Лучано

Глава двадцать третья

Лучано

Грейс побледнела от слов ее бабушки, и мне захотелось обхватить рукой шею этой старой ведьмы. Мне никогда не нравилась София Романо. Она была жестокой и извращенной старухой. Но сегодня она мне понравилась еще меньше.

Я быстро набрал номер отца. Когда ответа не последовало, я позвонил Лоренцо, моему старшему охраннику.

— Босс.

— Есть что-нибудь о Роберто? — я спросил. После того, как мы узнали, что он предатель, я нанял Сашу, другого брата Василия, чтобы найти и устранить его. Саша Николаев был хорош, не так хорош, как Алексей, но он выследит этого ублюдка и всадит ему снайперскую пулю в череп.

— Нет, но Саша идет по следу.

— Хорошо. Скажи моему отцу, чтобы он не выходил из дома с мальчиком. Соблюдай меры безопасности. Если что-то случится, защити мальчика и моего отца любой ценой. Я сообщу тебе позже.

Я повесил трубку и увидел, как моя жена замедлила шаг после объявления бабушки. Мне хотелось бы знать, каковы были планы моей жены. Она хотела убить их; Я знал это. Но здесь она не могла этого сделать. Не в таком общественном месте.

К черту это; мне надоело позволять этой чертовой злой ведьме играть жизнью моей жены. Я сделал шаг вперед, готовый положить всему этому конец.

— Не смей шевелиться, Лучано, — моя голова метнулась к Элле. Кем, черт возьми, она себя возомнила? — Ты собираешься убить ее, — прошипела она.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — спросил я тихим голосом, стараясь не выражать гнев.

— Просто ничего не делай. Не сейчас, — пробормотала Элла, глядя на Грейс, садясь за пианино. — Однажды ты едва не стоил ей жизни. Не повторяй этого.

Что, черт возьми, задумали эти двое?

Взгляд Эллы скользнул позади меня, и я проследил за ее взглядом. Телохранитель Софии пристально посмотрел на нее, и она заметно побледнела.

— Просто ничего не делай сейчас, — прошептала она и сделала шаг назад, все время глядя на телохранителя.

Массимо, должно быть, видел то же самое, потому что он подошел к Элле сзади, готовый защитить ее.

— В чем дело? — я спросил ее. Она покачала головой, оставаясь онемевшей и застывшей. — Никто не доберется до тебя или Грейс.

Она тяжело сглотнула, но что-то мне подсказывало, как и моя жена, она не поверила.

— Просто следите за ее охранниками, — произнесла она тихим голосом.

Я заметил, что у семьи Романо повсюду были свои мужчины. Это не имело значения, потому что они нам не ровня. Наши люди тоже были снаружи, и Рафаэль Сантос тоже не отставал. После того, как мы узнали о плане Грейс, мы перенаправили наш план со сбора средств сюда. Нас заменил один из наших ивент-менеджеров. По дороге сюда Кассио дал людям краткий обзор, чтобы они поняли, с чем нам предстоит столкнуться. Любой ценой спасти Грейс и Эллу.

Я оценил присутствие Василия и Алексея, хотя и беспокоился, что Изабелла Николаева окажется так близко к двум мужчинам, которые чуть не похитили ее. То же самое произошло и с ее мужем, потому что он держал руку близко к оружию. Возможно, мы все хотели покончить с Альфонсо и Бенито раз и навсегда. Преступники мы или нет, мы все хотели наслаждаться жизнью. Соратники Бенито Кинга были преступниками другой категории. Скорее психопаты.

Признаюсь, я был удивлен отсутствием Бенито Кинга, учитывая тесные деловые отношения между Кингом и семьей Романо.

В комнате раздались тихие ноты фортепиано, и Элла вместе со всеми остальными забылась позади меня. Массимо будет стоять у нее за спиной, защищая ее. Василий защитит свою женщину, а остальные из нас способны постоять за себя.

Заиграли легкие мелодии «Гносьена № 1», и я сразу узнал это в своей памяти. Как я мог это забыть? Это были те же самые мелодии, которые она играла той ночью во время нашего недолгого брака, когда вечер закончился тем, что я трахал ее, склонившись над своим роялем.

