Литературная Газета, 6550 (№ 16/2016)

Шестикнижие

Шестикнижие

Книжный ряд / Библиосфера

ПРОЗА

Елена Яблонская. Крым как предчувствие: Повести, рассказы, эссе. – СПб.: Алетейя, 2015. – 312 с.

Прекрасно, когда писатель находит свою тему; ещё лучше, когда тема находит писателя. К всеобщему счастью, прозаический сборник Елены Яблонской «Крым как предчувствие» – как раз второй случай.

Книга посвящена годовщине исторического воссоединения Крыма с Россией. Все потенциальные обвинения в конъюнктурности, едва перелистнёшь несколько страниц, будут представляться надуманными: полуостров для автора – малая родина, и самые ранние из вошедших в книгу произведений датируются ещё 2007 годом. Тем не менее в актуальности сборнику не откажешь. Крым предстаёт здесь своего рода потерянной землёй, которая всегда оставалась для автора – как и для всей России – родной, нелепо отлучённой от дома и так никогда и не ставшей «настоящей» заграницей.

Насколько проза Яблонской автобиографична, сказать трудно, но очевидна пережитость материала, сопричастность автора к судьбе каждого из героев, веришь той элегической грусти, той ностальгии по нашему общему прошлому, что разлита в текстах: «Вот так бы и сидела у старого шкафа с книгой на коленях или у моря, тяжко вздыхающего маслянистыми неторопливыми волнами, вот так и сидела бы и писала шариковой ручкой в разлинованной школьной тетрадке: «Дни на моей родине катятся медленно…»

Поэзия

Анатолий Лунин. У времени серебряное темя: Стихи и поэмы. – Калининград, 2015. – 164 с. – 500 экз.

Анатолий Лунин – автор более 20 книг прозы и поэзии. Лауреат нескольких литературных премий, награждён почётной медалью А.С. Пушкина.

В сборник «У времени серебряное темя» включены произведения последнего времени, обращённые к внутреннему миру, духовной составляющей жизни человека. Думы и переживания лирического героя, его сокровенные чувства, остросоциальные оценки происходящего вокруг стали содержанием новой книги старейшины калининградской поэзии. Сборник заметно отличается от написанного ранее: помимо лирического напора появилось размеренно-осмысленное философское понимание, что сделало стихи менее стремительными интонационно, зато более вескими по смыслу. Авторскую манеру отличает сюжетность, наличие бытовых эпизодов, видимо, отчасти здесь сказывается рука прозаика.

Нет, не похож тот дом на этот,

А оба одного проекта.

Конечно, оба хороши,

Но в них две разные души.

Неразличимо розы свежи:

Цветы, шипы – одни и те же,

Одна хрустальная роса,

Но у любой своя краса…

БЫЛИНЫ

Александр Королёв. Илья Муромец. – М.: Молодая гвардия, 2016. – 373 с. – (Жизнь замечательных людей). – 2500 экз.

Какие ассоциации приходят в голову при имени Илья Муромец? В сознании русского человека это настолько универсальный архетип, что брендовые его разновидности воспринимаются нормально: человек-пароход, бронепоезд, ресторан, колбаса, торт, конфеты (не очень-то вяжутся сладости с образом богатыря, но чего не сделаешь ради рекламы)… А также Илья Муромец – герой былин, сказок, анекдотов, опер и театральных постановок. Любителям старинных историй покажут всё – и печь, на которой богатырь лежал тридцать лет, и избушку вокруг этой печи, и пещеру, где хранились мощи почившего богатыря. А уж самый настоящий шлем, булаву, копьё – и подавно. Радует, что пока что нет лошадей – потомков того самого жеребца, на котором Илья Муромец гонял татарские орды.

Прямо скажем, мало какой былинный персонаж привлекал и привлекает к себе столь пристальное внимание. Но до сих пор неясно: был ли такой человек на самом деле или молва создала некий его образ, совокупность народных чаяний и надежд?

На обложку книги вынесен портрет богатыря, уже одно это настраивает читателя на то, что Илья Муромец – абсолютно реальная личность. Но лучше отбросить все сомнения и пуститься в увлекательное путешествие по легендам и мифам, сопровождающим жизнь и подвиги самого известного и любимого из былинных героев.

Историческая литература

Виктория Балашова. Мятежный лорд: Роман. – М.: Вече, 2016. – 288 с. – (Серия «Исторические приключения»).

