Левиафан. Игры богов

Глава 18. Тайна Оркад

Позже Белен много думал о том, каково должно быть Сироне, ведь она в третий раз возвращается на Оркады, в место, которое навсегда изменило ее жизнь, причем не самым лучшим образом. Однако их интересовал совсем не тот остров, на котором бывала охотница.

Ближе к вечеру «Дуфльес» прошел мимо Акергилла и двинулся дальше на север, до Оркадских островов оставалось совсем немного. Это если Мананнан и дальше будет на их стороне и корабль не попадет в шторм, подумал Белен, и тут же отогнал от себя эту мысль, чтобы не думать о плохом. Он не сомневался, что подобные мысли посетили в тот вечер каждого члена их команды.

Белен оказался прав, остров, на котором была Сирона, они оставили по правую руку и двинулись дальше на север, чуть забирая к западу. На группу безымянных островов слева Огмиос даже не взглянул. Парень подумал о том, что королевский экзактатор, вероятно, не раз бывал на Оркадах и неплохо здесь ориентироваться. Что не удивляло, учитывая возраст ветерана и его послужной список, выраженный в серебряных браслетах.

Вскоре они причалили к скалистому берегу большого острова, что давно маячил на горизонте, растянувшись на многие лейсы в обе стороны. Маленький порт, принявший «Дуфльес» в свои объятия, Огмиос назвал Йорфуром. Белен сразу смекнул, что название это пришло не из языка притенов.

– Верно мыслишь, парень, – кивнул Беда, едва они ступили на твердую почву и Белен решил огласить свою догадку. – Город основан не притенами. Не знаю кем, никто не знает. И что название это значит можно только догадываться.

– А мне вот плевать, что оно значит, – пророкотал Ансгар, воин стоял рядом и энергично хрустел шейными позвонками, наклоняя голову в разные стороны. – Другое дело, что здесь, похоже, даже хмельного зала нет! Все же надо было кормы припрятать, надо было…

Белен улыбнулся и подумал о том, что вывод Сироны о «зачатках интеллекта» оказался довольно поспешным.

– Тем не менее, мы остановимся здесь на ночь, прежде чем двинуться вглубь острова, – твердо сказал Белен. Он хотел, чтобы люди хорошо отдохнули после изматывающего путешествия по морю.

– Мудрое решение, – друид коснулся его плеча. – Пойдем одни, без Марвина и его команды?

Вопрос был провокационным, особенно если учесть, что капитан стоял рядом. С другой стороны, этот вопрос надлежало решить как можно быстрее. Белен посмотрел на капитана, тот поймал его взгляд.

– При всем уважении, капитан Марвин, – проговорил парень. – Но вы останетесь в Йорфуре. Не думаю, что в конечном пункте нашего путешествия у нас возникнут серьезные проблемы, это малообжитые земли.

– При всем уважении, – капитан, кажется, совсем не обиделся, но с таким решением был категорически не согласен. – Но никто не знает, что ждет вас там. А мои воины доказали, что на них можно положиться.

– В твоих воинах я уверен, Марвин, как и в тебе, – Белен взглянул на капитана по-другому, мягче, по-дружески. – Но это не море. Здесь, на суше, мы чувствуем себя гораздо увереннее. Если нам встретится что-то, что потребует помощи твоих людей, мы вернемся, не сомневайся. Я никем не намерен рисковать. И твоей командой тоже, ты ведь сам сказал, что впереди – неизвестность.

Марвин кивнул. Не потому, что доводы Белена показались ему убедительными. Гораздо убедительнее был взгляд парня, слишком молодого, чтобы отдавать приказы настоящему морскому волку, но умеющего не допускать сомнений в глазах и в голосе. Он принял решение и не собирался его менять, капитан отлично это видел, а потому в мудрости своей решил избежать бесполезного спора.

Хотя хмельного зала в Йорфуре действительно не было (куда там, всего дюжина домов), нашлось что-то вроде постоялого двора и весьма сносного. Там они и заночевали, причем Ансгар все ж таки умудрился где-то раздобыть кормы, которая оказалась под стать постоялому двору, то есть весьма сносная.

С первыми лучами серого рассвета они двинулись вглубь острова, снова на север. Марвин остался в Йорфуре с простым указанием – если Белен не вернется через два дня, капитан со своими людьми пойдет за ним. Сначала парень подумал, что если задача не будет выполнена, необходимо как можно скорее предупредить об этом Коннстантина, поэтому справедливо послать Марвина не на его поиски, а обратно, в Абердин. Но, во-первых, на это капитан точно не согласится, ибо не к чести притена бросать брата в беде или неизвестности. А во-вторых, отчего-то парень не сомневался, что если его поход закончится неудачей, король всех притенов сразу же об этом узнает, без всяких гонцов.

Они шли через зеленую равнину, подернутую проплешинами травы, сдавшейся неумолимому наступлению осени. Ветер дул холодный, пронизывающий буквально до костей, несмотря на плотную шерсть верхних рубах и широких плащей. И ни единого деревца вокруг, вообще ничего.

– Ты бывал здесь раньше? – спросила Сирона, обращаясь к Огмиосу. Белен и сам хотел задать этот вопрос, но охотница его опередила.

– Здесь нет, – покачал головой экзактатор. Едва они покинули портовый городок, Огмиос снова вернулся в свое обычное состояние – угрюмое и молчаливое. – Пару лет назад мы с Коннстантином были в Йорфурте, но пошли не на север.

– На запад, – предположил друид и лучезарно улыбнулся, поймав на себе тяжелый взгляд Огмиоса. – К мысу Танкернесс.

– Откуда знаешь? – экзактатор не выразил удивления, просто задал вопрос.

– Коннтантин нашел там кое-что интересное, не так ли? – изумрудные глаза Беды вновь заблестели, как при их с Беленом первой встрече в кранноге. Или как в подземельях под Абердином. – Наследие предков нашего народа. Вот только не нашлось там того, что король всех притенов мог бы использовать в своих целях.

– Альбион сказал? – нахмурился Огмиос. Он шел впереди и Белен заметил, как экзактатор постепенно начал заворачивать влево, к востоку.

– Он рассказал о самом путешествии, – кивнул друид. – А то, что там ничего не было, я и сам догадался. Я ведь и сам путешественник, исследователь, помнишь?

– Авантюрист, – оскалился экзактатор, хотя тона его Белен не понял.

– Называй, как хочешь, – пожал плечами Беда. – Но мне кое-что удалось узнать о наших предках. К примеру, я знаю, что из западных регионов Оркадских островов они ушли раньше, чем из других мест. Именно ушли, то есть сами. А это значит, забрали с собой все ценное.

– Тогда куда мы идем? – быстро вставил Белен, ловя момент, пока Огмиос вновь не погрузился в молчание.

