Лучано

Глава двадцатая

ГРЕЙС

я

сидела на частном пляже отеля. Элла вернулась домой, изо всех сил пытаясь разузнать информацию о моем неизвестном кузене. Я не особо надеялась, что эта информация нам поможет. Хотя это еще предстоит выяснить.

Я смотрела, как отец и Маттео играют на песке; Дедушка сидел на шезлонге, а Маттео расгребал песок слева направо, а затем обратно. Такое простое действие, но оно наполнило мое сердце тоской. Я вспомнила, как проводила время с родителями в нашем пляжном домике в Коннектикуте. Они всегда находили для меня время, помогали строить замки из песка.

Все, что я хотела, это сохранить Маттео в безопасности, увидеть, как он вырастет и станет мужчиной. Теперь я не была так уверена, что у меня получится. Как бы все ни было запутанно и после всего, что Лучано сделал со мной, я все еще не сомневалась, что он и дедушка защитят Маттео. Но мне очень хотелось быть частью жизни моего сына. Другой альтернативы я просто не видела. Было только два варианта — бежать или быть убитой. Жизнь в бегах не была бы хорошей жизнью, которую можно было бы предложить кому-либо, тем более ребенку.

И мне очень не хотелось, чтобы меня убили. Несмотря на мой сегодняшний разговор с Эллой, шансы на то, что нам удастся убить мою семью вместе с Бенито Кингом и его потомками, были невелики. Мы не были криминальными вдохновителями и уж точно не были убийцами.

Ежегодный сбор средств, который проводила моя бабушка, стал бы нашим шансом стать ближе к моим дяде и бабушке. Но проблема была в том, что я не знала, как их убить на таком публичном мероприятии. Или, может быть, именно здесь мы поставили ловушку. И у моей бабушки, и у дяди их охраняла охрана, но если бы мне удалось каким-то образом удержать их в покое, у меня был бы шанс избавиться от них. Я должна была найти способ. Я беспокоилась об угрозах жизни Маттео теперь, когда они узнали о моем сыне.

Я снова посмотрела на Маттео и его дедушку, строящих башню. Ну, дедушка его строил. Маттео, вероятно, просто рыл яму.

Башня.

— Иди сюда, Грейс, — голос моего отца разносился по песчаным дюнам, его голос разносился ветром вместе со звуками волн, омывающих береговую линию.

— Бегу, — я побежала к родителям, мои ноги отяжелели, когда каждая босая нога коснулась песка. Мне нравилось ощущение песка на пальцах ног, но бежать по нему было слишком тяжело для моего маленького тела. Иногда я спотыкалась и падала на песок. По крайней мере, песок смягчил падение.

Когда я наконец добралась до них, я бросилась в объятия матери. Она была красива. Ее мягкая улыбка и голос всегда делали все лучше.

Подняв меня на руки, отец наклонился и нежно поцеловал меня в лоб.

— Я хочу рассказать тебе одну историю, моя маленькая Грейс.

— Я уже не маленькая, — возразила я, надувшись. — Вчера мне исполнилось пять.

— А ты такая большая девочка, — проворковала мама. — Но ты всегда будешь нашей маленькой девочкой. Всегда наш ребенок.

Мне тогда не понравилось их объяснение. Я больше не хотела быть ребенком. И только после того, как у меня появился Маттео, я поняла эти слова. Боже, как я по ним скучала! Они были оторваны от меня, и в тот момент, когда я их потеряла, меня бросили в жадные лапы Романо. Да, у нас была одна фамилия, но мои дядя и бабушка не были похожи на моих отца и мать. Они не были похожи на бабушку и дедушку Астор.

— Послушай, Грейс, — голос отца заставил меня проследить за этим пальцем, указывающим на наш пляжный домик. Я жадно смотрела, но не могла понять, на что он указывает. — Много-много лет назад наш пляжный домик был башней. Твой прапрадедушка Астор купил башню и построил вокруг нее дом.

Я уставилась на дом широко раскрытыми глазами. — Где сейчас башня?

— Помнишь, где ты с мамой всегда сидишь и наблюдаешь за прибытием лодок? — я энергично кивнула. — Раньше это была самая высокая часть этой башни.

— Когда я была в твоем возрасте, это была моя любимая часть, — сказала мама мягким голосом.

— Бабушка читала тебе там сказки? — спросила я с нетерпением. — Точно так же, как ты читаешь мне истории.

Тихий смешок матери заполнил мои уши. — Она делала. И угадай что?

— Что? — прошептала я, желая узнать все.

— Иногда мы ускользали оттуда через секретный проход. Мы ходили на пляж и смотрели закат, а дедушка даже не знал об этом.

Я хихикнула. — Ты обманула его.

— Да, мы делали. Секретный проход является хорошим укрытием и позволяет тебе улизнуть так, чтобы никто об этом не узнал. Это наша семейная тайна, — я уставилась на своих родителей широко раскрытыми глазами, желая узнать, как найти секретный проход. — Хочешь, я тебе покажу?

Я энергично кивнула и настояла на том, чтобы увидеть это немедленно. Это стало моей любимой частью дома.

Семейная тайна. Это был единственный секрет семьи моей мамы. Жаль, что у них не было возможности предупредить меня о многих семейных тайнах со стороны отца.

Смех Маттео вырвал меня из воспоминаний, и я с улыбкой наблюдала за происходящим передо мной. Он был счастлив, ему здесь нравилось. Я не была уверена, как это сработает, но не было никаких шансов, что я не попытаюсь устранить угрожающие тени, скрывающиеся над ним. Возможно, у меня не будет дочери, но у Маттео она может появиться в будущем. Речь шла не только о спасении моего сына или меня самого. Это было и для его детей и внуков.

Хорошо, шаг первый. Устранить дядю и дорогую старую бабушку. Шаг второй: устранить Бенито и Марко Кинга. Возможно, Кассио и его брата тоже. Это было то, что, вероятно, покончило бы со мной. Я не могла сравниться ни с одним членом семьи Кингов. Второй запасной шаг: если уничтожение семьи Кинг окажется неудачным, мы с Эллой бежим. Одни.

Одни. Даже это слово само по себе ранило. Ни Элла, ни я не хотели оставаться одни. Мы хотели подобия нормальности. Прошло так много времени с тех пор, как оно у нас было. И больше всего на свете мне хотелось вырастить сына. От одной мысли о жизни без него мои легкие горели с каждым вдохом.

Если бы я могла найти способ аннулировать это проклятое соглашение, возможно, я бы вышла из него живой. И Элла, и я. Ничего подобного не могло быть законным. Хотя мне пришлось посмеяться над собой. Не то чтобы мужчины в этом мире многое делали по правилам.

Я имею в виду, просто посмотрите на меня и моего мужа. Он похитил меня, женился на мне, заставил меня влюбиться в себя, а затем нажал на курок. Кто бы мог подумать, что один общий момент пристальных взглядов через темный ночной клуб приведет нас сюда?

Мы с Габриэллой стояли в баре ночного клуба. Мы только что закончили учебу, мы оба одни. Ни родителей, ни членов семьи, которые могли бы стать свидетелями, только мы двое. Но дело в том, что мы закончили обучение. Мы были друг у друга.

Бар был переполнен, и никому из нас не удавалось пробиться сквозь него. Итак, мы терпеливо ждали, пока подошла наша очередь делать заказ.

— Надеюсь, ожидание того стоит, — крикнула я Элле, закатывая глаза.

Мои глаза оглядели комнату. Мы еще даже не выпили первую рюмку, а вокруг уже спотыкались женщины. Этот клуб был одним из самых новых и полностью переделанным. Он стал одним из популярных клубов, которые стоит посетить и увидеть. Ни Элла, ни я не заботились о том, чтобы нас заметили, поэтому мы еще здесь не были.

Черная хрустальная люстра висела над экстравагантным баром, подчеркивая красную мраморную столешницу и кабинки, окружающие пространство.

Кто-то врезался в меня, и я почти потеряла равновесие, все мое тело рванулось вперед, когда пара мужских рук обхватила меня за талию, чтобы удержать.

— Дерьмо, — я ненавидела толпу. И пьяные люди, которые вели себя как придурки.

— Вы в порядке?

Глубокий мужской голос возле моего уха заставил меня повернуться к нему лицом, и тогда я увидела его.

Красивые карие глаза потрясли меня в тот момент, когда наши взгляды встретились. А затем он медленно начал собирать меня обратно, но через три месяца снова разбил.

— Да, я в порядке. Спасибо, — мое сердце колотилось под грудной клеткой. Я могла поклясться, что он, должно быть, чувствует это, потому что именно там были его руки.

На фоне угольно-черных волос его глаза были более выпуклыми, скорее зелеными, чем карими. Пятичасовая тень на его острых скулах и эти красивые полные губы вызывали у меня желание провести пальцами по его лицу.

Все в человеке, которого я встретила той ночью, моем будущем муже, заставляло мои мышцы напрягаться и напрягаться. Я не была уверена, было ли это предупреждением о самосохранении, которое я проигнорировала, или осознанием. Узнало ли мое тело мужчину, который доставит мне высшее удовольствие? Или гибель?

Один поцелуй.

Одна ночь.

Это было тяжелое и быстрое падение.

Да, я ссорилась с ним и дралась с ним, когда узнала, что он использует меня для своей мести. Но в то же время я жаждала его. Вкус страсти, которую он подарил мне в ту первую ночь, я хотела каждую ночь.

Лучано был моим величайшим пороком. Вероятно, мое окончательное разрушение. Что бы ни заставило его в последний раз похитить меня и заставить выйти замуж, оно, должно быть, все еще здесь.

— Грейси, о чем ты думаешь? — голос дедушки поразил меня. Я была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила, как он приблизился ко мне. Я встретила его взгляд, полный заботы и мягкости.

