Ливонская война

1. Русское государство накануне Ливонской войны

В отличие от стран Западной Европы, где процесс образования централизованных государств в общем по времени совпал с процессом ликвидации феодализма и складывания наций, в России, как и в других странах Восточной Европы, процессы эти развивались не одновременно, не совпадали по времени друг с другом. В странах Восточной Европы, еще не вступивших на путь капиталистического развития, в которых капитализм только зарождался, «интересы обороны от нашествия турок, монголов и других народов Востока требовали незамедлительного образования централизованных государств, способных удержать напор нашествия. И так как на востоке Европы процесс появления централизованных государств шёл быстрее процесса складывания людей в нации, то там образовались смешанные государства, состоявшие из нескольких народов, еще не сложившихся в нации, но уже объединённых в общее государство»[1].

Процесс образования смешанного, многонационального Русского централизованного государства начался еще в XV в. на основе экономического развития русских земель и был ускорен наличием серьезной внешней опасности — необходимостью борьбы с татаро-монгольским игом. Образование Русского централизованного государства происходило на феодально-крепостнической основе. Более того, образование централизованного государства способствовало усилению феодально-крепостнического строя. Тем не Менее процесс образования централизованного государства явился благоприятным условием для дальнейшего экономического и культурного прогресса объединенных в рамках единого государства русских и нерусских земель. Образование централизованного государства являлось также непременным условием успешного исхода борьбы входивших в состав Русского государства народов против угрозы иноземного нашествия.

Борьба центральной власти с крупными землевладельцами, отстаивавшими строй феодальной раздробленности, совпадала с интересами растущего русского города, благоприятствовала подъему городов, развитию в стране товарно-денежных отношений. Уже в конце XV — первой половине XVI в. в руках крупных землевладельцев — духовных и светских (бывших независимых князей) феодалов оставалась лишь небольшая часть городов. Основная масса русских городов находилась в непосредственном подчинении у центральной великокняжеской власти. Московские великие князья последовательно проводили политику собирания под свою власть русских городов, оказывали поддержку развитию посадов, используя их как источник больших финансовых поступлений в великокняжескую казну.

Рост русских городов в XV — первой половике XVI в. происходил на основе быстро продвигавшегося в это время процесса общественного разделения труда, на основе достигшего новых серьезных успехов процесса отделения ремесла от сельского хозяйства. В результате развития мелкого ремесленного производства росли старые города. На базе развития крестьянской промышленности возникали новые города, выраставшие из торговых сел, чаще всего расположенных вблизи больших торговых дорог и водных путей. В таких селах появлялись дворы крестьян, отказывавшихся от пашни для того, чтобы заниматься ремеслом и торговлей. Кузнецы, гончары, плотники, бочары, кожевники, портные, седельники и т. д. составляли основную массу ремесленного люда в таких вновь возникавших городских центрах.

Ремесленное производство в XVI в. отличала быстро развивавшаяся дробность специализации. В Москве, например, из числа ремесленников-металлистов выделялись специалисты по изготовлению отдельных предметов — ножевщики, замочники и т. д. То же явление наблюдалось и в других отраслях ремесленного производства. Появлялись специалисты по изготовлению не только отдельных предметов, но и даже отдельных частей и деталей их. Широкое распространение имела работа из материала заказчика. Вместе с тем, однако, ремесленники производили и на рынок.

Основная масса ремесленников производила предметы широкого потребления. Иногда ремесленники объединялись в артели. Известны артели плотников, приходившие на работу в Москву из отдаленных окраин Русского государства. Большинство же ремесленников работало в одиночку. В некоторых из ведущих отраслей производства ремесленники эксплуатировали чужой труд. Хозяева кузниц, например, использовали труд наемных рабочих. Применение наемного труда в ремесле и торговле купцами и состоятельными ремесленниками при господствующем феодальном характере производственных отношений тесно переплеталось с внеэкономическим принуждением. Самой широкой формой эксплуатации чужого труда было ученичество. В ученики принимали обычно малолетних.

Положение рабочих и учеников было очень тяжелым. Глубокие противоречия существовали между верхушкой и состоятельными слоями посада и городскими низами.