– Уверен, экзактатор не скажет, куда конкретно, – хитро улыбнулся друид. – Хотя он, вероятно, и сам не знает.

Огмиос почел за лучшее проигнорировать колкость Беды.

– Ну а ты ведь знаешь, зачем? – Белен посмотрел на шагавшего рядом друида. – Уже догадался?

– Думаю, да, – ответил Беда. – Думаю, мы идем к двум большим озерам на северо-востоке. На одном из них раньше стоял кранног, но его давно покинули. А вот возле второго…

– Скажи мне правду, друид, – Огмиос посмотрел на Беду через плечо. – Неужели можно столько знать о месте, не побывав в нем?

– Ну, отвечу так. Ничто не заменит живой опыт, но, читая, слушая и думая об этом всем на досуге, можно узнать столько, сколько иным не постичь и за десять жизней, – изрек друид, толи не заметив, толи проигнорировав явное недоверие в голосе экзактатора.

Позже оказалось, что их путь через остров составлял чуть более восьми лейсов, обычно это не больше двух часов по пересеченной местности. Но фактически шли они с утра и до вечера. Как так получилось – не знал даже Беда. Причем они не плутали, столь опытные воины и охотница однозначно заметили бы это.

Так или иначе, но к вечеру Сирона увидела на горизонте холм, явно выдававшийся из окружающегося пейзажа, и тут же заявила об этом во всеуслышание. Белен подумал, что если бы с ними был Марвин, капитан увидел бы объект первым, едва тот возник на горизонте.

Холм действительно привлекал внимание, он имел форму идеальной полусферы и хотя его покрывал плотный слой травы, было очевидно, что объект имеет искусственное происхождение. Подойдя ближе, они увидели, что внутрь холма ведет узкий проход, обложенный глыбами серого камня. Камни имели разный размер, но их грани были идеально прямыми и уложены друг на друга без малейшего просвета.

Позже друид расскажет Белену, что это особая кладка – блоки разных размеров делают строение более устойчивым к движениями земли. Сейчас Оркады спокойны, но в далеком прошлом землетрясения в этом регионе происходили регулярно.

– А может, дождемся утра, прежде чем входить? – неуверенно предложила Сирона, и лишь Белен знал истинную подоплеку этих слов.

– Не думаю, что внутри нас ждет армия фоморов, – ответил Беда, возможно – пошутив.

– А я думаю, что нас там вообще ничего не ждет, – заметил Ансгар. Наемник все еще прихрамывал, но выглядел хорошо.

Все уставились на Белена. Парень кивнул. Он не хотел будоражить давние страхи Сироны, но не видел смысла дожидаться утра. У них есть еще как минимум час, прежде чем придется зажечь факелы, этого должно хватить. Да и что может ждать их внутри? Действительно, не отряд же фоморов! Холм то небольшой, едва ли туда с десяток воинов поместится! Отчего-то Белен даже не подумал о том, что под холмом может обнаружиться спуск в подземные лабиринты, наподобие тех, что они с Бедой исследовали в Абердине.

А еще он не подумал о том, что кто-то может поджидать их раньше. Как только они подошли к холму на тридцать-тридцать пять бренданов, по земле прокатилась легкая дрожь. Все тут же похватались за оружие. Дрожь повторилась, а потом вечернее безветрие нарушил протяжный вой, ставший предвестьем мощного подземного толчка.

Перед входом в холм начала сгущаться темнота. По мере того, как вой становился громче и выше, темнота сгущалась все плотнее. Наконец, звук внезапно исчез, оставив после себя напряженно звенящую тишину, а из клубка мрака со звуком лопнувшего пузыря вывалилось нечто.

Аморфное серое тело с десятком раззявленных пастей, усеянных длинными острыми клыками, и повсюду бешено вращающиеся угольно-черные глаза с алыми зрачками. Существо постоянно изменялось, бурлило изнутри, будто не было привычно к тому, чтобы сохранять одну и ту же форму длительное время. Оно чуть продвинулось вперед и выбросило в стороны дюжину щупалец разной длины, каждое из которых было усеяно черными шипами, сочащимися густым ихором.

– А вот это финал, друзья мои! – воскликнул Беда с улыбкой от уха до уха. Белен не сразу понял, что веселье друида, похоже, результат истерики. – Это Мату!

– Мату? – ойкнула Сирона, непроизвольно вздрогнув. – Мне бабка рассказывала. Это страж Врат Домны, палач королей ночи.

– Насрать, кто это! – рявкнул Ансгар, крепче перехватывая двуручную секиру и делая шаг вперед. – Как убить эту тварь?

– Да в том то и дело, – покачал головой Беда.

– Никак, – закончила за него Сирона.

В следующее мгновение одно из щупалец метнулось вперед, но не к наемнику, который стоял к Мату ближе всех, а к Белену. Парень едва успел увернуться и тут же, не раздумывая, погрузил одну из секир в извивающийся отросток. Тварь пискнула, из раны брызнула черная непрозрачная жижа. Белен извлек оружие и ужаснулся, узрев, как рана на теле твари затягивается прямо на его глазах.

Тут же в него полетело еще одно щупальце, и такие же отправились познакомиться с каждым членом отряда. Свистнула стрела, и тут же другая. Обе угодили в глаза Мату. Первая просто пропала в глубинах алого зрачка, вторая попала в черную радужку и глаз лопнул, точно перепевшая слива, вываливая наружу свои коричневые внутренности с белесыми прожилками. Однако через мгновение на месте старого глаза уже начал появляться новый.

Белен закрутился волчком, уходя от неустанно атакующих щупалец. Он рубил и кромсал их, краем глаза заметив, как Ансгару удалось перебить один из отростков пополам. Сперва парень подумал, что отрубленное щупальце сейчас же поползет обратно к хозяину, чтобы срастись с ним, но ошибся – отросток просто всосался в землю, ничего после себя на оставив. Зато из обрубка появилось сразу два новых щупальца.

Тварь жутко верещала, причем не только тогда, когда его атаковали. Похоже, кричать ему нравилось и оно намеревалось делать это каждое мгновение своего пребывания в мире смертных.

– Не дайте ему коснуться вас! – услышал он вопль Беды. – На шипах яд!

Белен не стал задумываться, насколько правдивы эти сведения, вероятно почерпнутые друидом из мифов и легенд. Мату был полной противоположностью тролля, которого они встретили под Абердином. Если тролль перемещался плавно, не делая ни единого лишнего движения, а в самой его сути читалась жесткая непререкаемая логика, то страж Врат Домны являл собой воплощение экспрессии. Он не просто что-то защищал, не просто стремился остановить нарушителей любыми средствами, как это делал тролль. Мату нравилось то, что он делал, иногда он целенаправленно останавливал атаки, которые могли нанести ущерб Ансгару, Огмиосу или кому-то еще. Он будто играл с ними, понимая, что неуязвим для их примитивного оружия.

