Лицо ангела

Глава 20

— Если ты не хочешь чтобы я делал это, Анджела, скажи нет… скажи это прямо сейчас.

— Делал что?

— Трогал тебя, заставил тебя стонать, сделал тебя своей.

Легкими касаниями, Джордан провел пальцами по очень бледной, очень нежной коже девушки. Анджела изо всех сил натянула веревки, стягивающие запястья. Ей нужны ее руки. Они нужны ей сейчас так, как никогда прежде. Как же ей удержать сползающую простыню и спрятать лицо так, чтобы он не смог увидеть краску смущения, покрывшую лицо и шею. Как она может защититься от этого мужчины, который только что поклялся защищать ее? Ведь это, наверное, была единственная вещь в жизни, о которой она всегда мечтала. Длинные пальцы спустились ниже, к внутренней части ее запястья и кружили там, вызывая дрожь во всем теле. Все что могло сжаться внутри нее, сжалось. Все, что могло дрожать, дрожало.

«Его прикосновения восхитительны» — подумала Анджела. Доктор Карпентер явно знает в этом толк.

Тело Анжелы уже отвечало ему, но разум не мог определить тот момент, когда она сдалась. Она не понимала, как могла позволить мужчине связать ее, и делать с ней все эти вещи. Без принуждения, без применения способов, которыми пользовался ее приемный отец, стремившийся управлять каждой ее мыслью и действием.

Ее первой попыткой освободиться от отчима был ночной побег с Бенджамином, ее школьным возлюбленным. Той ночью Анджела решила вернуть себе контроль над своей жизнью и поклялась, что никто и никогда не будет вновь управлять ею. Но автомобильная катастрофа заставила влюбленных вернуться в лапы ее приемного отца, и эта история завершилась чудовищной трагедией. Анджела все еще чувствовала себя виноватой в том, что произошло с Беном. Он доверял ей. Адам доверял ей. И она никогда не хотела причинить боль ни одному из них.

— Не давай мне выбора, — прошептала она Джордану.

— Я и не смог бы.

Его пальцы прекратили движение, но не тело Анжелы. Казалось, еще немного, и ее унесет, словно течением. Казалось, она закипает изнутри, превращаясь в облачко пара. Облачко, которое улетит в летнее небо, и случайный прохожий, подняв голову вверх, сможет увидеть размытые очертания женского лица. «Ангельского личика» — с иронией подумала Анджела.

Джордан дотронулся до веревок стягивающих запястья девушки, и ее пальцы сжались. Анджела чувствовала, что он колеблется, не силах принять решение. Он хотел освободить ее. И возможно, это было именно то, чего она ждала.

Но она не хотела освобождения. Не хотела.

На мгновение Анджела замерла. О чем она думает?

Все происходящее было совершенно неожиданным для нее. Контроль был самой драгоценной вещью, она одержима им. Она позволила собственному отцу умереть, чтобы возвратить контроль. Анджела, конечно, не убивала его. Но и не спасла.

В джунглях стало удивительно тихо, и она задалась вопросом, слушают ли они их. Анджела бросила случайный взгляд на Джордана, но он не смотрел на нее. Его внимание все еще было занято веревками, которыми он связал ее.

— Тебе нужно, чтобы я принял это решение, не так ли? — Спросил он.

— Да, но почему?

— Думаю, все дело в самоконтроле. Ты держишься за него так сильно, что это

начинает душить тебя, но ты не знаешь, как остановить это.

Он был прав. Настолько прав, что его проницательность вызывала восхищение.

— Ты знаешь это по себе, — предположила Анджела.

На лице Джордана появилась улыбка, и девушка с удовлетворением отметила, что угадала. Он тоже размышлял об этом, поняла она.

— Некоторые мужчины относятся к своему самообладанию как признаку силы. Не так-то просто оставить то, над чем так долго и упорно трудился. Это противоречит всем естественным законам выживания.

— Но выживать — не жить, — заметила Анджела.