Я задавалась вопросом, почему отец Лучано никогда не упоминал, что знает моих родителей. Или что он должен был стать моим опекуном. Откуда они узнали друг друга? И почему Лучано не знал? Он и его отец не хранили никаких секретов между собой.

Мои глаза искали Маттео. Он все еще был на том же месте, медленно разрушая башню. Именно так, как я и собиралась сделать.

— Можно вопрос? — я снова перевела взгляд на папу. Он никогда не давал мне повода не доверять ему. В отличие от Лучано, его отец всегда был добрым и гостеприимным. И что еще более важно, он был честен.

— Конечно, — должно быть, он ожидал долгого разговора, потому что сел рядом со мной.

— Откуда ты знаешь моих родителей?

— Ты тоже, да?

— Что ты имеешь в виду?

— Лучано задал тот же вопрос.

— Ох.

— У нас с твоим отцом была общая цель. Это было сделано для того, чтобы остановить Альфонсо Романо и твою бабушку от торговли людьми. Но потом мы стали друзьями. Моя жена и твоя мать хорошо ладили, и, очевидно, мы с твоим отцом.

Мой отец и отец Лучано были друзьями. Должно быть, он полностью доверял отцу Лучано, если назначил его моим опекуном. Больше, чем его собственная семья. Два таких совершенно разных происхождения, но они были друзьями. У нас с Лучано тоже было разное прошлое.

Вот только папа не направил пистолет в голову моего отца. Однако Лучано указал им на меня.

— Твой отец был хорошим человеком, Грейси, — я знала, что это так. Оба моих родителя были замечательными людьми.

— Я знаю, — тихо пробормотала я, глядя на сына. — Я просто хочу, чтобы они не оставили меня в таком невежестве. Ты знаешь?

В мгновение ока оба моих родителя умерли. И я ничего не знала о том, что меня ждет. Я вошла в неё слепой, доверчивой и вышла обгоревшей. Мои дядя, бабушка и, наконец, Лучано. Они все использовали меня.

— Он хотел защитить тебя.

— Он должен был сделать меня сильнее, — мой голос надломился. — Я вошла во все это вслепую и…

Я не смогла закончить предложение. Воспоминания о тех мрачных днях, когда мне пришлось терпеть дядю и бабушку, кричали в моей голове. Я выбросила эти воспоминания из головы. Я не могла пойти туда сейчас.

— Твои родители любили тебя, — голос папы был мягким.

— Я знаю, — я повернулась и посмотрела ему в глаза. — Ты знал, что мама и папа сделали тебя моим опекуном?

Он кивнул. — Я знал. И я пошел за ним, когда он забрал тебя. Твои родители хотели держать тебя подальше от них. Я хотел почтить это больше всего на свете. Но я проиграл.

Почему-то казалось, что папа из-за этого многое потерял.

— Это действительно был несчастный случай? — я знала официальную версию. Я читала газету, но подозревала, что там нечто большее.

— Нет, Грейси, — голос папы звучал устало. — Это не был несчастный случай. Он пошел против твоего дяди и его матери. Я помог твоему отцу. Я не хотел, чтобы женщин продавали на моей территории. Или где угодно, если уж на то пошло. Мы сражались с ними вместе. Твой дядя принял ответные меры с помощью Бенито Кинга. В итоге это нам дорого обошлось. Ты, я и многие другие.

Я боялась спросить, но мне нужно было знать.

— Отец, чего тебе это стоило? — я прошептала. У меня было ощущение, что это будет открытие, которое может навсегда изменить нашу динамику.

— Это стоило мне жены и дочери, — у меня вырвался вздох. Моя рука потянулась и взяла его морщинистую большую руку в свою. Лучано потерял мать и сестру из-за моей семьи. Неудивительно, что он ненавидел меня до глубины души, когда мы впервые встретились. Неудивительно, что он похитил меня, чтобы использовать в качестве рычага воздействия.

— Как они умерли? — с одной стороны, я не хотела знать. Но пришло время мне научиться.

— Мы с женой пригласили нашу дочь на ужин в честь ее дня рождения, — объяснил он с явной грустью в голосе. — Лучано застрял в казино-бизнесе. Я благодарю Бога каждый день, когда его не было рядом. Когда мы вышли из ресторана, нас загнали в угол. Мои люди, назначенные защищать нас, уже были мертвы. У меня не было с собой пистолета. Люсия, моя дочь, не любила оружие и насилие. Люди Альфонсо застрелили мою жену и дочь у меня на глазах, и я ничего не мог сделать. Я дрался с ними, но один человек против десяти был беспомощен. Твой дядя наблюдал за всем этим из своей машины, опустив окно, куря сигару и попивая пиво.

Я взяла его руку в свою и сжала ее. Я даже не могла представить, какую боль он чувствовал. Такое никогда не переживешь. Одолеть подобное было невозможно. Тон его голоса был душераздирающим; Быть свидетелем того, как ваши дочь и жена были хладнокровно убиты, было непостижимо.

— Мне очень жаль, отец.

— Ты потеряла родителей. Мы все что-то потеряли.

Я держала свою руку над его. Он был прав, мы все много потеряли.

— Он убил и родителей Эллы, — пробормотала я в признании. — Ее отец отказался работать с ним, когда понял, что Альфонсо использует его для контрабанды женщин. Поэтому он убил их обоих.

— Я знаю, — ответил он. — Ее отец был нечестным политиком, но у него были пределы. Иногда я работал с ним, но, потеряв жену и дочь, не хотел иметь ничего общего с бизнесом. Лучано вступил во владение и выстроил свой собственный способ ведения бизнеса. Только с людьми, которым он явно доверял. И все это время он преследовал твоих дядю и бабушку, чтобы заставить их заплатить. Но он не знал, что все это началось с того, что я отказался впустить Альфонсо на свою территорию, работая с твоим отцом. Что подтолкнуло твоего дядю к чистому насилию, так это то, что я отказался выдать тебя.

— Ты должен был, — прохрипела я, слезы застряли у меня в горле. — Это так дорого тебе обошлось.

— И это тоже дорого тебе обошлось, — ответил он. — Ты пострадала при Софии и Альфонсо Романо. Твои родители хотели, чтобы ты была в безопасности и защищена.

Тяжело сглотнув, я не могла не чувствовать себя виноватой из-за потери отца, потери моих родителей. И все потому, что семья Кингов хотела выставить на аукцион чертову мафиозну красавицу.

— Я скучаю по маме и папе, — выдавила я эти слова. — Оно никогда не проходит, не так ли?

Другая рука отца обхватила мою щеку. — Нет, это не так. Но теперь у нас есть Маттео. Перед нами будущее. Ты, Лучано, Маттео.

Я тяжело сглотнула.

— И ты тоже, — прохрипела я.

Он тихо рассмеялся. — Я старый человек. Я присоединюсь к своей жене и дочери раньше, чем к тебе и твоему мужу. И определенно раньше, чем наш маленький Маттео, — я взглянула на сына, его сосредоточенность на песке. На его лице играла широкая улыбка, а ветерок шевелил его кудри на лоб.

Я хотела бы позаботиться о том, чтобы у моего сына был шанс вырасти без угрозы со стороны семьи Романо. Моим дяде и бабушке пришлось умереть. Любой, кто угрожал жизни моего сына, будет устранен.

— Надеюсь, ты останешься здесь надолго, — сказала я ему. — Увидишь, как Маттео взрослеет, — потому что я не была так уверена, что проживу так долго.

Шум чаек над нами и волны, накатывающиеся из душа, смешивались с восторженным лепетом Маттео, в то время как отец и я оба сидели, погруженные в свои воспоминания и сожаления. По крайней мере у меня такие были. Жаль, что отец не попытался поступить правильно, чтобы его жена и дочь все еще были здесь, среди живых.

— О чем ты думаешь, дочка? — он спросил меня. — С такой печалью на лице.

— Меня убивает то, что моя семья причинила боль твоей дочери и жене только потому, что ты помог моему отцу, — прохрипела я, мне было трудно смотреть на него. В моей груди медленно растекалось чувство вины за то, что он потерял двух важных людей в своей жизни из-за моей испорченной, жестокой семьи.

— Нет, Грейси. Было больше причин, — он перевел взгляд на горизонт, прекрасный вид затерялся в кровавых воспоминаниях. — Лучано быстро увеличил нашу территорию и наше состояние. Это вызвало зависть у Бенито Кинга и Альфонсо Романо. Твой дядя хотел использовать Нью-Джерси и Коннектикут вместе с Нью-Йорком для перемещения плоти. Лучано перехватил все их грузы и освободил женщин. Я сказал Бенито и Альфонсо, что мы никогда не позволим этому случиться. Поэтому долгое время искали способ устранить семью Витале. Все началось с убийства твоих родителей, продолжилось перехватом моей опеки над тобой и закончилось смертью моих собственных жены и дочери.

Так много жизней погибло только из-за жадности двух мужчин. — Мы должны убить их, — пробормотала я себе под нос.

Грустный смешок отца поразил меня. — О, моя маленькая Грейси. Этот мир ожесточил тебя.

Он понятия не имел.

Слова Нонно повторялись в моей голове. Столько смертей и страданий вызвано жадностью и жестокостью моих дяди и бабушки. Да, я никогда никого не убивала, но эти двое определенно заслуживали смерти. Я никогда не думала, что мне придет в голову убить человека, но эти двое… Я хотела убить. Необходимость увидеть, как они страдают и получить по заслугам, душила меня. Думаю, это было то, что они называли жаждой мести.

Они убили моих родителей.

Они убили мать и сестру Лучано.

Они убили родителей Габриэллы.

Сколько еще жизней они унесли? Сколько женщин постигла из-за них жестокая судьба? Вся эта кровь была на их руках. И я, без сомнения, знала, что они попытаются использовать моего сына, если это сработает в их пользу.

Дядю и бабушку пришлось уничтожить .