Друид сказал, что стурворма создали древние. Белен был склонен полагать, что они же создали и тролля под Абердином. Но кто тогда создал эту тварь? Уж точно не предки притенов!

Он выполнил перекат, уходя от очередного щупальца, нанес размашистый удар, потом еще один, раз за разом погружая секиры в хлюпающую плоть. Один из шипов едва не зацепил его по груди, парень успел вовремя отпрянуть назад.

– Огмиос! Беда! – выкрикнул он. – Постарайтесь подойти к нему в упор, может там есть слабые места! Мы отвлечем!

По крайней мере, попробуем, добавил он про себя. Парень забросил одну из секир за пояс, выхватил сакс и метнул его в узкое и длинное щупальце, что летело в спину Ансгара. Потом вновь выхватил секиру и буквально ввинтился в хаотичные переплетения черных жгутов, выполняя классическую мельницу.

Наемник зарычал и бешено завращал секирой, орошая землю вокруг мутной чернотой, которая почти сразу скрывалась под слоем зеленой травы, не такой сочной как летом, уже довольно блеклой, готовой к приходу суровой северной зимы.

Сирона стояла дальше всех, до нее щупальца пока не доставали. Девушка выпускала стрелу за стрелой, то по глазам Мату, то по щупальцам, которые намеревались достать Белена или наемника со спины или с фланга.

Тем временем Огмиос, вскинув щит, ринулся вперед, за ним по пятам, буквально – в его тени, двигался друид. Они довольно быстро подобрались к Мату вплотную, так как Белену и остальным действительно удалось отвлечь чудовище. Огмиос кивнул Беде и с разворота перебил одно из щупалец широким клинком своего копья.

Друид бегло окинул взглядом тело Мату, сложил пальцы в тайный огам, выбросив руки перед собой, и произнес слово силы. Пламя, сорвавшееся с его рук, озарило поле боя вспышкой невиданной яркости. В разгаре схватки Белен даже не вспомнил о том, что в прошлый раз для подобного фокуса друиду потребовался факел.

Колдовской огонь хлестнул раздутое тело Мату, во все стороны брызнули полыхающие ошметки аморфной кожи, обугленные куски черной плоти и шипящие сгустки ихора. Чудовище заревело, запахло паленой плотью. Но когда пламя угасло, огромный кусок, вырванный огнем из тела Мату, уже начал затягиваться. Огмиос, не растерявшись, нанес несколько колющих ударов в самый центр обугленной плоти, но ничего не произошло. Похоже, у Мату вообще не было внутренних органов.

– За мной! – крикнул друид и, уходя от размашистого взмаха короткого щупальца, метнулся за спину твари. Огмиос выполнил перекат, отмахнулся от выброшенного ему навстречу отростка, и двинулся следом. Почти сразу из-за спины Мату послышался крик друида «Ур!». Тут же переменчивое тело чудовища пронзил длинный каменный сталагмит, в мгновение ока выросший прямо под ним. Тварь протяжно мяукнула, сжалась и раздробила камень внутри себя, так что верхняя часть каменного копья рухнула перед ней на землю.

Беда с Огмиосом появились из-за спины чудовища, Мату в отместку за их тщетные попытки удвоил число атакующих щупалец. А потом вскрикнул Ансгар и Белен сразу понял, что ничего хорошего этот крик не предвещает. Ибо наемник кричал от боли крайне редко.

– Член Тараниса! – рявкнул Ансгар, перерубая щупальце, один из шипов которого полоснул его по левому предплечью. – Жжет как!

Парень не знал, как действует яд Мату, но раз друид предупредил о нем, значит ничего хорошего наемнику не светило. Как обычно, опасение за жизнь другого подстегнуло мыслительный процесс. Белен лихорадочно искал выход и не находил его, пока, уходя от очередного выпада черного щупальца, не задел рукой один из кожаных мешочков на поясе.

В мешочке болталось кресало и… оберег, который он целую вечность назад снял с шеи жреца южного бога. Все, кто видел тот оберег, говорили, что в нем скрыта некая сила, но, как выразился Альбион, сила спящая. Никто не ведал, что это за магия и как ее пробудить, но выбора у Белена не оставалось.

Он бросил взгляд на Ансгара, наемник держался.

– Прикрой его! – рявкнул он Сироне, а сам откатился в сторону, подальше от беснующихся щупалец. Пальцы, разгоряченные боем, не хотели его слушаться, шнурок на мешочке никак не поддавался, наконец Белен со злобой попросту разорвал мешочек пополам. На землю упало кресало и оберег жреца. Парень отбросил бесполезную секиру и схватил оберег, выставил его перед собой в сторону Мату.

– Именем Эзуса, Тевтата, Тараниса, Эпоны! Именем кого угодно! – закричал он. Никакого эффекта. Одно из щупалец устремилось к нему, он ударил его секирой, потом еще раз. Встал на отросток ногой и третьим ударом перебил его. Вновь поднял руку с амулетом.

– Действуй! Убей! – кричал он. – Друид! Дай мне слова силы, что подойдут!

Но друид был очень занят, их с Огмиосом прижимала целая волна щупалец, так что Беде пришлось достать свой сакс и прикрывать экзактатора с фланга.

– Помоги! – выкрикнул, наконец, Белен. – Не знаю, кто ты и как, но помоги!

И вновь ничего. А потом в голове парня возникли слова. Это были ни его мысли, да и не знал он таких слов, даже не догадывался, что они могут значить. Но времени разбираться не было и он просто произнес: «Credo in Deum, Dominum nostrum, In nomine Christum. Amen».

На мгновение мир сдвинулся с места. Дрогнул, а потом вернулся на знакомую колею. Щупальца Мату замерли как по команде, тварь воззрилась на Белена десятками своих черных глаз, затем отрывисто вскрикнула. Парню показалось, что это был крик удивления.

Ослепительный свет ударил из оберега в сторону Мату. Оберег обжег пальцы Белена и тот выронил его, точнее оберег сам стек на землю блестящими каплями священного металла. Луч света, превзошедший по яркости даже колдовское пламя Беды, сиял всего одно мгновение, но его хватило, чтобы Мату взбух изнутри, а потом с громким хлопком разлетелся на мелкие кусочки, почти сразу теряющие плотность и исчезающие в переливах неземного свечения.

Белен ощутил невероятную усталость и буквально упал на пятую точку, краем глаза наблюдая, как Беда подбегает к покачнувшемся Ансгару и начинает рыться в своей переметной сумке.

Когда парень немного пришел в себя, друид и Огмиос уже оттащили наемника поближе к холму и усадили его на землю, прислонив к каменной кладке прохода.

– Это страшный яд, – проговорил Беда, покачав головой. Как и раньше, после применения стихийного колдовства он заметно осунулся и постарел. Но не так сильно, как после призыва стурворма.