— Верно. И если ты хочешь попробовать, тебе придется рискнуть.

Да, она должна научиться этому снова, с таким человеком как Джордан, с тем, кому она может доверять. Боже, как она молилась, чтобы действительно могла доверять ему.

— Так ты уже решила? — Спросил Джордан.

— Решила?

— Ты готова, чтобы я решил за тебя?

— Хорошо… да.

— Ты хочешь понять, сможешь ли доверить себя кому-нибудь снова? — Допытывался он.

Анджела пристально посмотрела на него, потрясенная.

— И сколько людей доверили тебе свои сердца?

Джордан небрежно пожал плечами, заставив девушку ощутить легкую панику.

Она чувствовала себя ошеломленной и взволнованной.

— Несколько, — ответил Джордан. — И, если хочешь знать, я не разбил ни одного.

— Но ты не можешь знать это наверняка.

— И ты не узнаешь, пока не попробуешь.

«Я хочу точно знать, что я в безопасности», — размышляла Анджела. «Мне это необходимо. Но я также хочу узнать, как он может заставить меня стонать»

— Поцелуй меня, — нежно потребовала она. — Коснись меня.

Возьми меня, возьми меня….

Она упала в его объятия, и это были последние слова, которые произнес кто-либо из них в течение довольно долгого времени. А дальше все было похоже на весеннее наводнение. Все утонуло в его поцелуях. Они словно попали под проливной дождь. Они слились воедино. Он заполнил ее рот и лишил разума. Его частые, резкие вздохи обжигали ей горло. Ладонью он поддерживал ее выгнувшуюся спину. Губы обещали ее грудям запретные наслаждения. Все эти ощущения были слишком сильны. Ей нужно отдышаться.

— Я не уверена…

— Приди в мои объятия, — прошептал Джордан, — Я буду заботиться о тебе.

— Будешь? Будешь?

Джордан отступил назад, чтобы посмотреть на нее, и Анджела была поражена тем, с какой нежностью он коснулся ее щеки. Словно что-то искал в ее лице, возможно, секрет того, как сделать женщину счастливой.

Но он уже знал. Боже, помоги ему.

— Иди ко мне, — мягко убеждал он. — Сделай это.

Его голос звучал подобно музыкальному инструменту. Низкие, мощные тоны рассказали Анжеле о его желании, но она не могла позволить себе поверить в

это. А затем он протянул к ней руки. Ее запястья вновь натянули веревки. Натянули вопреки ее желанию. Как она могла сделать это?

Соблазни меня, соблазни меня…

Простыня давно съехала, обнажив Анджелу до талии. Она изящно изогнулась, словно предлагая ему свои груди, связанные руки заставили ее тело изогнуться аркой.

— Иди ко мне.

Трепещущая плоть на плоти. Сгорающая от возбуждения. Она словно вылила себя в его руки, сложенные в пригоршню. Она бросилась туда, задохнувшись при мысли о его пальцах, смыкающихся на ее плоти. И когда это произошло, ее веки изумленно затрепетали, а голова откинулась назад. Джордан нежно сжал пальцы, вызвав во всем ее теле острую дрожь, которая, в то же время, была парализующе сладкой.

Анджела хныкала как котенок.

В горле Джордана родилось мягкое рычание, его руки накинулись на ее нежное тело.

Ищущие. Голодные.

В этот момент было положено начало: быстрое и удивительное превращение Анджелы Лоу. Она не знала, распадалась ли она, или соединялась воедино,

но знала точно, что ни одна из этих вещей никогда не случалась с ней прежде. Когда их роли были полностью противоположны — Джордан был ее заложником, а она пыталась сломить его волю, он не позволил ей сделать подобное. Теперь она поняла почему. Ощущения были слишком сильны. Это могло стать опасным для жизни. Самообладание было ее последней защитой.

— Касаться тебя… заставить тебя стонать… сделать тебя своей. — Джордан нагнулся к ее груди.

