Литературная Газета, 6539 (№ 03-04/2016)

Не было бы счастья, да несчастье...

Не было бы счастья, да несчастье...

ТелевЕдение / Телеведение / Телепремьера

Кондрашов Александр

Теги: Еврейское счастье , Познер , Ургант

Шестое путешествие Владимира Познера и Ивана Урганта отличается от предыдущих. «Еврейское счастье», хотя и содержало все «родимые пятна» циклов про США, Италию и другие страны, оказалось не только познавательным, но и в чём-то революционным. В советские годы Израиль на телевидении только разоблачали, в постсоветские преимущественно восхваляли, а здесь...

Да, первые серии вызвали жаркие споры. Особенно в Израиле. Многих поразило самое начало. Двое мужчин, молодой и старый, бредут по пустыне, где только камни, ядовитые змеи, скорпионы и прочие гады. Это такой образ Иудеи, в которую заглянули популярные московские ведущие? Что делают здесь столь импозантные господа с пустыми чемоданами? Как будто им и не хочется путешествовать по этой стране, но вот упросили, уломали популярных, благополучных, несколько даже высокомерных, иронично относящихся ко всему, в том числе и к Израилю, российских шоуменов. Вспомнилось, что Бродский отказался туда ехать, объяснив, что «это как в Тулу со своим самоваром»...

Особенно странно выглядел Иван Ургант, который беспрестанно подкалывал своего маститого коллегу, а сам был несколько смешон – в форме израильского спецназовца был больше похож на изнеженного, перекормленного арабского принца, чем на мужественного борца с террором. Да, израильтян, думаю, справедливо раздражал некоторый снобизм дорогих гостей, их глубокомысленная поверхностность (так обидно путать Давида с Иродом и Бейлиса с Дрейфусом!), а многих православных зрителей России расстроило, что в сериале, показанном в рождественские праздники, о христианстве было сказано крайне мало, правоверных же иудеев отвратил подчёркнутый атеизм ведущих, что уж говорить о мусульманах. Но...

Постепенно, от серии к серии налаживался серьёзный и интересный разговор о стране с древней историей и драматическим настоящим. Причём в собеседники (в них главный успех сериала!) приглашались не только «экскурсоводы» по героическому прошлому молодого государства, но и те из израильтян, что не согласны с политикой властей своей страны. А также палестинские арабы, категорически не согласные с тем, что «на их земле создано государство приехавших из Европы чужестранцев». Этот выбор Познера в условиях перманентного конфликта израильтян с палестинцами особенно не понравился местным патриотам, что же касается интересов российского зрителя, то стремление телеведущего создать объективную картину с полной палитрой мнений нельзя не приветствовать.

Очень хороша была серия про кибуцы, порадовало неожиданно искреннее, неподдельное восхищение «индивидуалиста и антикоммуниста» Познера трудовым подвигом израильских коллективистов, жителей коммун. Там царила удивительная атмосфера справедливого жизнеустройства с бесплатным образованием и здравоохранением, с удивительным отношением к детям и старикам. Жаль, что ведущий не сообщил, на какие средства этот коммунизм был воздвигнут, только ли за счёт труда крестьян (среди которых – трогательная деталь – были и русские, породнившиеся с репатриантами). Или всё-таки была существенная помощь государства, которая позволила «построить коммунизм в отдельно взятых колхозах»? И почему-то ничего не было сказано об огромной роли еврейского капитала Европы и Америки в становлении Израиля.

Познер поведал, что на родине (в России) у репатриантов не было возможности заниматься сельским хозяйством. Это не совсем так. У Екатерины Великой была целая программа по переселению евреев из польских местечек на плодородные земли Новороссии. В целом царский прожект не удался – многие перебравшиеся на новые места бежали в города, но некоторые всё-таки занялись сельским хозяйством. И в советские годы были организованы еврейские колхозы на юге СССР. Так что славный опыт кибуцев произрос не на пустом месте.