Серия издательства «Вече» «Исторические приключения», несомненно, любопытна. Главный герой – абсолютно реальный персонаж, и всё происходящее с ним тоже воспринимается вполне реально, но в историю героя, разумеется, добавлен и вымысел, способный сделать повествование увлекательным.

Так и случилось в книге «Мятежный лорд», где речь идёт о знаменитом английском поэте Джордже Гордоне Байроне. Он живёт в Италии с возлюбленной и пишет одну из своих лучших поэм – «Дон Жуан». Но работа не приносит облегчения мятущейся душе поэта… И когда английский комитет, созданный для помощи восставшим грекам, предлагает Байрону поехать в Грецию, поэт с радостью соглашается. Вкладывает собственные средства в подготовку экспедиции. Однако скоро выясняется, что восстание подготовлено плохо, и Байрон прилагает отчаянные усилия для объединения разрозненных групп восставших. В январе 1834 года он заболевает, но тем не менее принимает на себя командование греко-албанским отрядом, хоть дожить до победы ему уже не суждено…

Несмотря на множество вымышленных фактов, образ Байрона складывается убедительным и если и не полностью соответствующим действительности, то уж точно недалёким от неё. Кроме того, его героическая судьба гармонично сочетается с его творчеством: поэт-романтик оказывается романтиком-бунтарём и в жизни.

БИОГРАФИЯ

Владимир Кулагин. Узловые станции судьбы (О жизни и творчестве писателя-фронтовика, почётного гражданина г. Курска Александра Александровича Харитановского). – Курск.: Издательский дом «Славянка», 2015. – 344 с.

Известный курский публицист Владимир Кулагин давно уже занимается биографией курского писателя-фронтовика А.А. Харитановского. В 2011 году он выпустил книгу «В пространстве памяти», посвящённую жизни и творчеству прозаика, которому в 2013 году исполнилось 90 лет. В настоящей книге представлена расширенная и дополненная версия прежней книги, обогащённая новыми фактами.

Сам Харитановский более полувека живёт в Курске, где им созданы основные романы и повести: «Ступени», «Господа офицеры!», «Матрос Стаханов и премьер Черчилль», «Платок молчания». Он, к сожалению, не очень известен в целом по России, что и пытается исправить Владимир Кулагин своими книгами, посвящёнными фронтовику.

«Масштаб его личности и то, что мы знаем о нём, несоизмеримы. Да, читающей публике известны два десятка его книжек. К 85-летию писателя было издано четырёхтомное собрание его сочинений. Он – почётный гражданин древнего Курска, который увековечил в своём романе «Господа офицеры!»... И всё-таки, как мне кажется, ещё не до конца оценено то, что он сделал для русской литературы и поднятия национального духа», – пишет Владимир Кулагин.

Эта книга будет интересна не только жителям Курска, но и всем, кто интересуется историей русской литературы.

Детская литература

Мария Никитина. Истории туфелек. – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2016. – 60 с.: ил.

Это весёлая и увлекательная книга для детей младшего школьного возраста. Главная её особенность – неожиданный угол зрения, выбранный автором. Герои рассказанных историй – не дети, а детские туфельки, принадлежащие своему хозяину или хозяйке. Туфельки – сменная обувь ребятишек, лежащая в ящичках детского сада. Иногда их истории подсматривает девочка Машенька.

А происходит всё примерно вот так:

«За окнами светало. Темнота медленно превращалась в синюю дымку. В домах зажигались огни, по дорогам начинали ездить машины, а на улицах появлялись прохожие. Город просыпался. И хотя садик ещё не открылся, Туфельки с нетерпением ждали хозяев. Они тихо выползли из шкафчиков, чтобы пожелать друг другу доброго утра.

– Приветик! Как спаслось? – весело обратились Чешки к обитателям.

– Мы бы ещё поспали, – зевнули Лодочки.

– А мы привыкли рано вставать, – подпрыгнули Кеды. – Наш хозяин любит побегать с утра вместе с папой.

– А нашу хозяйку не разбудишь до полудня! – пожаловались Туфельки. Так и от скуки состариться можно! Зато потом мы обязательно идём на танцы.

– Вас хоть куда-то берут, а мы чаще всего валяемся в коридоре, – грустно заметили Сандалии. – Наш хозяин ничем не увлекается».

Книга красочно проиллюстрирована художником Ксенией Голтаевой, которой удалось не просто нарисовать ребячью обувь, но и передать «характер» каждой пары.