Я чувствовала себя уставшей, опустошенной, может быть, даже немного расстроенной. Прошлое и горечь сделают то же самое с тобой. Хотя события прошлой ночи, когда я оказалась в постели мужа, вероятно, тоже способствовали этому. Я даже не могу сказать, что сожалею об этом. Я была более чем добровольным участником. Но, узнав, что мой дядя убил мать и сестру Лучано, я наконец увидела то, что должно было стать очевидным в момент нашей встречи.

Мы никогда не должны были быть такими.

Потребовалось меньше половины недели, чтобы весь мой мир превратился в большой запутанный беспорядок. Угроза со стороны моего дяди нависла над моей головой, прекрасное соглашение моей семьи с донами было петлей на моей шее, и у меня не было твердого плана. Да, убить злых старых дядю и бабушку, но вопрос был в том, как. И потом, как мне гарантировать, что я не попаду в тюрьму? Я имею в виду, эти люди все время убивали, и им это сходило с рук! Мафиози должны где-то по пути извлечь несколько уроков о том, как избежать наказания за преступления. Мне нужна эта чертова книга… Преступления сходят с рук чайникам.

Я усмехнулась в своей голове. Не нужно быть гением, чтобы понять: даже если нам с Эллой повезет и нам удастся убить моих дядю и бабушку, шансы на то, что мы убьем Бенито Кинга, будут равны нулю. Его и Марко Кинга охраняли солдаты и наемники. И вдобавок ко всему, нам все равно придется бежать, потому что мы будем преступниками. Беглецы.

По крайней мере, у меня будет работа с Безжалостным Королем. Да, все дело в приоритетах.

Если бы я только могла придумать ловушку. Безопасная ловушка для нас с Эллой, чтобы мы могли убить их всех. Потому что, как и Элла, мне бы хотелось пожить еще немного. Мне бы хотелось увидеть, как мой сын вырастет.

И, черт возьми, если бы я могла еще немного насладиться постелью мужа, это было бы хорошим плюсом. Даже несмотря на то, что большую часть времени он меня волновал. Как сейчас.

Лучано вбил себе в задницу, что нам следует устроить официальный семейный ужин. Мы находились в столовой, которая легко могла вместить сто человек. Нас было всего девять человек. Элла сидела рядом с Массимо, Маттео между Лучано и мной, его отец справа от меня, Кассио рядом с отцом, Лука, Алессио и Нико разделились между моей стороной и стороной отца.

Мне не повезло, что Лучано просто пригласил своих друзей и Массимо поужинать. Но нет, было такое ощущение, будто он включил нас с Эллой в свой узкий круг. Я просто хотела спокойно поужинать с Маттео и Эллой, не опасаясь возможных мин в нашем разговоре. Как в Италии, прежде чем вся наша жизнь была перервана.

— Грейс, я слышал, ты изучала музыку, — Кассио начал светскую беседу.

— Ага.

— Ты поешь или играешь на музыкальном инструменте? — с любопытством спросил Нико.

Мы с Эллой переглянулись. Мы оба были на грани и напряжены, ожидая падения какой-нибудь бомбы. Ее раздражало то, что узнать информацию о потомстве дяди оказалось невозможным, и она боялась, что в любую секунду нас вытащат на аукцион и продадут жестокому бандиту.

Все больше и больше я думала об этом, я была уверена, что убийство моих дяди и бабушки, а затем жизнь в бегах может быть нашим единственным реальным вариантом.

— Пианино, — коротко ответила я, понимая, что мои односложные ответы только ухудшили ситуацию. У меня просто не было настроения болтать и притворяться, что все хорошо, в то время как наша с Эллой жизнь висит на волоске.

— Где ты училась музыке? — спросил Нико Моррелли. Он с любопытством посмотрел на меня. Я узнала, что он был доном, который контролировал Мэриленд и Вашингтон, округ Колумбия. Фактически, среди всех мужчин за этим столом они контролировали почти все Восточное побережье. Я слышала, как они упоминали Рафаэля Сантоса, и из разговора моего дяди поняла, что семья Сантос контролирует Флориду. Если Рафаэль Сантос был другом Лучано, то это должно означать, что мой дядя тоже потерял связь со Флоридой.

— Джульярд, — коротко сказала я ему. У меня было ощущение, что они все знают обо мне и Элле все, поэтому я не понимала, почему они удосужились завязать разговор.

— Ну, ты болтливая девушка, — вмешался Лука.

— Если хочешь поговорить, — саркастически выплюнула я в ответ. — Будь моим гостем и поговори.

— Как получилось, что вы двое остановились на Сицилии? — спросил Кассио, игнорируя мой сарказм. — Особенно зная, что предки Лучано и мои предки были выходцами из Сицилии.

Маттео сунул ему в лицо ложку шпината, которой я пыталась его накормить.

— Во-первых, откуда мне знать, откуда родом предки твоей матери. Во-вторых, разве ты никогда не слышал о термине прятаться на виду ? И я никогда не говорила тебе, где мы остановились. Это говорит мне о том, что ты уже все это знаешь, поэтому я не понимаю, зачем нам задавать вопросы.

ТИК Так. ТИК Так. ТИК Так. Ладно, возможно, я была миной, готовой взорваться в любую секунду.

— Откуда ты знаешь, что семья моей матери родом из Сицилии? — спросил Кассио. Этот человек был сообразительным.

— Семья Кинг родом из Уэльса в Англии, — ответила я ему, пока Маттео продолжал отталкивать ложку. — Поэтому я предположила, что ты, должно быть, говоришь о семье своей матери.

— Хорошо, что ты поехала туда, Грейси, — прервал его отец, одарив меня утешительной улыбкой. — Где родился наш Маттео?

Я знала, что отец надеялся, что он родился в своем родном городе или в городе своей жены. То, как он относился к Маттео, заставило меня тщательно осознать, чего не хватает моему сыну. Дедушка и Лучано были его семьей, точно так же, как мы с Эллой были семьей Маттео. — В Италии, а не на Сицилии, — я ответила коротко и снова сосредоточила внимание на сыне.

— Поешь, Маттео, — попросила я напряженным голосом. — Просто перекуси.

— Нет, нет, — возразил он, отвернувшись от меня.

Я чувствовала себя на краю сиденья, ожидая падения еще одной бомбы. Для меня это было похоже на жизнь в зоне ментальной битвы. Мне приходилось все время быть начеку. Да, по ночам я кувыркалась между простынями, но это отразилось только на моем сердце и теле. Это было нечто большее.

— Чем ты его кормил? — раздраженно спросила я отца.

— Мы только перекусили мороженым, когда вернулись с пляжа, но это было несколько часов назад.

— Сколько часов назад? — я стиснула нервы, словно резиновая лента, готовая лопнуть. Мы были счастливы в нашем маленьком городке на острове в Италии. Вся наша жизнь прервалась за считанные недели. На данный момент Маттео в основном требовал только мороженое — на завтрак, обед и ужин. И теперь я ужинала в окружении безжалостных бандитов.

— Может быть, час назад, — ответил он с виноватым выражением лица.

Я с грохотом уронила столовое серебро, все взгляды устремились на меня. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула, а затем выдохнула. Я потянулась за любой каплей терпения, которую только могла собрать. Ее нигде не было.

— Прости, Грейси, — отец, должно быть, почувствовал, что я балансирую на грани. То, что он называл меня Грейси, совсем не помогло. Это еще больше напомнило мне, как мы были счастливы в Италии, а теперь здесь нас ждали опасности на каждом углу. У меня не было решений, и мне хотелось попросить кого-нибудь, кого угодно помочь нам. Но люди за этим столом были причиной того, что мы оказались в таком затруднительном положении.

Ну, кроме отца.

Я тяжело сглотнула, обуздав весь контроль, оставшийся во мне. Не теряй свое дерьмо. Не теряй свое дерьмо.

— Давай примем ванну, а потом пойдем спать, — сказала я сыну, положила салфетку на стол и встала. К ужину я переоделась в белые джинсы и изумрудно-зеленую футболку. Я отказалась изо всех сил помогать этим мужчинам, но мы с Эллой согласились, что нам не следует приходить на ужин в штанах для йоги. Хотя это было ужасно заманчиво.

Я скинула туфли на высоких каблуках, готовая вытащить Маттео из его стульчика. Нет смысла ходить по дому на высоких каблуках. Я не была трофейной женой.

— Вот, позволь мне попробовать, — предложил Лучано. Прежде чем я успела возразить, он взял вилку Маттео и продолжил: — Хорошо, Маттео. Я знаю, что овощи — это отвратительно. Но давай окунем их в соус, и они станут вкуснее.

— Он не любит смешивать еду, — сказала я ему, но как только эти слова сорвались с моего рта, у меня чуть не отвисла челюсть. Я с изумлением наблюдала, как Маттео взял вилку зеленой фасоли, смоченной в соусе, и начал жевать. Я ждала, затаив дыхание. Он выплюнет все это в любую секунду.

В любой момент.

Мой сын проглотил его, а затем ухмыльнулся Лучано. — Ещё, — потребовал он.

Я недоверчиво покачала головой.

— Маленький предатель, — тихо позвала Элла.

Все за столом засмеялись, и я покачала головой. Совершенно неожиданный вечер. Я поймала взгляд дедушки, наблюдавшего за его сыном и внуком. Глубоко внутри я без сомнения знала, что он знал, что Маттео был Витале. Он знал, что смотрит на своего внука.

Решительно отбросив это подозрение, я взглянула на Эллу. От меня не ускользнуло, что друзья Лучано следили за нами с Эллой за каждым движением. Как будто они нас изучали.

Я села обратно. Взяв со стола бокал вина, я сделала глоток.

— Хорошо, корми его, — я откинулась на спинку сиденья и с изумлением наблюдала. — Да, ты можешь кормить его до конца ужина. Я отдохну.

Глаза Лучано и Маттео поднялись на меня, в них было одно и то же озорство, и мое сердцебиение застряло в горле. Отец и сын. Лучано действительно подмигнул мне.