Хотя в основе производства русских городов первой половины XVI в. по-прежнему оставалось ремесло, но все же уже в это время появились первые крупные промышленные предприятия. Предприятия эти имели мануфактурный характер. Такие предприятия были, например, в Москве, все более приобретавшей значение экономического центра страны. Древнейшей русской мануфактурой являлся Пушечный двор, основанный при Иване III в конце XV в. В XVI в. Пушечный двор успешно обслуживал военные нужды государства. Показателем появления первых зародышей новых капиталистических элементов было применение, пусть еще в очень ограниченных размерах, вольнонаемного труда на крупных предприятиях специализированного характера, связанных с солеварением, металлургией, оружейным, рудным и поташным делом. Регулярно получали государево жалование мастера в Серебряной палате, специальной мастерской, обслуживавшей потребности московского двора.

Появление некоторых элементов новых производственных отношений было тесно связано с ростом городов, с ростом товарно-денежных отношений. Городские ремесленники снабжали предметами своего производства не только население самих городов. Существовавшие издавна связи города с его непосредственной сельскохозяйственной округой быстро росли и укреплялись. Укреплялись и росли связи между отдельными городами и тяготевшими к ним сельскохозяйственными округами. Укрепление экономических связей между отдельными городами и областями являлось предпосылкой зарождения всероссийского рынка. В центре выросших торговых и экономических связей, развивавшихся между отдельными районами страны, стояла столица — Москва. Ее торговые люди поддерживали оживленные сношения с различными городами Русского государства. Росту торговых оборотов городов содействовало также укрепление торговых связей Русского государства со странами Западной Европы и Востока.

Рост русского города оказал глубокое влияние на развитие русской деревни, на крестьянское хозяйство и хозяйство феодалов. Изделия городского ремесла успешно конкурировали с изделиями деревенской промышленности. Прямым показателем этого были многочисленные в конце XV — начале XVI в. случаи отпуска феодалами холопов-ремесленников на свободу. Феодалам выгоднее было приобретать необходимые им ремесленные изделия непосредственно на городском рынке. Вместе с тем, с ростом городов значительно увеличился спрос на городских рынках на продукты сельского хозяйства и на сельскохозяйственное сырье. Крестьянин имел возможность реализовать часть сельскохозяйственных продуктов на городском рынке и приобрести там же необходимые для хозяйства городские изделия. Все более тесно связывалось с городским рынком феодальное хозяйство. Феодал и его окружение обращались на городской рынок, покупая предметы домашнего обихода, оружие, предметы роскоши. Чем теснее связывалось феодальное хозяйство с городским рынком, тем энергичнее оно втягивалось в сферу товарно-денежных отношений, тем большую заинтересованность обнаруживали феодалы в деньгах. Только на деньги могли они приобрести на рынке необходимые им изделия городского ремесла и дорогие иноземные товары. В условиях централизованного государства у феодалов исчезал такой источник дохода, как прямой грабеж соседних феодальных владений и их крестьян. Единственный надежный источник увеличения своих доходов феодал видел в увеличении феодальной ренты, в усилении эксплуатации крестьян. Первоначально тенденцию к росту проявила денежная рента. Феодалам казалось выгодным получать с крестьян прямо деньги. Рост денежной ренты, наряду с которой сохранялись и другие повинности крестьян, обусловленный развитием городов, в свою очередь, способствовал росту товарно-денежных отношений. Зачастую крестьянин был вынужден продавать на рынке в городе продукты за счет сокращения своего собственного потребления. Крестьяне везли на городской рынок хлеб, скот, птицу, сало, масло и сельскохозяйственное сырье — лен, кожу и т. д.

Значительное расширение сферы товарно-денежных отношений не означало, однако, зарождения в стране капиталистического уклада. Известно, что товарное производство может привести к капиталистическому производству, если в обществе возникнет частная собственность на средства производства, а рабочая сила выступит на рынке в качестве товара, покупаемого и эксплуатируемого капиталистами-предпринимателями. Капиталистическое производство возможно только при наличии системы эксплуатации капиталистами наемных рабочих.

