Лучшая зарубежная научная фантастика

Роберт Рид^{11} ПЯТЬ ТРИЛЛЕРОВ (Пер. Андрея Новикова)

Их положение было отчаянным. Блуждающий кусок космического железа пронзил «Демона Денди», покалечив двигатели и приведя систему жизнеобеспечения на грань отказа. И, что еще хуже, шрапнель осколков изрешетила одну из двух корабельных спасательных капсул.

Инженер экспедиции, угрюмый коротышка, проработавший до этого двадцать лет в шахтах на астероидах, пасущихся возле Земли, осмотрел повреждения глазами эксперта. Не было здравой причины надеяться, что ремонт можно будет сделать вовремя. Но, следуя принципу, что его подчиненные не должны бездельничать, он приказал роботам и своему новому помощнику продолжить ремонт бесполезной капсулы. Затем, потратив несколько секунд, чтобы проклясть Всевышнего и судьбу, инженер поплелся на раздолбанный капитанский мостик, к осажденному экипажем капитану «Денди».

Помощником инженера был парень по имени Джозеф Кэрроуэй.

Красивый, как герой цифровых фильмов, с зелеными глазами и пышными вьющимися волосами, блондин Джо был совсем молод, чуть старше двадцати. Богатые родители одарили единственного отпрыска наилучшим набором синтетических человеческих генов. Высокий и гибкий, он был одаренным спортсменом, и при этом грациозным, не хуже любого танцора, как на Земле, так и в невесомости. Судя по результатам десятка уважаемых оценочных шкал, Джо был также весьма умен. Впечатленная психиатр компании, покачав головой, по секрету сообщила ему, что многочисленные таланты делают его пригодным для разных видов работ. Но по той же причине его супермозг таит в себе и некоторые связанные с этим опасности.

— Опасности? — переспросил он, изящно склонив голову набок.

— И я полагаю, что вам известно, о чем я говорю, — заметила психиатр с настороженной и чуточку кокетливой улыбкой.

— Но я этого не знаю, — солгал Джо.

— А я думаю, что знаете, — парировала она. — Без единого исключения, мистер Кэрроуэй, вы говорили мне именно то, что я хотела услышать. И хочу добавить, что были при этом очень убедительны. Если бы я не проводила Т-сканирование во время нашего разговора, то вполне могла бы поверить, что вы добрейший и приличнейший джентльмен в мире.

— Но я приличный, — возразил он, и на словах, и внешне являя собой олицетворение исключительной честности.

Психиатр рассмеялась. Женщина чуть старше пятидесяти, она была очень квалифицированным профессионалом, выполняющим рутинную работу для корпорации, которая была крупнее и могущественнее большинства наций. Солнечная система открылась для человечества — во всех его формах, старых и новых. И ее единственной задачей был поиск квалифицированных кадров для выполнения чрезвычайно опасной работы. Причуды психики этого молодого человека были факторами в ее оценке. Но не они легли в основу окончательного вывода. После секундного размышления она сказала:

— Боже, суть в том, что вы красавец.

Джо улыбнулся и сказал:

— Спасибо.

А затем с естественной вкрадчивостью добавил:

— И вы исключительно симпатичная женщина.

Она рассмеялась — громко и с ноткой отчаяния, как будто сознавая, что никогда больше не услышит столь теплые слова от молодого мужчины.

Затем Джо подался вперед и с идеальной улыбкой — улыбкой победителя — сказал психиатру:

— Я очень хороший человек.

— Нет, — сказала она. — Нет, Джо, это не так.

Потом откинулась на спинку кресла и, наматывая на палец седеющий локон, призналась:

— Но, господи, мальчик мой, я и в самом деле с удовольствием пригласила бы тебя на ужин.

Пять месяцев спустя «Демон Денди» оказался искалечен.