— Мы покажем ей, как хорошо мы едим. Правда, Маттео? — Лучано что-то тихо прошептал своему сыну, и внезапно мое сердце сжалось в агонии. Он был бы хорошим отцом. Просто нехороший муж, потому что он ненавидел семью Романо. Я даже не могла его винить. — Тогда ты вырастешь большим и сильным. Да?

Маттео ухмыльнулся и энергично кивнул.

Я сильно моргнула. Черт, не лучшее время для слез. Мне было страшно даже подумать, что бы сделал Лучано, если бы узнал, что Маттео — его сын. В любом случае он скоро узнает.

Мне нужно было привести свои нервы в порядок. Сделав еще один глоток вина, я посмотрела на лучшую подругу. Выражение ее лица тоже выражало недоверие.

— Думаю, ты ошибалась, Грейс, — заявила Элла. — Лучано хорош в одном. Кормит малышей овощами.

Я почувствовала, как жар прилил к моим щекам. Я посмотрела на нее. Зачем ей говорить что-то подобное? Гости усмехнулись, но от меня не ускользнуло, что Лучано смотрит на меня, хотя я и старалась избегать его взгляда.

— Я мог бы напомнить тебе еще кое-что, в чем я хорош, — предложил он.

— Нет, спасибо, — быстро ответила я.

Мне придется поговорить с Эллой о предателях. Чего она хотела добиться этим комментарием?

Остальная часть ужина прошла без происшествий. Лучано и его друзья говорили о своем казино-бизнесе, ночных клубах, придерживаясь нейтральных тем. Мы с Эллой в основном наблюдали, а не комментировали. Не то чтобы мы чем-то делились с этими людьми.

Ну, кроме отмывания денег и попыток убийства нескольких человек. Но для нас двоих это были вынужденные обстоятельства.

Перед десертом Лука получил сообщение и вскоре ушел. Вскоре за ним последовали Нико и Алессио. Я все ждала, пока Кассио уйдет, но он остался. Он заставил меня нервничать. Он изо всех сил старался казаться неопасным, и это делало его еще более опасным. Я знала, что Элла чувствовала то же самое. Мы чувствовали себя так, словно оказались в змеином гнезде среди всех этих бандитов.

Сколько из этих мужчин участвовало в аранжировках красавиц и мафиози?

Я заметила, что Элла снова неловко поерзала, и мой взгляд вернулся к ней. Мы достаточно хорошо понимали друг друга, и я знала, что она извинится. Я кивнула, полностью понимая ее.

— Мне нужно кое о чем позаботиться, — пробормотала она. — Спасибо за ужин.

Она даже не дождалась ответа, а бросилась оттуда, преследуя Массимо на хвосте. Она сказала мне, что он расспрашивал ее о том, что мы делали последние три года. Копает информацию. Он был идиотом, если думал, что только потому, что она спала с ним, она разгласит любую информацию. Хотя это заставило меня пожалеть, что ей пришлось сохранять бдительность. Она заслужила счастье.

Мой взгляд задержался на Маттео, который теперь с удовольствием ел мороженое, поскольку он съел весь свой ужин. Вспомнил бы он обо мне, если бы мой дядя завладел мной сейчас? Возможно нет. Он был слишком молод. Моих родителей убили, когда мне было двенадцать, но, по крайней мере, у меня сохранились эти двенадцать лет воспоминаний. Двенадцать лет полного, чистого счастья.

— Ты знаешь Грейс, — прервал мои мрачные мысли голос Кассио. — Не все из нас плохие.

— Хм?

— Мы можем управлять преступным миром, но не все мы плохие.

Я задумчиво посмотрела на него. Это было странное заявление. Пытался ли он сказать мне, что знает о договоренности, достигнутой моей семьей, и не согласен с ней? Или он не согласен с торговлей людьми вообще? Или что-то совсем другое?

— Хорошо, так скажи мне, кто плохой, а кто нет? — я спросила его.

Его губы превратились в ухмылку.

— Это не имело бы большого значения, не так ли? — он встал из-за стола. Кассио Кинг был устрашающим человеком. Все друзья Лучано были такими. Их огромные ресурсы могли легко заставить нас с Эллой исчезнуть, и никто не стал бы задавать вопросы. Ну, кроме моего чертового дяди или Бенито Кинга. Мы были для них дойными коровами. — Потому что ты с подругой уже приняли решение, — заключил он.

Он был прав, конечно. Мы не доверяли никому из них после предательства Лучано. Массимо тоже. Они обращались с нами, не заботясь о нашей безопасности и благополучии.

Лучано остановил своего друга. — Грейс, как я тебе говорил вчера. Давай я тебе помогу.

Русская рулетка.

— Ты предала меня! — эти слова того зимнего вечера звучали в моих ушах.

Выстрел.

— Тогда тебе следовало оставить нас в Италии, — пробормотала я, не встречаясь с ними взглядом. Вместо этого я сосредоточилась на своем сыне.

— Спасибо за ужин, мистер Витале, — прокомментировал Кассио отцу, меняя фокус разговора. — Лучано. Миссис Витале.

Он нарочно назвал меня так, я это знала. Это было напоминанием, что от этой жизни никуда не деться. Однажды родившись в нем или вступив в брак, вы оставались в нем на всю жизнь. Пока смерть не разлучит нас.

Но что, если бы у меня не было выбора, и меня заставили бы сделать это? Это еще считается?

В моей памяти мелькнула наша торопливая свадьба.

Дверь спальни дребезжит от силы кулаков Лучано.

— Грейс, открой, блядь, эту дверь, или я ее снесу, — его голос был холодным и угрожающим. Я знала, что это не пустая угроза, но меня это заботило. Нет, это не так. Мое тело каждый раз поддавалось его прикосновениям, а разум восставал и боролся с ним под всеми углами.

Как чертова прелюдия.

— Нет.

— Грейс, — одно слово. Смысл его спокойного голоса был более угрожающим, чем все реальные угрозы, которые он когда-либо мог произнести.

— Я не хочу на тебе жениться, — пробормотала я, измотанная. Церемония началась, но я отказалась выходить из комнаты. После того, как визажист и портниха подготовили меня, мне дали несколько минут до церемонии.

Вместо того, чтобы успокоить нервы, я заперла дверь и забаррикадировала ее комодом. Я была удивлена, что никто подо мной не услышал громкого скрежета ножек комода по деревянному полу. Было так много шума, что я была уверена, что в любую минуту кто-нибудь ворвется в дверь.

— Открой. Чертову. Дверь.

— Нет.

— Тебе лучше отойти от этой двери, Грейс, — нет чувак! Кем он себя возомнил? — Я стреляю в дверь.

Подождите. Что?

— Убедись, что ты находишься подальше от двери. Я не хочу стрелять в свою невесту в день ее свадьбы, — его тон был насмешливым, но серьезным. Кто, черт возьми, этот придурок?

— Подожди, — крикнула я. — Подожди.

Я вложила все свои силы в то, чтобы оттолкнуться от тяжелого комода из красного дерева. — Бля, по дороге к двери было светлее, — пробормотала я про себя.

— Поторопись, черт возьми, — его тон был нетерпеливым и требовательным.

— В следующий раз купи более легкую мебель, придурок.

Я едва отодвинула его на фут влево от двери. Я не смогла вернуть все обратно. Возможно, я исчерпала все свои силы, пока подталкивала его к двери.

— Грейс… — я быстро отперла дверь.

Я распахнула ее и отошла в сторону. — Господи, чувак. Научись терпению.

Лучано Витале в смокинге представлял собой захватывающее зрелище. Я видела множество мужчин, наводивших порядок в смокинге, но этот человек… он заставил смокинг выглядеть хорошо. Если бы журнал GQ мог сфотографировать его фотографию и разместить ее на своих страницах, эти смокинги были бы распроданы за самую короткую миллисекунду века. У меня застряло дыхание, и в голове застряла самая глупая мысль.

Умереть, глядя на его прекрасное лицо, было бы не так уж и ужасно. Какая глупая мысль, но все равно она осталась.

— Не чувак, а твой будущий муж.

Гнев на его лице быстро угас, когда его глаза бродили по моему телу. Несмотря на то, что свадьба была организована в последнюю минуту, я должна была признать, что платье было изысканным. А макияж на моем лице был минимальным и лишь подчеркивал мои необычные глаза и мягкие губы.

Свадебное платье было выполнено из куска белого атласа. Он идеально прилегал к моему телу, подчеркивая каждый изгиб. Кристаллы Сваровски, вшитые в лиф, мерцали под светом, подчеркивая мою грудь и бледное декольте. Длинный поезд протянулся позади меня на два фута. Я не была худой и никогда не была слишком спортивной, но то, как сидит это платье, заставило меня почувствовать себя самой красивой женщиной в мире.

— Твои волосы кажутся пламенем на фоне атласа этого платья, — тон его голоса меня удивил. Вместо насмешки, презрения или гнева… это звучало почти благоговейно.

— К несчастью увидеть невесту до церемонии, — я не знала, что еще сказать. То, как он смотрел на меня, заставило каждый дюйм моего тела дрожать от предвкушения. Мне хотелось попросить его сорвать с меня платье и изнасиловать меня прямо здесь и сейчас.

— Давай поженимся.

Мы были обречены с того момента, как сказали: « Да» . Да, я держалась за надежду и влюбилась в него по уши. Но он мне точно не запал. В противном случае он бы мне поверил. Он бы знал, что я бы никогда его не предала. Я не могла отдать кому-то свое тело, сердце и душу, а затем в следующую минуту предать его.

— Вспомни наш разговор, Грейси, — голос отца прервал путешествие по переулку воспоминаний. — Ты сильная.

После ужина Маттео потребовал, чтобы Лучано искупал его. Хотя это был хороший перерыв, я чувствовала себя немного ущемленной. Я сидела на полу и смотрела, как Лучано купает нашего сына. Он все испортил, но мне пришлось отдать ему это. Он был посвящен этому. Но тогда я знала это о своем муже. Когда он что-то решал, он вкладывал в это всю свою энергию.

