Литературная Газета, 6596 (№ 17-18/2017)

Я не видел войны, я родился потом

Я не видел войны, я родился потомВыпуск 4

Спецпроекты ЛГ / Литературный резерв / СВЕТ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: поэзия

Михаил Беагон,

Нижний Новгород

Моему деду

Что могу я поведать о времени том?

Войны я не видел – родился потом,

О ней только в детстве рассказывал дед,

Помню всё, как сейчас, но его уже нет.

Молодой лейтенант девятнадцати лет,

Получил он досрочно военный билет.

В новой форме, в петлицах по два кубаря

И надеждой, на то, что учили не зря.

Он мечтал, как вернётся в родное село,

Прослезится батяня, увидев его,

И заветных три слова для той, что ждала,

Скажет он, но в тот день объявили: война!

Он в атаке свирепой себя не щадил

И без страха за линию фронта ходил,

На приказ отвечая короткое: «Есть!»,

Защищая Отчизну и солдатскую честь.

С его слов я впервые узнал о войне,

Тайком примерял его китель себе,

И прямила мне спину весомость наград,

А в мечтах я сражался за Сталинград!

Что могу рассказать я о времени том?

Я не видел войны, я родился потом,

Мне о ней только в детстве

рассказывал дед.

Руслан Денишев,

Саратов

* * *

Мне дед сказал: «Смотри, не забывай

Про праздник наш Великий

и священный,

Из памяти своей ты не стирай

Тот долгожданный день

благословенный.

Я расскажу, и хоть ещё ты мал,

Зачем нам нужно помнить о Победе,

И поделюсь, как сам я воевал.

Наш разговор тебе не будет вреден.

Мне было 10 лет, ну как тебе сейчас,

Настигла нас беда совсем нежданно.

Июньский утренний

слегка туманный час

Разрывами война съедала жадно.

Под смертоносный гул

и дикий рёв моторов

Всё дальше вглубь страны

немецкий шёл сапог,

И за ордою этих серых мародёров

Повсюду оставались разрушение и смог.

И помню, в нашем доме старом

Разбило неимоверной силой крышу,

И за меня тупой снаряд ударом

Решил, что впредь родных я не увижу.

Судьба лишь одному

позволила спастись.

Я голодом и страхом был

к земле прижат,

Как вдруг из леса марш

и шум мотора донеслись.

Советский на руки поднял меня солдат.

С тех пор в душе моей сверкали

боль и месть.

Плитой гранитной лёг на сердце груз.

Судьбы страданий брошенных не счесть,

Но я не пал, ведь я не трус.

И порохом дыша, с солёными слезами

Я в выстрел каждый

вкладывал всю ярость

И видел, как фашисты

с мутными глазами

Ниц падали, так и не встретив старость.

И не осела пыль, едва лишь бой угас.

Бинты и воду я раненым носил,

И мне не нужен никакой приказ,

Спешил помочь солдатам

из последних сил».

На этом дедушка рассказ свой оборвал,

Глубокий вдох его печалью веял.

И лишь когда я старше стал,

Мне возраст весь туман

над смыслом слов развеял.

И честности своей ничуть не постыжусь.

Навечно в сердце все сохранил слова.

Своим я дедом и историей горжусь,

Молюсь за всех героев,

за всех сынов полка.

Григорий Романов,

Псковская область

Последний бой…

Событиям во Львове 9 мая 2011 года посвящается…

До рассвета 9 Мая ветеран проснулся с утра.

Внук спросил: «Ты куда, дед, собрался?» –

Мне на встречу с друзьями пора…

– Посмотри, дед, парад по телику,

в выходной дай поспать, старик.

Отоспимся, поедем на дачу,

всей семьёй устроим пикник.

Внуку дед ничего не ответил,

ордена пристегнул на пиджак,

Взял цветы и достал из серванта

аккуратно свёрнутый флаг.

– Мне друзьям поклониться нужно,

положить на могилу цветы,

Рассказать, что ценой их жизни

выжил я, твой отец и ты.

– Вижу спорить с тобой бесполезно, –

парень деду рукой махнул. –

Дверь захлопни, придёшь –

расскажешь, – повернулся к стене и уснул…

Два квартала дорогой привычной

прошагал ветеран, чуть дыша,

На скамейку присел сил набраться,

флаг достал, развернул не спеша…

Вспомнил, как майским днём

в сорок пятом штурмовал он

с друзьями Рейхстаг,

И свою боевую задачу:

«Водрузить на куполе флаг!»

Как его боевой товарищ, тот,

что с ним до Берлина дошёл,

Вдруг упал в двух шагах от Победы,

был шальною пулей сражён.

Прошептал: «Умирать обидно,

ты скупые слёзы утри,

Жизнь я отдал не зря,

над Рейхстагом

реет красное знамя, смотри…

А полотнище, пулей пробитое,

детям, внукам вели сохранять,

Чтоб страна, фашизм победившая,

могла жить и в веках процветать».

Встал старик, вдруг четыре парня

преградили на площадь путь:

«Убери свою красную тряпку,

про Советский Союз позабудь!»

Флаг хотели отнять у деда.

Только он на скамейку вскочил,

С криком: «Врёшь – не возьмёшь,

нацисты!» – алый флаг на ветру

распустил.

Ветераны стеной обступили старика,

сжимавшего стяг,

От летящих камней защитили,

от безумства вспыхнувших драк.

Подбежали омоновцы цепью,

молодцов запихали в фургон.

Ветеран сидел на скамейке,

и, казалось,

что дремлет он.

На лице застыло спокойствие…

Его встретил погибший друг.

И великое Знамя Победы всё ж

не выпустил воин из рук.

А приехавший врач со скорой

констатировал скупо: «Инфаркт.

Жаль нельзя записать в документах:

«Принял бой и погиб за флаг».

Наталья Труфанова,

Москва

У реки

Полной грудью дышала листва,

Нависая над лоном реки.

Очень хочется пить, да нельзя:

Тут же ветер подхватит шаги,

Разнесёт их на тысячу вёрст,

Он предатель – ему всё с руки.

Серебрился размашистый плёс,

Шли трёхсотые сутки войны.

Триста дней ты не видел свой дом –

Он всё так же стоит у реки,

Твоя мать накрывает на стол,

По привычке, опять на двоих.

Ей сказали, что сын не придёт,

Он остался лежать у реки

Под раскидистой сенью берёз

На трёхсотые сутки войны.

Ей сказали, но что ей слова?

Кто словам доверяет всерьёз?

Полной грудью дышала листва.

Серебрился размашистый плёс...