Едва инженер отправился на капитанский мостик, Джо выбрался из разбитой спасательной капсулы. Два робота негромко напомнили ему о полученном задании. Пренебрежение обязанностями оставит «черную метку» в отчете экспедиции. Но порученное задание не имело другой цели, кроме как чем-то их занять, и Джо на него плюнул. А поскольку спорить с машинами смысла не имело, он промолчал, сосредоточившись на единственном доступном ему рациональном курсе.

Линия связи с мостиком была заблокирована для посторонних, но эта проблема разрешилась легко. Следующие несколько минут Джо внимательно слушал весьма обескураживающий разговор между главными офицерами корабля. До лучшего стартового окна осталось лишь чуть больше трех часов. Уцелевшая капсула имела ограниченный запас топлива и кислорода. Основными помехами были килограммы и время, требуемое для обратного полета. Тридцать драгоценных секунд оказались потеряны, когда капитан объявила, что останется на корабле, вынудив инженера отметить, что она женщина маленькая, а это означает, что им понадобится изъять еще как минимум тридцать килограммов массы.

Конечно, оба офицера могли бы проявить героизм, пожертвовав собой ради спасения экипажа. Но никто из них не упомянул некое мучительно очевидное обстоятельство. Поэтому они занялись перечнем неосуществимых ремонтных работ, чтобы тут же от них отказаться.

Их разговор на мостике был прерван появлением Джо.

— У меня для вас два варианта на выбор, — объявил он. — И когда придется выбирать, вы примете второй.

Капитан взглянула на инженера, как будто спрашивая: «Нужно ли нам слушать этого парнишку?»

— Выкладывай, Джо, — согласился отчаявшийся инженер. — Только быстро.

— Каков наиболее справедливый выход? Отрезать всем руки и ноги. — Он улыбнулся и наклонил голову, делая вид, будто эти слова затрагивают его чувства. — Мы воспользуемся большим полевым лазером, его луч должен прижечь раны. Затем роботы нас усыпят и уложат в капсулу. Роботы, само собой, останутся на корабле.

Никому из офицеров даже в голову не приходило спасать машины.

— Отрежем себе руки? — взвыл инженер. — И ноги тоже?

— Современные протезы творят чудеса, — заметил Джо. — Возможно даже компания сможет отрастить нам новые конечности. Вряд ли они сравнятся с оригинальными, но наверняка будут вполне работоспособными.

Офицеры нервно переглянулись.

— А второй вариант? — спросила капитан.

— Один из экипажа останется на корабле.

— Такое мы обсуждали, — предупредил инженер. — Но нет достойного способа решить, кто останется, а кто — нет.

— У двоих из нас достаточная масса, — отметил Джо. — Если один останется, все остальные спасутся.

Из членов экипажа Джо был самым крупным.

— Значит, ты добровольно решил остаться? — уточнила капитан, и на ее маленьком смуглом лице вспыхнула надежда.

— Нет, — ровно и без эмоций возразил Джо. — Извините, разве я что-то говорил насчет добровольцев?

В неожиданно наступившей тишине слышалось лишь тонкое завывание воздуха, выходящего через тысячи крошечных щелей.

Лишь один из членов экипажа был почти таким же крупным, как Джо.

— Даниэлла, — прошептал инженер.

Офицеры поморщились. Их коллега Даниэлла была превосходным работником и хорошим другом, а еще она была привлекательна и популярна. Как ни старайся, невозможно было примириться с мыслью о том, чтобы бросить ее на корабле, к тому же без ее согласия.

Джо такую реакцию предвидел:

— Но если бы вам пришлось выбирать между ней и мной, вы бы с радостью бросили тут меня. Я прав?

Ему не ответили. Но поскольку Джо был в экипаже новичком, опущенные взгляды коллег невозможно было расшифровать иначе как «Да».

Джо не обиделся.

Пожав плечами и вздохнув, он некоторое время молчал, предоставляя слушателям достаточно времени, чтобы помучиться от стыда. Затем посмотрел на капитана и спросил:

— А как насчет Барнса? Он всего лишь на десять или одиннадцать килограммов легче меня.

