Литературная Газета, 6553 (№ 20/2016)

В стране, просторной от потерь

В стране, просторной от потерь

Литература / Портфель ЛГ / Поэзия

Теги: Николай БАЙБУЗА

Моя малая родина – Сибирь, Алтай, город Барнаул, где я родился 29 мая 1946 года, где по своей воле прожил сорок один великолепный год, где напечатал первые стишки в краевой газете «Молодёжь Алтая» осенью 1969 года. Бережно благодарен своим литературным учителям: А.Н. Авдошенко, В.А. Сергееву и В.М. Нечунаеву, – не угробили ранней похвалой.

Двадцать пять лет прожил в Саратове, там же вступил в Союз писателей России; десять лет руководил поэтической студией «Азъ», издал более двадцати книг студийцев. Теперь живу в Подмосковье.

Пять книг моих стихов увидели свет на Алтае, в Поволжье и Москве.

Главные мои награды: Русское Слово – в стихах близких мне поэтов России; надпись на книге, подаренной мне при встрече с Юрием Поликарповичем Кузнецовым: «Николаю Байбузе с приветствием духа»; и – наследие моих украинских предков – тюркская фамилия, которую носил в ХVI веке гетман Украины Тихон Михайлович Бай­буза, нашедший покой в полтавской земле, ставшей родиной моего отца. В любом окружении помнил и помню я и о том, что я сын солдата, участника тех самых кровавых ржевских боёв в первую зиму той самой проклятой войны на земле, последствия от которой гнут Россию до сих пор.

Для меня помимо русской классики «точильными камнями» было и остаётся мастерство советских и российских поэтов: Леонида Мартынова и Семёна Кирсанова; Дмитрия Кедрина и Юнны Мориц; Сергея Маркова и Геннадия Русакова, Николая Тряпкина и Николая Дмитриева… Отдельно – слово славы русскому поэту Павлу Николаевичу Васильеву.

Самые лучшие мои произведения – сыновья.

Самая большая вина – перед матерью и отцом.

Самые светлые дни – с друзьями.

Самое бессильное чувство – от принудительного привнесения в русский язык «наглоязычных» неологизмов, практически меняющих государственный статус родного языка до бесправного положения военнопленного.

Самая опасная форма русофобии – низкорослые и бездарные стихи о России. О моей великой Родине – стране, просторной от потерь. С этими чувствами и провожаю семь десятков своих земных лет.

Николай БАЙБУЗА

МИР НЕ БЕЗ ДОБРЫХ ЛЮДЕЙ

Мир не без добрых людей.

Мало для них я смогу.

Жизни двухцветной моей

не пожелаю врагу.

Красное с белым миря,

серенькое проглядел…

Видел же, видел моря!

Лужи хвалить не хотел.

Библию и Коран

не отвергал отродясь.

Мало двуручных карал,

мало их втаптывал в грязь.

Вера стальная моя –

не Богородицы взгляд.

Вот и мои сыновья

молча мне в спину глядят.

…Тихо вчерашний злодей

в церкви пристроит свечу.

Верил и верю в людей –

из-под креста докричу.

* * *

Владимиру Фёдоровичу Бойко

…Снится и снится

всё чаще мне:

мечется,

не подавая голоса,

конь.

А путы на том коне –

из его же конского волоса.

БАНКЕТНЫЙ ЗАЛ

Не понять, что там за юбилей?

Всё понятно: поют «Журавлей».

Музыканты с насмешкой глядят:

для героев – дешёвый салат;

остаётся нетронут «Агдам»;

и шампанское – строго для дам.

Вот и первый тряхнул стариной:

«Где ж ты, «Люгер» мой именной!

Я бы в этих крыс тыловых –

всю обойму! За сахар и жмых…»

Не до плясок, на кой они ляд.

Вспомнят в Англии вдовий парад…

Пьют – не молча! – за Брест и за Ржев,

от казёнщины не разжирев.

Подари, гитарист, им вальсок!

Там у многих годочки – в песок.

