Лейк-Фроумский Кошмар

2

Ньютон уведомил Бони, что за каждое отработанное на участке воскресенье он может взять день отгула. Обычно в таких случаях обходчики разбивают лагерь вблизи водоема. Пользуясь этим правом, Нуггет со своими людьми останется здесь еще два дня. В один из этих дней он, правда, должен еще вместе со смотрителем разобраться с инструментом и сделать необходимую починку.

Нуггет отнюдь не был в восторге от Бони, да и тот относительно показной радости обходчика нисколько не заблуждался. У этого человека мало белой крови в жилах, чтобы умело притворяться, зато слишком много черной, не дававшей отрешиться от аборигенских суеверий. Когда стемнело, он уселся на корточках у костра, разложенного Ньютоном и Бони.

У кручи пылал костер аборигенов. Над прошлогодней высокой колючей травой, только и ждавшей хорошего ветра, чтобы оторваться и понестись прочь, плясали длинные тени суетящихся вокруг огня женщин и детей. Чуть дальше, в темноте, слышался мелодичный перезвон колокольчиков. Там паслись верблюды.

— Слышал ли ты в последнее время рев Кошмара, Нуггет? — лениво спросил Ньютон.

— Нет, уже почти два месяца не слышал.

— Ты тоже веришь, что это Кошмар убил учителя?

— Нет, — пренебрежительно сплюнул Нуггет. — Ведь Кошмар — вовсе не верблюд. Кошмар — зверь, какого до сих пор никто еще не видывал. Помесь осла и одичавшей коровы, потому как кричит он по-ослиному, мычит, как корова, и бегает галопом, как лошадь. Может, у него даже крылья есть… Во всяком случае, до сих пор никто не сумел приблизиться к нему настолько, чтобы его можно было подстрелить.

— Если Кошмар может летать, почему же тогда он никогда еще не оказывался по эту сторону Изгороди?

— Я не удивился бы, окажись он однажды здесь, — с досадой сказал Нуггет. — Историю, будто Кошмар затоптал учителя, запустил Френки. Вы же знаете Френки, босс? Он горазд на всякие выдумки. На самом же деле все, конечно, было совсем по-другому: просто прибрел неизвестно откуда какой-то оторвавшийся от привязи верблюд, нашел труп и наступил на него. Верблюды ведь иной раз очень любопытны. Не ставьте никогда палатку, — повернулся он к Бони, — по ту сторону Изгороди, там, в Южной Австралии. А будете брать воду из десятого колодца — держите ухо востро!

— Не у десятого ли колодца убили Мэйдстоуна? — спросил Бони.

— Именно так, Эд. А вам еще раз советую: не позволяйте застать себя врасплох на свободной территории. Держитесь по эту сторону Изгороди. Разве что там случится какая-то неотложная работа.

— Я полагаю, что там бродит обыкновенный дикий верблюд, а вовсе не какое-то фантастическое чудовище с крыльями, — сказал Ньютон. — Ты же помнишь, Нуггет, как на Билли, на этого старого забияку, и его верблюдов там, в степи, напали два диких верблюда. Такая катавасия поднялась, еле отбился. Одного «дикаря» он подстрелил, а другой, легко раненный, вышел из боя. Только так он и ушел со своими животными. Слава Богу, что жив остался.

Бони с грустью подумал о том, как изменилась обстановка в центральной Австралии. Когда афганским погонщикам верблюдов пришлось искать другую работу, поскольку их «кораблей пустыни» вытеснили более дешевые и быстрые автомобили, они выпустили своих животных на волю. Они надеялись, что обстоятельства еще изменятся, и тогда они опять отловят своих верблюдов. Однако положение в стране не менялось, и заботиться о верблюдах больше было уже некому. Звери рыскали по немереным просторам центральной Австралии, быстро размножались и стали в конце концов подлинным бедствием страны. На них открыли охоту, надеясь таким образом решить проблему, однако в гигантской пустыне облава на верблюдов оказалась делом малоперспективным: умные животные легко уходили от погони.

— Из какой вы местности, Эд? — задал Нуггет неизбежный вопрос. Татуированные рубцы на лице обходчика свидетельствовали, что его племя принадлежит к народу орабуина.

— Из Квинсленда. С побережья севернее Брисбена, — ответил Бони, не поднимая глаз от скручиваемой сигареты.

Черные глаза аборигена цепко ощупывали чужака.

— Я много где побывал, — продолжал Бони. — Я поработал во всех австралийских федеральных штатах, только на Тасмании еще не был. В Брокен-Хилле я проводил отпуск и услышал, будто у Изгороди можно подыскать работу.

