Литературная Газета, 6550 (№ 16/2016)

Я – изгой для ковчега Ноя

Я – изгой для ковчега Ноя

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Поэзия

Теги: Крым , культура , литература

Артур Мукомилов,

Симферополь

Незапятнанный трон!

На волокнах Вселенной

Вдохновителем роз

Возвисает смиренный,

Нерождённый Христос!

Незапятнанным троном

Для дерзающих сесть

Он и Сын, и Мадонна,

И голгофа, и крест!

Его зов – скорость света

Обгоняет, как столп.

И не только в поэте –

Пробуждает восторг!

Стихотворной молитвой

В это солнце попав,

Я в священную битву

Начинаю вступать!

Словно в этой молитве –

Начертался, любя,

Вместо вьющихся литер –

Каждой клеткой себя!

Я

Я – нетронутый дланью счастья.

Я – изгой для ковчега Ноя.

Я – слепец, даже крот глазастей.

Я проспал свой счастливый поезд.

Обо мне на века забыли

Легионы крылатых вёсен.

Одинокий заложник пыли

Свою душу как бремя носит.

В стороне от вселенских ливней,

Изгоняющих ложь разлуки,

Я тоскую по горным гимнам,

Что грохочут в запретном круге.

Галатея моя разбита,

Но не сделала даже вдоха.

Я в плену типикона быта –

Это он заглушает грохот.

Всё впустую. И Бог спиною

Повернулся ко мне бесстрастно.

Я – титан. Но застыл горою.

Для меня это хуже казни…

Купание в Стиксе

Держа за пятку, купает в Стиксе.

Я извиваюсь, но боль терплю.

Она из грота, она – Калипсо.

Из чрева Этны – её салют.

Она купает, не отпускает,

И недовольно ворчит Харон,

А из Тартара собака злая

Встречает лаем мой каждый стон.

Нагой и бледный, хлебаю воду,

Как будто лаву в кошмарном сне,

И через вечность Хью Уинстен Оден

Срифмует, может, и обо мне.

О том, с кем Гадес играет в прятки,

Кого пугает из темноты.

Держи же крепче меня за пятку,

Вонзай шипами свои персты.

Угри, как цепи, облепят тело,

И, атакуемый роем Гелл,

Обмякну гроздью и перезрелый

Вгляжусь в беззвучный чертог легенд.

А хохотунья забавы ради

Хлопком в ладоши живому дну

Меня подарит, а там подхватит –

И в ней уж точно я утону.

Маршрут

С патетических высот

Проливается маршрут

Прародителя азов,

Чьё нутро – весёлый суд.

Маршрут гремит: «Вперёд!»

Как бедовый командор,

Умирая, настаёт

Несгораемой звездой.

Зацеловывает миг,

Обгоняя пустоту,

Пролетает напрямик

Он – смородина в цвету.

В нерождённые глаза

Зароняет блеск лучей,

Успевая рассказать

Про огонь, что он – ничей.

Если это Саваоф,

Умножается на ноль,

Значит, есть граница снов,

Где и Сатана – не зол.

Тиран

Под бездушно немеющим сводом

Обветшалых и пресных пророчеств

Принимают конвейеры роды

Патриотов – носителей отчеств.

А пророчит Тиран и планету,

Как юлу, неустанно вращает,

Не призвать гегемона к ответу.

Его цель – чтоб холопы молчали.

Подминая катком самовластья,

Только Он – самоличный прожора,

Прозой жизни кромсает, и баста…

Сверлит души машинкою борной…

В каждом сердце тучнеет тревога,

И напуганы ею Хариты,

Проза жизни – устав для острога,

Если ты не влюблён в нереиду.

Если ты, и живя по наклонной,

Не гостишь на Сатурне подолгу,

Огибая курсив эталонов,

Словно с самого первого вздоха.

Разгоняя свои биотоки

Баюном, что на дубе не дремлет,

Пеленой на всевидящем оке,

Парадоксом, взрывающим время…

Запал Григория Распутина

Запал Григория Распутина!

Не дай, не дай мне успокоиться

И, в бой нацеливая спутником,

Трезвонь в душе моей, как звонница.

Запал Григория Распутина!

Несись гонцом по всем галактикам.

И пусть земля сильней закрутится

И тают Антарктида с Арктикой.

Запал Григория Распутина!

Ты – Рим над блудными дорогами.

И всё неслыханное сбудется,

Когда продрогших перетрогаешь.

Запал Григория Распутина!

Твоя подножка ставит на ноги

И сидней трезвых перекутанных

Творит раскутанными пьяными.

Запал Григория Распутина!

Венец Казанской Богоматери.

Тебя ни с чем не перепутают

Ни есаулы, ни писатели…