Там и мразь, там и враг, там и друг…

Доктора магаданских наук.

Может, пешки. А может, и нет,

если выигрыш – весь белый свет.

Страшный выигрыш, чёрт бы побрал,

хряпнуть об пол казённый бокал!

Стоп, маэстро, «Ламбада» поздней.

«Журавлей», давай – «Журавлей».

МАЙ

Когда тяжёлым клювом коршун

латает грубое гнездо;

когда змея меняет кожу –

итожу прошлое незло.

Не из-за облачного рая

я видел: на краю земли,

с четвероногих мех сдирая,

на юг двуногие прошли.

Я в этой жизни мало стою,

банальный, в общем-то, сюжет.

Простор не станет пустотою,

пока замены сердцу нет.

В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЮРИЮ СИДОРЕНКО

Слава богу, чувствую пока:

над строкой не дрогнула рука –

это крёстный Север постарался,

научил чертям сшибать рога.

Но сегодня праздник! И в дому

друга я по-братски обниму.

Сок пшеничный будем пить по-русски –

и Полтаву вспомним посему.

Потому, что там начало нас

прогудел по свету тулумбас;

там чумак в глубокий след казацкий

соль веков рассыпал про запас.

Нам ничем помочь не сможет МИД;

память кровью предков закипит:

прапраправнук орендарьский правит,

над крапивным семенем дрожит.

Поучает, в кресле развалясь,

над горбатой ненькою смеясь.

Нас не вспомнят в православном гетто:

«Где же вы, Микола и Юрась?»

Там без нас каштаны зацветут,

там не нам по чарке поднесут.

А кому – уже не наше дело,

Там теперь и Цезарь свой, и Брут…

ДЛИННАЯ АМНИСТИЯ 1953 ГОДА

Полковнику В.М. Анисимкову, сибиряку

Амнистия плеснула нам свободы,

на бывших и не бывших разделяя.

Наглее стали хамы и уроды;

и стаей оставалась волчья стая.

Блестит апрель. Свобода – шире лужи.

Чифир бакинский покачнул бараки.

Конвой ремни затягивает туже.

Рвут поводки служебные собаки.

Зэка Москвы, Рязани и Казани…

СССР мне выдал детство с ними.

Мне в праве видеть их не отказали,

никто и права помнить не отнимет.

Бараки замолчать уже не в силе:

«СССР отстал от ноу-хау;

Берлин гвардейским мясом завалили;

не выкупили Ротшильды Дахау.

– Забудьте надзирателя-придурка.

– C опричниками Троцкого равняем!

– Прекрасен Моцарт!

Но канает «Мурка».

Вы, Фима, ноль – и с ломом, и с роялем.

– В Москву не пустят.

– Я артист эстрады!

– Как Агасфер, болтались бы по свету.

– Теперь фронтовикам вернут награды…

Хватило сил понять, что силы нету.

…чеченскую войну за двое суток

в сибирское приволье Сталин вывез».

Прощай, переселенец! Буду чуток –

ты книги мне давал читать на вырост.

Прощай, штрафник, я и тебя запомню:

ни слова не сказал о русских резко.

Ещё я захлебнусь холодной Обью

и вспомню капитана Маринеско.

Таджик на вышке выше флейт и скрипок.

Узбеку ППШ добавил веса.

Не скоро победит бушлаты «Рибок».

Не скоро немцев рассмешит Одесса.

Крик пролетел от вахты до барака:

«Не нужен я, а надзиратель нужен!»

«Якши, якши!» – мне слышится, однако

конвой ремни затягивает туже.

Ещё не раз – и жданно, и нежданно –

страну тряхнут указы про свободу;

и песни из бараков Магадана

войдут в Москву – погромно, с матом, с ходу.

Но день сиял! Распахивая дали,

оттаивал от злобы и от стужи.

В казарме бывшей школу открывали.

И голубь мира воду пил из лужи.

«ЛГ» поздравляет Николая Байбузу с юбилеем!