Ловушка для дураков

Глава 20

Валерия Стрелецкая, подбирая ноты, аккомпанировала себе на рояле и негромко напевала. Она была дома одна. Дашка вот-вот должна вернуться из школы.

Она любила такие минуты, когда могла пробовать голос, могла, дурачась, запеть что угодно, сфантазировать, рассмеяться, выругать себя. Раньше она не переносила ни одной минуты одиночества. Она боялась оставаться дома одна, у нее появлялись навязчивые идеи, одна страшнее и нелепее другой. Только когда появлялась Дашка, успокаивалась. Лера была похожа тогда на человека, которого одолел смертельный недуг, а он продолжает через силу жить и что-то делать.

Как изменилась ее жизнь с тех пор!

Она ничего не забыла. Это был очень тяжелый период в ее жизни. Кузя, руководитель вокально-инструментального ансамбля, с которым она была знакома давно, не уставал ей твердить, что она Бога гневит своим унынием. Он помогал ей, как мог, и поддерживал, когда она перебивалась жалкими подработками.

В то время Лера радовалась каждому платному выступлению. Гонорары были небольшие, но они давали возможность жить, покупать продукты, платить кварплату.

Кузя, сам без постоянного места работы, всегда что-то придумывал, с кем-то договаривался, тащил ребят то в один конец Москвы, то в другой. Лера пела в небольших кинотеатрах перед сеансами, когда туда еще ходил народ, потом это стало совсем невыгодно. Выезжали работать в подмосковные дома отдыха, выступали на вечерах.

Она не всякий раз могла принимать участие в загородных поездках. Иногда ансамбль по договоренности должен был выступать два дня подряд, возвращаться в Москву ночью не имело смысла, удобнее ночевать в санатории или доме отдыха, а Лере нужно было домой, к маленькой Дашке.

Музыканты сердились, когда из-за нее приходилось ломать программу. Лера, чувствуя себя виноватой, твердила Кузе, чтобы он нашел другую солистку.

Он не соглашался. Ему в большинстве случаев удавалось гасить конфликт.

— Ничего, Лерок, все уладится, не бери в голову.

Но улаживалось все очень трудно.

На какое-то время с вокально-инструментальным ансамблем пришлось расстаться. Наступили совсем черные времена. Она привыкла к ребятам, к Кузе, знала, что тот не обманет, не подставит.

Ушла она сама, потому что не хотела подводить ребят.

У Кузи была договоренность с одним деятелем, толстым маленьким мужичонкой, который имел некоторый вес в шоу-бизнесе и взялся устроить им небольшое турне. Раскручиваться никому не известному ансамблю дело очень тяжелое. Ребята хватались за каждую возможность. Все шло хорошо, пока этот деятель не положил глаз на Валерию.

Они ужинали в тот вечер все вместе после выступления.

— Мимо меня ни одна солисточка не проскочит, — спьяну хвастался толстяк, ухватив короткими пальцами-сардельками длинную изящную ножку фужера с шампанским.

При этом он посматривал на Валерию, давая понять, что слова адресованы ей.

— В обиде никто не будет, — похохатывал он, масляными глазками ощупывая фигурку певицы. — Лерочка, давайте с вами на брудершафт выпьем! Будешь умничкой, с людьми сведу, такой клип сделаем, звезды потускнеют. С твоим голосом… — Он икнул и потянулся к ней сальными губами.

Лера вскочила.

— Голова разболелась, пойду к себе в номер.

Она на негнущихся ногах покинула зал ресторана.

— Дикая она у вас. — Толстяк зло посмотрел вслед уходящей певице. Ее сопротивление только раззадорило его. — Под меня и не такие ложились, лишь пальцем помани. За счастье почитали, — рассмеялся он. — Ничего, обтешется.

Она не обтесалась. Плакала ночью от бессилия. Ну почему, почему она должна спать с этим хомяком?! От ненависти она молотила кулаком по подушке.

Она не ангел. В ее жизни после развода с мужем были мужчины. Но когда на тебя показывают пальцем, как в магазине, и говорят: вот эту самую заверните и принесите в номер, чтобы постель грела, а ты при этом понимаешь, что у тебя нет права выбора, — становится невмоготу. Успех, возможность пробиться?.. Зачем это нужно, если приходится платить такую цену? Она представила пальцы-сардельки, которые ее будут лапать по-хозяйски за все места, и ее чуть не вытошнило. Она живая! Она не может ложиться на спину и задирать ноги перед каждым сексуально озабоченным похотливым ублюдком.

Наутро был разговор с Кузей.

— Извини, но я не могу. Вам придется гастролировать без меня. Все очень просто: не ложусь под этого деятеля, срываю всем поездку. Будет справедливо, если пострадаю одна я. Поэтому…

Она заплакала от обиды и несправедливости. Сколько сил было положено на то, чтобы уговорить тетку Нину присматривать все это время за Дашкой!

— Ты думаешь, он поможет с клипом? — спросила она.

— Не знаю, обещал…

— Кузя, он обманет тебя. Это такая гнида… Вас никого не было, когда он ко мне подвалил, болтал всякую гадость спьяну. Ты не думай, я не со зла наговариваю. Со мной вопрос решен, он тебя и ребят обманет, не доверяй ему.