Рукава его были закатаны, обнажая сильные предплечья. Черные чернила змеились от его запястья до предплечий, и я знала, что они покрыли всю его руку. Должно быть, он много тренируется, потому что его мышцы были в тонусе и сильны. Я представила, как его рубашка соскальзывает с его спины и провожу пальцами по каждому мускулу на его спине. Его кожа будет теплой на ощупь. На ощупь оно всегда было теплым, как горящий обогреватель.

— Грейс, — голос Лучано вытащил меня из вожделенного разума обратно в реальность.

— Хм? — я встретилась с ним взглядом. От этого взгляда у меня ослабели колени. Я бы сделала все для этого человека. Вместо этого его безжалостность и недоверие сожгли все дотла. Ну, кроме этого моего проклятого желания. Но я могу винить в этом свое воздержание. Все, что мы сделали прошлой ночью, очевидно, не утолило мою страсть к этому мужчине.

— Так да? — спросил он, и мне стало интересно, о чем он говорит.

— Да, что?

— Ты согласна сопровождать меня?

Я нахмурилась. — Куда?

О чем, черт возьми, он говорил?

— У меня завтра вечером мероприятие. Ты согласна сопровождать меня?

— Какое мероприятие?

— Просто появление в городе на сборе средств.

Я смеялась. — Ты на сборе средств? — саркастически парировала я. — На что ты собираешь деньги? Оружие? Наркотики?

Ему это не понравилось, я видела, что задела больную тему. Но это было хорошо. Меня не волновали его обиды. Я должна была вспомнить, кем он был.

— Нет, это сбор средств для жертв торговли людьми, — вот это меня удивило. — Мы с Кассио управляем им, но все люди, которых ты встретил, входят в совет директоров. Включая Рафаэля Сантоса, — мои глаза метнулись к нему. Он только что подтвердил мои предыдущие подозрения, что мой дядя потерял связь с Флоридой. — Рафаэль заменил своего отца и имеет другой подход к торговле людьми. Там будут его зять и сводная сестра.

Как мило! Чертово бандитское собрание! Чтобы они могли почувствовать себя лучше.

— Нет, я не пойду с тобой.

— Почему нет?

— Потому что я не хочу, — что это был за глупый вопрос? — Кроме того, у меня есть планы.

— Какие-то планы?

— Не твое дело, — сухо ответила я.

— Потому что ты боишься оставаться со мной наедине? Вчера мы хорошо провели время.

Я села прямо. — Возможно, но ты пытался убить меня три года назад, — прошипела я вполголоса. — Не думай, что я когда-нибудь забуду, что ты с такой же легкостью убил бы меня, как и уложил бы в постель.

Мы смотрели друг на друга, ненависть и горечь смешивались с пламенем похоти, текущим по моим венам.

— Мама, — голос Маттео отвёл мой взгляд от мужа, с которым мне бы хотелось никогда больше не сталкиваться. Я не могу сказать, что мне бы хотелось никогда с ним не встречаться, потому что без его ведома он подарил мне Маттео, мое самое большое сокровище.

— Да, малыш?

— Всё в порядке?

— Да, — сказала я ему. — Ладно, давай выйдем из ванны. У нас есть ровно столько времени, чтобы одеться, почистить зубы и прочитать коротенькую сказку на ночь.

У меня вертелось на языке: попросить Лучано уйти, выгнать его. Он мне не нужен был рядом, заставляя меня желать того, чего никогда не могло быть.

— Хорошо, Маттео, — сказал Лучано прежде, чем я успела открыть рот. — Я помогу тебе.

— Не обязательно, — возразила я, надеясь, что он поймет намек и уйдет. — Я поняла.

Но было слишком поздно, Маттео уже был под чарами Лучано. Оба читают книги.

Я стиснула зубы. Мы быстро вытерли его, одели, почистили зубы, а затем уложили в постель. Точно так же, как мои родители делали это со мной. Это было похоже на настоящий семейный момент.

Маттео похлопал по местам рядом с собой на каждой стороне кровати, требуя, чтобы мы оба легли рядом с ним.

— Хорошо, какая книга? — спросила я сына, горло у меня слегка напряглось от эмоций. Правда заключалась в том, что я хотела настоящую семью. Муж, который любил меня, дети, бегающие по нашему дому, бабушка и дедушка, которые их лелеяли. Я хотела всего этого, хотя у меня было больше шансов попасть на Луну, чем получить хоть что-то из этого.

— Сказку, — потребовал он.

— Ну, приятель. Лучано может прочитать тебе сказку. Я прочту тебе «Зеленые яйца и ветчина».

Я протянула Лучано одну из сказок на итальянском языке. — Сначала ты.

Он без возражений начал читать, но что-то в его глазах меня смутило. Жжение в его взгляде, интенсивность. Это заставило мои внутренности расплавиться, заставило мое тело отреагировать, и это приводило в бешенство.

Он читал глубоким голосом, итальянские слова легко скатывались с его языка. В этот момент было что-то чертовски мучительное. Четкая картина того, что могло бы быть и никогда не будет. Это привело меня в ярость из-за судьбы, которая не позволила мне получить это. Меня разозлил этот человек, который все это забрал. Меня привело в ярость то, что, несмотря на все это, мое тело все еще реагировало на него.

И больше всего я ненавидела себя за то, что все еще хотела свою собственную сказку.

— Грейс, — голос Лучано был тихим шепотом. Я была так глубоко погружена в свои мысли, что его голос испугал меня. — Он спит.

Мой взгляд переместился на нашего сына, лежащего между нами, а затем переключился на мужа. Я наблюдала за этими карими глазами. Боже, помоги мне. Я хотела его. Даже после всего, я хотела его. Я не могла позволить ему уничтожить меня. В прошлый раз я еле справилась. Меня спасал ребенок, растущий внутри меня. Что будет, если я позволю ему снова втянуть меня в свои чары?

Я разорвала наш зрительный контакт и осторожно поднялась с кровати. Лучано последовал моему примеру.

В тот момент, когда я закрыла за собой дверь комнаты Маттео, Лучано сказал: — Завтрашнее мероприятие…

— Нет, — прервала я его. — Я не пойду с тобой.

Сердцебиение тишины.

— Твой дядя будет там.

Я обернулась. Грудь к груди. Нос к носу.

— Почему ты не сказал этого раньше? — я следила за своим мужем на предмет каких-либо следов обмана. Я не могла понять, говорил он правду или нет. Как, черт возьми, моего дядю в итоге пригласили на мероприятие, которое должно было финансировать тех самых зверств, которые он и Бенито Кинг поддерживали! Было ли это все фальшивым прикрытием? — И зачем тебе, чтобы мой дядя участвовал в твоем мероприятии? Я думала, ты ненавидишь его до глубины души.

— Я ненавижу его, — я подозрительно посмотрела на него, ожидая его объяснений. Оно так и не пришло. — Семья Романо заплатит за свои грехи, Грейс.

Лучано не колебался, добиваясь того, чего хотел. Или уничтожать людей на своем пути. Я должна знать это из первых рук.

Боль в груди. Я проигнорировала это.

— Какой дресс-код? — я еще не решила, пойду ли я. Хотя в моей голове возникла идея. Возможно, мне было бы легче справиться со своей семьей, если бы я позаботилась о своей бабушке одна, а затем позаботилась бы о своем дяде. Однажды и на всегда!

— Завтра я пришлю что-нибудь в нашу комнату, — ответил он. Выражение его лица было нечитаемым, но мне казалось, что он был котом, который только что съел мышь. А я была мышкой.

Пусть он в это поверит. Я больше не буду ничьей пешкой. Не для моего мужа. Не для моего дяди. Не для моей бабушки. На этот раз я буду заботиться о своем сыне Элле и о себе. Потому что никто другой этого не сделает.

Я кивнула и пошла прочь от него, когда его рука обхватила мое запястье.

— Куда ты идешь?

— Спать, Лучано.

Он усмехнулся. Этот ублюдок даже усмехнулся. — Я рад слышать.

Его голова опустилась, и его рот слегка коснулся кожи на сгибе моей шеи, вызывая дрожь по моему позвоночнику. Даже когда я пыталась солгать себе, говоря, что не хочу этого делать, моя голова наклонилась, чтобы лучше приспособиться к нему. Очевидно, я была плохой вруньей.

— Снова спи в нашей комнате, — пробормотал он, его горячее дыхание обжигало мою кожу. Я не должна была сдаваться. Я снова быстро влюбилась в него, так же легко, как и в прошлый раз. — Больше не спорь со мной по этому поводу. Пожалуйста.

Мои глаза вспыхнули на его лице.

Это исходит от человека, который никогда не просил милостыню. Никогда не спрашивал. Только требовал. Поэтому я снова сдалась.

Будь проклят этот человек!

За то, что сделал меня слабой, глупой и делал всякие неправильные вещи. Я должна была бороться с ним, сопротивляться ему, но единственным чувством, которое у меня осталось, была потребность в нем.

Мои руки поднялись вверх, пальцы запустили его в волосы, и я схватила его мягкие стойки. Я не была уверена, пытаюсь ли я наказать его или сохранить здравомыслие. Оба нашего здравомыслия, потому что эта похоть и желание не должны гореть между нами, как адский ад.

Должно быть, он почувствовал мою внутреннюю борьбу, потому что закрыл мне рот своим. Скорее, прижался к моим губам, целуя меня с безрассудным отчаянием. Тот самый, который я чувствовала жжением под ложечкой.

Он не дождался приема, его язык прижался к моим губам и покорил. Я влилась в его тело, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях, царапая его череп. Боже, этот человек станет моей смертью.

Нет, не было бы. Он моя смерть.