Услышав это имя, офицеры быстро переглянулись.

— Что ты задумал? — спросил инженер.

Джо не ответил.

— Нет, — заявила капитан.

— Нет? — уточнил Джо. — «Нет» что?

Никто не захотел признаться, что именно вообразил.

Тогда ужас изобразил Джо:

— О, боже! — воскликнул он. — Неужели вы подумали, что я задумал такое?

Инженер отвел душу, негромко выругавшись.

Ужас на лице Джо растаял, а взгляд стал пронзительным.

— Такое оговорено правилами, — напомнила капитан всем, включая себя. — Если вы подвергнете физическому насилию члена экипажа, и мне все равно, кого именно — то вы не полетите с нами домой, мистер Кэрроуэй. Я понятно выражаюсь?

Джо дал ей выпустить пар. А затем с хитрой улыбочкой сказал:

— Извините. Я-то думал, что нам нужен лучший способ, чтобы спасти как можно больше жизней.

Офицеры снова переглянулись.

Молодой человек рассмеялся очаровательным, но леденящим смехом, — в подобные моменты чувствительным людям всегда становится не по себе.

— Давайте вернемся к моему первому плану, — сказал он. — Прикажите всем прийти в мастерскую, и мы начнем отрезать части тел.

— Нет, — отрезала капитан, пытаясь придумать вескую причину для отказа.

Инженер лишь пожал плечами, нервно посмеиваясь.

— Мы не знаем, осуществим ли подобный план, — решила капитан. — Такие травмы могут оказаться фатальны.

— А что, если придется управлять капсулой вручную? — спросил инженер. — Без рук мы станем просто грузом.

Ужасный вариант был отвергнут, и все немного расслабились.

— Ладно, — сказал Джо. — Тогда вот что я собираюсь сделать: пойду и поговорю с Барнсом. Дайте мне несколько минут. И если я не получу желаемого ответа, то останусь сам.

— Ты? — с надеждой спросила капитан.

— Конечно, — твердо и проникновенно подтвердил Джо.

Но когда инженер подсчитал массу всех членов экипажа, обнаружилась проблема:

— Даже если Барнс останется, мы все равно превысим лимит массы на пять кило. А я хотел бы, по возможности, иметь больший допуск на ошибку.

— Тогда мы все сдадим кровь, — сказал Джо.

Капитан уставилась на этого странного молодого человека, разглядывая его пышные светлые волосы и ясные кроткие глаза.

— Кровь, — повторил Джо. — Столько, сколько мы сможем потерять, но при этом не умереть. И еще, прежде чем покинуть эти обломки, мы можем насладиться хорошей дозой слабительного.

Инженер зарылся в расчеты.

Джо небрежно вытянул ногу между офицерами:

— И если нас все же прижмет, то я, пожалуй, смогу пожертвовать одной из них. Но мне кажется, что до этого не дойдет.

В конце концов, до этого не дошло.

Три недели спустя Джо Кэрроуэй сидел в кабинете психиатра, спокойно обсуждая трагедию.

— Я прочла отчеты всех членов экипажа, — призналась она.

Джо кивнул и улыбнулся.

В отличие от их предыдущей встречи, женщина старалась выдерживать строго профессиональную дистанцию. Она не могла предвидеть, что случится с кораблем, или как отреагирует этот работник компании. Но имелась вероятность, что вину в конечном итоге свалят на нее. И она, спасая себя, была решительно настроена получить достоверную информацию о том, что именно Джо и офицеры решили на капитанском мостике.

— Лицо болит? — спросила она.

— Немного.

— Сколько раз он вас ударил?

— Десять, — предположил Джо. — Может, и больше.

Она поморщилась.

— А чем?

— Куском железа. У Барнса был сувенир с первого астероида, на котором он работал.