Потом Кузя метался по этажу в поисках сердечного лекарства. Он сидел у нее в номере и виновато смотрел на уткнувшуюся в подушку Валерию.

— Лер, мы все же попробуем.

Она кивала головой: конечно, солистку найти не поздно, да еще под такую перспективу.

— Я тебя понимаю, — вздыхал Кузя. — С такими сволочами иногда приходится иметь дело.

— Нет, не понимаешь, — взорвалась она. — Это не тебя будут валить в постель и пьяненько похлопывать по голой заднице. Ну-ка, девка, шевелись. Дышать перегаром тоже будут не на тебя. Для вас что певичка, что блядь, одно и то же.

— Лера, Лера, я-то здесь при чем?

— Как же мне все это надоело! — рыдала Валерия в голос.

Потом она извинялась перед разобиженным Кузей. Он действительно был не виноват.

— Валерия, — торжественно сказал он. — Я уверен, ты будешь петь. Нас еще всех за пояс заткнешь. Ну что же делать, если у мужиков, которые видят тебя, слышат, как ты поешь, сразу просыпаются нормальные инстинкты? У каждого в меру своей воспитанности. Так что ты на этого пузыря обижаться не должна.

— Спасибо я ему должна сказать, — фыркнула Лера.

Кузя умел успокаивать даже тогда, когда это казалось невозможно сделать.

— У тебя тоже просыпаются инстинкты? — подозрительно спросила она.

— А то как же, — улыбнулся Кузя.

— Врешь! — Лера всхлипывала, вытирая нос.

— Ну вру, вру. Все уладится. Я так и вижу тебя в большом концертном зале на сцене. Ты поешь, и твой голос заполняет все пространство. Все, замерев, слушают тебя. А потом — цветы, я знаю, как ты любишь цветы. Ты прячешь в букетах разгоряченное лицо. У тебя может быть большое будущее.

— Фантазер ты, Кузя, — сквозь слезы улыбнулась Валерия. — Ты правильно сказал: может быть. А может и не быть. Но все равно, спасибо, ты — добрый фантазер.

— Насчет доброты, хорошо напомнила. — Он порылся в карманах и протянул ей деньги. — В долг.

— Я не возьму.

— Возьмешь как миленькая. Сама говорила, что с финансами трудно. Да ты не переживай, — подмигнул он. — Я у тебя с процентами получу.

— Ага, только когда.

Интуиция не подвела Стрелецкую, шоумэн, сулящий несбыточное, оказался мыльным пузырем. Он подвел Кузю, обманул ребят, группа оказалась на грани распада из-за этого деятеля. Сколько потом таких мыльных пузырей видела Валерия! Среди них попадались настоящие мошенники, талантливые и умные.

Она выступала со многими ансамблями. Это был очень нелегкий, а иногда и по-настоящему тяжелый хлеб. Кто придумал, что у артистов легкая жизнь? Иногда ей хотелось выть от безысходности. Мыть общественные туалеты на вокзале — меньше дерьма увидишь, чем здесь. Она видела, как ломаются и ожесточаются люди. Как спиваются и опускаются, видела тоже. Это было очень страшно. Она не сломалась, видно, природа, несмотря на хрупкое телосложение, наградила ее повышенным запасом прочности. Иногда ей казалось, что он на исходе.

Лера вспомнила одну встречу, которая произвела на нее очень сильное впечатление.

Настроение тогда было совсем паршивое, все не ладилось. Ей предложили временную работу в ансамбле. Солистка сломала ногу и надолго выбывала из строя. Лера пела лучше, голос ее был сильнее, но это ровным счетом ничего не значило. У солистки была хорошая поддержка, за Лерой не стоял никто. Все нормально, таковы правила игры. Работа не сулила перспективы, но попробоваться стоило. Лера согласилась.

Она отработала свой номер и уселась скромно в сторонке, ожидая окончания репетиции. И вот тогда она увидела Его. Артиста, видеть которого так близко довелось всего два раза в жизни. Это был Мастер! Его имя гремело на всю страну, когда она была еще сопливой девчонкой. Она помнила его интеллигентное артистическое лицо с тонкими чертами, голос, услышав который хотелось заплакать от восхищения. Барственная осанка, изумительные, роскошные костюмы… Он умел подать себя со сцены. Его благополучие было вечным. Ничто на свете не могло поколебать его. Так она думала. И вдруг все рассыпалось, все оказалось эфемерным и непрочным.

Он исчез со сцены, перестал выступать. Крутили старые записи, но не было ни одного живого концерта. И вот сегодня Лера увидела Артиста на расстоянии десяти шагов. Она сначала не узнала его. Крупного телосложения, даже, может, излишне полноватый раньше, он усох, превратился в скелет. Куда девался его высокий рост? А плечи? А роскошная грива волос, которой он встряхивал во время выступления, и каждое такое движение сопровождалось восторженными криками поклонниц?.. Лера увидела, как по проходу движется некто, отдаленно напоминающий того Мастера, перед которым преклонялась публика, заваливая его цветами. Узнать его было невозможно.