Что она делает здесь, связанная и голая? Дрожащая от каждого прикосновения? Неожиданно, он прижался к ней всем телом, и это прикосновение резким эхом отдалось в ее животе. Губы Джордана впились в нее в отчаянном желании близости. Они приближали Анджелу к последней точке, заставляя отчаянно ловить ртом воздух. Она бы упала назад, если бы Джордан не поймал и не удержал ее, но власть его рук сделала Анджелу еще слабее. Она не понимала, как это возможно. Она не знала, что ей делать.

— Я буду заботиться о тебе.

Будешь? Будешь?

Анджела закрыла глаза, чувствуя его энергию, его тепло. Они переливались в ее тело, мягкими ударными волнами, и Анджела чувствовала его руки, мягко сжимающие ее, прежде чем окончательно потеряла рассудок. Девушка отчаянно извивалась, пытаясь вырваться из своих оков. Проклятые веревки.

Джунгли были все еще наполнены удушливой тишиной. Они слушают их?

Джордан трогал ее груди, ее пупок, ее бедра. Он был всюду, и места, которые он покидал, болели от жажды новых ласк. Он прокладывал искрящиеся от возбуждения дорожки на ее коже кончиками пальцев. Наверное, ее не должно удивлять, что он может творить чудеса своими руками, но сейчас Анджела могла думать лишь об одном — о нестерпимом томлении, сосредоточенном меж ее ног. Она была благодарна, что Джордан не мог добраться туда, ее бедра и колени были накрепко сжаты. А щиколотки связаны веревкой. Это было ее спасением.

Она была фейерверком. Он мог зажечь ее лишь прикосновением. Всего одним прикосновением. И он сделал это, так или иначе. Только одним. Прикосновением пальца он высек огонь. Так или иначе, он сумел добраться туда, и как бы ни сопротивлялась и извивалась Анджела, она не смогла остановить его. Девушка вскрикнула, когда его руки дотронулись до самого сокровенного. Это был возглас пробуждения и отчаяния, а также облегчения, от того, что он понял ее потребность. Она была слишком нежной, слишком горячей и дрожала от каждого, даже самого легкого прикосновения. Если он продолжит, она наверняка, наверняка разобьется на мельчайшие осколки. И это будет восхитительно.

— Отпусти меня…

Джордан не услышал ее мольбы, а у нее не было сил, чтобы произнести это снова.

На мгновение Анджела перестала следить за его движениями, и вдруг почувствовала, что простыня сползает уже до лодыжек. Он не должен смотреть на нее там, но он смотрел… долго смотрел на ее бледную кожу, нежно розовые соски. Если он дотронется до них, она разлетится на мельчайшие осколки. Напряжение достигло предела, и Анджеле казалось, что разрядка пронзает её, как град вонзившихся стрел.

Это было сколь прекрасно, столь и пугающе.

Единственное, что она слышала, это собственное дыхание и дыхание Джордана, со свистом вылетающее меж его стиснутых зубов, и ее чресла мучительно свело. Простыня слетела на пол, оставив девушку полностью обнаженной. Раньше это шокировало бы ее. Она была связана по рукам и ногам. Но сейчас это возбуждало. Все, что делал Джордан, возбуждало ее. Как бы ужасно это не звучало.

— Ты не можешь! — Завизжала Анджела, когда Джордан лег на нее.

Конечно, он мог. Он лежал сверху, пристально разглядывая обнаженное великолепие под собой, а затем нагнулся, чтобы спрятать лицо в ее локонах, вдохнуть аромат ее женственности. Оттуда он двинулся ниже, осыпая поцелуями ее груди, живот, бедра, продвигаясь к заветному треугольнику. Застыв, Анджела ждала, когда он достигнет этой низшей точки. Но он снова отклонился, нежно пощипывая ее затвердевшие соски. Ее тело выгибалось еще сильнее, еще напряженнее, каждый дюйм кожи, которого он коснулся, был возбужден.