Бони надеялся, что расспросов больше не последует, но, подняв глаза, увидел, с каким любопытством разглядывает его Нуггет. Выражение лица аборигена недвусмысленно намекало, что он охотно узнал бы, есть ли на теле этого незнакомого метиса татуированные рубцы. Рубцы у Бони были. Были на спине. Однако демонстрировать их инспектор вовсе не был расположен.

— Вы говорили что-то насчет Сибири. К чему бы это?

Нуггет громко расхохотался. «Очень уж громко», — подумал Бони.

— Подождите, пока не доберетесь до места, Эд. Пока сами не увидите «Эверест». Это босс называет его так, но в отличие от него наша песчаная гора непрерывно движется. При порядочной буре колючая трава целыми пучками запутывается в Изгороди, и гора растет все выше и выше. А потом вам приходится надставлять столбы и натягивать проволоку, чтобы Изгородь опять стала надлежащей высоты. А когда в следующий раз придете на это место, вы увидите, что новая буря смела всю песчаную гору, а изгородь оказалась метров пять в высоту. И тогда вы обрываете все, что нагородили в прошлый раз, и опять доводите Изгородь до нужной высоты.

— Ну что ж, работенка что надо! — сказал Бони, решив про себя, что Нуггет, пожалуй, здесь сильно хватил через край.

— Да уж, и не говорите!

— Ну, не так уж часто этакое случается, — успокоил Ньютон. — А работы везде хватает, и тебе, Нуггет, напрасно кажется, что на южном участке делать нечего и ты со своими людьми будешь шесть дней в неделю загорать кверху пузом.

Разговор перешел на житейские темы. Мужчины обменивались новостями. Бони молча курил и внимательно слушал. Он узнал, что нового управляющего Лейк-Фроум-Стейшн зовут Джек Леввей. В этой округе он появился недавно. Жена у него была из аборигенов и подарила ему уже двух сыновей. Кроме того, Бони узнал, что парень с северного участка, которого называют «чокнутый Пит», изрядный ханжа; обожает нахлобучить свою шляпу на изгородный столб и читать ей длинные проповеди. А еще этот чудик сам не свой палить костры на верхнем конце своего участка, в так называемом «трехштатном углу». Разожжет костер в Новом Южном Уэльсе, спитой чай выплескивает в Квинсленд, а кости и пустые консервные банки швыряет через забор в Южную Австралию. И еще много всякой всячины узнал Бони из этой болтовни, но, к сожалению, ничего полезного по делу об убийстве Мэйдстоуна.

Судя по Южному Треугольнику — характерному созвездию австралийского неба, — спать они легли около десяти часов. Ночи среди зимы холодные, но палатку Бони и Ньютон ставить не стали, а завернулись в свои одеяла прямо у костра. Проснувшись от шороха, Бони поднял голову и увидел, что Ньютон набивает трубку. До рассвета было еще далеко, и инспектор повернулся на другой бок и снова крепко уснул.

На восходе дня Бони помешал золу в еще тлеющем костре. Он подложил свежих дров, и вскоре костер запылал ярким пламенем. Час спустя он увидел, как женщины Нуггета таскают дрова к своему костру. Вскоре после этого встал и сам Нуггет. Он раскурил трубку и грелся у огня, пока его люди готовили завтрак и скатывали одеяла. Когда на горизонте показалось солнце, Нуггет подошел к Бони и Ньютону.

— Мои люди хотят съездить сегодня в Квинамби, — сообщил он. — Если я вам не нужен, то тоже отправлюсь с ними. Все равно надо напоить верблюдов. Может, вам что-нибудь привезти?

— Нет, у меня есть все, что требуется, — ответил Ньютон.

Привели верблюдов. На спине вожака красовалось верховое седло с притороченными к нему ящиками с провизией и разными пакетами, видимо, как решил Бони, со шкурами динго. Верблюдов связали друг с другом, и караван тронулся в путь. В голове шли обе женщины, взад и вперед носились довольные детишки. Сам Нуггет степенно вышагивал сзади, замыкая шествие. Здесь он был боссом.

Ньютон и Бони всю первую половину дня перебирали разную утварь. Осмотрели верховые и вьючные седла — не нужна ли починка, потом пришел черед инструментам. К удивлению Бони, среди них оказались вилы для сена и садовые грабли. Все это хозяйство осталось от парня, которого Ньютон уволил накануне.

Покончив с этим, мужчины испекли в горячей золе костра плоские пресные лепешки — обычный для буша хлеб, затем разделили пополам свежую говядину и засолили мясо.

Бони был сегодня в рабочей одежде: старый тиковый костюм и мягкие сапоги для верховой езды. Широкополая фетровая шляпа выглядела так, будто ею снимали с костра горячие котлы.