— Детка, у тебя чистый голос, молодчина, — сказал он ей своим замечательно поставленным, до боли знакомым голосом, и пошел дальше странной походкой тяжело больного человека.

Лера обомлела. Потом вскочила со стула и молитвенно сложила руки.

— Это он? — глупо прошептала Валерия, обращаясь к музыканту из ансамбля.

— Да, — равнодушно ответил тот. — Гордись, сам маэстро тебя похвалил.

— Что с ним случилось?

— Спился. А ты разве не знала?

— Н-нет, — растерянно сказала она. — Так, были слухи, но я не думала, что до такой степени. Знаю, давно не выступает.

Музыкант вздохнул.

— Раньше еще держался, а в последнее время совсем опустился. Голос не до конца пропил, но с ним иметь дело… — Он покачал головой. — Наши пару раз обжигались.

Лера вспомнила худую сутулую фигуру в свободно болтающемся концертном пиджаке, который смотрелся на сцене, а в повседневной жизни выглядел нелепо и вычурно, и сердце ее сжалось. Перед ней прошла тень Артиста, и это было все, что осталось от былого великолепия.

Ох, и наревелась же она в тот вечер. Господи, что же происходит, если даже такой талант сразила судьба?! Чего ей ждать, маленькой, незащищенной, на какой счастливый случай надеяться? Мать была права, когда хотела, чтобы она занималась в жизни чем-то другим, желая для дочери более заземленной профессии.

Лера давно перестала играть и задумчиво сидела у рояля.

Прошлое было рядом с ней. Она настолько привыкла к провалам, что сейчас свой успех — записи на радио, участие в телевизионных передачах, то, что она вышла на массового зрителя и слушателя, воспринимала очень настороженно. Она поймала себя на мысли, что боится успеха. К неудачам она притерпелась, а вот когда наоборот… Это было непривычно. Она почувствовала, что внутри нее поднимается волна напряженности и даже страха. Ей показалось, что беда подкарауливает ее прямо за углом и тихо шепчет: за счастье надо платить, милая.

Глупости, рассмеялась Лера. И потом, разве она не заплатила прошлыми неудачали и срывами, которые следовали за ней по пятам? Она знала сколько угодно певичек, чья творческая судьба складывалась не в пример легче, чем ее. В восемнадцать лет, едва вылупилась, заметил модный композитор, взял в группу, а потом… Нет, она никогда никому не завидовала, у каждого своя судьба, только не могла выносить, когда такая фифочка, двух слов связать не умея, лепечет о том, как нелегко ей пришлось и что всего в этой жизни она добилась сама.

Лера слегка наклонилась вперед, чтобы перелистнуть ноты, и пола длинного шелкового халата отъехала в сторону, обнажив красивые длинные ноги.

Она взглянула на часы: что-то Дашка из школы задерживается.

Она опять стала перебирать клавиши. Нет, не удается ей сегодня романс. Слов не чувствует. Настроение странное, то грустное и тревожное, то…

На секунду закрыла глаза и увидела лицо Артема. Ее обожгло изнутри, как будто она снова лежала в его объятиях, покорная и счастливая. Артем… Все так непросто с ним. Она не хотела заглядывать далеко в будущее. Пусть будет, как будет.

Звонок в дверь отвлек ее от своих мыслей. Она очнулась. Опять Дашка ключ забыла.

Не спрашивая, открыла дверь. Это была не Дашка. На пороге стоял бывший муж Андрей.

— Ты? — Лера растерялась и с удивлением уставилась на него.

— Может, разрешишь войти? — Он принужденно улыбнулся.

— Заходи, если пришел, — она отодвинулась, пропуская его в прихожую.

— Я уже несколько раз приходил, но тебя не было дома.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, я просто хотел тебя видеть.

— Меня? Видеть? — изумилась Стрелецкая.

Она уже пришла в себя, и ее серые глаза насмешливо уставились на бывшего мужа.

— Мне кажется, ты что-то перепутал. Все, что нужно, мы выяснили несколько лет назад. У тебя с головой все в порядке? Может, временное помутнение произошло?

— Зачем ты так. — Он скривился, будто его ударили. — Мы будем стоять в коридоре?

— Нет, не будем, сейчас ты уйдешь.

— Я хочу с тобой поговорить, — упрямо повторил он.

Валерия сжала губы и распахнула дверь в комнату. Черт с ним, пусть говорит.

Андрей уселся на диван в гостиной и с преувеличенным интересом принялся оглядываться по сторонам.

Он заметил перемены в доме. Его взгляд задержался на красивых шторах, которые Валерия повесила совсем недавно, их делали на заказ и они отлично вписались в интерьер.

— У тебя стало очень уютно. Не пойму, что изменилось, вроде и мебель старая, но смотрится сейчас очень современно.

— Я старалась сделать все так, — сказала Валерия, — чтобы ничто не напоминало мне о прошлых неудачах.

Был один единственный человек, который мог заставить ее вспомнить то время. И этот человек сидел сейчас перед ней. Бывший муж, видеть которого она хотела меньше всего на свете.

— Ты прекрасно выглядишь. — Он откровенно разглядывал ее. Похорошела, поправилась. — Взгляд Андрея задержался на халате с открытым воротом, облегающем ее статную фигуру и особо подчеркивающем высокую красивую грудь. — Молодец.