Между тем именно этих условий не было в России в XV–XVI вв. В основе господствующего в стране способа производства лежала феодальная собственность на землю. Основными производителями материальных благ были феодально-зависимые крестьяне в деревне, мелкие ремесленники в городе. Используя внеэкономическое принуждение, феодалы эксплуатировали труд крестьянства. Поэтому в русских условиях XVI в. товарное производство могло только обслуживать феодализм. В результате развития товарно-денежных отношений произошло даже укрепление феодального строя в его самой жестокой форме — крепостничестве. При существовавшей в такой аграрной в целом стране, как Россия, дороговизне денег феодалы не имели возможности значительно повышать денежные платежи крестьян и увеличивать таким образом степень эксплуатации крестьянства. Гораздо больший простор для феодалов давала в этом отношении отработочная рента — барщина. С XV в. происходило заметное увеличение барской запашки и рост барщины. К концу XVI в. барщинная система эксплуатации в основном получила преобладание в Русском государстве, прежде всего в южных районах страны. Заводя вновь или значительно увеличивая за счет крестьянских земель барскую запашку, феодалы принуждали крестьян обрабатывать ее, используя свой крестьянский инвентарь. Помимо работы на барском поле, крестьянин обязан был выполнять и ряд других отработочных повинностей. Особенно тяжелой для крестьян была обязанность предоставлять феодалу транспортные средства — подводы. Повинность эта нередко надолго отрывала крестьянина от своего хозяйства.

Увеличивая барскую запашку, феодалы стремились выступать непосредственно сами или через торговцев-посредников в качестве продавцов сельскохозяйственных продуктов и сырья на городском рынке.

В России, как и в других странах Европы, расположенных к востоку от Эльбы, переход к отработочной ренте сопровождался резким ухудшением экономического и правового положения феодально-зависимого крестьянства. Феодалы были заинтересованы в том, чтобы обеспечить свои хозяйства максимальным количеством крепостных рук. Они повели ожесточенное наступление на крестьянское право выхода, усиливали борьбу против бегства крестьян. К концу XVI в. в связи с утверждением барщинной системы эксплуатации крестьянства происходит оформление крепостного права. Фактические крепостнические отношения, существовавшие до этого в деревне, превращаются в отношения, санкционированные законом. В юридическом оформлении феодально-крепостнических отношений была заинтересована прежде всего дворянская прослойка русских феодалов.

Резкое ухудшение экономического и юридического положения крестьянства, закабаление и превращение в крепостных феодалами многочисленных, ранее лично свободных категорий населения вело к резкому обострению основного классового антагонизма в русском феодальном обществе — между крепостными, с одной стороны, и феодалами-землевладельцами — с другой.

Изменения, происходившие в базисе русского феодального общества, находили свое отражение и в области феодальной надстройки, прежде всего, в государственном строе страны. В свою очередь надстройка активно помогала своему базису оформиться и укрепиться. Ярким примером такого взаимодействия надстройки и базиса являются события XVI в. — время энергичного развития в стране товарно-денежных отношений и перехода к барщинной системе, время быстрого укрепления централизованного Русского государства и завершения в конце века в связи с политическим торжеством дворянства процесса оформления крепостного права.

«Объединение более значительных областей в феодальные королевства, — указывают К. Маркс и Ф. Энгельс, — было потребностью как земельного дворянства, так и городов. Поэтому повсюду во главе организации господствующего класса — дворянства стоял монарх»[2]. В борьбе с феодальной раздробленностью центральная королевская или великокняжеская власть играла прогрессивную роль. «Она была представительницей порядка в беспорядке, представительницей образующейся нации в противоположность раздроблению на бунтующие вассальные государства. Все революционные элементы, которые образовывались под поверхностью феодализма, тяготели к королевской власти, точно так же как королевская власть тяготела к ним»[3].

