Литераторы Дамкин и Стрекозов

Глава следующая, в которой к литераторам заходят секретарша и программист Карамелькин

Возвращаясь из магазина, Дамкин перебежал через улицу перед носом у резко затормозившей "Волги". Под визг тормозов литератор показал шоферу язык и, размахивая сумкой, зашагал по тротуару, не обращая внимания на добрые напутствия водителя.

Вдруг метрах в десяти впереди Дамкин обнаружил знакомый силуэт невысокой стройной блондинки. Эту фигурку и эти ножки он не раз воспевал в своих стихах. Литератор в несколько шагов нагнал девушку и весело вскричал густым басом:

– Кого я вижу! Какой сюрприз! Это же моя обожаемая секретарша!

Хотя секретаршу он делил на двоих со Стрекозовым, тем не менее всегда отзывался о ней как о своей. Стрекозов, впрочем, ничем не отличался в этом от Дамкина.

– Моя самая любимая девушка шагает по улице и не замечает талантливого литератора Дамкина, который вынужден ее догонять вприпрыжку на своих стареньких подагрических ножках!

– Здравствуй, Дамкин, - обернувшись, отозвалась любимая девушка литераторов. - Я тебя давно увидела! Шофер этой машины так поливал тебя матом, что трудно было не заметить столь талантливого Дамкина.

Дамкин подбежал к девушке и горячо чмокнул ее в розовую щечку. Света была в шикарной шляпке и в легком весеннем платье, которое ничуть не скрывало ее стройные ножки.

– Сегодня ты выглядишь просто потрясающе! - одобрил Дамкин.

– Я и вчера выглядела не хуже, - сказала девушка.

– Нет, - сурово молвил Дамкин. - Вчера было гораздо хуже.

– Но ты же меня вчера не видел...

– Потому и хуже! Мы тебя целый день ждали, чтобы почитать новые стихи, а ты так и не появилась! Три гениальных рассказа остались неперепечатанными, в новой главе не исправились ошибки, которых понаставил безграмотный Стрекозов, и все это потому, что одна моя знакомая секретарша поленилась зайти к нам в гости! Надеюсь, ты хоть не забыла, что у меня завтра день рождения?

– Не забыла. А сколько тебе исполняется лет?

– Сколько есть, все мои, - пошутил Дамкин.

– Ты уже такой старый?

– Старею, старею, - согласился литератор. - Еще немного, и вообще помру... Похоронют меня... И никто не узнает, где могилка моя...

– Не нагоняй тоску! - попросила секретарша. - Ты выглядишь таким же молодым, как и год назад. Даже ничуть не повзрослел.

– Это намек, что и не поумнел? - поинтересовался Дамкин. - Сегодня, надеюсь, ты с нами посидишь? Все-таки надо перепечатать пять новых рассказов, две главы, поэму...

– Дамкин, ты врешь! Я уверена, что вы ни одного рассказа не написали, только болтаете много!

– Мы устно писали, - возразил неутомимый Дамкин. - Но тебя не было, некому было зафиксировать их на бумаге! Сегодня и зафиксируем.

– Сегодня не смогу. Я на минуточку, мне надо кое-чего забрать.

– Забери меня, - предложил щедрый Дамкин. - Я тебе пригожусь! А что ты хочешь забрать? Интересно, что у нас есть?

– Помнишь, пару дней назад ливень был? Я так неудачно под него попала, вымокла насквозь, вот и забежала к вам. Я у вас оставила некоторые вещички сушиться.

– Блин, а я-то думаю, чье это нижнее белье у нас в ванной на веревочке висит! Так ты, значит, зашла к нам, разделась, а меня при этом не было?

– Зато Стрекозов был, мы с ним потом чай пили. А ты по бабам бегал. Да и не раздевалась я, а только переодевалась.

– Моя секретарша, голая, вдвоем со Стрекозовым! - страдал Дамкин.

– Сам ты голый!

– С этим бабником Стрекозовым! Знаешь, сколько у него женщин? В три раза больше чем у меня! Только он о них никогда никому не рассказывает, скрытный, как русский разведчик в немецком тылу! Этаким скромником притворяется!

Дамкин и его секретарша подошли к подъезду. Литератор обратил внимание, что на обшарпанной двери красуется свежевырезанное неприличное слово, но подумал, что Свете это может показаться неинтересным.