— Я слушаю тебя, — проговорила Стрелецкая ровным голосом, что стоило ей некоторых усилий.

— И держать себя научилась…

Валерии удалось унять себя, погасить вспыхнувшую ненависть. Неужели этого человека она когда-то любила и хотела броситься под поезд, когда он оставил ее?! Неужели она когда-то сходила с ума от одного его голоса? Жизнь казалась конченой, потому что его не было рядом с ней. Она смотрела на высокого парня с хорошей спортивной фигурой, — он всегда этим гордился, на светлые волосы, на лицо, которое когда-то казалось ей таким родным и самым красивым на свете.

Лицо осталось прежним, только сейчас в нем было что-то неприятное, хищное.

Андрей смешался, видя ее безразличие.

— Вижу, дела твои пошли неплохо. — Он пытался не замечать ее отношения к себе.

— Ты тянешь время, мне скоро пора собираться на репетицию, холодно ответила Валерия.

— Я видел тебя в музыкальной передаче по телевизору. Здорово смотрелась. Сижу в компании, смотрю — ты. Даже не поверил сначала, потом внизу высветилось — Валерия Стрелецкая. Надо же! Говорю своим: это моя жена. Все ахнули.

— Бывшая жена.

Андрей запнулся.

— Ну и что? Ты — Стрелецкая, но дочка на мою фамилию записана. Она Пашина, и отчество у нее тоже мое — Андреевна.

— Ничего, замуж выйдет, поменяет фамилию.

Лера сдерживала себя уже с трудом.

— Давай поближе к делу.

— Можно и поближе, — он оглянулся. — У тебя что, пепельницы в доме нет?

— Я не курю.

— А твои гости?

— Я тебя сейчас в дом не приглашала.

Его лицо мгновенно изменилось. Он стал походить на крысеныша, который высмотрел себе добычу, да только не знает, хватит ли сил справиться с ней.

— Я хочу восстановить родительские права на дочь, — сухо сказал Андрей.

Валерия расхохоталась.

— Вот как? А тебя никто не лишал твоих прав. Нас развели, суд постановил, чтобы ты выплачивал алименты дочери и даже мне, пока Дашка грудная, но ты этого не делал. Поменял место работы, я не стала тебя разыскивать. О восстановлении каких родительских прав идет сейчас речь, объясни мне, пожалуйста, я не понимаю.

— Я готов сейчас исправить свою ошибку.

— Да-а? — протянула Валерия обидным голосом.

— Почему ты со мной говоришь таким тоном? Я действительно готов искупить свою вину.

— Зачем себя обездоливать? Ты к этому не привык. Дашке восемь лет, скоро девять исполнится, если мы выжили тогда, то и сейчас в твоих подачках не нуждаемся.

— Я обязан заботиться о своем ребенке, — важно сказал Андрей.

У Валерии от этого тона все задрожало внутри, она прикрыла глаза, чтобы не видеть ненавистной рожи.

Как же она ненавидит его! Думала, все прошло, перегорело, пепел по ветру развеялся, оказалось, нет.

Он наблюдал за ней, и Лера опомнилась. Да он просто хочет вывести ее из себя, догадалась она. Сидит, ждет, что она сейчас будет плакать, кричать, доказывать что-то. Не дождешься, тварь!

— Хорошо, если ты собрался позаботиться о дочери, то, пожалуйста, никто не мешает. Родительских прав тебя не лишали. — «А надо бы!» — полоснуло внутри. — Адрес, куда высылать алименты, ты знаешь, так что…

Андрей, ожидавший другой реакции, сраженный, молчал. Перед ним сидела не хрупкая девчушка, готовая заплакать от любого слова, такой была Валерия, когда он оставил ее. Он увидел жесткую, умеющую владеть собой при любых обстоятельствах, красивую, знающую себе цену женщину. Он не имел над ней никакой власти. Что бы он ни сделал, она сумеет справиться с ним.

— Между прочим, — он нагло улыбнулся, — скажи спасибо, что живешь в своей роскошной квартире, я мог ее разменять.

— Вот как? — Валерия даже не возмутилась. — Интересно, каким это образом? Или, как говорит моя Ленка, каким это местом?

— Вы до сих пор дружите?

— До сих пор. Так скажи мне, пожалуйста, как ты мог разменять квартиру моих родителей, если не был здесь даже прописан?

— Для такого дела можно было и прописаться. А ты тогда сделала бы все, что я сказал. Разве не так?

— Так, — весело улыбнулась Лера. — Увы! В бизнесе это называется упущенная возможность. Имел момент на мягком диване, но ты его проспал.

Она продолжала безмятежно смотреть на бывшего мужа, на его коричневую старую кожаную куртку и давно не глаженные брюки.

Перед глазами, помимо воли, мелькали картины из прежней жизни. Она могла сохранять лицо перед Андреем, она презирала его, он был пустым местом, чужим человеком. Но все то, что случилось с ней тогда, не было чужим, это была ее, личная, жизнь, и забыть об этом Валерия не могла.

…Дашке тогда едва полгодика исполнилось, два месяца прошло после гибели родителей. Валерия исхудала так, что боялась смотреть на себя в зеркало.