— Слишком много, — прошептала Анджела. — Этого слишком много.

Она словно ехала на велосипеде, у которого отказали тормоза. Теперь руки Джордана скользили по ее ногам, и она чувствовала, что сходит с ума. Его руки скользнули меж ее ног, а потом за ними последовал его рот. Теплое дыхание коснулось темных завитков, и Джордан издал стон удовольствия, когда начал покрывать короткими поцелуями, там и здесь, принося одновременно и облегчение и наслаждение. А потом он начал использовать язык. Анджела, захлебываясь, хватала ртом воздух, когда он вопиюще нечестным образом воспользовался тем, что колени у нее тряслись. Но Боже, это было восхитительно. Погрузив пальцы в ее нежные глубины, он сделал ее очень влажной, очень мягкой, и абсолютно беспомощной. Ее голова была откинута назад, а тело горело в огне. Она ничего не могла поделать, с вспышками невероятного наслаждения. Его рот был волшебным. Истинный рай, в котором она была ангелом. Но стон, вырвавшийся из горла Джордана, многое сказал ей о чувствах, которые он сейчас испытывал. Не в силах сдерживаться она ответила звуком, который, казалось, таился в ней вечно, еще до ее рождения. Стон. Он вызвал у нее стон экстаза. Ни один мужчина никогда не добивался этого. Анджела чувствовала, что этот стон вырвался из самого центра ее существа. И эти ощущения были неописуемы. Если бы она попробовала описать цветом части мозга, отвечающие за наслаждение, она бы выбрала малиновый, а эмоции в них были бы синими язычками пламени. Если бы они были звуками, это была бы баллада о любви в девственном лесу.

А еще она кричала. И каждое живое существо в джунглях знало, что означали эти звуки. Сладкое и ужасное удовольствие разбило ее самоконтроль, разбило дважды, и каждый раз она вскрикивала, когда ее уносил вихрь сокрушающей силы, который она не могла контролировать.

Ей необходимо освободиться. Ее рукам необходимо прикоснуться к мужчине, который делал с ней все это.

— Джордан, развяжи меня, — попросила Анджела.

— Я еще не готов.

Он не готов. Всемилостивый Боже.

— Но я должна обнять тебя. И мне необходимо, чтобы ты обнял меня, пожалуйста.

— О Боже, да, — прошептал он.

Анджела с наслаждением вдохнула его запах, когда Джордан привлек ее к себе, и устроил ее голову на своем плече. И в то время, пока он развязывал ее запястья, девушка упивалась прикосновениями к его мускулам и коже. Он был крупным мужчиной, красивым мужчиной. Анджела всхлипнула, почувствовав, что ее путы слабеют. Руки так затекли, что она не могла пошевелить ими без боли, и была благодарна, когда Джордан взял их, обвив ими свою шею, и продолжал удерживать.

Ее горло сжалось от волнения.

— Пока мы не перестанем дрожать, — прошептал Джордан.

Анджела сжала его плечо:

— Я никогда не перестану дрожать.

Но постепенно дрожь прошла. Джордан гладил ее волосы, пока она не почувствовала себя в безопасности, и успокоилась. Казалось, она почти заснула, но веки ее трепетали.

— Мои лодыжки все еще связаны, — прошептала Анджела.

Джордан взглянул на нее с притворным удивлением:

— Мы должны срочно это исправить.

— Да, это было бы неплохо, — согласилась Анджела, — и побыстрее.

Чтобы скрыть смущение она добавила:

— Тогда ты сможешь заняться со мной любовью. По-настоящему.

У Джордана сбилось дыхание, словно он пропустил удар. Но он развязал Анджелу, и помог девушке избавиться от оставшейся одежды, но даже эти несколько мгновений показались ей нестерпимо долгими. Она чувствовала, что еще один полу-стон — полувздох, застыл в ее горле. Анджела задалась вопросом, чувствовал ли он такое же напряжение. Его резкое дыхание сказало ей, что это было именно так. В следующее мгновение веревки упали, и ее ноги раздвинулись. Но это лишь частично удовлетворило ее. Ноги болели так же как и руки, но единственная боль, которая сейчас ее волновала — боль ожидания, когда она почувствовала что Джордан опускается перед ней на колени. Боже, это было так захватывающе.