– Он выживет? – спросила Сирона. Она сидела рядом и держала наемника за руку. Тот смотрел прямо перед собой и тяжело прерывисто дышал.

– Не хочу обнадеживать, – уклончиво ответил друид. – Но он крепкий. О таком яде, как вы понимаете, я знаю лишь…

– …из мифов, – перебила его Сирона.

– Верно, – кивнул друид. – То есть гарантий никаких. Никто не ведает, как он действует. Я обработал рану всем, что у меня есть под рукой. Не знаю, поможет ли. Время покажет.

Белен опустился перед Ансгаром на колено.

– Что ж ты за вояка такой, – проговорил он, глядя наемнику в глаза. – Сколько тебя знаю, в каждом бою тебя кромсают, режут, бьют. На тебе шрамов больше, чем шлюх в Абердине.

– Но не больше, чем я оприходовал, – чуть улыбнулся наемник.

– Да погоди, я не сказал главного, – продолжил парень. – Я не сказал, что, несмотря на свои ранения, ты умудряешься выживать, всегда. Не теряй этот дар, по крайней мере, не при мне.

– А то что? – хрипло усмехнулся Ансгар. – Расплачешься?

– По тебе будут плакать разве что твои шлюхи, да и то вряд ли, – улыбнулся Белен и протянул наемнику руку. Тот сжал его предплечье.

– Врата Биле ждут меня, парень, – тихо проговорил он. – Но я думаю, пусть они подождут еще немного.

Белен оставил Сирону с наемником, и вошел в холм в сопровождении Огмиоса и друида. Внутри было темно, к тому же вечер уже почти проиграл свою битву с ночью, так что Беда достал и поджег пару факелов.

Как и предположил Белен, в холме их ждало небольшое помещение, квадратная комната, чуть вытянутая вверх и в стороны. В противоположной от входа стене, равно как и в боковых стенах, располагались узкие невысокие проходы, поднятые над землей на два-два с половиной брендана. Чтобы пролезть в такой проход, нужно было очень постараться, особенно Огмиосу.

Проходы были украшены серебряными плитами, на которых Белен рассмотрел огамы и другие знаки, некоторые из них казались узнаваемыми, например, Полумесяц Кернунна, правда немного измененный. На полу в углах комнаты стояли вытянутые пирамиды из зеленоватого камня, украшенные золотыми полосками.

Они поочередно осмотрели боковые помещения. В каждом из них располагался серый каменный постамент, а вокруг – несколько объектов геометрически правильных форм из все того же зеленоватого камня. Тихо и спокойно. И никакого намека на Клинок Нуады.

– Попасть сюда было непросто, – медленно проговорил Огмиос. – Было бы жестоко ничего не найти.

– Но еще хуже было бы не догадаться, как найти то, что здесь есть, – добавил Белен.

– Парень прав, – Беда пробегал глазами по огамам и символам, высеченным на серебряных плитах. – Мату явно не зря защищал это место. Но у меня другой вопрос – отчего фоморы сами не взяли то, что здесь есть?

– Или не уничтожили, – резонно добавил Огмиос.

Повисла тишина. Белен обратил внимание, что хотя каменный коридор, ведущий внутрь холма, составлял в длину не более семи бренданов, все звуки снаружи будто не добирались до сюда. Тут было очень тихо, просто нереально тихо. И это навело парня на определенные мысли, справедливость которых мгновением позже подтвердил Беда.

– Это вроде бы и притенское письмо, но какое-то другое, – проговорил друид, продолжая изучать огамы. – Я могу прочитать многое, но не все. А из того, что читаю, мне ясна лишь половина. Речь идет о богах, о том, что им здесь не место. Точнее…

– У них тут нет власти, – закончил за него Белен.

– Примерно так! – друид обернулся и с удивлением посмотрел на парня. – Откуда ты знаешь?

– Коннстантин говорил о чем-то подобном, – свои мысли о том, что король всех притенов может оказаться Таранисом, парень решил пока приберечь.

– Верно-верно, – залепетал Беда. – У Богов тут нет власти. Ни у кого тут нет власти, это что-то вроде нейтральной территории. Думаю, изначально Клинок Нуады тут хранить не планировали, но принесли сюда, чтобы до него не могли добраться… не знаю, фоморы, наверное.

– То есть о нем тут не сказано? – прямо спросил Огмиос.

– Вроде бы нет, – покачал головой друид. – Повторюсь, я не все понимаю, но тут ни о каких артефактах речь не идет.

– Приплыли, – вздохнул Огмиос, привалившись к стене. – В прямом смысле.

– И все же у меня есть идея, – Белен подошел к друиду. – Ты сказал, что здесь ни у кого нет власти. Это место будто изолировано от окружающего мира, так? А что если оно позволяет попасть в Лимб, но в такое же изолированное место, куда нельзя попасть иным способом.

– Даже через сам Лимб, – проговорил Беда, его глаза сузились, а желваки напряглись, так происходило всегда, когда друид о чем-то интенсивно размышлял. – Я понял, что ты хочешь. Но это риск.

– Погодите-ка, – Огмиос отстранился от стены, которую подпирал. – Уж не хотите ли вы повторить то сумасшествие, которое произошло на привале по пути в Абердин?

– Именно! – просиял Беда. – Я снова влезу в голову нашего дорого Белена, и постараюсь найти там тот же рычажок, на который напоролся в прошлый раз.

– Но не думаю, что нам с кем-то придется драться, – задумчиво проговорил Белен, успокаивая толи Огмиоса, толи себя самого. – По крайней мере, Ангелы там вряд ли будут. Все-таки мы пойдем в особую часть Лимба. Оружейную, возможно.

– Или карцер, – буркнул Огмиос. – Я понял. Тогда пойду предупрежу Сирону и наемника. Без меня не уходите, мало ли – что там ждет.

– На самом деле я удивлен, что он так легко согласился, – проговорил Беда, осторожно укладывая факел на пол посреди комнаты.

– А я нет, – сказал Белен. – Он с самого начала был готов на все. И не в его правилах рассуждать. Хотя что-то в этом есть, я с тобой согласен. Просто я всегда относил это насчет характера Огмиоса.

– Посмотрим, – рассеянно ответил Беда, занятый настроем на ритуал. – Надеюсь, у меня хватит сил. А то после боя с Мату я, знаешь ли, поистрепался.

Вскоре вернулся Огмиос. На молчаливый вопрос Белена он просто кивнул, мол, все там, снаружи, в порядке. Парень встал напротив Беды таким образом, чтобы горящий на полу факел оказался ровно между ними. Как и в прошлый раз, он протянул руки друиду ладонями вверх и тот обхватил его предплечья.

Белен закрыл глаза.