И вот в это самое время Андрей заявил, что ему придется уехать на три — четыре недели. Бригада художников-оформителей, с которой он иногда работал по договору, взяла хороший подряд.

— Заказ сказочный, — он радостно потирал руки. — Если дело пойдет, то может и еще кое-что наклюнуться. Денег заработаю.

Андрей был художник-недоучка и не имел постоянной работы. То в одном месте поработает, то в другом, но нигде не приживался надолго. Лерин отец как-то осторожно сказал дочери, что гонору и амбиции у зятя много, а толком делать ничего не умеет.

— Андрей хороший, — заплакала она.

— Хороший, хороший, — мать замахала руками на отца и сделала страшные глаза.

Потом она отвела его в сторону и отчитала:

— Ты к ним не лезь. Ей сейчас что говори, что ни говори, все без толку, ничего не услышит. Придет время, сама разберется. Наша дочь — умная девочка.

— Он эгоист, бросит ее, как только представится случай, — не унимался отец.

— Ты сейчас ни в чем не сможешь ее убедить, — грустно сказала мать. — Послушай меня.

Отец послушал, мать была мудрая женщина. Она тоже видела, что дочь выбрала себе неподходящего мужа, но что делать? Станешь говорить, обидится, она девочка с характером, отвернется от них. Судя по всему, с таким мужем на ее долю хватит скандалов, так зачем самим родителям их провоцировать? Пока мы живы, решила мать, Лерка не пропадет, не дадим в обиду.

С тех пор родители виду не подавали, что зять им сильно не по нутру, и старались держаться в сторонке.

Увы, отец оказался прав. После гибели родителей Валерия заметила, что отношение Андрея к ней сильно изменилось.

Когда он засобирался на заработки, она и обрадовалась за мужа, и расстроилась.

— А как же я с Дашкой буду одна? — вырвалось у нее.

Андрей непонимающе уставился на молодую жену.

— Я не могу отказаться от этого заказа, уже сказал ребятам, что на меня можно рассчитывать.

— Конечно, конечно, — закивала Валерия, но на глазах выступили слезы. — Только мне очень тяжело и одиноко без тебя.

— Я не нянька, — огрызнулся молодой муж.

Валерия осталась одна с крошечной дочерью. Счастье, что Дашка была спокойным ребенком, но все равно, к вечеру Лера так уставала, что не было сил постелить себе постель.

Три недели после отъезда Андрея подходили к концу. Лера с нетерпением ждала любимого мужа и готовилась к встрече.

Упросив соседку приглядеть за дочерью, смоталась на рынок, купила парную свинину. Андрей обожал поджаренное на косточке нежное мясо молодого поросенка. Она хлопотала и мечтала. Вот приедет Андрей, твердила себе, и все будет по-прежнему. Он опять станет ласковым, нежным, добрым. Она строила планы и надеялась на лучшее. Она не станет мучить его упреками, будет предупредительной, умной женой. Завтра кончатся эти бесконечные три недели.

На муж в обещанный день не приехал, а к Лере заглянул его приятель Лешка.

Она всегда с трудом выносила этого парня. Заносчивый смазливый брюнет, он пользовался огромным успехом у дам. Он выбирал любовниц постарше, обязательно состоятельных и с квартирой. Чтобы ни о чем не беспокоиться. Лешка любил рассказывать подробности из личной жизни. Он это делал, не стесняясь присутствия Леры.

Однажды она возмутилась:

— Слушай, прекрати эту похабень.

— Подумаешь, принцесса, — ухмыльнулся Лешка.

Андрей принял сторону друга. Лера обиделась. Лешка притих, но она, зная его подлый характер, понимала, что он ждет только удобного случая, чтобы отплатить ей. Он ревниво воспринял ее появление возле друга и всегда старался обидеть и уесть ее, — знай, дескать, свое место, — не забывая подчеркивать, что мужская дружба превыше всего. Своих женщин, всех, без исключения, он называл шалашовками. «Этого добра-то? — ухмылялся он. — У-у, на мой век хватит».

Увидя Лешку вместо мужа, Лера напряглась.

— Андрей еще не приехал.

— Знаю. Он звонил мне вчера.

— Вот как? А мне почему-то звонка не было, — огорчилась Лера, стараясь не подавать виду, как она расстроена.

— Он задержится в командировке.

— Почему?

— Так надо.

Лера стиснула худенькие пальцы, в горле мгновенно образовался тяжелый ком.

— Ты не переживай.

Голос Лешки был приторно-сочувствующий, но Лера не верила ни одному его слову. Расстроило то, что Андрей задерживается, а еще больше, что он позвонил именно Лешке, а не ей.

— Сделай мне кофейку, — попросил он. — Так устал сегодня.

Они прошли на кухню.

Она стояла у плиты спиной к Лешке и варила ему кофе, как вдруг почувствовала, что его руки обнимают ее за плечи.

— Ты чего? — Она резко развернулась.

— Кофе прольешь, — сдавленным голосом прошептал он и вдруг цепкими пальцами привлек к себе. — Лерочка… — Он стал шарить руками по ее фигуре. — Ты такая… — Он потянулся к ней губами.

