Литераторы Дамкин и Стрекозов

Глава следующая, в которой пионер Максим Иванов делает подарок дяде Стрекозову

День рождения Дамкина был на носу, а ни Дамкин, ни Стрекозов никак не могли придумать, чем угощать многочисленных друзей, которые придут и будут требовать, чтобы их кормили, хотя, справедливости ради, следует заметить, что лучше бы эти друзья накормили самого Дамкина, худого и вечно голодного. Основная сложность заключалась в том, что у литераторов совсем не было денег. На последние медяки Дамкин купил батон хлеба, а оставшихся четырех копеек не хватило бы даже на кружку пива, которую они сейчас с удовольствием бы выпили.

Размышляя над тем, где бы взять денег, литератор Дамкин задумчиво стучал вилкой по столу, а литератор Стрекозов стоял у окна и наблюдал, как его знакомый пионер Максим Иванов прибивает на березу скворечник.

– Дамкин, - молвил Стрекозов, - мне в голову пришла на редкость умная мысль. Что если написать роман про двух литераторов, а между главами романа вставлять веселые рассказики, которые эти литераторы как бы придумали. Это будет очень интеллигентно, оригинально, да и просто красиво!

– Ты бы лучше подумал, где взять денег, чтобы достойно отметить мой день рождения, - хмуро бросил Дамкин.

– Слышь-ка, Дамкин, - сказал Стрекозов. - А на день рождения подарки должны дарить. Может, деньгами возьмем? А то понадарят всякого... гм, ерунды всякой?

– Деньгами не положено, - рассудительно произнес Дамкин. - Да и подарки нам тоже не помешают, если правильно намекнуть, что дарить. А то у нас даже утюга нет, штаны нечем погладить!

– На фига тебе гладить штаны?

– Сходил бы к одной знакомой, взял бы у нее взаймы рублей пять.

– Это хорошая мысль! Иногда, Дамкин, тебе в голову приходят действительно гениальные мысли! - обрадовался Стрекозов. - Возьми мои штаны! Только пять рублей не солидно брать, можно взять шесть.

– Твои штаны? - с сомнением посмотрел Дамкин. - Интересно, чем же они лучше моих?

– Тебе мои штаны не нравятся? - обиделся Стрекозов, оглядывая себя с ног до головы в пыльное зеркало на стене. - Отличные штаны! Гораздо приличнее, чем у тебя.

– Чем же это они приличнее?

– Не нравится - не надо. Иди в своих.

– Я ж тебе говорю: не глажены они.

– Сходи к соседям, возьми утюг. Всему тебя надо учить!

Дамкин нехотя поднялся из-за стола, потянулся и пошел к двери.

– Эй! - окликнул Стрекозов. - А может соседи и денег одолжат?

– Жди! Одолжат, как же! Сосед напротив снял со сберкнижки сто рублей и, подпрыгивая от нетерпения, ждет, когда я за ними зайду. Да еще твой любимый дворник Сидор денег для тебя припас! Целый килограмм пятирублевок! - отозвался Дамкин и вышел.

Художественно посвистывая, Стрекозов все так же смотрел в окно, созерцая, как на скворечнике пионера Иванова разгорелась драка между двумя воробьиными семействами, а потом решил заняться делом.

Стрекозов завалился на топчан, взял на колени треснутый телефон, который только чудом не разваливался на мелкие кусочки, прижал трубку к уху и пролистал записную книжку.

– Але! Мне товарища Сократова, пожалуйста! А! Привет! Первый раз в жизни получилось: звоню тебе на работу, и ты на месте! Ты помнишь, что у нас с Дамкиным завтра день рождения? Класс! Приходи к двум. Да, кстати, Дамкин просил передать, что ему штаны нечем гладить! Ну, пока!

– Але! Шлезинский? Здорово, старик. Да, завтра. К двум часам. Подарок? Ну, если тебе очень хочется что-то подарить, то Дамкин всю жизнь об утюге мечтает! Ну, давай!

Почти такие же звонки Стрекозов сделал всем приглашенным приятелям, у которых был телефон.

– Дело сделано, - порадовался он, опустив наконец трубку. - Хоть один из них, но купит утюг. То-то Дамкин обрадуется! И где это его черти носят? Неужели нужно столько времени, чтобы стрельнуть у соседей утюг? Он что, в соседний дом пошел?

Дамкин не пошел в другой дом и задерживался по уважительной причине. Выйдя из квартиры на промысел, хмурый Дамкин постоял на лестничной площадке, размышляя, к кому можно зайти, чтобы занять денег. Соседей по площадке он отверг сразу - у них литераторы уже брали взаймы, но еще не отдали. Только соседу слева, дворнику Сидору, они не должны были ничего отдавать, да и то потому, что никогда не могли взять у него в долг.

Почесывая подбородок, Дамкин с минуту разглядывал замысловатый неприличный рисунок на зеленой облупившейся стене, когда снизу послышался топот, сопровождаемый немузыкальным насвистыванием песни "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью". Прыгая через ступеньку, прибежал пионер Максим Иванов.

– Привет пионерии! - Дамкин отсалютовал рот-фронтовским приветствием. - Как жизнь у подрастающего поколения?

– Отлично! - ответил сияющий пионер. - Седьмой скворечник приколотил. Шестой Бэ обрыдается от зависти!

– Орел! - похвалил Дамкин. - Так и коммунизм построить недолго!

– Ясное дело, - скромно потупился Максим. - Еще пару пятилеток, и построим!

– Слушай, орёл, а правда, что при коммунизме денег не будет?