Он казался таким же сильным и хищным, как ягуар. Если у Анджелы и были мысли о сопротивлении, сейчас они исчезли, теперь это было абсолютно сознательное подчинение.

Она видела свое отражение в его голодных глазах, и не могла отвести взгляд. Она была голой, как новорожденный младенец. Но, прежде всего, она была женщиной, столь отчаянно жаждущей облегчения, что не было никакой возможности скрыть это. Он уже изменил ее, и она приветствовала все, что могло принести ей это дикое приключение.

Возьми меня, возьми меня.

Это было ее молитвой.

— Сделай меня своей. — Попросила она охрипшим голосом, и Джордан откликнулся на эту мольбу собственным желанием. Он дотронулся до ее лица, и пристально смотрел на нее, пока Анджела не почувствовала что он в самом ее сердце. Проникая всего одним мощным, глубоким ударом бедер.

Проникая.

Все ее фантазии и мечты в одну секунду стали реальностью.

Проникая.

Это было прекрасно, просто совершенно. Ей казалось, что она ждала этого всю жизнь, и все же это было неожиданным.

Когда Джордан толкнулся в нее, он почувствовал сопротивление, словно он был слишком большим для нее. Только мягкая настойчивость и стальной самоконтроль помогли ему проникнуть в нее. В самые нежные ее глубины. И он продвигался к самой ее сердцевине.

Они двигались вместе. Они двигались друг против друга.

Их тела сталкивались и слипались, изучая новый язык общения — бессловесный, но гораздо более выразительный, нежели слова.

Ощущения были настолько яркими, что все остальное начало темнеть. Анжела чувствовала надлом, словно ее лихорадка возвратилась, усилившись. А затем, на доли секунды, все прояснилось. Она поняла, почему встретила этого мужчину, что привело его сюда, почему все это произошло. Все прояснилось в один момент, а затем исчезло, унесенное взрывной волной, которая охватила ее. Анджелу словно подбросило в воздух, превратив в морские брызги, сверкающие на солнце. Когда все это закончилось, все, что она знала, было разрушено. Настоящий хаос. Прекрасный, бессмысленный хаос. От забвения к реальности и обратно, и единственное, что она чувствовала, это искрящийся поток эмоций, выливающихся из ее распахнутого сердца.

Все, что у нее осталось, когда все закончилось, это распахнутое сердце.

Но это было больше, чем она когда-либо имела.

Джордан лежал на ней сверху, его руки зарылись в ее волосы, а подбородок упирался в ее лоб. По его телу пробежала дрожь, и так как они все еще были соединены, Анджела тоже задрожала. Казалось невозможным, что два человека могут быть столь близки. Ничего подобного не случалось с ней прежде, и это было столь ново и ценно, что девушке вдруг стало страшно, что этого может никогда больше не случиться.

Джордан слегка отодвинулся, чтобы взглянуть на Анджелу, неожиданно притихшую.

— Что случилось? — Спросил он

— Ничего, все прекрасно, просто…

Его взгляд стал насмешливым, и Анджела покраснела.

— Просто мы… ты… — Она бросила на него быстрый взгляд. — Ты знаешь.

— Внутри тебя? Разве ты не хотела, чтобы это произошло?

Ее тело ответило ему. Оно напряглось в том самом месте, о котором они говорили, и она почувствовала, что Джордан напрягся в ответ. Его дыхание стало резким, а глаза потемнели.

— Кажется, кто-то желает меня, — сказал он.

Анджела почувствовала, как румянец заливает ее щеки. Должно быть, сейчас они просто пылают.