Все взгляды были обращены на сидящую Грейс, ее пальцы скользили по клавишам. Я видел, как она играет на фортепиано всего несколько раз. Ей это нравилось, музыка была частью ее.

Судя по тем коротким месяцам, которые мы провели вместе, и по тому, как она говорила о музыке, я понял, что она ей нравится. Но я никогда не осознавал, насколько, до этого момента. Я наблюдал за лицом моей жены, завороженным ее преображением. Для нее словно весь мир перестал существовать. Ее пальцы умело двигались по фортепиано, веки опущены, выражение лица отстраненное и мягкое. Как женщина, мечтающая о своем возлюбленном, о том дне, когда она сможет снова обнять его. На ее лице была боль, любовь, мягкость, надежда. Она полностью растворилась в музыке.

— Твоя жена прекрасно играет, Лучано, — тихо прошептала жена Василия, Изабелла, ее голос был полон благоговения. — У меня мурашки по коже от прослушивания этого. Она потрясающая.

Да, она такая. Когда я женился на ней, я был настолько поглощен местью, что у меня не было времени познакомиться со своей женой. Я похитил ее, заставил выйти за меня замуж, а затем стал одержим ею.

Для нас это было непростое начало. Но это было наше начало, и у нас было будущее. Вместе.

Мой взгляд остановился на публике. Изабелла была не единственной, кто был зачарован и потерян в музыке. Все взгляды были устремлены на мою жену, впитывающую музыку. За исключением Софии Романо. Ее глаза были полны ненависти, когда она смотрела на внучку.

— Рафаэль сказал, что Альфонсо так и не появился на сборе средств, — голос Кассио был тихим. — Он может быть здесь.

Я кивнул в знак подтверждения. Как я никогда не видел, чтобы мы с женой были на одной стороне? Был ли я действительно настолько слеп, когда дело касалось моей красивой и сильной жены? Ненависть и враждебность между Грейс и ее бабушкой исходили из них обоих. Даже когда моя жена говорила о своей бабушке или дяде, когда мы впервые поженились, в ее словах никогда не было никакой любви или нежности.

Месть ослепляет тебя, сынок. Слова моего отца звучали в моей крови, и никогда не было произнесено более правдивого утверждения.

Пальцы Грейс изящно скользили по клавишам пианино. Из короткого, напряженного общения между ней и бабушкой было ясно, что она любит это пианино. Я бы подарил ей это пианино, даже если бы это было последнее, что я сделал в этой жизни.

Последняя мелодия песни закончилась, и это было похоже на то, как Грейс просыпается ото сна. Ее мягкое, мечтательное выражение лица исчезло и превратилось в настороженное выражение. Она встретила выражение лица бабушки, вызывающе вскинув подбородок.

Молодая, нежная девушка, которую я подцепил в клубе почти четыре года назад, исчезла. На ее месте стояла сильная и выносливая женщина, которая будет сражаться с миром, чтобы защитить тех, кого она любит. И нравится ей это или нет, я буду сражаться рядом с ней. Она была моей семьей. Моя жизнь. Мое все. Возможно, она больше не нуждается во мне, чтобы выжить, но она была нужна мне. И Маттео.

У меня есть сын. С того момента, как это осознание пришло, было трудно понять смысл всего этого. Я проведу остаток своей жизни, примиряясь с женой и сыном. Мой отец был прав. Грейс все это время была невиновна.

Ее дядя подошел сбоку, оказавшись в ее поле зрения, и плечи моей жены едва напряглись, но она устояла.

— Это все будет от…

— Я еще не закончила, — взгляд Грейс метался между бабушкой и дядей. Взглянув на дядю, она осталась сидеть. По лицу ее бабушки я видел, что она была в ярости, но Грейс не обращала на нее внимания. Все внимание Грейс было сосредоточено на дяде. В комнате было тихо, даже дыхания не было слышно. — Это должно вызвать воспоминания, дядя, — сказала она тихо, с оттенком сарказма в ее тоне. — Вспомни, как все началось.