Процессы, происходившие в экономическом строе русского феодального общества XVI в., определяли интенсивность развивающейся политической централизации страны. В первой половине XVI в. в России процесс политической централизации страны происходил в форме складывания сословной монархии. В России, как и в ряде других стран Европы, сословная монархия являлась важным этапом в развитии процесса централизации, была подготовительным этапом к значительно более полной централизации страны, связанной с установлением строя абсолютной монархии.

Русское централизованное государство XVI в. было феодально-крепостническим государством. Складывающаяся сословная монархия являлась аппаратом принуждения в руках класса феодалов против феодально-зависимого крестьянства. Поэтому в укреплении центральной государственной власти были заинтересованы прежде всего широкие массы феодалов — мелкие и средние землевладельцы— дворяне. Сильная государственная власть была для них лучшей гарантией успеха происходившего феодального наступления на крепостное крестьянство, орудием подавления обострившейся в результате резкого ухудшения экономического и юридического положения крестьянства классовой борьбы крепостных против феодального гнета.

Но укрепление центральной государственной власти не могло не задевать политических интересов крупного боярского и княжеского землевладения, политических привилегий «дерзкой аристократии», «крамольных бояр», по выражению А. И. Герцена, которые цепко держались за порядки феодальной раздробленности. В своей борьбе с крупными феодалами центральная власть могла опереться на широкую поддержку дворянства, не только заинтересованного в ликвидации боярско-княжеского засилья на местах, но и вступившего в конфликт с боярством на почве борьбы за крепостных крестьян, за феодальную ренту. Вполне естественно поэтому, что процесс складывания сословной монархии в России, процесс политической централизации страны происходил в условиях борьбы между двумя основными группировками господствующего класса — боярством и дворянством. Однако в борьбе с крепостным крестьянством и городскими низами обе прослойки феодалов выступали единым фронтом. Их объединяли единые классовые интересы. Обстоятельство это определяло возможность временных соглашений, компромиссов между ними.

Поддержку центральной великокняжеской власти в ее объединительной политике централизации страны оказывали города — городские торгово-ремесленные посады. Особенно важной являлась поддержка крупнейшего города страны — Москвы.

Сопротивление объединительной политике великокняжеской власти оказывала только небольшая группировка торгово-ремесленного населения в таких городах, как Новгород Великий, Псков, Тверь. Это были в основном крупные купцы, связанные главным образом с транзитной торговлей и не заинтересованные в централизации страны. Усиление центральной власти ущемляло их экономические и политические интересы. Эти немногочисленные представители торгового люда и тесно связанные с ними группы посадского населения в некоторых городах являлись естественными союзниками реакционного боярства.

Политика централизации страны, проводимая великокняжеской властью в интересах дворянства при поддержке городов, достигла серьезных успехов во второй половине XV в. и первой трети XVI в. Однако основы экономического и политического могущества крупных феодалов не были тогда еще решительно подорваны. В руках реакционных князей и боярства оставался огромный земельный фонд. Лишившись политической независимости, бывшие удельные князья, а также нетитулованные бояре сохраняли в своих вотчинах важнейшие прерогативы политической власти, пользовались широкими иммунитетными правами. Великокняжеские чиновники не имели права въезда в боярские и княжеские вотчины. В своих вотчинах крупные феодалы содержали собственные отряды войск, имели свои дворы и правительственные учреждения, собирали с подвластного населения налоги, вершили суд и раздавали земли в поместья. В состав княжеских вотчин входили иногда укрепленные города. После смерти Василия III (1505–1533) в стране остались еще и удельные князья, его братья — Юрий Дмитровский и Андрей Старицкий.

После смерти в 1538 г. великой княгини Елены Васильевны Глинской, бывшей регентшей при малолетнем Иване IV, позиции крупных феодалов настолько усилилась, что в стране начался в полном смысле слова разгул боярско-княжеской реакции. Оказавшиеся у кормила государственной власти боярские группировки пытались вернуть Русское государство к порядкам феодальной раздробленности.

Боярская реакция вызывала сопротивление со стороны дворянства и горожан. От боярского произвола жестоко страдали не только дворяне и посадские верхи. Больше всего страдали от него феодально-зависимое крестьянство и городские плебейские массы.