Джордан не понимал, как неловко она себя чувствует, лежа под ним. Он все еще был глубоко погружен в нее, но уже без той слепой страсти, которую они только что испытали. В такие моменты люди обычно стараются лучше узнать друг друга, или задаются вопросом, что же двигало ими, сделало столь одержимыми.

Анджела не хотела думать об этом, но все равно думала.

— Это удивительно, ведь только несколько минут назад мы были врагами, — объяснила она.

Джордан откинулся назад и посмотрел на нее, посмотрел так, как будто он знал все, все об Анжеле Лоу и обо всех ее масках.

Он же был единственным.

— И что теперь? — спросила Анджела.

— Не знаю, — ответил Джордан. — Но я не думаю, что мы можем считаться врагами после того, что сейчас произошло.

Она лежала под ним, и не могла поверить в это. Хотя, в конце концов, разве все ее сумасшедшие мечты и фантазии, не были столь же невероятными?

Некоторые из них, возможно, были придуманы от отчаянной потребности, но в какое-то мгновение вдруг стали реальностью. Она понимала, что ее мечты осуществились, но была слишком напугана, чтобы до конца поверить в это. Она хотела слишком многого.

В гардеробной они нашли раскладную кровать и расположились на ней. Лежа в объятьях друг друга, на комковатом матрасе, покрытом лишь москитной сеткой, ни один из них не мог уснуть. Так много было тем для разговора, и так мало времени. Чувство напряженного ожидания, с которым все это время жила Анджела, сейчас перешло в совершенно другое беспокойство. Анджела защищала себя, отгородившись от многого — от воспоминаний, от людей, от всего, что могло угрожать ей, но это стало такой же стерильной оболочкой, как и лаборатория, в которой она работала. Теперь же все ее существо было заполнено ощущениями и чувствами. Она хотела знать все, что только можно о Джордане Карпентере, и вместе, возможно, они могли рискнуть узнать больше об Анджеле Лоу. Анджела готова была ответить на все его вопросы, но был один вопрос, гораздо более личный, чем мог предположить Джордан.

— Почему я? — Удивился он, когда лежал с ней лицом к лицу, а выражение его лица было скрыто тенями от мерцающей лампы. — Почему твоя компания использовала именно меня, чтобы привлечь тебя?

— Потому что они… они думали, что я увлечена тобой, с самого детства. Я не знаю, как объяснить, почему они так считали…

— Начнем сначала… Они были правы в том, что считали тебя увлеченной мной?

Анджела смущенно пожала плечами.

— Наверное, потому что в те времена у меня была склонность к поклонению героическим подвигам. Я, может, прочла одну-две статьи о тебе. И, у меня был альбом с вырезками из газет, но ты был не единственным доктором, украшающим его страницы.

— У тебя были и другие герои?

— Да, ты и доктор Рут.

На лице Джордана появилась улыбка, но голос его был серьезен.

— Тебе не кажется странным, что ты и «Ангельское личико» поступали одинаково, словно близнецы? Если в досье правда, ваши истории абсолютно одинаковы.

— Наши истории не одинаковы, Джордан. Это МОЯ история. Кто-то использует информацию о моем прошлом, чтобы создать моего двойника.

— Но кто? Поджигатель? Зачем ему это делать, если он участвует в заговоре, с целью заставить тебя замолчать?

Этот вопрос мучил и Анджелу. Каждый раз, когда она думала, что знает ответ, появлялся новый вопрос. Они хотят чтобы она умерла. Насколько ей было известно, такая судьба ждала всех осведомителей, становившихся опасными. Но не было никакого смысла в том, чтобы создавать ее двойника для убийств, и рисковать тем, что он когда-нибудь заговорит. Так почему они не убили ее?

Вопросы без ответов.

Джордан, должно быть, услышал ее вздох, потому что начал поглаживать девушку по спутанным волосам. В его голосе было что-то большее, чем ирония, когда он сказал:

— Мне не хочется говорить это, но история одержимого убийцы более правдоподобна.