— Обалдел, что ли? — Она отпихнула его от себя.

— Ты не думай, — забормотал Лешка. — Ты мне давно нравишься. — В его глазах появился странный блеск, и он опять стал надвигаться на нее. — Никто не узнает… Ну, что ты, дурочка, всполошилась? От тебя не убудет, я с ума сходить начинаю, как только вижу тебя…

— С ума, это точно, — холодно сказала Валерия. — Приди в себя. Она держала в руках кофеварку. — Подойдешь ближе, выплесну в рожу.

Его лицо перекосило от злобы.

— Ты думаешь, что нужна мужу? — Он нехорошо рассмеялся. — Андрюха сам меня вчера просил, чтобы я зашел и развлек тебя. Соображаешь, что он имел в виду? Андрюха для меня ничего не пожалеет. Всего и делов-то…

Леру прошиб холодный пот. Она с ужасом подумала о том, что этот подонок говорит правду. Она вспомнила некоторые эпизоды. Сколько раз Андрей говорил ей, что для друга ему ничего не жалко, он заводил провокационные разговоры, которые Лера не воспринимала всерьез. Оказывается, они имели определенную цель: он потихоньку приучал ее к тому, чтобы она была готова лечь в постель с его другом.

— Уяснила теперь? — Лешка безошибочно угадал, какие мысли бродят в ее голове.

— Уйди! — сказала Лера глухим голосом.

— Значит, ты ничего не поняла.

— Уйди, — повторила она.

— Хорошо, я уйду, но ты об этом пожалеешь. Подумаешь, недотрога какая! Принцессу воспитали. — Он сощурил глаза. — А ты знаешь, где сейчас твой верный муженек?

— Где? — едва слышно прошептала Лера пересохшими вмиг губами.

— Ни в какую командировку Андрюха не поехал. Он в Москве. Бригада оформителей никуда не выезжала. Заказчик отсюда, из Москвы, поняла? Он наплел тебе про командировку, а сам все это время проводит у любовницы. Ох, и бабу я ему подложил, стон один! Он от нее сутками оторваться не может. — Лешка гаденько засмеялся. — Медсестрой работает, такое вытворяет, тебе и не снилось. Он сам мне об этом вчера рассказывал. У них сейчас медовый месяц в самом разгаре.

У Леры закружилась голова, и она опустилась на стул.

— Ты Андрюху плохо знаешь. Он всегда любил такие штучки. Мы еще когда в девятом классе учились, он уже был ого-го! Собирались вчетвером после уроков у кого-нибудь дома, мы с Андрюхой и две девицы…

Валерия, не помня себя, поднялась со стула и двинулась на Лешку. Наверное, в ее взгляде было нечто такое, что заставило его испуганно отступить.

— Чокнутая баба, — бормотал он, пешком спускаясь по лестнице. Ничего, ты у нас скоро попляшешь…

Муж появился через неделю. За все это время он ни разу не позвонил, его приятель тоже не показывался. Валерия не помнила, как прожила эти семь дней.

Андрей, едва переступив порог, заявил о том, что влюбился в другую женщину. Она должна отпустить его.

— А как же мы с Дашкой?

— Я не знаю, но без Валентины не могу жить. Ты не понимаешь, что такое любовь.

— Меня ты тоже любил, — выдавила Лера.

Она была оглушена, растоптана. Она не могла поверить в услышанное. Что угодно, только не это! Такого не может быть, это не ее Андрей, не ее любимый, его подменили.

— Ты не можешь меня понять. — Она слышала его слова как сквозь сон. Его родной голос! — Я дотрагиваюсь до нее, и меня уже колотит от желания.

— Не-ет! — закричала она и замотала головой. — Не-ет, не правда!

— Правда.

— Андрюшенька! — Лера, как подкошенная, упала на колени. — Ты не можешь так поступить со мной. Ведь ты любил меня, любил!

Ей казалось, что она умирает. За что? За что ей все это?

— Не надо так. — В его лице что-то дрогнуло. — Не плачь.

У нее появилась надежда.

— Одумайся. Бог с ней, с этой женщиной, было, и было. Я все забуду. Вернись ко мне, ты не можешь бросить меня в такой ситуации. Ты мне нужен, я не могу без тебя. У меня никого нет дороже тебя.

Она сделалась как помешанная. Умоляла его, плакала, просила за что-то прощения. Потом простить себе этого не могла, так унижаться, и перед кем?!

— Я не отпущу тебя, не дам развода, нас не могут развести, пока Дашка грудная.

Она увидела, как исказилось от злобы его лицо, когда он услышал ее последние слова. Ей стало страшно.

— Я все равно уйду от тебя, мы не будем жить вместе, и ты ничем меня не удержишь, — ожесточенно сказал он. В его глазах было что-то нечеловеческое.

Валерия опомнилась.

— Хорошо, делай, как считаешь нужным, я не стану тебя удерживать. — Она с трудом поднялась с пола.

Пока он собирал свои вещи, она сидела на диване и молчала. Потом он ушел.

Ленку Калинину, когда узнала все это, едва удар не хватил.

— Господи, как только земля таких подлецов носит! Надо действовать, что-то делать.