Успеху княжеско-боярской реакции много способствовала политическая незрелость и организационная слабость дворянской прослойки класса феодалов. После смерти Василия III она лишилась своего естественного руководителя и стала жертвой более политически организованного противника — боярства. Только к концу 40-х годов XVI в. русское дворянство вновь обрело себе руководителя в лице достигшего совершеннолетия Ивана IV, страстного сторонника сильной центральной власти и убежденного противника боярского произвола. Принятие в 1547 г. Иваном IV царского титула не только подчеркивало выдающееся место Русского государства в системе европейских государств (титул царя соответствовал титулу императора, стоявшего выше королей), но и предполагало серьезные изменения во внутренней политике правительства.

Однако дворянство не было еще достаточно сильно и организованно для того, чтобы немедленно перейти в наступление против боярской реакции. После коронации Ивана IV у власти продолжала оставаться реакционная боярская группировка, возглавляемая Глинскими. Конфликт между двумя группировками господствующего сословия грозил растянуться на очень долгий срок. Только активное вмешательство в политическую жизнь народных масс ликвидировало эту страшную для Русского государства перспективу.

Решающее значение имело выступление народных масс в столице. Неурожай, увеличение налогов, а затем огромный пожар, лишивший многих жителей Москвы крова, послужили непосредственным толчком к вооруженному выступлению народных масс против боярского правительства в июне 1547 года. Народный гнев обрушился прежде всего на Глинских. Князь Ю. В. Глинский был убит. Двор Глинских был разгромлен. Сам царь не чувствовал себя в безопасности в столице. Аналогичные выступления народных масс имели место и в других частях Русского государства. Волнения происходили не только в городах, но и в сельских местностях страны.

Несмотря на то, что правительству удалось подавить вооруженное выступление народных масс, их борьба нанесла сильный удар по боярско-княжеской реакции. После событий 1547 г. не могло уже быть и речи о сохранении того положения в государстве, при котором политическая власть оказывалась безраздельно в руках реакционного боярства. Правительство Глинских пало. Боярство само должно было искать соглашения с дворянством, тоже напуганным поднявшейся волной антифеодальных народных движений. В страхе перед народными массами обе враждующие группировки феодалов искали соглашения друг с другом, компромисса. Не прекратившиеся и после 1547 г. антифеодальные выступления народных масс укрепляли боярство и дворянство в этом настроении. В известной мере относительная прочность компромисса между боярством и дворянством была обусловлена и недостаточной степенью политической организованности дворянства, что открывало возможность для попыток наиболее реакционных групп боярства при первом же удобном случае вернуться к положению, существовавшему в 30-х — первой половине 40-х годов.

В целях политической консолидации всех прослоек класса феодалов в феврале 1549 г. был созван в царских палатах в Москве земский собор, так называемый «собор примирения», в котором принимали участие представители духовенства, боярства и дворянства. Тем же целям в основном служил созыв церковного «Стоглавого» собора в феврале 1551 г. «Стоглавый» собор утвердил новый Судебник.

Оба собора были тесно связаны с проведением реформ, направленных на укрепление централизованного Русского государства. Конкретным проведением этих реформ в жизнь руководило новое правительство — так называемая «Избранная рада», являвшаяся правительством компромисса между боярством и дворянством. Компромиссный характер нового правительства отчетливо виден и по его составу. Во главе «Избранной рады» оказались думный дворянин А. Ф. Адашев, происходивший из незнатного дворянского рода, и священник придворного Благовещенского собора Сильвестр. Ни тот, ни другой не были сторонниками решительного разгрома боярства и искали союзников среди родовитой знати. Наиболее дальновидные представители боярства, признававшие перед лицом подымающегося антифеодального движения народных масс необходимость уступок дворянству и укрепления центральной власти, примкнули к Адашеву и Сильвестру и приняли участие в деятельности «Избранной рады». В их числе были князья Д. И. Курлятев, Д. Ф. Палецкий, М. И. Воротынский, И. Ф. Мстиславский, тогда еще очень молодой А. М. Курбский и некоторые представители нетитулованного московского боярства.