Ее пальцы снова начали танцевать по клавишам, звуки фортепиано были смутно знакомы. Она не отводила взгляда от дяди, выражение ее лица побуждало его сказать или сделать что-нибудь.

— Это «Слушай свое сердце» от Roxette? — я услышал, как Изабелла приглушенным тоном спросила Василия Николаева, своего мужа. — Это своего рода резкая смена музыкального жанра, — пробормотала она.

Она была права; теперь, когда она это сказала, я это узнал. Но какой в этом смысл? Почему Грейс смотрела на своего дядюшку с таким вызовом, а он смотрел на нее так, будто хотел ее убить?

— Это была песня ее родителей, — прошептала Элла. — Это была последняя песня, которую исполнила ее мать перед тем, как Альфонсо убил ее родителей.

Меня охватил шок, и я услышал тихий вздох Изабеллы. Я бы с удовольствием убил ее дядю. Он давно должен был быть мертвецом.

Я увидел, как Альфонсо подошел ближе к моей жене, и мне потребовалось все силы, чтобы не дотянуться до пистолета. Мне не нужно было смотреть, чтобы знать, что мои друзья чувствовали то же самое. Но Альфонсо Романо, крадущийся как грязная ящерица, физической угрозы не представлял. На его бледном маленьком лице сияла хитрая улыбка, подчеркнутая черными глазами-бусинками. София Романо и Альфонсо Романо разделяли черты лица — тонкие, бледные, темные волосы и глаза-бусинки. Та же подлая и предательская личность. Единственная разница: одна была в юбке, а другой в брюках.

Они оба умрут еще до того, как закончится ночь , поклялся я. За ту боль, которую они причинили моей жене, моей матери, моей сестре и моему отцу. И защитить моего сына.

Губы Альфонсо почти не шевелились, но то, что он что-то шептал моей жене, не было ошибкой. Что бы он ни сказал, челюсти Грейс сжались, и музыка остановилась на середине песни, когда Грейс захлопнула крышку пианино, прикрывая клавиши.

Каждая пара глаз в комнате смотрела на них с нетерпением. Воздух замер, раздались приглушенные вздохи, и в комнате воцарилась тишина. Это была мрачная тишина, которая привела к моменту, который ознаменовал катастрофу: я вытащил бы пистолет, выстрелил в этого ублюдка Альфонсо через всю комнату и начал полномасштабную войну.

Грейс напряженно поднялась из-за пианино, не сводя глаз с бабушки и дяди. В то время как двое последних сохраняли на лицах искусственные улыбки, выражение лица Грейс было стоическим. Она не доставила бы им удовольствия что-либо притворяться. Моя жена вырастила позвоночник и расправила крылья.

Она подошла к бабушке и заговорила в микрофон, ее глаза были прикованы к мужчине и женщине, которые должны были защитить ее, но вместо этого продали ее.

— Спасибо, что позволили мне сыграть для вас, — тихий голос Грейс прогремел в микрофоне. — Моя бабушка великодушно решила перевезти пианино моей матери к моему мужу, а не сжигать его дотла, — она сделала паузу, давая понять смысл. — Разве это не чудесно? Нам следует аплодировать.

Голос Грейс был полон сарказма, но публика либо проигнорировала его, либо не уловила.

— Мне очень нравится твоя жена, — невозмутимо заявил Василий Николаев.

— О, это ничего. Тебе стоит посмотреть ее список совпадений, — Кассио усмехнулся полусерьезно-полушутя. — Я считаю, что Альфонсо и София Романо вместе с семьей Кинг находятся на вершине этого списка.

— Умная женщина, — вмешался Нико, и я услышал улыбку в его голосе.

Не обращая на них внимания, я наблюдал, как Грейс исчезла за тяжелыми, плюшевыми красными шторами.

— Что случилось… — повернувшись к Элле, я понял, что она ушла. — Где Элла? — я спросил Массимо.

— Черт побери, — процедил Массимо. — Почему эти двое всегда ускользают незамеченными?

— Наверное, потому, что у них это хорошо получалось, — невозмутимо ответил Алексей.