— Мне никогда не будет достаточно тебя, жена, — голос у него был низкий, хриплый, в каждом слове сквозило желание.

То, как он смотрел на меня, первобытная потребность в его карих глазах поглощала каждое дрожащее дыхание и каждую клеточку внутри меня. Его руки скользнули к моей заднице и схватили меня за задницу, поднимая меня вверх. Не прерывая поцелуя, мои ноги обвились вокруг его талии, прижимаясь к нему.

Эта потребность, проходящая через мое тело, сожжет меня дотла. Возможно, это было бы долгожданным облегчением.

Его рот обжигал мою кожу, везде, где его губы касались, он отмечал меня. Мой рот и руки жаждали каждого его дюйма. С каждым движением языка он разжигал мое желание на совершенно новый уровень.

Краем сознания я заметила, что он был в нашей спальне. Да, наша спальня. Потому что для меня не было никого другого ни до него, ни после него.

Дверь за нами закрылась с громким хлопком, и он опустил меня на пол.

— Раздевайся, — приказал он хриплым голосом.

Страсть в его глазах заставила меня мгновенно подчиниться ему. Потому что мне хотелось сбросить одежду, почувствовать его кожу своей. Наши глаза встретились. Глядя на него, я словно смотрела на своего темного принца.

Страстный. Неумолимый. Безжалостный.

Я сняла изумрудную рубашку. Давным-давно Лучано сказал мне, что любит меня во всем, что окрашено в зеленый цвет. Ему понравился контраст моего цвета волос с зеленым. «Страсть и плющ», — сказал он. Выбрала ли я его подсознательно для своего мужа?

За мной последовали мои белые, облегающие джинсы. Все это время он смотрел на меня с голодом в глазах. Его взгляд скользнул по моему телу, каждый затяжной взгляд ласкал мою обнаженную кожу. Следующими были мой бюстгальтер и трусики, и его зловещий взгляд потемнел от желания и потребности, пока он впитывал вид моего обнаженного тела.

— Твоя очередь, — прохрипела я, мое дыхание было прерывистым. От меня не ускользнуло, как легко я поддалась этому человеку. Какого черта, я была слабой женщиной.

Он снял с себя одежду быстро и эффективно. У меня потекли слюнки, когда я увидела его обнаженным. Каждое. Проклятое. Время. Мне нравилось его тело, вырезанное из мрамора, высеченное и отточенное до совершенства.

Мой муж был потрясающе красивым мужчиной.

— На кровать, — его приказ заставил меня дрожать от предвкушения.

Без колебаний я забралась на его калифорнийскую королевскую кровать. Он еще даже не прикоснулся ко мне, и я почувствовала, как струйка желания стекает по внутренней стороне моего бедра. Наблюдая за ним сквозь прикрытые веки, он двинулся на кровать, словно хищник, преследующий свою жертву.

Я его добыча. Казалось бы, готовая добыча. Он преследовал меня последние три года.

Он навис надо мной, его колени шире раздвинули мои ноги. Когда его взгляд сосредоточился на моей киске, невозможно было скрыть реакцию моего тела на него. Желание, сверкающее между моими бедрами, было всем необходимым доказательством. Мне очень хотелось, чтобы он был внутри меня.

— Так чертовски красиво, — прохрипел он, положив руку на член и поглаживая себя. В его голосе не было ни радости, ни насмешки. Только почтение. Все мои фибры таяли перед ним. Я выгнула спину, без слов сказав ему, что он мне нужен внутри меня. — Я буду трахать тебя до тех пор, пока весь дом, весь город не услышит, как ты выкрикиваешь мое имя.

Его слова повлияли на меня, сделав меня рабыней его прикосновений и его притязаний. Он терся о мой вход, играя со мной, дразня меня. Мои соски были настолько напряжены, что болели, и ему требовалось прикусить чувствительную кожу, чтобы снять это напряжение.

— Пожалуйста, Лучано, — он сводил меня с ума, эта жгучая потребность лизала каждый дюйм моей кожи. Я в отчаянии вскинула бедра, не обращая внимания на то, что казалась жадной и отчаянно нуждающейся в нем. Однако он, казалось, не заметил этого и не придал этому значения, потому что в следующее мгновение одним сильным толчком он вошел полностью, наполняя меня до самой рукоятки.

Я глубоко вздохнула, когда ощущения прокатились по мне. Это было мое полное подчинение, я была его. Я всегда была его. Лицо Лучано превратилось в выражение полного владения.

— Ты моя, жена, — прохрипел он, выдвигаясь и толкаясь обратно. — Каждый твой вздох, — прорычал он, толкаясь обратно, — …моя. А я твой.

Его хватка на моих бедрах усилилась, его пальцы впились в мою плоть. Это была восхитительная боль. Я наклонилась и поцеловала его губы. Его толчки, поначалу размеренные и неторопливые, стали ускоряться.

А потом он начал двигаться безжалостно, как одержимый. Мои ногти царапали его спину, подбадривая его, умоляя трахнуть меня посильнее. Глубже. Безжалостный.

Я впилась ногтями в его спину, закрыла веки и сосредоточилась только на удовольствии, которое он мне доставлял.

— Еще, — попросила я. — Сильнее.

Его движения стали жестче, безжалостнее… он терзал меня быстрыми и глубокими толчками, и звезды кружились за моими веками.

— Открой глаза, — проворчал он, требуя.

Я едва приоткрыла веки, встретив его безумный похотливый взгляд. Я чувствовала, что теряю сознание, ослепленная тем удовольствием, которое он мне предлагал.

— Я хочу, чтобы ты увидела, кто тебя трахает, — он глубоко вошел в меня.

— Да, да, да. Еще, — умоляла я сквозь прерывистые стоны, моя голова моталась из стороны в сторону.

— Моя, чтобы трахаться, — толчок. — Моя, чтобы сломать, — толчок. — Моя, чтобы спасти.

Мое тело поднималось все выше и выше с каждым его беспорядочным, тяжелым фунтом. Бессвязные слова сорвались с моих губ, мой разум полностью потерялся от невероятного удовольствия, которое предлагал мой муж.

— Ты. Являешься. Чертовски. Моей.

Удовольствие разлилось по моим венам, и я почувствовала, что рассыпаюсь на миллион кусочков. Оргазм потряс мое внутреннее ядро, моя киска сжалась вокруг его члена, выдаивая его за все. Он продолжал двигаться, проникая сквозь мой оргазм, толкаясь… раз, два, пока его тело не напряглось, когда он застонал от своего освобождения.

Мы так и остались, оба тяжело дыша, медленно спускаясь с высоты. Его голова покоилась на изгибе моей шеи. Невысказанные слова повисли в воздухе, наполненные смыслом. Я никогда не могла забыть Лучано Витале… моего мужа. Моя кончина.

Мое сердце колотилось в груди, и я боялась, что он каким-то образом услышит шепот моего сердца, признаваясь мужу, что я так и не смогла забыть его. Что я все еще люблю его.

Я была обречена! Если бы его пистолет, приставленный к моему черепу, не подавил это чувство любви, я не была уверена, что бы это сделало.

Было только за полночь, и мои босые ноги не издавали ни звука по мраморному полу. На мне не было ничего, кроме трусиков и классической рубашки Лучано, доходившей мне до колен. Было что-то успокаивающее в знакомом цитрусово-древесном запахе, касающемся моей кожи.

Я спустилась вниз, к бассейну, где сказала Элле встретиться со мной. В тот момент, когда я вышла на улицу, прохладный сентябрьский воздух ударил в мое покрасневшее лицо. На мгновение я остановилась, закрыла глаза и прислушалась к ночной тишине, пока воздух охлаждал мою разгоряченную кожу. Если бы я только могла остановить время и оставить нас в этом коконе. Возможно, это был нереалистичный кокон, но он был лучше реальности.

Я открыла глаза и заметила, что Элла уже сидит у бассейна и ждет меня, ее маленькое тело сидит на краю бассейна, свесив с него ноги.

— Эй, — поприветствовала я ее и села рядом с ней, повторяя ее позицию.

Бросив на меня боковой взгляд, она слегка улыбнулась. — Ты выглядишь так, будто кувыркаешься сквозь простыни с каким-то своим мужем, — ее плечо слегка подтолкнуло меня, ее тон дразнил.

Я закатила глаза. — Разве ты не говорила мне воспользоваться тем, что я с ним под одной крышей?

У нее вырвался тихий смешок. — Конечно, так и было, хотя я не думала, что ты прислушаешься к моему совету.

Я не собиралась следовать ее советам, но, похоже, я была слабой женщиной, когда дело касалось моего мужа.

Мы сидели молча, оба глаза задержались на поверхности бассейна. Темнота ночи, окружавшая нас, отражала наши страхи.

— Что ты нашла? — я наконец спросила.

— Твой дядя и Бенито Кинг теперь назначили цену за наши головы, поэтому другие бандиты из их одобренного круга помогут нас найти.

Бум-бум. Бум-бум. Бум-бум.

Я знала, что это произойдет; с того момента, как мы ступили на землю США, это было лишь вопросом времени. Секунды. Минуты. Дни. Не месяцы; Я всегда знала, что у нас нет месяцев.

Но, черт возьми, Надежда была сукой, бессердечной сукой. И даже сейчас она светилась в темноте… как гребаный светлячок. Всегда обнадеживающый светлячок. Оно будет раздавлено — либо безжалостными мафиози, либо жестокой реальностью.

— Нам придется бежать. Без Маттео, — прошептала я, и эти слова физически больно ранили мою грудь. Мы оба бросили взгляд на мраморный фасад особняка Лучано. — Завтра, после мероприятия моей бабушки. Мы убиваем ее, затем убиваем моего дядю и бежим.

Один удар смертельной, сокрушающей землю тишины, разорвавшей обе наши души.

— Боже, Грейс. Как ты думаешь, мы могли бы привести Матт… — я оборвала ее.