Реформы 50-х годов XVI в., проводимые правительством «Избранной рады», соответствовали в основном интересам дворянства и были направлены на укрепление аппарата центральной власти. Эти реформы вызывали ожесточенное сопротивление крайне реакционных групп боярства. Когда в марте 1553 г. царь Иван Грозный тяжело заболел, реакционное боярство попыталось произвести государственный переворот. Боярские заговорщики хотели устранить от наследования престола четырехмесячного сына Грозного царевича Дмитрия и возвести на престол двоюродного брата царя Владимира Андреевича Старицкою. Боярский «мятеж» 1553 г. был быстро ликвидирован. Но уже в 1554 г. был раскрыт заговор князей Лобановых-Ростовских. Следствие показало, что заговорщики стремились опереться в борьбе с центральной властью на враждебную Русскому государству Литву. События 1553 и 1554 гг. позволили Ивану Грозному укрепить курс на дальнейшую политическую централизацию государства. Одной из важнейших реформ, проведенных правительством компромисса, была судебная реформа, ограничившая суд кормленщиков, являвшихся обычно представителями знатнейшего боярства. Согласно указу 1549 г. дети боярские были освобождены от суда наместников и подчинены центральным судебным органам. Дети боярские получили право суда над своими крестьянами, за исключением случаев особо важных уголовных преступлений (убийство, разбой). Тем самым мелкие землевладельцы были уравнены в правах с представителями крупного землевладения. Издание в 1550 г. нового Судебника и выработка формуляра уставной земской грамоты подготовляли отмену системы наместнического управления и кормлений и замену ее выборными земскими органами местного управления. Отмена кормлений была проведена в 1555 г., после ликвидации боярского «мятежа» 1553 г. и раскрытия заговора Лобановых-Ростовских. С этого времени судом и сбором податей ведали избираемые посадскими людьми и черносошными крестьянами «излюбленные головы» или «старосты», при которых находились выбранные из состоятельных слоев населения целовальники (земские судьи) и «земские дьяки». В ведении старост и земских судей находилось только тяглое население. Крестьяне, принадлежавшие частным владельцам, подлежали суду своих феодалов. Служилые землевладельцы судились центральными судебными органами.

Другой важнейшей реформой была реорганизация правительственного аппарата, серьезно упрочившая авторитет центральной власти в стране. В 50-х годах оформляются центральные правительственные учреждения, ведавшие как внутренними, так и внешними делами государства — приказы с постоянным штатом дьяков. Основные приказы были оформлены именно в это время.

Проведение церковной реформы преследовало цель консолидации сил духовных феодалов при одновременной частичной секуляризации церковных земель в пользу дворянства. Вторая задача фактически не была разрешена. Были только приняты меры к прекращению быстрого роста церковного земельного фонда за счет земельного фонда светских феодалов. Зато другие мероприятия — создание единого пантеона русских святых, унификация обрядов и культа — способствовали укреплению православной церкви как надежного оплота феодального строя. В основном в интересах дворянства проводилась военная реформа. В середине 50-х годов было издано уложение, которое определило зависимость размеров службы служилых людей от величины их земельных окладов. Вотчина и поместье были уравнены в правах по отношению к военной службе. Считалось, что с каждых 100 четвертей (четверть около половины десятины) хорошей земли на службу должен был являться одни конный воин в полном вооружении. Военная служба была пожизненной и наследственной. Учет военных сил проводился на периодически устраиваемых смотрах дворян по уездам.

Последовательное проведение в жизнь этой военной реформы упиралось в недостаток годных для передачи в поместья дворянам земель. В 50-х годах XVI в. государственный земельный фонд и земельный фонд, находившийся в руках дворян, фактически не выросли за счет боярских и церковных земель.

Одной из важных реформ было испомещение (предоставление поместий) вокруг Москвы в 1550 г. 1071 детей боярских. Эта «избранная тысяча» должна была стать верной опорой царской власти.

В результате военных реформ 50-х годов Русское государство располагало 100-тысячной дворянской конницей.