Инфракрасные датчики и скрытый Т-сканнер пристально наблюдали за пациентом. Изучая данные телеметрии, она спросила:

— Почему вы выбрали мистера Барнса?

— Это есть в моем отчете.

— Напомните, Джо. Каковы были ваши доводы?

— Он был достаточно крупный.

— А что о нем думали другие?

— В смысле — экипаж? — Джо пожал плечами. — Он был один из нас. Ну, может быть, тихий и себе на уме…

— Чушь.

При желании Джо мог выдать застенчивую мальчишескую улыбку.

— Он отличался от всех вас, — отметила психиатр. — И я говорю не о его личности.

— Верно, — согласился Джо.

Она достала фотографии покойного. Самая старая изображала худощавого симпатичного мужчину лет двадцати пяти, а на самой недавней его лицо становилось пухлым — нормальное побочное явление после кардинальной генетической хирургии.

— Ваш коллега находился в процессе весьма радикального генетического преобразования.

— Верно, — согласился Джо.

— Он был членом «Движения возрождения».

— Извините, но какое это имеет отношение к произошедшему? — Тон Джо был серьезным. Возможно, даже обиженным. — Каждый из нас человек, даже если он больше не сапиенс. Разве не так написано в законах?

— Вы совершенно точно знали, что делаете, Джо.

Он не ответил.

— Вы выбрали Барнса. Потому что поняли — никто вам не помешает.

Джо снова ответил застенчивой улыбкой победителя.

— Где вы встретились с Барнсом?

— В его каюте.

— И что вы ему сказали?

— Что я его люблю, — пояснил Джо. — Сказал, что завидую его храбрости и предусмотрительности. Что расстаться с нашей старой биологической внешностью — это благородно. Это хорошо. И что он для меня интригующая личность, и что он очень красивый. И еще я сказал, что собираюсь пожертвовать собой, чтобы спасти его жизнь и жизни всех остальных. Что я остаюсь на корабле с роботами.

— Вы ему солгали.

— Но Барнс мне поверил.

— Уверены?

— Да.

— Когда вы сказали, что любите его… вы думали, что он гей?

— Он им не был.

— Но если бы был? Что бы вы сделали, если бы ему польстили ваши признания?

— О, я мог бы сыграть в эту игру.

Психиатр помедлила с вопросом.

— Что вы имели в виду?

— Если бы Барнс предпочитал парней, то я смог бы его очаровать. В смысле, если бы времени на это оказалось достаточно. Я смог бы убедить его остаться и спасти мою жизнь. Честно, этим парнем было очень легко манипулировать. И я без особого труда убедил бы его, что стать героем — его же идея.

— И вы смогли бы всего этого добиться?

Джо задумался, прежде чем ответить:

— Будь у меня для этого пара дней — конечно. Легко. Но вы, наверное, правы. Пары часов мне бы не хватило.

Психиатр уже не наблюдала за телеметрией, предпочитая смотреть на сидящее напротив существо.

— Ясно, — негромко произнесла она.

Джо терпеливо ждал.

— И что вам ответил мистер Барнс? Когда вы признались ему в любви, как он отреагировал?

— «Ты лжешь». — Джо не только процитировал Барнса, но и произнес это его голосом. Низким и немного медлительным, прошедшим сквозь изменяющиеся голосовые связки. — «Ты переспал с каждой бабой на этом корабле», — сказал он мне. — «Кроме капитана-лесбиянки».

Лицо психиатра слегка напряглось.

— Это правда? — пробормотала она.

Джо выдержал секундную паузу.

— Что именно?

— Неважно. — Она сменила тему. — У мистера Барнса была маленькая каюта, верно?

— Как у всех.

— И вы находились в ее противоположных концах. Правильно?

— Да.

