Литературная Газета, 6553 (№ 20/2016)

В тисках толерантности

В тисках толерантности

Книжный ряд / Библиосфера / Субъектив

Шатурин Сергей

Теги: Анатолий Гладилин , Тигрушка

Анатолий Гладилин. Тигрушка. – М.: РИПОЛ классик, 2016. – 320 с. – (Легенды оттепели).

Литературоведческая категория «тема» не в чести у критиков: её часто считают чисто внешним и неважным элементом произведения. А ведь именно она выражает суть сочинения: о чём оно написано. Новая повесть известного прозаика-эмигранта даёт богатую пищу, чтобы порассуждать об этом.

В аннотации, которая по нынешнему обыкновению безыскусно вынесена и на заднюю часть переплёта, сказано, что «Тигрушка» посвящена «невероятному поколению людей, навсегда свободных», то есть шестидесятникам. Конечно, этот мотив тут есть: сам автор присутствует в перипетиях сюжета, потом излагается (кратко) история болезни и смерти Василия Аксёнова, более детально изложены обстоятельства с его наследственными делами. Потом ещё упоминается Андрей Битов, который подружился с хозяйским котом. И всё! Поэтому заявление автора аннотации, что тут сказана «вся правда» о поколении, мягко говоря, весьма преувеличено.

Сам автор формулирует тему повести по-другому: в начале он торжественно обещает писать только о хвостатых, усатых и полосатых, но не удерживается от того, чтобы подробно не рассказать о стиле жизни своей семьи на французской чужбине. Кому же верить – прозаику или издателям?

Думается, неправа ни та, ни другая сторона. «Тигрушку» можно было бы отнести к многовековой традиции изображения в литературе души и повадок братьев наших меньших. Но в данном случае это не тема, а материал. На самом же деле повесть касается тонкой и малоизученной проблемы – глубоким изменениям в психике человека, покинувшего родину и пытающегося адаптироваться в чужой среде.

Начинается всё с эпизода нападении на редакцию парижского журнала «Шарли Эбдо». Оказывается, большинство французов мечтали, чтобы в терракте обнаружилась рука Москвы, и были сильно разочарованы, когда выяснилось, что убийцами были их соотечественники – арабы. Это настраивает на представление, что писатель после долгих лет жизни в эмиграции сохранил трезвость мысли, не впал в общеевропейскую паранойю.

Увы, подтверждений этому предположению не воспоследовало. Напротив, текст изобилует свидетельствами того, что автор вдоволь надышался воздухом европейской толерантности, общемировых ценностей, и они взяли в тиски его менталитет.

Как давно замечено, люди, твёрдо решившиеся на переезд в другую страну и реализовавшие этот сакральный замысел, становятся иными. Они начинают мыслить антонимами: «тогда – теперь», «там – здесь», «мы – они». Горизонты сужаются: жизнь большой страны кажется чуждой, а тесный круг родственников и друзей приобретает гипертрофированные черты. Мелкие бытовые подробности (кто куда переехал и чем кормил кошку) раздуваются, всё остальное редуцируется почти до нуля.

Европейский менталитет сквозит и в описании домашних животных. Повествуя о семейных котах, которые были отъявленными драчунами, прозаик специально акцентирует наше внимание на том, что, разнимая кошачью драку, он только отсовывает разъярённых зверей, ибо шлёпнуть кошку неполиткорректно и опасно: прознают «зелёные» и потянут истязателя в суд.

Да, Есенин тоже никогда не бил зверьё по голове, но что-то никто не слышал, чтобы поэт занимался стерилизацией домашних питомцев. А вот у лирического героя повести все его любимцы прошли эту жестокую экзекуцию. Правда, автор пользуется эвфемизмами: свозили к ветеринару, прооперировали, но суть остаётся всё той же. Вот и любимица Тигрушка была навсегда лишена радости материнства...

На страницах повести заболевшие любимые животные «гуманно» усыпляются по воле сердобольных хозяев. Потом о них говорится: он/она ушёл/ушла…

Можно было бы порассуждать о дряблом стиле повествования, многословных реверансах и манерных извинениях за отступления, но не хочется обижать автора.

В книгу вошла также повесть «История одной компании», критика о которой уже высказывалась. Это произведение написано в 1965-м и в большей степени соответствует названию серии. В аннотации, кстати, допущен ещё один очевидный ляп: говорится о «незаслуженно забытом переиздании», тогда как имеется в виду сама повесть. А вот будет ли забыто переиздание, покажет время.