— Можете ли вы все разделиться и следить за происходящим? — Романо лучше не трогать ни единого волоска на голове моей жены. Я бы разорвал их на части.

— Иди и найди свою жену, — произнес Кассио. — Мы сделаем всё.

Я бросился к занавеске, за которой скрылась Грейс, но комната за ней была пуста. За кулисами у окна стоял единственный деревянный стул, и больше ничего.

Я бросился по деревянному полу к единственной двери. Им пришлось через это пройти, другого выхода не было. Либо через эту дверь, либо обратно через бальный зал.

Дверь привела меня в дальнюю часть коридора, к мраморной черной лестнице, ведущей в помещение для персонала. Обслуживающий персонал ходил туда-сюда, не обращая внимания на то, что в этом помещении тусуется незнакомец. Это сказало мне, что это, вероятно, случалось часто.

В то время как фасад дома сиял, помещение для прислуги было более темным и безжизненным. Это отражало пренебрежение Романо к тем, кто ниже его. В нашем доме мы часто проводили время на кухне вместе с нашими сотрудниками. Они были практически частью нашей семьи.

Звуки работы персонала отражались от голых стен, распространяясь в обе стороны. Пожилая женщина с морщинами и болью на лице прошла мимо меня во второй раз. Она бросила на меня любопытный взгляд, но ничего не сказала. Годы тренировок и страха , предположил я.

— Вы видели, как проходила мимо Грейс, племянница Романо? — я спросил ее.

В ее глазах вспыхнуло узнавание, и она окинула нас взглядом, как будто она хотела убедиться, что рядом никого нет.

— Они пошли в сад и через лабиринт.

— Спасибо.

— Я не могу найти их следов, — раздался голос Массимо позади меня, и женщина побледнела.

— Вам нечего нас бояться, — заверил я ее. — Если ты хочешь покинуть это место, мы можем помочь.

Она кивнула в знак подтверждения. — Сначала помогите мисс Грейс. Мисс Элле тоже. Они не заслуживают того, что приготовила для них миссис Романо.

Я намеревался это сделать. Мы с Массимо выскочили через заднюю дверь, а Массимо быстро сообщил, что дамы находятся где-то в саду за домом. Как только мы вышли наружу, я заметил лабиринт и побежал к нему. Я носил смокинг, но каждый наряд всегда сочетал с обувью в боевом стиле, которая позволяла бы мне бегать. Я никогда не полагался на то, что мои люди защитят меня. Мы защищали друг друга.

Зеленый куст у входа в лабиринт был пуст, но на одной из ветвей висел разорванный клочок черного материала. Они ее забрали вот так!

Вблизи живые изгороди высотой примерно восемь футов представляют собой идеальный ухоженный зеленый лабиринт с стойким ароматом последних дней лета. Лабиринт станет моим путем к моей награде. Моя жена. Я бы нашел ее, защитил бы и лелеял ее до последнего вздоха.

На втором повороте мы с Массимо остановились. Альфонсо Романо с десятью стражниками ждал нас на втором повороте в лабиринт. Этот кусок дерьма ждал нас. Подняв пистолет, он указал на нас, и его люди повторили это движение.

Чертов трус! Всегда прячется за спинами своих людей.

— Ни шагу дальше, Витале, — выплюнул он. — Иначе твоя жена получит пулю в свой красивый череп.

— Ты прикоснешься к ней пальцем, — проскрежетал я. — И тебе некуда на этой Земле спрятаться. Я буду сжигать этот мир дотла, пока не доберусь до тебя и не убью тебя. Ты чертов кусок дерьма.

Его пристальный взгляд скользнул по своим людям, чтобы убедиться, что они все еще здесь. Да, кусок дерьма, лучше молись, чтобы тебя не бросили. Он был мертвецом; Это был лишь вопрос времени.

Массимо и я оба направили оружие на Альфонсо и его людей. Одиннадцать против двоих; Раньше у меня были худшие шансы. Я бы выстоял, хотя бы для того, чтобы спасти свою жену.

Вдали раздалось эхо пистолета, и женский крик пронзил ночь. Без дальнейших проволочек мы оба одновременно выхватили оружие и начали стрелять.