— И мне не хочется разочаровывать тебя, но я никогда не была одержимой убийцей.

— В тебе нет ничего, что могло бы разочаровать меня. — Легким прикосновением губ, Джордан дотронулся до ее рта.

— Могу я задать последний вопрос?

— Возможно… если это последний вопрос, я отвечу.

— Ты когда-нибудь раньше занималась любовью?

Неужели он полагал, что Анджела ответит, что он единственный?

— Так да или нет? — Подбодрил ее Джордан.

— Я думаю, нет, — покачала головой девушка.

— Люди, обычно помнят такие вещи, Анджела.

— Да, но в моем случае это еще один пробел в памяти.

Звук, что-то вроде «Хммм», который издал Джордан, полностью отражал его мысли б этом. У него не было иного выбора, кроме как поверить ей, за исключением того, что вся ситуация выглядела несколько странной.

Анджела не могла винить его за сомнения, особенно учитывая то, что что она вытворяла, когда Джордан был связан. Да, она была не в себе, но, знала, как получить информацию от заложника. Неизвестно откуда, но это было в ней.

— Ни одного мужчины в твоей жизни? — Допытывался тем временем Джордан. — Никакой романтики?

Анджела заколебалась.

— Хорошо, однажды, но я тогда была очень молоденькой.

— Это был Адам?

— О нет, не Адам. С ним мы были близки духовно, не физически. Это было совсем другое. Я никогда не была втянута в отношения ни с одним из объектов, насколько могу вспомнить. Это было очень странно. Все что я должна была делать, это разговаривать с ними, по возможности откровенно, и чтобы они рассказывали мне о чем-нибудь.

Она все еще чувствовала свою вину. За то, что использовала чужое доверие в своих интересах, независимо от того, какие на это были причины. Это был

непростительный грех, даже хуже чем-то, что делал ее приёмный отец,

потому что она делала это.

Джордан обнял девушку, словно этим мог отпустить все ее грехи, и

они затихли некоторое время.

Анжела только слегка отодвинулась, когда он прошептал снова,

— И все же, ты можешь рассказать мне о том единственном? Я, наверное, кажусь тебе одержимым…

— Его звали Бенджамен. Мальчик, с которым я убежала, когда училась в средней школе, который умер на операционном столе моего отца. Мы любили друг друга, или думали, что это так. Мы убежали, чтобы пожениться, но ни один из нас не имел никакого сексуального опыта… мы не знали, как это делается. — На лице Анджелы появилась грустная улыбка. — В основном мы целовались.

Дыхание, которое вырвалось из легких Джордана, больше было похоже на вздох.

— Я не знал, что это настолько важно для меня, — сказал Джордан.

И она была рада, что это так. Пока Анджела не сказала ему все, она не могла поднять на него глаза. Теперь она сделала это, улыбаясь сквозь внезапно подступившие слезы.

Джордан притянул ее к себе поближе, и на мгновение девушка почувствовала себя в полной безопасности, окутанная теплом в их маленьком безопасном мирке. Это было столь редкое чувство, которое она никогда не смогла бы забыть. Но внезапно, без предупреждения, Джордан притянул ее еще ближе. Он был напряжен, властно сжимая ее, и Анджела почувствовала, что что-то не так. Она не может позволить себе привязаться слишком сильно, об этом она знала из собственного опыта. Жизнь слишком часто разлучала ее с дорогими ей людьми.

Джордан зарылся руками в ее волосы, и прижал девушку еще ближе.

— Анжела, мы возвращаемся. Ты знаешь это, не так ли? Я должен привезти тебя обратно.

Окутанная теплом его тела, Анджела не знала, что ответить. Да и что она могла сказать? Она не может вернуться. Произойдет что-то ужасное, если она сделает это.

Где-то неподалеку раздался сердитый рев ягуара, и девушка вздрогнула.

Наверное, сейчас ее столкновение с ягуаром не было бы столь удачным. Сейчас он немедленно почувствовал бы ее страх.