Сильное впечатление произвела серия, в которой рассказывалось о подвиге защитников крепости-горы Масада. Три года тысяча восставших против римских захватчиков древних евреев защищали крепость, но римлянам удалось возвести насыпь и пробить брешь в стене крепости. Когда они были близки к победе, только отложили решающий штурм на следующий день, защитники приняли решение погибнуть во славу своего бога, но не попадать в рабство к римлянам. Иосиф Флавий в своей «Иудейской войне», написанной через несколько лет после восстания, пересказал пламенную речь предводителя Элазара бен-­Яира (Владимир Познер не уточнил, от кого Иосиф Флавий её услышал, ведь все защитники погибли!) и описал страшную картину массового убийства (самоубийства). Был брошен жребий, выбраны десять исполнителей, которые закололи мечами всех защитников крепости, женщин и детей, после чего один из них, также выбранный с помощью жребия, убил остальных и покончил с собой.

Современному зрителю трудно поверить, как такое могло случиться. Кажется, что подвигом была бы отчаянная попытка прорыва осаждённых из крепости, каких много было и в древней истории, и в новейшей. Может быть, великий историк придумал такую легенду? Жестокую, чудовищную – символ национального сопротивления и верности вере. Но мне рассуждений Познера на тему исторических мистификаций не хватило. Странно было бы, если бы неверующий человек безоговорочно во всё это поверил.

Серия о холокосте и его значении в создании еврейского государства удивила не столько волнующими фактами мемориального центра Яд Вашем, сколько эмоциональностью Владимира Владимировича. Нико­гда мы не видели его таким потрясённым, особенно тогда, когда он услышал историю гибели близких друзей своего отца, которых знал и любил в детстве. В какой-то момент у него даже выступили слезы.

Очень трогательными были также воспоминания тех, кого удалось спасти, особенно рассказ старика-израильтянина, выжившего в концлагере благодаря русскому военнопленному, который воровал для него (тогда ребёнка) картошку и не дал ему умереть от голода.

Жалко, что в Яд Вашеме Познер не вспомнил о подвиге политрука Киселёва, спасшего не одного, а сотни евреев из белорусского местечка Думиново – в основном стариков и детей. Советский партизан, которого в Израиле позже назвали Праведником мира, более месяца выводил их с оккупированной нацистами территории, и через 1500 км опаснейших лесных троп ему удалось перевести 218 (!) человек через линию фронта. В этом походе много таких драматических подробностей, что померкла бы страшная легенда о Масаде. Плакали бы зрители всех национальностей.

Иван Ургант ближе к финалу тоже сильно изменился.

Рассуждали о том, что значит быть евреем, кто еврей, кто не еврей, только ли дело в крови, в её количестве или вере. Или главное – сострадание к мукам соплеменников? Хотелось вмешаться в разговор: ведь многие известные деятели культуры без капли библейской крови в знак солидарности с несчастными, которых притесняли и уничтожали в ХХ веке, демонстративно называли себя евреями. А назовёт ли Иван себя шиитом или курдом в связи с тем, что сейчас творится на Ближнем Востоке? Ведь геноцид осуществлялся и осуществляется не только против еврейского народа. А где Россия в его национальных предпочтениях? Много говорилось об антисемитизме, но не было сказано почти ничего, например, о решающей роли руководства СССР в создании государства Израиль. И об огромном жертвенном вкладе советского народа в Победе над нацизмом.

А что касается национальной самоидентификации, то, скажем, в генерал-губернаторе Новороссии Александре Ланжероне французской крови было больше, чем во Владимире Познере, но он ощущал себя русским патриотом так же, как, разумеется, император Александр Павлович, в котором русской крови было куда меньше, чем в Иване Андреевиче Урганте.

В заключение отмечу главное, позитивное: именно в этом телепутешествии произошло то, чего не бывало в предыдущих. Познер и Ургант в начале сериала и в его конце – это разные люди. Так показалось. Картины еврейских несчастий (да и счастья!) задели их за живое. Исчез снобизм, куда-то подевался столичный блеск мегазвёзд.

Израиль опустил их на землю, превратил в обычных, несколько растерявшихся от увиденного и услышанного людей. Задумавшихся. И это понравилось больше всего.

Посмотрим, сколько продлится эта задумчивость по возвращении на многострадальную землю России. И хватит ли её на то, чтобы с такой же степенью заинтересованности снять сериал о нашей Родине? Название можно взять из бессмертных строк Павла Когана, погибшего за неё:

И пусть я покажусь им узким

И их всесветность оскорблю,

Я – патриот. Я воздух русский,

Я землю русскую люблю.