В этот раз Беда гораздо быстрее нащупал нужную тропку к сознанию парня, тот почти сразу ощутил в своей голове шевеление чужой мысли. Он не сопротивлялся, облегчая друиду работу. Прошло несколько минут, но ничего не происходило, где-то в его голове шарился Беда, но мир не спешил меняться.

– Я понимаю ваше нетерпение, друзья, – процедил друид. Если бы Белен открыл глаза, то увидел бы, как на лбу Беды скапливаются мелкие бисеринки пота. – Но это сложнее, чем кажется. И сложнее, чем я думал. Все будто встало с ног на голову.

– Не отвлекайся, – Огмиос с копьем наизготовку стоял в углу комнаты. – Делай, что нужно.

– На самом деле, это не отвлекает, – ответил друид. – Я свободно могу одновременно… Ага!

И тут мир дрогнул. Белен раскрыл глаза, но, памятуя указания друида, не шелохнулся. Пространство вокруг подернулось ядовитой рябью, от созерцания которой хотелось как можно скорее избавить свой желудок от содержимого, до последней капли. Мир начал меняться, каменная кладка посерела и изошла трещинами, серебро пластин с огамами потемнело, стало почти черным, а письмена на нем истерлись до неузнаваемости.

Зато проходы в боковые комнаты озарились изнутри ярким переливчатым свечением неопределенного тона. Белен попытался подобрать название этим постоянно меняющимся цветам, но понял, что в мире живых таких цветов попросту нет.

– Мы на месте, – проговорил друид, отступая на шаг. Белен посмотрел себе под ноги – от факела, минуту назад ярко пылавшего, остался лишь черный огарок и немного пепла вокруг.

Он обернулся – входной арки не было, на ее месте – глухая голая стена, вся в выбоинах и сколах. Парень подошел к одному из боковых проемов и заглянул в него. Внутри, как и в реальном мире, посреди комнаты располагался небольшой постамент, на котором… парень не сразу понял, что видит. Больше всего это напоминало клок мрака, будто разрыв на яркой ткани, из которого проглядывает угольно-черная подкалка.

Белен прошел вдоль стены к следующему проему, там на постаменте он увидел точно такой же трепещущий разрыв в пространстве. А вот посреди комнатки за третьим проемом располагалась вовсе не пугающая чернота, а некий объект. До сего момента Белен представлял себе Клинок Нуады… как клинок! Может какой-то необычный, например – очень большой или с оригинальным перекрестьем, но именно клинок.

То, что он видел перед собой, клинком не являлось. Подобного он не созерцал никогда прежде, предмет состоял из нескольких переплетающихся между собой трубок разного размера. Трубки матово поблескивали, они казались металлическими, но Белен не мог этого гарантировать. Объект изобиловал выступами и мелкими элементами, также на нем располагалось несколько знаков, которые могли быть огамами.

– Везде одно и то же, – проговорил у него над плечом друид.

– В смысле? – не понял парень. Он продолжал изучать объект, удивляясь, что Беда до сих пор не прокомментировал странный вид «Клинка Нуады». Ведь других артефактов здесь не было, а значит – это и есть клинок. Скорее всего, какое-то оружие древних, названное клинком метафорически.

– А в том смысле, что нет здесь ничего! – фыркнул Беда. – Все три комнаты пусты. Во всех трех, видимо, что-то хранилось, но теперь там нет ничего. Только эти сгустки черноты. Разрывы континуума.

– Но ведь пусто не во всех комнатах, – не согласился с ним Огмиос. Он стоял рядом с Беленом. – Вот же, здесь что-то есть.

Беда проследил за взглядом экзактатора, но его глаза не остановился на артефакте. Друид будто бы не видел его.

– Ты о чем? – он вопросительно посмотрел на Огмиоса, потом перевел взгляд на Белена. – Постойте, вы хотите сказать, что в этой комнате, в отличие от остальных, что-то есть?

– Что-то здесь точно есть, – ответил экзактатор. – Правда, я бы не сказал, что это клинок. Вообще не похоже на оружие.

– Ты ничего не видишь? – Белен ткнул пальцем в сторону постамента, на котором в переливах неземного сияния покоился «Клинок Нуады».

– Только разрыв в пространстве, будто чернильная клякса, как и в других комнатах, – Беда выглядел удивленным. Потом в его зеленых глазах что-то промелькнуло и он отвернулся. – Ладно, раз я там ничего не вижу, то и забрать оттуда ничего не могу.

Он вопросительно посмотрел на Белена.

– А не может там быть ловушки? – прищурился экзактатор. Он как-то странно посмотрел на друида, будто на мгновение увидел в нем кого-то другого. От взгляда Белена не укрылось, как экзактатор поудобнее перехватил копье.

– Не думаю, что этим миром кто-то может манипулировать в достаточной степени, чтобы устраивать здесь еще и ловушки, – продекламировал друид и вновь уставился на Белена.

– Однако ж это место не само по себе возникло, значит, древние неплохо знали законы Лимба, – парень не опустил взгляда. Что-то в поведении Беды ему не нравилось, но он никак не мог понять, что именно.

– Резонно, – друид оттопырил нижнюю губу. – Позволь-ка.

Он протиснулся между Беленом и Огмиосом к узкому проходу и просунулся в него до пояса. Что-то пошептал, поерзал там и вылез обратно.

– В общем-то, я могу дотянуться до постамента, но не вижу, что на нем лежит, – резюмировал друид. – И не уверен, что смогу взять «Клинок Нуады», раз он мне не показывается. Тут верно замешана магия древних, но в чем суть таких метаморфоз – не пойму.

Белен тут же смекнул, что друид врет. Впервые Беда слукавил, возможно и не соврал в полном смысле слова, но что-то утаил. Быть может, какую-то догадку. Тем не менее, парень не ощущал с его стороны никакой враждебности и не хотел верить в то, что Беда может что-то замышлять против него. Вести двойную игру – вполне, но вряд ли он мог подвергнуть жизнь Белена опасности. Почему-то парень в этом не сомневался.

Поэтому он просто отстранил Огмиоса, который было заступил ему путь, и полез в узкий проход. Он лег на живот, подтянулся и осторожно взялся за «Клинок Нуады» в самой узкой его части. Ничего не произошло, никаких ловушек, никаких новых ощущений. Он выкарабкался обратно в главное помещение, держа в руках артефакт.

– Неугасимое пламя Эзуса, теперь я его вижу! – Беда аж открыл рот от восторга. Он буквально прилип взглядом к артефакту, но даже не пытался протянуть к нему свои любопытные руки. – Выглядит, конечно, странно, но я не сомневаюсь, что это и есть «Клинок Нуады». Великое оружие древнего бога клана туат!

– Отлично, – хрипло выдохнул Огмиос. – Стало быть, мы можем выбираться отсюда?

– Но как? – спросил Белен и перевел взгляд с «Клинка Нуады» на друида. Оружие древних, кстати, оказалось совсем не тяжелым, хотя выглядело довольно массивно. Его вес едва ли превышал вес пары добрых клинков.

