепел. Друида совсем не волновал тот факт, что его темно-зеленая туника быстро превращалась в грязно-черную тунику.

Колдовской огонь сожрал все, до чего добрался. А добрался он до многого, судя по тому, что Беда углубился в пепел почти на брендан, пока не нашел то, что искал. Он счистил остатки пепла с квадратного объекта, это была идеально ровная каменная плита со стороной около полутора бренданов, очевидно закрывавшая какой-то проход. На плите был выгравирован символ – стилизованный меч лезвием вниз на фоне толи чаши, толи кубка.

Парень удивленно хмыкнул и посмотрел на Беду. У того глаза в буквальном смысле пылали. Белен подумал, что если бы здесь была Сирона, то он гарантированно лишился бы члена отряда – у охотницы от восторга точно отказало бы сердце.

Друид убрал пепел с краев плиты и Белен увидел небольшие углубления, за которые плиту можно было поддеть.

– Сколько веков Абердину? – неожиданно спросил парень. – И за это время никто не нашел это? Чем бы оно там ни было.

– Вот именно, парень, – возбужденно ответил друид, поднимаясь с колен. – Город стоит здесь много веков, и дома тут были всегда. Я даже думаю, что кузницы на этом месте стояли со времен предков притенов, сменяя одна другую. А кому придет в голову копаться под кузницей? Просто – зачем? Тут всегда кипит работа и людям не до тайн древности.

– Хочешь что-то хорошо спрятать… – начал Белен.

– … положи на самое видное место, – закончил Беда. – Но я пока не уверен, что кто-то что-то здесь спрятал.

– Тогда почему бы нам это не выяснить? – спросил Белен и погрузил пальцы в углубления в плите со своего края, Беда без лишних слов последовал его примеру.