— Нет, мы не можем, — пробормотала я. Мне было больно это говорить, но для Маттео это было самое безопасное место. Если мы выберемся и если для нас когда-нибудь станет безопасно, я вернусь за ним. Даже зная, что я поступаю правильно по отношению к своему сыну, мне было больно уйти. Я должна была это сделать, но каждая частица моего существа, как его матери, возражала против этого.

— Ты в порядке?

— Да, — я не была, но это не имело значения. Пережить это; защита Маттео была самым важным. — Они не сдадутся, пока не получат нас.

Я потерпела неудачу. Мне следовало выследить своего дядюшку, бабушку и Бенито Кинга и убить их всех. Вместо наших мелких попыток уменьшить богатство цыган, нам следовало бы потратить последние три года на планирование того, как их выследить и убить. Но мы делали вид, что о нас забыли, думая, что сможем прожить остаток жизни, скрываясь. Это была иллюзия безопасности, которой мы себя обманули.

Теперь они преследовали нас еще более беспощадно.

— Наш список поклонников продолжает расти, — пробормотала Элла. Она испугалась, как и должно быть. Я была напугана.

Я тяжело сглотнула. Я знала, что мне нужно сделать, но мое сердце сжалось в агонии при мысли об этом. Завтра я оставлю Маттео позади. Черт, это больно!

Это было правильно, но это было очень больно. Я не знала, как я это переживу. Он был всей моей жизнью.

Мы с Эллой встретились глазами, и мое сердце облилось кровью. — Ты уверена, что хочешь пойти с нами, Элла?

— Да. Мой долг по-прежнему не выплачен твоему дяде и семье Кингов. Если я останусь, Маттео окажется в опасности.

— Хорошо, — мой голос был хриплым. Я знала, что ее сердце тоже разрывается. Она влюбилась в Массимо. Я снова влюбилась в мужа. Эта жизнь была чертовой кучей… что случилось с простой жизнью с белым частоколом?

Ах, да! Это было прервано каким-то древним соглашением моих предков о предоставлении красоты чертовым мафиози. Монстры, скорее так.

Боже, я не знала, смогу ли я прожить жизнь без сына. Маттео навсегда был частью моей ДНК. И мы бы оставили все это позади. Единственное подобие семьи, которое у нас было.

— На гала-концерте мы убиваем мою бабушку, — тихо прошептала я, не обращая внимания на тупую боль в сердце, которая вскоре станет единственным, что мне останется чувствовать. — Затем мы пойдем на сбор средств для Лучано и загоним в угол моего дядю. Как только они умрут, Маттео окажется в безопасности от моей семьи. И мы вдвоем побежим, — я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Лучано хочет, чтобы я пошла с ним на сбор средств. Я скажу ему, что мы встретим его там. Это будет наш единственный шанс приблизиться к нему.

Она тяжело сглотнула, ее глаза блестели от непролитых слез. — Я знаю, что это лучшее, что мы можем сделать, но мне бы хотелось, чтобы мы убили также Бенито и Марко Кингов.

Я тоже этого хотела. — Это было бы самоубийством, — прошептала я. — Мы вышли из своей стихии.

И это было преуменьшение. Да, мы научились взламывать. Да, мы отмывали грязные деньги. Мы научились стрелять из ружья, но, по крайней мере, были достаточно умны, чтобы понимать, когда нас превосходят по силе.

— Что мои любимые дамы делают посреди ночи? — голос папы испугал нас, и мы оба вздрогнули от испуга. Моя рука на груди пыталась успокоить бешено колотящееся сердце.

Бросив на Эллу боковой взгляд, я кивнула. Мы будем готовы бежать завтра вечером, после того как убьем моих бабушку и дядю. Она поднялась на ноги, и я последовала ее примеру. Папа был слишком стар, чтобы попытаться сесть на краю бассейна.

— Спокойной ночи, отец, — пробормотала она и наклонилась, чтобы поцеловать его в морщинистую щеку. Это было ее прощание. Она оставила нас обоих позади и вошла в дом.

— У нас обоих смена часовых поясов, — ответила я на его предыдущий вопрос. — Мы не могли спать, — моя ложь была горькой. — Маттео хорошо провел время на пляже.

Это была моя попытка изменить ход нашей дискуссии.

— Он хороший мальчик, — пробормотал он, улыбаясь. Разговоры о нем всегда заставляли его улыбаться.

По крайней мере, папа любил его. Даже не зная, что Маттео был Витале, и Лучано, и отец относились к нему хорошо. Как только они получили подтверждение, я без сомнения знала, что Маттео будут любить и защищать. Дедушка уже любил его.

— Отец, ты можешь мне кое-что пообещать?

— Что такое, дочка?

Мое горло сжимало, и мне было трудно говорить. — Если со мной что-нибудь случится, береги Маттео, — его резкий вдох задержался в воздухе. — Ты с Лучано обеспечь его безопасность… пожалуйста.

— Что такое, Грейс? — его рука взяла мою, и я посмотрела на старика. По иронии судьбы моя жизнь была связана с его жизнью еще до смерти моих родителей, а я даже не подозревала об этом. До той ночи, когда Лучано вытащил меня из своего ночного клуба и направился прямо к алтарю, я даже не знала об этом человеке, который должен был быть моим опекуном.

Если бы он был, моя жизнь была бы совсем другой.

— Пообещай мне, пожалуйста, — шепотом попросила я.

— Я обещаю.

— Спасибо, — я наклонилась и поцеловала его в другую щеку. Этот человек всегда был добр ко мне. Что бы ни случилось, он сдержит свое слово. Я направилась к дому, оставив его позади. Я вернулась в постель мужа. Это будет наша последняя ночь вместе.

Прежде чем пойти в спальню Лучано, я зашла в комнату Маттео. Он крепко спал, его ноги свисали с кровати. Наклонившись к нему, я поцеловала его в лоб. Он завладел моим сердцем с того момента, как я впервые почувствовала его движение внутри меня, а как только он родился, я полностью влюбилась.

Лучано и мой сын . Результат горькой мести, но лучший результат, несмотря на душевную боль, которая последует, когда я умру, оставив свое сердце позади.

В моей голове прокручивались разные сценарии, пытаясь найти любую безопасную альтернативу, которая позволила бы безопасно взять его с собой. Я ничего не увидела. Лучано защитит его. У моего мужа было много качеств, но одно он преуспел в том, что защищал свою семью. А Маттео был его семьей, его плотью и кровью.

Я почувствовала знакомое покалывание в спине и поняла, что Лучано стоит прямо позади меня. Мои глаза задержались на лице сына, пытаясь запомнить каждую строчку. Он был частью меня, и мысль о том, чтобы жить дальше без него, разрывала мою душу на части. Я буквально разваливалась внутри и удивлялась тому, что снаружи я казалась собранной.

Я встала, грудь Лучано была прямо позади меня. Я откинулась на твердую грудь мужа, и его руки обняли меня. Я позволила себе эту слабость, в последний раз. Эти воспоминания, возможно, единственное, что сделает одинокое будущее терпимым.

Может быть, в другой жизни, в другой раз у нас мог бы быть шанс.

— Он крепко спит, — горячее дыхание Лучано обожгло мою кожу, вызывая дрожь и сожаление по всему телу. — Как его мать.

Это была одна из немногих вещей, которые он получил от меня. Во всем остальном он был похож на своего отца. Я наслаждалась теплом тела Лучано, зная, что остаток моей жизни, какой бы длинной она ни была, я проведу в холоде и одиночестве. Элла влюбилась в Массимо. Ей придется зализывать свои раны.

Я взяла мужа за руку и вытащила его из комнаты Маттео. Я продолжала идти к спальне мужа, шаги Лучано следовали прямо за мной. Никто из нас не сказал ни слова. Сегодняшний вечер будет для нас… для меня.

Дверь спальни закрылась за нами с тихим щелчком. Я повернулась лицом к этому человеку. Он был настолько выше меня, что я подняла лицо, чтобы изучить его черты. Маттео вырастет и станет похожим на него. В этом я не сомневалась. И я буду скучать по всему этому; от этой мысли у меня в горле подступили рыдания, но я подавила их.

Я так долго боролась со своим влечением и любовью к этому мужчине. Даже после того, как он нажал на курок мне в висок, я все еще любила его. И я ненавидела себя, потому что любила его. Но теперь все было по-другому. Он был другим. Я определенно была другой.

В отличие от прежней страсти, теперь мне хотелось насладиться моментом. Это последние несколько часов перед рассветом. Завтра я оставлю их всех позади.

Я приподнялась на цыпочках и потянулась к его губам. Эти грешные губы, которые могли сжечь мое тело в огне. Те губы, которые могли поднять мое сердце в трепещущую высоту и разбить его на куски. Я провела зубами по его нижней губе, проводя языком прямо за ней.

Его язык проник в мой рот, побеждая, как всегда. Ему не нужно было завоевывать то, что уже принадлежало ему, но я не мог сказать ему этих слов. Вместо этого я бы показала ему. Я прижалась своим мягким телом к его твердому. Мои руки обхватили его затылок, пальцы запутались в его густых темных волосах.

— Жена, — пробормотал он мне в губы, и наше дыхание было затруднено. — Что ты делаешь со мной?

На нем были джинсы и расстегнутая белая рубашка. Должно быть, он надел их, когда отправился искать меня. Или, может быть, у него были какие-то дела, о которых нужно было позаботиться. Это не имело значения.

Скинув его рубашку с его плеч, я позволила ей беззвучно упасть на пол, и его великолепная грудь оказалась на виду. Я поцеловала его губы и закрыла глаза, наслаждаясь его вкусом, сохраняя его в памяти. Его сердце колотилось под моим прикосновением, совпадая с моим собственным пульсом.

Никто до него никогда не сравнивал. И после него никого не будет — никогда. Я провела губами по его загорелой оливковой коже, вниз по шее. Мои руки потянулись к его ремню, пальцы возились с ним и с пуговицами на джинсах, стремясь избавиться от его одежды. Вскоре его штаны последовали за кучей одежды, валявшейся на полу. Я продолжила путь по его точеному прессу.