– В прошлый раз помог пернатый друг, точнее недруг, – улыбнулся Беда, обводя цепким взором помещение. – Явного выхода тут нет, оно и понятно. Тогда, видимо, нам нужно намерение.

Огмиос вскинул черную бровь и уставился на друида, требуя разъяснений.

– Хочешь сказать, нам просто нужно… – начал Белен.

– Верно, – тут же перебил его Беда. – Нам просто нужно захотеть вернуться. Другого пути я на данный момент не могу придумать. Лезть к тебе в голову здесь, в Лимбе, я не рискну. Да и не смогу, наверное.

– Что ж, давайте попробуем, – пожал плечами парень. – Просто… думаем о возвращении обратно, на Оркады, в холм.

Он прикрыл глаза и попытался представить себе ровную каменную кладку из серого камня, серебряные пластины вокруг узких проходов в боковые помещения, факел, горящий на полу…

– Кажется, выходит, – донесся до него голос экзактатора.

Парень открыл глаза и увидел, как мир вокруг пульсирует, его вновь покрывает уже знакомая рябь. Белесая пыль на полу становится полупрозрачной и исчезает, кладка стен выравнивается и приобретает естественный цвет. А потом – вспышка вновь загоревшегося факела, показавшаяся ослепительной в сумраке под каменными сводами.

– Слишком легко, нет? – парень взглянул на Беду, потом на Огмиоса.

– Ну, на самом деле, совсем не легко, если вспомнить Мату, – справедливо заметил Беда. – Победа над которым, кстати, тема отдельного разговора.

– Только давайте об этом потом, – королевский экзактатор неожиданно проявил нетерпение. – Мы взяли то, зачем пришли. Пойдемте, это место меня угнетает.

Белен вышел из холма вслед за Огмиосом, Беда двигался следом. В неярком свете ущербной луны парень увидел Ансгара, который так и сидел, прислоненный спиной к каменной кладке коридора. Рядом на корточках сидела Сирона, при виде Белена и остальных девушка поднялась.

– Он держится, – ответила она на вопрос, который прочла в глазах Белена. – А вы? Нашли то, ради чего мы проделали весь этот путь?

– Нашли, – парень кивнул, протягивая охотнице «Клинок Нуады». – Выглядит странно, но похоже это и есть артефакт, который нужен нашему королю.

Он хотел добавить что-то еще, но краем глаза заметил, как королевский экзактатор что-то достает из переметной сумки и бросает на землю. Еще мгновение и Огмиос сложил руки перед своей грудью, сплетая пальцы в замысловатый огам.

– Стрейф муин конн! – выкрикнул экзактатор и отступил на шаг от объекта, брошенного на землю.

– А я ведь догадывался! – прошипел друид, глядя на Огмиоса глазами, превратившимися в две узкие щелочки. – Но никак не мог понять! А ведь ты…

Его дальнейшие слова утонули в нарастающем шорохе, который будто доносился одновременно со всех сторон. Подул ветер, но не холодный, а наоборот – теплый, даже горячий. Мелкие частички земли и пожухлые травинки поднялись в воздух и стали вращаться вокруг объекта, брошенного Огмиосом на землю. С каждым мгновение они ускоряли свой бег, ветер дул сильнее, а потом источник непонятного звука резко сфокусировался во вращающейся круговерти. Раздался треск, как от разряда молнии, но гораздо тише и ветер пропал, частички земли, пыли и травинки, поднятые в воздух магией артефакта, плавно опустились на землю.

Над тем местом, куда Огмиос бросил колдовской камень, плавно разгорелось белое пламя, образовав высокий овал, из которого мгновение спустя вышел Коннстантин. Король всех притенов, великий и непобедимый. Он выглядел несколько иначе, чем его запомнил Белен. Все так же высок, широкоплеч и красив собой, с густой черной бородой и усами. Но глаза его, некогда ярко-зеленые, почти как у Беды, теперь были лишены зрачков и горели изнутри мистическим пламенем. Пламя выходило за границы глазниц и источалось в мир полупрозрачной зеленоватой дымкой.

Король улыбался, не скрывая идеально белых зубов, каждый из которых был заострен, словно клык. И все же я был прав, ошалело подумал Белен, Коннстантин – бог. Хотя едва ли Таранис, скорее…

– Илданах! – друид не сказал, выплюнул это имя. – Я должен был понять!

– Видимо, не так уж ты умен, как о тебе говорят, дорогой братец, – рассмеялся Коннстантин. Он запрокинул голову и его раскатистый смех пронесся по равнине до самого горизонта. Король-бог источал вокруг себя ауру силы, но какую-то непостоянную, колкую. Будто в мороз надеваешь плотную шерстяную рубаху не самой тонкой работы. Вроде и защищает от холода, но коже неприятно.

И тут Беда начал меняться. Он стал выше на три головы, сравнявшись в росте с Коннстантином, который смотрел сверху вниз даже на могучего Огмиоса. Друид поморщился, когда из его головы, прямо из черепа, проклюнулись два изогнутых костяных отростка, они вырастали на глазах, на них появлялись новые отростки, поменьше, и вот уже костяная конструкция обрела свой окончательный вид – вид раскидистых оленьих рогов.

Глаза Беды тоже где-то потеряли свои зрачки, глазницы наполнились пламенем, зеленым, как у Коннстантина, но не таким ярким и оттенок был гораздо темнее, по краям обращаясь в матовую черноту, поглощающую из окружающего пространства мельчайшие частички света. Он тоже улыбался, и зубы у него были вполне человеческие по форме, но почти вдвое больше, чем у обычного человека, а боковые клыки настолько длинные, что не могли спрятаться за губами, сменившими оттенок с бледно-розового на коричневый, древесный.

– Кернунн, – ошарашено произнес Белен, без труда узнав возникший перед ним образ. Происходящее начинало сводить его с ума. И надо сказать, не только его. Сирона, быть может, впервые в своей жизни буквально потеряла дар речи. Ансгару же было не до всех этих метаморфоз, борясь с ядом Мату, он поглядывал на богов с отстраненной полуулыбкой, очевидно, принимая происходящее за галлюцинации.

– Верно, Белен, перед тобой – бог, которого почитают умнейшим и всезнающим! Он покровительствует мудрецам, искателям истины, друидам. Владеет тайными знаниями, ему ведомы законы природы и все живое слушает его, – произнес Коннстантин, стараясь придать своим словам как можно больше пафоса. – На деле, как ты видишь, все несколько скромнее.