— Не кричи, — остановила ее Лера. — Он сделал так, как ему было удобно.

Вскоре она сама подала на развод. Их развели по ее просьбе, и с тех пор она ни разу не видела бывшего мужа.

Теперь Андрей сидел перед Валерией живой и невредимый.

На первый взгляд он будто бы остался прежним, каким она запомнила его в суде, но это было не так. Присмотревшись, Валерия заметила, как сильно он изменился. Худой, небрежно одетый, он выглядел неустроенным. Исчезло самодовольство, в глазах появилось нерешительное выражение. То, что он не на плаву, было видно невооруженным глазом.

Потрепанный вид бывшего мужа не доставил Валерии удовольствия. Ей было глубоко наплевать на него. Раньше, когда мечтала отомстить, представляла, как будет наслаждаться его унижением. Сейчас ей было все равно. Этот человек давно ушел из ее жизни. Рана, нанесенная им, зажила. Она только сейчас поняла, как правы те, кто говорил, что нет ничего страшнее равнодушия. Раньше она не верила в эту простую истину. Ей было даже жаль Андрея, неудачника. Она желала только одного, чтобы он оставил ее с дочерью в покое и никогда не появлялся на горизонте. Но что делать — это был отец Дашки, и она не может просто так выставить его вон.

Появившийся в комнате кот Тишка, утробно урча, независимо задрав хвост, направился к Валерии. В сторону Андрея он даже не смотрел, как будто того не было вовсе.

— Тихон, иди ко мне, — позвала она.

Кот забрался к ней на колени.

— Скотину, смотрю, завели, — усмехнулся Андрей. — Терпеть не могу котов. Может, и меня приютишь? — Он выжидательно смотрел на бывшую жену.

— Зачем? У тебя свой дом есть. Забыла спросить, как тебе живется в новой семье? — поинтересовалась Лера.

— Я ушел от Валентины. Это страшный человек.

— Андрей, извини, у меня действительно мало времени. Могу только повторить, если хочешь заботиться о дочери, пожалуйста, я тебе мешать не буду. Это твое право.

— Лера, — он жалобно смотрел на нее, — прости меня. Я хочу вернуться.

У Валерии перехватило дыхание, как будто ей перекрыли кислород. Повеяло чем-то давним, очень знакомым и забытым.

— Это невозможно.

— Почему?

— Я не хочу. Мне очень жаль, правда, жаль, что у тебя что-то не получилось в жизни, но я здесь ни при чем. Ты всегда считался только со своими желаниями, значит, должен понять и меня. Я тоже не-хо-чу! громко, по слогам, произнесла Валерия.

— Но ведь ты не вышла снова замуж. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься, замуж я не вышла, но для нашего разговора это не имеет никакого значения.

Андрей молчал, словно прикидывал, с какого конца начать новое наступление.

— Да, прошло много времени, я поступил как последний негодяй, бросил тебя с дочкой, и ты вправе…

— Дело не в этом, хотя, конечно, тогда мне небо с овчинку показалось. Очень тебя любила. Наверное, вернись ты ко мне сразу после того, как все произошло, я бы тебя простила. Хорошо, что не сделал этого.

— Почему?

— Я пропала бы с тобой.

Андрей сорвался с дивана и кинулся к Валерии.

— Лера, Лера, — забормотал он, пытаясь ее обнять. — Ведь ты любила меня, я был первым твоим мужчиной, неужели ты все забыла?

— К счастью, нет. — Валерия сбросила с себя его руки. — Как поживает твой друг Лешка? Он такой же шустрый и трахает все, что шевелится, и вы по-прежнему делитесь по-братски женщинами, которых удается залучить в постель?

— Ну зачем ты так! — взмолился Андрей. — Я понял, что не могу без тебя.

— Верю, но ты мне не нужен. Я не люблю тебя, понимаешь? Просто не люблю. — Валерия на секунду повернулась к нему спиной, чтобы взглянуть на часы.

Это было ошибкой.

Андрей налетел на нее, как коршун, скрутил руки и стал срывать тонкий халат. Он был в ярости и достаточно силен, чтобы справиться с ней. Лера испугалась, увидев близко его глаза. Его характер не изменился. Он, как и прежде, считается только со своим желаниями, ему наплевать на всех. Она недооценила его, расслабилась раньше времени и сейчас получит по заслугам. Валерия безуспешно пыталась ослабить его хватку.

Тихон, о котором забыли, до сих пор беззвучно сидевший у Валерии на коленях, утробно мяукнул, — видно, его тоже прижали, — и, выпустив когти, сиганул на Андрея. Тот заорал от боли, Тишкина лапа располосовала ему шеку.

— У-у, тварь, — сплюнул он, отшвырнув от себя Валерию с котом. Не зря терпеть не мог кошачье отродье.

— Ну и гадина же ты… — прохрипела Валерия, снова запахиваясь в халат.

Вид у нее был растерзанный, а тело сотрясала нервная дрожь. Чтобы успокоится, она стала гладить взъерошенного, сжавшегося в комочек Тишку:

— Умница моя, защитничек. Молодец, всю морду этому подонку разодрал.