– Привет, Дамкин, - раздался сзади знакомый голос. - Здравствуй, Светланка!

– Карамелькин! - воскликнул литератор, оборачиваясь к своему старинному другу. - Только тебя нам и не хватало!

Карамелькин работал программистом в НИИ УРАУА, что находится возле метро Бауманской, как выйдешь из подземелья, направо.

Программист важно пожал руку Дамкина и, полуобняв Свету свободной от дипломата рукой, звонко чмокнул ее в ухо. Потом он поставил дипломат на землю и обнял секретаршу литераторов двумя руками. Карамелькин любил пообниматься со своими знакомыми девушками и девушками своих знакомых.

– Карамелькин. Ты вроде сегодня хотел поехать на работу? - спросил Дамкин.

– Я там был, - важно ответил программист. - У нас в отделе перерыв, дай, думаю, заеду поболтать к литераторам.

Друзья поднялись по лестнице, Дамкин открыл дверь и громко объявил:

– Стрекозов! У нас гости!

– Чай готов! - отозвался Стрекозов.

Карамелькин, сняв в прихожей ботинки, прошел в комнату и уселся в единственное кресло, стоявшее в комнате соавторов.

– Здравствуй, Света, - сказал Стрекозов, обнимая секретаршу.

– Во! Опять! - воскликнул Дамкин. - Этот бабник Стрекозов опять обнимается с моей секретаршей! Знаешь, Светочка, я тут недавно ехал в автобусе, смотрю в окно, а там прямо на улице Стрекозов целуется с женщиной!

– Клевета! - возразил Стрекозов. - Я на улице с женщинами не целуюсь. Я скромный.

– Где мой чай? - ревниво поинтересовался Карамелькин, листая старый журнал "Радио".

– Я вам пряники принесла, - сообщила Света, выкладывая пакет с пряниками. - Очень вкусные!

– Спасибо! Я как раз такие больше всего люблю! - Дамкин подошел к любимой девушке и поцеловал ее в щечку. - Светочка, одолжи рублей восемь до зарплаты... Я хотел продуктиков купить для завтрашнего торжества.

– Я на последние деньги пряников купила...

– Жалко... Но ты завтра все равно приходи, а то у Дамкина раз в году бывает день рождения, и без своей любимой девушки ему будет грустно-грустно! И приходи пораньше, народу соберется тьма, надо будет приготовить что-нибудь вкусное, на стол накрыть, а я один с этим обленившимся Стрекозовым ни за что не управлюсь.

– Ладно, договорились.

– А меня вы не приглашаете? - поинтересовался Карамелькин, наливая в свой стакан заварку.

– А то ты без приглашения не придешь! - воскликнул Дамкин и, видя, что Карамелькин обиженно поджал губы, добавил: - Ты же наш самый близкий друг, а близких друзей не приглашают, они являются сами.

Карамелькин вздохнул и разбавил заварку кипятком.

– У вас лимона нет?

– А ты нам его принес? - отозвался Стрекозов.

– Почему надо обязательно меня снова обидеть? - искренне удивился Карамелькин. - Я ведь только спросил на счет лимона.

– И я только спросил, причем насчет того же лимона. И что значит "снова"? Когда это мы тебя обижали?

Карамелькин задумался. В друзья ему достались одни сволочи, которые постоянно его обижали. Как на грех, у программиста была плохая память, и он часто забывал, в чем же конкретно заключается его обида.

– Что-то такое было, - протянул Карамелькин. - Не помню чем, но чем-то вы меня здорово обидели! Это точно!

– Не было такого! - с пафосом воскликнул Дамкин.

– Да брось ты, Карамелькин, зачем нам надо тебя обижать! рассудительно заметил Стрекозов. - Хотели бы, так просто убили бы!

Не отвечая, Карамелькин еще раз печально вздохнул и достал сигарету.

– Света, ты не будешь возражать, если я закурю? - спросил он тоном голливудской кинозвезды.

– Еще как буду! - запротестовала Света, разливая заварку по стаканам.

– Надо бросать курить, - сказал Дамкин. - Это вредная привычка.

– Ты сам куришь, а меня еще критикуешь!

– Зато я никогда не говорю, что брошу курить, - возразил Дамкин. - И когда я курю, то широко улыбаюсь, а улыбка, как известно, удлиняет жизнь человека, так что все компенсируется.