– О, зато ты, мой эгоцентричный брат, вполне себе соответствуешь, – Кернунн театрально развел руками. Он говорил медленно и негромко, у него был очень красивый низкий голос, который никак не вязался с полубезумной улыбкой и тем более – с откровенно придурковатым образом странствующего друида Беды. – Полагаю, нужно пояснить присутствующим, кто ты есть, ибо твое естество от природы лишено выразительных черт, – он чуть склонил голову, явно намекая на свои рога. – Исключая разве что желание все и всегда контролировать. Что ж, Белен, Сирона, остальные, позвольте представить вам моего дражайшего брата, которого вы, верно, знаете под именем Луг.

– О, ну совсем не обязательно, – Луг мягко прервал своего божественного брата. – У меня десятки имен, да только не в них суть. Важнее то, что, насколько я могу понять, ты все это время преследовал моего посланника лишь затем, чтобы заполучить «Клинок Нуады» в свое безоговорочное распоряжение, верно? Да только ты, всемудрейший, не ведал, что хранилище надежно защищено от таких как мы. Могу поспорить, ты даже не видел клинок, пока Белен его не коснулся.

– Ты хорошо осведомлен, брат, не буду спорить, – спокойно ответил рогатый бог. – Да только твой рассудок, как это уже бывало, затмили твои собственные страсти, необузданные и опасные. Мне не нужен «Клинок Нуады» как оружие, ибо я ни с кем не воюю. Я заберу его, чтобы ты и подобные тебе не получили доступ к оружию, с мощью которого…

– Я вынужден перебить тебя, братец, – покачал головой Луг. – Ибо ты заблуждаешься – война давно идет, и в ней гибнут братья, наши с тобой братья. Там, на юге. Там какая-то смутная опасность, которую, я знаю, ощущаешь и ты. Но иная угроза идет с востока. Ты знаешь, ты слышал, не мог не слышать, что там собирается армия фоморов и их боги вскоре приведут ту армию к нашим берегам.

– Это я слышал, – кивнул Кернунн. – И даже видел, в тех истоках мира, что никогда тебе доступны не будут из-за твоей гордыни. И я знаю, что у фоморов и их богов нет подобного оружия. Они, как и мы, утеряли связь с прошлым.

– Так ты хочешь, чтоб мы бились на равных? – Луг, кажется, начинал терять терпение. Пламя его глаз разгоралось все ярче, из них начали вылетать мелкие изумрудные искорки. – Для тебя это игра? Как обычно? О, наш всесветлый отец, почему из всех братьев мудрейшим зовут именно тебя, если на деле ты самый близорукий из нас! Даже Тевтат…

– Не вмешивай его, – резко бросил Кернунн. Белен только сейчас заметил, что он был даже выше Луга, но уступал ему шириной плеч. Рогатый бог сделал шаг вперед. – Это наш с тобой спор. Как всегда.

– Как всегда? Как всегда твой блудливый язык заставил остальных молчать! – вскричал Луг. – Как всегда они остались в стороне, в нерешительности, неспособные взять на себя ответственность!

– А ты значит готов? – спросил Кернунн, его слова сквозили легкой усмешкой. – Готов взять в руки оружие, которому в этом мире ничто не в силах противостоять?

– А что я делаю в последние пятьсот лет? – Луг продолжал яриться. – Делаю то, до чего ваши божественные ручонки не доходят! Я направляю свой народ! Защищаю его! Всеми силами.

– А ты у него спросил? – Кернунн подошел к брату почти в упор, пламень его глаз наполнился глубокой чернотой с едва уловимым зеленым оттенком. – У народа? Нужно ли ему, чтобы его направляли? Нужно ли ему, чтобы им помыкали? Или, быть может, он давно готов взять судьбу в собственные руки!

– О, да сколько можно! – вновь зарычал Луг. – Маг Туиред вас ничему не научил? Совсем ничему?

– Научил тому, что нужно сдерживать своим эмоции, – парировал Кернунн. – Но мы отклоняемся от темы, – неожиданно он посмотрел прямо на Белена. Парень непроизвольно сделал шаг назад. – Белен, все, что я говорил тебе – правда. Ты действительно загадка для нас. Мы не знаем, кто ты и откуда, а главное – зачем пришел. Но сейчас ты держишь в руках оружие, способное изменить весь мир.

– Я тоже не лгал тебе, парень, – Луг смягчился и перевел взгляд на Белена, который так и стоял молчаливым истуканом, с древним артефактом в руках, пред двумя богами, не в силах вымолвить ни слова. – Даже мой брат не может отрицать того, что нас ждет война с фоморами. И это будет жестокая война, многие погибнут – люди, боги. Оружие, что ты держишь в руках, «Клинок Нуады», может склонить чашу весов в нашу пользу.

– Но гарантий нет, – отрезал Кернунн. – Никто уже тысячи лет не использовал его. Никто не знает, как это оружие работает и каков эффект. Может статься, что последствия такой победы будут катастрофическими для всего мира. Лично я думаю именно так.

– На основе изученных тобой текстов, памятников и прочей шушеры, ну конечно! Ты ведь всегда был другим, да Кернунн? Да что с тобой не так? – вновь взорвался экс-Коннстантин. Он тут же глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. – Короче, парень, глупо думать, что я могу навредить собственному народу.

– Но даже если победишь фоморов, глупо думать, что тут же избавишься от столь могучего оружия, не так ли? – Кернунн наклонил голову на бок, с прищуром взглянув на брата. – Зная тебя, думаю, что все будет наоборот – ты применишь его во второй раз, уже по менее существенному поводу. А потом еще раз, и еще. Нетрудно предположить, чем все закончиться.

– Я прошу прощения, – Белен деликатно кашлянул. Два бога тут же прекратили перепалку и воззрились на него своими нечеловеческими глазами. Парень собрался с духом и продолжил. – А мне нельзя просто оставить это здесь и пойти прочь с друзьями? А потом вернуться, когда вы разберетесь? Просто ведь Конн… то есть Луг обещал мне память вернуть.

– Думаешь, сумеешь? – Кернунн смерил брата цепким взглядом. – Преуспеешь там, где я не смог? Ты ведь сказал, что не лгал парню.

– А я и не лгал! – огрызнулся Луг. – Я действительно могу. Представь себе, в кои-то веки мне известно что-то такое, о чем мой многомудрый братец не ведает!

– Получается, вы просто нами манипулировали, – неожиданно проговорила Сирона. В свете происходящего Белен совсем забыл и о ней, и об Ансгаре. Точно, наемник!

– Ансгар умирает от яда Мату! – выпалил парень, переводя взгляд с одного бога на другого. – Помогите ему! Вы же боги!

– Сколько прошло? – спросил Луг, деловито глядя на Кернунна.

– Два часа, – констатировал тот.

– Значит, выживет, – пожал могучими плечами Луг. – Крепкий наемник то ваш!

– Выживет, – кивнул Кернунн. – Это точно. Не волнуйся, Белен. День-другой его полихорадит, но потом пойдет на поправку. Яд Мату убивает в течение двух часов или не убивает вообще. Мы уже видели такое, да, брат?