– Дядя Дамкин! - воскликнул с укоризной Иванов. - Вы же писатель, а не знаете таких элементарных вещей! Да у нас даже пятиклассники знают! Конечно, не будет никаких денег! Заходи в магазин и бери, чего хочешь.

– Я тебя проверял, - сказал хитрый Дамкин. - Только вот сейчас как без денег обойтись? У тебя-то деньги есть? Ну, там, доски для скворечника покупать...

– Спасибо, дядя Дамкин. Мне денег не надо! Мне родители на мороженое дают, а я его не покупаю - меня девочки угощают. На кино тоже дают, а я без билета знаю как пройти. А доски я на стройке беру. Там бесплатно валяются. Так что денег не надо! У меня этих денег - завались! Я полную копилку накопил!

– Да ну?

– Не верите? Пойдем, покажу! - азартно воскликнул пионер Максим Иванов.

Они поднялись на один этаж. Максим отворил дверь.

– Заходите, дядя Дамкин. Предки на работу свалили. Пойдем!

Одну из стен комнаты Максима украшало красное знамя пионерской организации, украденное из школы. Всю поверхность кумача занимали значки с изображением дедушки всех пионеров Владимира Ильича Ленина. Видя изумление Дамкина, пионер гордо пояснил:

– Значки собираю. Вот эти мне Владик проспорил с третьего этажа. А эти я у Машки из второго подъезда выиграл в пристеночек.

– Круто! - оценил Дамкин. - У меня где-то валялся значок с Ижорского завода, на нем тоже был этот лысый мужик нарисован. Я там интервью брал у директора, и мне подарили. Могу тебе отдать в коллекцию.

– Вот здорово! - запрыгал вокруг Дамкина Максим Иванов. - Ижорский завод - это же колыбель революции! А! - вспомнил он. - Деньги-то! Во!

Паренек потряс перед носом литератора большой гипсовой свиньей, судя по производимому шуму, почти полностью забитой мелочью.

– До фига! - хвалился пионер. - Полная! Там даже рубли есть!

– Круто, - согласился Дамкин. - А вот у дяди Стрекозова завтра день рождения, а зарплата только через неделю. Он сидит без денег и не знает, чем гостей кормить. А ты говоришь - коммунизм! Бесплатно в магазине даже гнилую морковку понюхать не дадут!

– Да... - опечалился Максим.

– Было бы клево помочь дяде Стрекозову. Как нынешний тимуровец тимуровцу бывшему.

– А дядя Стрекозов в детстве был тимуровцем?

– А то кем же! С самим Тимуром в детском садике на одном горшке сидели.

Максим Иванов взвесил в руках фарфоровую свинью и нерешительно сказал:

– А мало тут, наверно. Может, еще у родителей взять? Я знаю, где батя от мамани четвертной занюхал.

– Ты что! - возмутился Дамкин, махая руками. - Воровать у папы нехорошо! Он же потом лицо может побить... Мне...

– Может, - кивнул Максим и опять потряс свиньей. - Но вот только... Дядя Стрекозов, наверно, не возьмет. Тимуровцы - скромные и стеснительные.

– А ты не говори, что это ты ему деньги даришь. Тимуровцы тайно делают свои дела. Давай мне, я ему передам и скажу так: "Стрекозов! Это тебе от тимуровцев подарок на день рождения! Но они сильно скромные, эти тимуровцы. Поэтому незачем тебе знать имя пионера Максима Иванова!" А? Круто, правда?

– Да-а! - очарованно прошептал Максим, думая, в каких словах он запишет это доброе дело в свой дневник добрых дел, куда он тщательно заносил все прибитые скворечники, переведенных через улицу старушек, уступленные в транспорте места и другие пионерские заслуги.

– Дядя Стрекозов будет просто счастлив!

– Дядя Дамкин! - опять спохватился пионер. - Для такого доброго дела здесь точно мало денег! Надо все-таки, ну, хотя бы у мамы взять рублей десять?

– Нет, - сказал Дамкин. - У мамы тоже нехорошо. К тому же, для доброго дела нет разницы, много ты денег подарил или мало, главное, что бескорыстно! Ты мне лучше утюг одолжи на полчасика. Штаны надо погладить к празднику.

Пионер Максим Иванов, топая, как целый отряд пионеров с пионервожатым, сбегал в соседнюю комнату и принес утюг.

– Во! Берите!

– Дома будешь? Через полчаса занесу.

– И значок с Лениным захватите!

– А как же!

Дамкин, весьма довольный собой, вышел, неся на вытянутых руках свою добычу - свинью-копилку и утюг.

– Где тебя носило? - встретил его разгневанный соавтор. - Неужто, чтобы взять какой-то паршивый утюг, надо ходить три часа? А это что такое?

– Дар Всесоюзной Пионерской организации тебе на день рождения.

– Так день рождения-то у тебя!

– Да? - удивился Дамкин. - А, действительно! Значит, это мне подарок?

– А чего там внутри? Никак деньги?

Дамкин потряс свиньей, деньги зазвенели.

– Звенят, - подтвердил Дамкин. - Неси молоток!

– Э-э! - протянул Стрекозов. - Жалко такую вещь разбивать. Может, попробуем так деньги достать, а в копилку потом будем еще собирать?

– Крутая идея! - одобрил Дамкин. - Гости приходят, а мы им: "Вот свинья-копилочка, у нас, понимаете ли, традиция, чтобы каждый гость кидал сюда всю мелочь, что лежит у него в карманах!"

– Сейчас ножом все вытащу, - Стрекозов побежал на кухню. - А ты пока штаны свои гладь!

– Есть! - отсалютовал по-пионерски Дамкин и противным голосом запел:

– Мы рождены, чтоб сказку сделать пылью!