– А ты всегда куришь с очень мрачным выражением лица, - подхватил Стрекозов. - Дымишь, как будто мешки грузишь. И лицо у тебя при этом, как у трактора.

Светлана рассмеялась.

– Опять вы меня хотите обидеть!

– Мы заботимся о твоем драгоценном здоровье!

– Карамелькин, - спросил Дамкин. - А ты не одолжишь нам восемь рублей? Со следующего гонорара отдадим.

– Были бы у меня восемь рублей, - протянул программист, - я бы у вас сейчас не сидел, а зашел бы пообедать в институтскую столовую. У меня и так трагедия с этими деньгами! - сообщил он с важным видом.

Карамелькин считал, что он умеет ловко перевести разговор в нужное ему русло. А больше всего он любил поговорить о себе и о своих проблемах.

– Что за трагедия?

Карамелькин тяжко вздохнул, после чего охотно поделился своим горем.

– Сегодня у нас в НИИ всем раздавали премии, а мне не дали. Даже Шлезинскому дали сорок рублей, а мне - нет. У нас начальник такая сволочь! Себе выписал сто пятьдесят, а мне - ни копейки!

– Если начальник будет всем выписывать премию, - предположил Стрекозов, - то ему самому не хватит.

– Да ты, наверное, и работаешь плохо, - сказал Дамкин. - Ничего не делаешь, поэтому премии не заслужил.

– Я вкалываю, вкалываю, а от шефа никакой благодарности!

– А ты уже написал свою крутую программу?

– Да на фиг она нужна? - удивился Карамелькин, словно он не распинался о своей программе три недели подряд.

Эта удивительная супер-программа должна была обсчитывать погрешности каких-то измерительных каналов, и за нее Карамелькин намеревался получить кучу премий, в том числе и премию Ленинского комсомола.

Терять всякий видимый интерес к своим собственным замыслам было в обыкновении Карамелькина. Программист быстро увлекался каким-нибудь делом, но запала обычно хватало на месяц или два, не больше. Проходило время, и Карамелькин уже слышать не хотел о том, чем так восхищался совсем недавно.

Не удивительно, что на работе были недовольны Карамелькиным. Он постоянно просыпал начало рабочего дня, иногда часов на пять, или по своей рассеяности начинал заниматься не тем, за что в настоящий момент могли дать деньги. В прошлом году из-за Карамелькина весь отдел лишили премии, и многие сотрудники на него обозлились. Правда, по версии Карамелькина, он никогда ни в чем не был виноват, просто это вокруг него были сплошь одни недоумки и идиоты.

Карамелькин доел шестой пряник, допил стакан чая и встал с кресла.

– Заговорился я тут с вами. Пора бы и на работу съездить, а то можно ненароком нарваться на шефа. Перерыв-то уже давно кончился.

– Не забудь завтра приехать! - напомнил Стрекозов. - Дамкин без тебя будет очень скучать.

– Не забуду, - серьезно пообещал программист. - Вообще-то, я думал, что Дамкин родился в январе, как и я.

– Я тоже так думал, - сказал Дамкин. - Но потом передумал. Зачем нам в январе два таких крупных праздника?

– Ну, счастливо! Светочка, до свидания! - Карамелькин послал секретарше воздушный поцелуй и спешно поехал на работу.

Когда дверь за Карамелькиным закрылась, Дамкин, подлив еще чаю в свой стакан, предложил Стрекозову пари:

– Спорим, Карамелькин опоздает на пять часов?

– Я и сам могу с тобой об этом поспорить, - ответил Стрекозов, отобрав у Дамкина чайник и налив чаю себе.

– А почему ты думаешь, что именно на пять? - заинтересовалась Света.

– А на два, на три и на четыре часа он уже опаздывал! - весело заржав, ответил на это Дамкин.

– Ну, ладно, мальчики, мне тоже пора, - встала секретарша.

– Я думал, мы над романом поработаем, - протянул Стрекозов.

– Сегодня мне некогда!

– Чем же это ты так занята? - ревниво спросил Дамкин.

– Завтра кое у кого день рождения, надо как следует подготовиться. В парикмахерскую сходить...

– Да ты и так классная девушка! - отпустил комплимент Дамкин. - Зачем тратить деньги на парик?

– Вы, мужики, ни фига в этом не понимаете! - воскликнула Света и, чмокнув по очереди Дамкина и Стрекозова, убежала по своим загадочным делам.