Одновременно были приняты меры к созданию постоянных пехотных частей. Было создано стрелецкое войско, первоначально насчитывавшее 3 тысячи человек и разделенное на 6 «приказов» (полков) по 500 человек в каждом. В дальнейшем численность стрелецкого войска значительно возросла. Стрельцы были вооружены пищалями (гладкоствольные ружья) и бердышами. Больших успехов достигла в описываемое время и русская артиллерия. Русское государство располагало не только большими предприятиями по изготовлению пушек, ядер и пороха, но и хорошо обученными многочисленными кадрами артиллеристов. Во второй половине XVI в. в русской артиллерии было введено очень важное техническое усовершенствование. Пушки начали ставить на лафеты, что позволило успешно применять артиллерию в полевых боях. На очень высоком уровне находилось в то время русское военно-инженерное искусство. Русскими военными инженерами была разработана весьма эффективная новая система инженерного обеспечения атаки крепостей. В этих целях создавались перед осажденными крепостями специально оборудованные плацдармы для атаки, строились опорные пункты и подступы. Русские военные инженеры обладали высоким искусством обороны городов и крепостей, прекрасно владели техникой минно-подрывных работ. Достижения в области военно-инженерного искусства должны были сыграть особенно важную роль в годы Ливонской войны, в ходе которой задачи атаки и обороны крепостей имели большое значение.

Успехи русского военно-инженерного искусства в большой мере опирались на громадный, веками накопленный русскими инженерами опыт градостроительства.

Таким образом, к концу 50-х годов XVI в., накануне Ливонской войны, Русское государство являлось могущественнейшей военной державой в Европе. Современники-иностранцы могли с полным правом называть Грозного сильнейшим из европейских государей. Возросшей силы Русского государства опасались даже в Стамбуле, при дворе султана, грозы Германской империи. Вместе с тем в результате реформ 50-х годов Русское государство значительно окрепло, достигло значительно более высокой степени политической централизации, чем когда-либо прежде. Последнее не исключало, однако, того, что внутри Русского государства существовали условия, способные серьезно ослабить и затормозить его военные усилия.

Правительство «Избранной рады» в своей политике реформ в значительной степени отражало интересы дворянства. Дворянский характер реформ «Избранной рады» хорошо заметен на примере Судебника 1550 г. Идя навстречу мелким и средним землевладельцам-феодалам, Судебник подтвердил, что крестьяне имеют право выхода только в Юрьев день. При этом была повышена плата за так называемое «пожилое», следуемая феодалу с крестьянина. В случае ухода осенью крестьянин должен был заплатить дополнительно еще 2 алтына «за повоз», в счет отбываемой зимой повозной повинности. Постановление Судебника преследовало цель прекратить уход крестьян из дворянских поместий в вотчины бояр, князей и монастырей.

При всей своей продворянской направленности деятельность «Избранной рады» была противоречивой. Противоречия эти выражались прежде всего в том, что реформы в интересах дворянства и отчасти посада осуществлялись руками бояр и близких к ним по образу мыслей лиц. Противоречия эти заключались, далее, в том, что расширение политических прав дворянства в ущерб привилегиям феодальной знати, укрепление экономических основ дворянского землевладения происходили без сколько-нибудь серьезного подрыва экономической базы боярской реакции — крупного землевладения бояр и князей. Противоречия эти обусловливались в конечном итоге тем, что конфликт между дворянством и поддерживавшими его социальными верхами посада и боярством не был разрешен в 50-х годах XVI в. Он был только временно смягчен. Экономическое укрепление дворянского землевладения и политическая консолидация дворянства подготавливали переход дворянства в решительное наступление на крупных феодалов, которые, как это с полной очевидностью показали события 1553 и 1554 гг., должны были оказать отчаянное сопротивление политике дальнейшей централизации страны и подрыва их экономического могущества. При таких обстоятельствах резкое обострение конфликта между боярством и дворянством было неизбежно. В случае тяжелой и длительной войны это обострение внутриклассового конфликта между двумя группировками феодалов должно было оказать самое отрицательное влияние на развитие военных событий. Тяжелая и длительная Ливонская война не была, таким образом, подготовлена предварительным решительным политическим и экономическим разгромом реакционного боярства.