Вскоре после захода солнца аборигены вернулись обратно. Дети устали, кое-кто из них ехал на верблюдах, крепко вцепившись руками в горбы. Переметные сумы вожака раздулись, словно толстые животы каких-то неведомых зверьков. Очевидно, черное семейство закупило кучу добра. Одна собака хромала, должно быть, ввязалась в драку. Одним словом, денек для всех выдался, похоже, что надо.

В семь часов следующего утра Бони и смотритель повели верблюдов по ухабистой тропе к Изгороди. В распоряжение Бони поступило два животных: Рози — вожатая верблюдица под верховым седлом, и мерно вышагивающий за ней с тяжелым вьючным седлом Старый Джордж. Достигнув Изгороди, путники повернули на север. Изгородь здесь была высотой в два ярда, а в длину казалась нескончаемой. Она тянулась по плоской, как доска, степи. Изгородь из металлической сетки сверху завершалась двумя рядами колючей проволоки — препятствием почти непреодолимым.

Эта защитная Изгородь, как явствует из самого названия, не дает диким собакам динго проникать в Новый Южный Уэльс; она должна также защищать фермы и от диких кроликов. Бони был достаточно опытен, чтобы с первого взгляда понять, что Изгородь содержалась в безупречном состоянии.

Плоская степь перемежалась невысокими песчаными дюнами. Колючая трава была свежей и сочной. Прошлогодних высохших пучков нигде не наблюдалось. А вот мульговые деревья, как и прочие разновидности акаций, выглядели довольно чахло и никакой защиты от суровых западных ветров собой практически не представляли.

Незадолго до полудня путники добрались до разбитой в густом буше лагерной стоянки Нуггета. Абориген соорудил из веток некое ветрозащитное устройство и связал проволокой несколько шестов и кольев, с помощью которых всякий раз мог быстро поставить палатку. Несколько к востоку отсюда (чтобы обезопасить палатку и инструмент от летящих искр) было разбито костровище — две рогатины, вертикально воткнутые в землю, и покоящаяся на них поперечная перекладина с закрепленными проволочными крюками, на которые можно вешать над огнем котлы или ведра.

Ньютон провел своих верблюдов чуть подальше и привязал их к деревьям.

Бони последовал его примеру, заставил Рози опуститься на колени и снял ящик с провизией с передней луки железного верхового седла.

Ньютон меж тем разжег костер и наполнил котелок из бурдюка.

— Около часа назад я видел по ту сторону Изгороди собачьи следы, — сказал Бони, когда они оба уселись у костра, ожидая, пока закипит вода. — Должно быть, Нуггет ставит там свои капканы, чтобы его собственные собаки в них не попали.

— Не иначе, — согласился Ньютон и добавил смеясь: — На нашей-то стороне ведь динго не поймаешь. Изгородь на то и построена, чтобы их не пропустить… Ну, а как вам Нуггет?

— Парень как парень. Только вот для человека с преимущественно черной кровью говорит многовато. Это признак лукавства. Не приглашали, случайно, его и его людей следопытами после того, как нашли Мэйдстоуна?

— Не думаю. Впрочем, когда это случилось, он как раз стоял тут лагерем.

— Сколько сильных бурь было со времени убийства?

— Одна. Она началась почти сразу же, как нашли Мэйдстоуна. Черные трекеры едва успели закончить поиски следов, как разразилась буря.

— Хм-м-м! Тогда и я, пожалуй, тоже ничего не найду.

Вскоре после обеда они добрались до «Сибири». Слегка волнистая плоскость заканчивалась у подножия высокой дюны. Изгородь здесь шла кверху, а на противоположной стороне — снова вниз, к узкой ложбинке, за которой начиналась следующая дюна. Когда они достигли гребня дюны, Бони увидел, что песчаные барханы и к востоку и к западу идут абсолютно параллельно друг другу. Чем дальше продвигались путники на север, тем выше и круче становились дюны. В ложбинах между ними не росло ни единого кустика, но песчаные склоны были покрыты свежей колючей травой, а на гребнях торчали кустики терновника и еще какие-то растрепанные ветром деревца. Эти дюны больше не двигались, они давно обрели покой.

В нескольких сотнях ярдов дальше возвышался «Эверест» с его плоской вершиной. Ни единого дерева не росло там. Нижняя часть Изгороди была очищена от травы и кустарника. Здесь ее несколько раз надставляли, первоначальная Изгородь давно утонула в песке. В ложбине, по которой они как раз проходили, лежали запасные столбы и рулоны металлической сетки.