Ему могло быть сорок, намного старше меня, но никто не мог отрицать, что у Лучано было тело бога. Я толкнула его назад. С каждым его шагом я делала шаг вперед, пока мы не оказались напротив кровати.

— Садись, — сказала я ему, мой голос был едва громче шепота.

Я опустилась на колени, ударившись о мягкий ковер. Подталкивая его между раздвинутыми коленями, я поклялась себе сегодня вечером, что поставлю его на колени. Мой прощальный подарок, с горечью подумала я.

Хватка моего мужа переместилась на мою шею, нежно сжимая, отражая его доминирование и владение надо мной. Мне было все равно. На самом деле я принадлежала ему. Я бы призналась в этом себе.

Я облизнула губы, мое сердце тяжело застучало в груди, грозя взорваться. Сегодняшняя ночь будет нашей последней ночью. Я не сводила с него глаз, наклоняясь, беря головку его члена губами, его вкус на моем языке был знаком, которого мне не хватало.

— Черт, — простонал он. Его рука стиснула мои волосы, а я обвела языком головку его члена. Его ноги раздвинулись шире, чтобы освободить для меня больше места, и я прервала наш зрительный контакт, чтобы лизнуть его от основания до кончиков, в результате чего он издал еще один мучительный стон.

Лучано мог владеть мной, но я владела и им. Я обводила головку его члена снова и снова, щелкая языком по прозрачному предэякуляту, выступавшему на кончике, и одобрительно напевала. На вкус он был восхитительным.

Мои глаза поднялись и снова встретились с его карим, собственническим взглядом. Я провела языком вокруг головы, прежде чем засосать его целиком в рот, забирая его глубоко в горло.

Его голова откинулась назад. — Вот и все, любовь моя, — от его похвалы между моими ногами разлился жар, влага скользнула по моим бедрам, когда я увидела, что он находится в моей власти.

Моя грудь терлась о его бедра, тонкая ткань рубашки мешала, хотя искры удовольствия порхали во мне. Я сосала его сильно, скользя внутрь и наружу. Его вкус был для меня афродизиаком. Боль между моих ног пульсировала от потребности в нем, но я проигнорировала это.

Его рука схватила меня за волосы и начала двигать головой, контролируя ритм. Вверх и вниз, глубоко в рот. Наши глаза никогда не отрывались друг от друга, он смотрел на меня полуприкрытыми глазами. Он проник глубоко в мое горло, и я застонала, держа его член во рту.

Со стоном он оттащил меня от себя.

— Голая. Сейчас, — его требование было хриплым, голос хриплым. Я встала и сняла с него рубашку, а за ней и трусики. Я стояла перед ним обнаженной. — Ложись на кровать, — прошипел он, и его взгляд обжигал меня.

Тихий смешок покинул меня, несмотря на то, что сердце болело в груди. — Это похоже на дежавю.

Еще до того, как я закончила свое заявление, я последовала его приказу, перелезая через кровать, выставив свою задницу напоказ, когда его ладонь коснулась моей ягодицы. Шлепок!

— Эй, — запротестовала я, но в этом не было никакого жара. Я взглянула на него через плечо и помахала ему задницей. Шлепок.

Черт возьми, мне это чертовски понравилось.

Его ладони скользнули вверх по моим ногам, шероховатость его рук приятно касалась моей мягкой кожи. От предвкушения мой желудок сжался, мое тело жаждало большего. Его большие пальцы задержались близко к моей заднице, прижимаясь к внутренней стороне моего бедра, и я слегка раздвинула их, прижимаясь к его прикосновению. Я была влажной от него, струйка моего возбуждения уходила вниз. Я почувствовала, как его большой палец коснулся моей кожи, зажигая искру в глубине моего желудка.

Внезапным движением он перевернул меня на спину, моя голова ударилась о подушки, волосы рассыпались по ней. Жар в его взгляде был грубым и неподдельным. Мой пульс участился в предвкушении. Он подполз ко мне, затем притянул меня ближе за шею, пока моя грудь не прижалась к его.

— Ты моя, Грейс, — прорычал он мне на ухо. — Ты была моей с того момента, как сделала первый вздох. И ты будешь моей, когда сделаешь свой последний вздох.

А затем он укусил меня за шею, отметив меня. Мой первоначальный всхлип превратился в стон, когда его рот скользил по моему телу, облизывая, целуя, покусывая и запуская фейерверк по всему моему телу.

Он всосал сосок в рот, и моя спина выгнулась над кроватью. Искры вспыхнули в моих венах, пламя вспыхнуло и распространилось, как лесной пожар.

— Лучано, — выдохнула я, его имя хрипло прошепталось на моих губах.

Затем он опустился вниз по моему телу, расположившись между моими раздвинутыми бедрами и уткнувшись лицом между моими ногами, а затем засунул свой язык глубоко в меня. Моя спина выгнулась, и я вскрикнула, сжимая простыни в кулаке. Мое тело вздрогнуло под жаром его языка, и меня захлестнул прилив удовольствия.

Он издал тихое мычание, словно наслаждался лучшим коньяком или десертом. Оно вибрировало в каждом дюйме моего тела. Обе его руки просунулись под мою задницу, и он приподнял мои бедра, его пальцы впились в мягкую плоть моей задницы, пока он трахал меня своим языком. Как будто он нуждался во мне на своем языке, что-то почтительное в том, как он меня пожирал.

— Ох. Мой. Бог, — я застонала, зарывшись руками в его густые темные волосы, его имя соскользнуло с моих губ, когда его язык скользнул по моему клитору, прежде чем начать сосать. — Лучано, — выдохнула я. — Сильнее. О Боже. Пожалуйста.

Его глубокие звуки, когда он пожирал меня, сводили меня с ума от похоти. Я открыла глаза и встретилась с его тлеющим взглядом, обжигающим меня своим жаром. Он наблюдал за мной, неуклонно лаская меня, перебирая пальцами все быстрее и сильнее, пока я не превратилась в бессмысленную замазку под его прикосновением.

Громкие стоны раздавались эхом в ночной тишине, когда я бесстыдно покачивала бедрами напротив его лица. Его одна рука потянулась и ущипнула мой опухший клитор, а затем сразу же провела по нему языком.

— Чёрт, — удовольствие захлестнуло меня, мое тело тряслось, когда муж продолжал жадно лакать меня, издавая тихие звуки одобрения.

Он продолжал сосать мой клитор, затем ввел в меня палец, а другая рука протянулась вверх по моему телу и ущипнула один из сосков. Это было слишком; этого было недостаточно. Его щетина царапала мою внутреннюю часть бедер, его зубы задевали мой клитор, и крик вырвался из моего горла, когда меня пронзил оргазм.

Я извивалась у его рта, когда мое тело сотрясалось от чистого удовольствия, и в нашей спальне раздавались тихие рыдания облегчения. Пульсирующая, пульсирующая потребность в нем все еще была здесь. Он поднялся на колени, его подбородок был мокрым от моих соков.

Его рот схватил мой крепкий, собственнический поцелуй, наши языки переплелись, когда я почувствовала вкус себя на его губах.

— Ты нужен мне внутри меня, — умоляла я в его губы, шире раздвигая ноги.

Его глаза вспыхнули жаром. Его тело накрыло мое, заставляя мою кожу гореть за него. Он поцеловал меня в шею, сложив руки по обе стороны моей головы. Мои руки скользнули по его спине, его мышцы напряглись под моими кончиками пальцев. На кончике моего языка было так много слов. Я хотела сказать ему, что люблю его; Я жаждала его.

— Ты мне нужен, — умоляла я, мое тело приподнялось, когда он встал у моего входа. Он поглаживал свой член вверх и вниз по моей щели, подталкивая вперед. Мои пальцы скользнули вниз к его прессу, затем обвили его спину, пока мои губы искали его рот.

Одним сильным толчком он наполнил меня до упора, погружаясь глубоко внутри меня. Его рот проглотил мой крик, а затем он начал жестко трахать меня, проникая глубоко, его бедра работали как поршни. Его ворчание удовольствия соответствовало моему, мое тело открылось ему, позволяя ему заявить свои права. Мне нравилось ощущать его внутри себя, словно он был последним кусочком головоломки.

Его вес на мне успокаивал, он жестко трахал, доминируя надо мной, ломая меня каждым толчком. Я отдала ему свое тело, сердце и душу. Я уткнулась лицом ему в шею, вдыхая его уникальный мужской аромат, сохраняя его в памяти на все предстоящие одинокие ночи.

Я была так близко, что его дрожащее ворчание подсказало мне, что он тоже был близко.

— Я люблю тебя, Грейс, — хрипло простонал он, и это заставило меня упасть с края, мое тело забилось в конвульсиях вокруг него, и в то же время мое сердце подпрыгнуло в облаках, узнав его слова. Удовольствие поглотило все мои фибры, когда я прогибалась под ним и сильно посасывала пульс, пульсирующий в его шее.

Он не дрогнул, но продолжал сильно толкаться в мою сжимающуюся киску, пока оргазм потряс меня до глубины души. У меня кружилась голова, сердце разрывалось, а тело разваливалось.

— Моя жена. Моя жизнь, — прохрипел он и вздрогнул, его последний толчок был глубоким, прежде чем он замер и влился в меня. Его дыхание было прерывистым, грудь поднималась и опускалась с каждым вздохом, и я прислушивалась к его дыханию, пока все вокруг нас затихало.

Мои руки обвились вокруг него, держась за него в последний раз. Слезы покалывали под закрытыми веками, и я не осмеливалась пошевелиться, иначе рисковала разразиться полноценными рыданиями.

Три года назад я сказала мужу, что люблю его. Он отослал меня.

Сегодня он сказал мне те же слова. И я бы убежала.