От рождения Барнс был маленьким человеком, но генетическое Возрождение наделило его временными слоями жира, который со временем превратится в новые ткани, кости и даже в два дополнительных пальца на каждой из длинных, красивых рук. Воздух в тесной каютке пах резко и странно. Но запах не был неприятным. Барнс завис в невесомости возле койки, а рядом находилось изображение того, кем он хотел стать — мощное, покрытое мехом существо с огромными золотистыми глазами и зубастой ухмылкой хищника. На стенах каюты были закреплены его личные вещи, а на условном потолке каюты Барнс написал краской девиз движения Возрождения: БЫТЬ НАСТОЯЩИМ ЧЕЛОВЕКОМ — ЗНАЧИТ БЫТЬ ИНЫМ.

— Хотите узнать, что я ему сказал? — спросил Джо. — Я не написал об этом в отчете. Но когда он заявил, что я переспал со всеми этими женщинами… знаете, что я ему сказал? Такое, чтобы заставить меня избить?..

Психиатр ответила едва заметным кивком.

— Я сказал: я лишь заигрываю с этими тупыми сучками. Они для меня игрушки. Но ты совсем не такой, как они. Или как я. Ты станешь впечатляющим существом. Образом будущего, счастливец ты этакий. И прежде, чем я умру, пожалуйста, дай мне тебя трахнуть. Просто чтобы ощутить, каков на вкус другой разумный вид.

— Понятно, — вздохнула она.

— И когда я направился к нему…

— Вы же гетеросексуал, — напомнила она.

— Я спасал жизни, — возразил Джо.

— Вы спасали свою жизнь.

— И множество других тоже, — отметил он. И потом с улыбкой добавил: — Вы не оценили того, что я готов был сделать, доктор. Если бы это значило спасение всех нас, я был готов на все.

Однажды она подумала, что поняла Джо Кэрроуэя. Но она, во всех возможных смыслах, недооценила сидящего перед ней человека, включая его врожденную способность вылавливать самую суть других людей.

— Команда ждала снаружи, в коридоре, — заметил он. — Вместе с капитаном и инженером. Они толпились рядом, стараясь расслышать происходящее. И все эти добрые достойные люди, затаив дыхание, гадали, удастся ли мне этот трюк.

Она снова кивнула.

— Они услышали шум драки, но им понадобилось около двух минут, чтобы выломать дверь. Когда они оказались внутри, то увидели, что Барнс сидит на мне, а в руке у него тот кусок железа. — Джо сделал паузу, прежде чем спросить: — А знаете, как выглядит кровь в невесомости? Она образует густой туман из ярко-красных капелек, который разлетается повсюду, прилипая к любой поверхности.

— Барнс вас избил?

Джо ответил не сразу, впечатленный достаточно, чтобы продемонстрировать ей одобрительную улыбку:

— А что написано в моем отчете?

— Но мне кажется… — Ее голос дрогнул. — Возможно, вы были честны со мной, Джо. Когда вы поклялись, что пошли бы на что угодно, лишь бы спастись, мне следовало вам поверить. И теперь я вынуждена гадать… а что если вы схватили тот кусок астероида и ударили себя? Мистера Барнса это наверняка бы удивило. И примерно минуту он был бы настолько ошеломлен, что мог лишь смотреть, как вы бьете себя по лицу. А потом он услышал, как выламывают дверь и, естественно, бросился к вам и выхватил оружие из вашей руки.

— А с какой стати мне теперь что-либо из этого признавать? — поинтересовался Джо. Затем пожал плечами и добавил: — Но на самом деле, когда доберешься до сути, то логика произошедшего неважна. Главное, что я дал капитану очень хороший повод посадить того человека под замок. Именно так она и очистила свою совесть, прежде чем мы смогли покинуть корабль.

— Капитан не рассматривает это как оправдание, — заметила психиатр.

— Нет?

— Барнс повел себя агрессивно, поэтому ее совесть чиста.

— А кто приказал уничтожить все системы связи, прежде чем мы покинули корабль? — спросил Джо. — Кто не оставил бедняге Барнсу даже шанса поговорить с родными?