— Так на всех шестнадцати дюнах, — пояснил Ньютон. — Ваша задача — поддерживать землю по обе стороны Изгороди, свободной от всякой поросли. Вырывайте из земли пучки колючей травы и отгребайте их в сторону, чтобы песок беспрепятственно продувался сквозь сетку. Иначе они запутаются в ячейках, и в два счета гора начнет расти еще выше.

— Похоже, Нуггет неплохо здесь поработал, — заметил Бони.

— Всю работу выполняют его женщины и дети. Сам же он только валяется кверху брюхом да курит трубку. Уютная жизнь для отца семейства. А вы женаты? Дети у вас есть?

— У меня есть жена и трое детей, но сюда я их брать не собираюсь. Изгородь против кроликов номер один в Восточной Австралии еще помощнее этой. Но колючей травы там нет.

— Шары из сухой травы запутываются в ячейках сетки, громоздятся все выше и выше и в конце концов уносятся поверх Изгороди в Новый Южный Уэльс. Вы должны перебрасывать их вилами через Изгородь, а там уж ветер погонит их дальше. — Ньютон набил трубку и закурил. Взгляд его скользил вдоль Изгороди.

— Я три года пробыл на этом участке, пока не выслужился до смотрителя. Здесь нет ни единого дюйма, не политого моим потом. И уж коли вы угодили к нам, то и вам придется потрудиться в поте лица над каждым квадратным дюймом здешней песчаной почвы.

Да, это и была «Сибирь»! Неповторимый ландшафт! В бурю — ад кромешный, ни зги не видать. А потом приходится перебрасывать через Изгородь пуки колючей травы, пуки всяких размеров — порой целые клубы, куда большие по объему, чем футбольный мяч. И скатаны эти мячики из жесткой, высохшей, острой, как нож, колючей травы.

— Когда вы здесь один, непременно нужно постоянно иметь при себе ружье, — сказал Ньютон. — Кто знает, что ждет вас в следующей ложбине. Бывает, пойдут дожди, и ложбина превращается в гигантское озеро, и сразу же туда слетаются сотни тысяч уток. А один раз я прихватил двух динго. Доводилось вам когда-нибудь видеть пененти?

— Пененти? Это же зверь из сказки, или…?

— Вовсе нет. У него пасть крокодила и тело огромной игуаны. Если встретите пененти, обходите его подальше. А захотите подстрелить, так стреляйте только с другой стороны Изгороди. Но если ваши верблюды на той же стороне, что и пененти, то стрелять лучше и не пытайтесь. Будьте уверены, своих верблюдов вы уже не найдете. Они умчатся прочь и будут бежать до самого Сиднея.

— Как же, до Сиднея! — рассмеялся Бони. — Сидней-то отсюда в восьмистах милях к востоку!

Снова и снова поднимались они, тяжко дыша, вверх по песчаному склону очередного бархана, чтобы по другую его сторону снова спуститься вниз. Мерно качаясь, шли вперед верблюды. Когда Бони и Ньютон взобрались на последний бархан, перед ними открылась широкая равнина и ворота, ведущие за Изгородь.

— Здесь мы разобьем лагерь, — сказал Ньютон. — А может, вам хочется посмотреть сперва на «Колодец 10»? Нет? Ну, тогда за дело.

Они отыскали место, где вокруг валялось много сушняка. Там они уложили верблюдов на колени и сняли с них груз и седла. Животных спутали по передним ногам и освободили от поводьев, продетых сквозь ноздри и закрепленных с помощью деревянных колышков. Мешки с засоленным мясом подвесили на ветки. Затем вдвоем пошли к решетчатым воротам.

По эту сторону Изгороди равнина щедро поросла кустарником; стоило, однако, зайти за ворота, как кустов словно вовсе не было. Только отдельные деревья поближе к Изгороди, а дальше — пустынная бесконечность. Они дошли до колодца. Из стальной трубы ключом била вода, и солнышко сверкающими алмазами дробилось в прозрачных струях. Воздух был так чист, что ясно просматривалась даже вздымавшаяся над узким ручьем легкая дымка. Пронесся ветерок, и поверхность озера, в которое вливался ручей, подернулась легкой рябью.

— Там, возле этого дерева, Мэйдстоун оставил свой мотоцикл. Рядом, на суку, висели фотокамера и бурдюк. Колышками отмечено место, где нашли труп. Все выглядело так, что и не подумаешь, будто ночью его застрелили…

Ньютон ожидал, что скажет Бони, но тщетно: инспектор был всецело занят своими мыслями. Он внимательно осмотрел место происшествия, а потом и стоянку Мэйдстоуна.

— Возвращаемся к нашему лагерю, Эд, — сказал Ньютон немного погодя. — Солнце скоро зайдет. Верблюдов напоим завтра прямо из колодца.