– Ага, – согласился Луг. – Треклятый Маг Туиред!

– А ведь ты… – Кернунн внимательно посмотрел на Сирону. – Теперь, в своем истинном обличье, я, наконец, понял. На тебе печать Домну.

– Бедно дитя, – Луг покачал головой, голос его стал мягче. – Думаю, мы сможем это исправить. Это проще, чем помочь Белену с его… проблемой.

– Но это не отменяет того, что вы просто играли нами, – Сирона с нескрываемой злостью смотрела на двух богов. – Передвигали, как фигуры в товисахе. И ничего наши жизни для вас не значат!

Белен внезапно подумал о том, что среди чувств, не ведомых Сироне, числится не только страх. По всей видимости, благоговейный ужас пред богами, свойственный смертным, ей тоже не известен.

Боги переглянулись.

– Это не так, воительница, – медленно произнес Луг.

– Скажем честно, не совсем так, – поправил его Кернунн.

– Понимаешь, – продолжил Луг, глядя то на Сирону, то на брата. – Наша власть не так безгранична, как думают смертные.

– В конце концов, это вы нас создали, – пожал плечами Кернунн. – И в этом мире, и в прочих вы сильнее. Для вас нет ограничений.

– Поэтому вы бессмертны? – Сирона не опустила взгляда. – Потому что слабее? И по той же причине любой из вас щелчком пальцев может испепелить целый город?

– Прозвучит парадоксально, но да, именно поэтому, – кивнул Кернунн. – Многое тебе будет сложно понять, но я могу постараться…

Белен смотрел на девушку, пусть и одаренную (или, скорее, проклятую) силой королевы фоморов, но все же простую смертную, которая так непринужденно обвиняла двух древних богов своего народа в трусости. В том, что они не в состоянии сами решать свои проблемы. В том, что с легкостью манипулируют людьми, без труда жертвуя ими. И пусть даже их порывы честны и благородны, зато их методы… бесчеловечны? Или как раз наоборот? Ведь именно так люди обычно поступают друг с другом.

Такая простая мысль, но при других обстоятельствах вряд ли он хотя бы задумался об этом. Боги и люди, оказывается, не столь различны меж собой! А потом он что-то вспомнил. Или ему показалось, что вспомнил. Мимолетная вспышка озарила память чередой образов. Он знал их, богов. Многих. А они знали его. И было это там, в другом времени, но мир был тот же самый. С кем-то они сражались, кого-то победили. И он, Белен, был очень важен для них. Но ушел. Потому что они чего-то ему не сказали, не оправдали ожиданий, пусть даже излишне идеализированных. Но была ведь и другая причина, так?..

Слишком мало, но хоть что-то. Он силился уцепиться за эти смутные воспоминания, найти хоть один устойчивы образ. Но не смог. Зато происходящее стало видеться ему гораздо яснее.

– В общем, забрать его сами вы не можете, – констатировал он. В этот момент Кернунн и Сирона о чем-то спорили, но после слов Белена оба внезапно замолчали. – Нужно, чтобы я сам, добровольно отдал его кому-то из вас. Так это работает.

Он посмотрел на Луга, потом на Кернунна. Оба ему импонировали, но оба с легкостью играли жизнями людей. Можно ли винить их за это? Едва ли, ибо, как сказал Кернунн, их создали люди. И если люди лгут, убивают и придают, то чего ждать от людских богов? Эти двое на самом деле лучше многих. Но и они играют в игры, а Белену очень не хотелось вновь становится лишь фигурой на игровой доске, пусть и самой важной доске во Вселенной.

Он осторожно положил «Клинок Нуады» на землю, а потом молниеносным движением выхватил свои секиры и по широкой дуге обрушил их на оружие древних. Отчего-то он знал, что если бы Ансгар изо всех сил ударил по клинку своей двуручной секирой или Сирона выпустила в него хоть дюжину стрел, то ничего бы с артефактом древних не произошло. Но он был другим. Он не понимал, в чем и как, но знал это совершенно точно.

А еще он знал, что его сил хватит, чтобы уничтожить «Клинок Нуады». Так и произошло. При соприкосновении секир Белена и оружия древних в замершей тишине разнесся оглушительный треск. Во все стороны полетели снопы обжигающих искр. От боли в запястьях парень выпустил оружие из рук. Секиры скрылись в белоснежном всполохе пламени, которое почти сразу опало.

На земле, в пяточке выгоревшей травы лежали два бесформенных куска металла, которые раньше были узкими боевыми секирами. Оружие древних разлетелось на мелкие части, многие из них расплавились, другие обуглились и почернели, какие-то попросту испарились в магическом взрыве. В воздухе повис резкий неприятный запах, который Белен будто бы хорошо знал в прошлом, но сейчас не мог определить.

– Вот так просто, – хмыкнул Кернунн. – Взял и… Хотя, может это к лучшему.

– Да ты… издеваешься?! – Луг метал гневный взор от Белена к Кернунну и обратно, адресуя свой вопрос им обоим в равной степени.

И тут белый овал, из которого ранее появился король-бог, замерцал и с легким шипеньем погас, оставив после себя лишь быстро улетучивающуюся дымку.

– Истина земли и неба, еще и это! – взревел Луг, а потом грозно посмотрел на экзактатора. – Огмиос! У тебя было простое задание! Ты не мог за порталом последить?

– Задание было портал активировать, а не следить за ним, мой король, – спокойно ответил экзактатор. – Да и как мне за ним следить? Я во всех этих колдунствах, мягко говоря, не силен.

Луг сжал кулаки с такой силой, что они захрустели. Кернунн подошел к нему и положил руку на плечо брату, то скинул ее. Белен заметил, что бог друидов стал ниже, а рога его уже были не столь раскидисты. Кернунн продолжал меняться, все больше походя на Беду, вечно улыбающегося странствующего друида, которому до всего есть дело.

– Не переживай, брат, хоть разомнешься, – хмыкнул он. – Только облик прими человеческий. Так попроще будет.

– Попроще, – эхом повторил Луг, его рост тоже стал уменьшаться, а глаза постепенно принимали человеческий вид. Только изумрудный блеск никуда не делся. И этот блеск древний трикстер направил на Белена. Не со злобой или обидой, а с разочарованием. Будто хлыстом стеганул, подумал парень, с другой стороны – ведь и убить мог.

Беда и Огмиос помогли Ансгару подняться и двинулись, поддерживая наемника с двух сторон, вслед за Коннстантином, который безошибочно зашагал на юг, в сторону Йорфура. Белен и Сирона переглянулись и пошли следом.

Отчего-то на душе у парня было светло, будто он сделал что-то важное, правильное. Жаль только, что, как часто это бывает, человеческая природа, склонная, несмотря ни на что, воспринимать окружающий мир в положительных тонах, ошибалась. И довольно сильно.