Она подняла голову и взглянула на Андрея:

— А ведь я сейчас почти пожалела тебя. Простила все те гадости, что мне сделал. Поверила, что ты способен измениться. Нет, не для меня, — покачала она головой, заметив ухмылку на лице Андрея. — Для меня ты — пустое место. Я говорю о дочери. Не рассказывала ей, как ты нас бросил подыхать. Думала сейчас, если пришел, значит, проснулись отцовские чувства, и я не имею права запрещать тебе встречаться с Дашкой. Какой-никакой, отец все-таки. — Она внимательно посмотрела ему в глаза. — Тебе не нужна дочь, как раньше не была нужна я. Ты не изменился, такие, как ты, не меняются никогда. Теперь я сделаю все, чтобы ты близко не подходил к ребенку. Хватит того, что едва не искалечил мою жизнь. Ты понял? Я не шучу. Ты разозлил меня.

Неожиданно в дверь позвонили.

Дашка! Мелькнуло в голове.

— Даша! — заорала Валерия в голос и, опустив Тишку на пол, бросилась в прихожую.

Андрея перекосило. Он с ненавистью уставился на кота, который, как верный сторожевой пес, уселся в углу гостиной и, не сводя желтых глаз с Андрея, выразительно стучал хвостом по полу. Уходить он не собирался.

У Валерии продолжали дрожать руки, когда она отпирала дверь.

На пороге стоял водитель Беглова Николай.

— Артем Семенович просил вам передать…

В одной руке Николай держал шикарный букет бордовых полураскрывшихся роз на длинных ножках, а в другой — фирменный объемистый пакет, наполненный всякой всячиной.

— А это что? — Лера успела прийти в себя и вопросительно смотрела на пакет.

— Это… — Николай смешался. — Всякое-разное, по поручению и в порядке шефства доставил, в том числе корм для кота.

Губы Валерии помимо воли растянулись в улыбке:

— Ну если для кота, это святое. Проходите, пожалуйста, опомнилась она, пропуская водителя вперед.

Когда шофер отнес на кухню тяжелую сумку, Валерия, по-прежнему прижимая к груди великолепные розы, попросила его:

— Николай, у меня к вам есть небольшая просьба. Сделаете?

— Да о чем речь, — пожал тот крепкими плечами.

Она подошла к гостиной и распахнула дверь настежь.

— Помогите, пожалуйста, выпроводить господина Пашина, моего бывшего мужа. Сам он, похоже, уходить не собирается.

— Нет проблем. Это мы мигом.

— Зачем ты так, Лера? — услышала она знакомый голос и зажала уши ладонями.

— Я очень устала от тебя. Прошу, не приходи больше, это бесполезно.

Она услышала, как хлопнула входная дверь и, усталая, опустилась на диван. Прошлое цепкими пальцами держало ее за горло. У него даже был свой, особенный запах, запах ее бывшего мужа. Она поняла, что он не оставит ее в покое.

Она задумалась. Резкий телефонный звонок напугал ее.

Звонил человек, который недавно прислал письмо. Дело касалось обмена квартиры.

— Так что вы надумали? — голос говорившего был лишен эмоций.

— Ничего. Я вам объясняла, что не буду менять квартиру, — сказала она устало.

— Напрасно, мадам. Не забывайте, что у вас есть дочь. Даша прелестная девочка…

Она услышала гудки и помертвела. Дашка?! При одной мысли об этом свет померк в глазах. Валерия с запозданием вспомнила наставления Артема, он велел при разговоре с этим деятелем сослаться на него. Она в изнеможении откинулась на спинку дивана.

Кто-то открыл дверь своим ключом и зажег свет в прихожей. Лера, опустошенная от нервного перенапряжения, не могла шевельнуться.

— Мам, — раздался родной голосок, — это я пришла. Ты что меня не встречаешь?

Тихон метнулся к Дашке и запрыгал возле нее.

— Не дам, не дам тебе ничего, — Дашка, дразня кота, ворвалась в комнату.

— А я сейчас машину дяди Артема видела. Он приезжал да? У, какие роскошные розы, это тебе, да?

Девочка, не дожидаясь ответа, схватила огромный букет роз и закружилась с ним по комнате. Тишка преследовал ее по пятам, стараясь подпрыгнуть повыше и повиснуть на Дашке.

— Брысь, я сказала, школьную форму оборвешь, нам опять попадет. Дашка с трудом отцепила кота от платья. — Розы надо в напольную бабушкину вазу поставить, ноги у них длиннющие. — Она заботливо оглядывала цветы. — Да отстань же от меня в конце концов! — Она легко шлепнула Тишку рукой. — А где у нас тетка Нина, где?.. — Грозно спросила Даша.

При слове тетка Нина кот пулей умчался в другую комнату.

— А-а, Тишечка, испугался! — Дашка продолжала вертеться с цветами у зеркала. — Мам, сейчас рядом с «мерседесом» дяди Артема стоял какой-то дядька в старой коричневой кожаной куртке и странно на меня смотрел. Брр, — поежилась девочка, — у него такой взгляд был неприятный, как у нашей англичанки, когда она собирается двойку поставить и позвонить родителям.

Валерия, закусив губу, смотрела на дочку.

— Это был твой отец, Даша.