— На тот момент ваш коллега уже был заключенным, и в соответствии с законами нашей корпорации, капитан была обязана лишить преступника даже возможности подать какой-либо судебный иск. — Женщина пристально смотрела на Джо. — Кто-то должен был остаться на корабле, а, по мнению капитана, вы были виновны меньше, чем мистер Барнс.

— Надеюсь, что так.

— Но никто не проявил и половины вашей холодности, или десятой части вашей безжалостности, Джо.

Лицо Джо осталось спокойным, даже умиротворенным.

— Капитан поняла, какой вы на самом деле. Но в конце у нее не осталось иного выбора, кроме как оставить на корабле другого человека.

Джо рассмеялся:

— Человек или нет, Барнс был не очень-то приятной личностью. Довольно злой и отстраненной. И даже если никто в этом не признается, могу поспорить: никто на корабле не потерял и двух секунд сна из-за того, что с ним произошло.

Психиатр хотела возразить, но сдержалась. Джо подался вперед.

— Знаете, как это бывает, доктор? В детстве всегда есть нечто такое, в чем, как вы думаете, вы очень хороши. Может быть, вы в этом лучший на своей улице, или лучший в школе. Но вы никогда не знаете, насколько вы действительно хороши. Пока не выйдете в большой мир и не увидите, на что способны другие. И тогда выясняется, что не такие уж мы особенные. Не самые умные, или красивые, или сильные. Но для немногих из нас, очень немногих, наступает особый день, когда мы понимаем, что мы не просто немного в чем-то хороши. Мы великолепны. Лучше, чем кто бы то ни было. Вам знакомо это ощущение, мэм?

Она глубоко вздохнула:

— Что вы хотите этим сказать, Джо?

Он откинулся на спинку стула, рассеянно почесывая заживающую ссадину на лице.

— Я хочу сказать, что превосходно умею оценивать людей. Даже лучше, чем вы. Полагаю, вы уже начинаете это понимать. Но то, что вы называете «пограничной психопатией», для меня всего лишь еще одна грань моего более крупного и важного таланта.

— Вы ни в чем не пограничны, — сказала она.

Он не обиделся на подтекст.

— Вот что мы можем узнать из этого конкретного случая: большинство людей в душе злы. При должных обстоятельствах они с радостью отвернутся от кого-нибудь из своих, и потом не ощутят никакого неудобства. Но когда ставки высоки, а мир вокруг рушится, я способен точно увидеть, что необходимо сделать. В отличие от всех прочих, я сделаю самую грязную работу. А это, как я полагаю — редкий, богатый и замечательный дар.

Она глубоко вдохнула:

— Зачем вы мне все это рассказываете, Джо?

— Потому что я не хочу быть механиком, летающим на старых раздолбанных кораблях, — признался он. — И я хочу, чтобы вы мне помогли, доктор. Хорошо? Найдите мне новую работу… лучше соответствующую моему таланту. Работу по душе.

«Ты сделаешь это для меня, красавица?»

В четыре утра животные спали. Что было рационально, потому что в этом зоопарке были собраны исключительно синтетические организмы. Посетители не хотят платить за разглядывание мохнатых холмиков, некогда диких, а теперь дрыхнущих в каком-нибудь тенистом уголке. Им нужны впечатляющие, существующие в единственном экземпляре организмы, проделывающие захватывающие дух трюки, и проделывающие их днем. Но за высокий уровень метаболизма надо платить, поэтому эти существа и лежали теперь по своим клеткам и фотам, в стеклянных ящиках и персональных прудах, закрыв прекрасные глаза, пока их молодым разумам снилось… Кто знает, что им снилось?..

На какое-то время уединенность была здесь гарантирована, и она стала одной из веских причин, почему отчаянные люди согласились встретиться в этом публичном месте.

В тайном проникновении в зоопарк также было определенное ироничное удовольствие.

Но, возможно, самыми важными, во всяком случае, для Джо, были возможности, присущие этому уникальному месту.

Громкий мелодичный голос произнес:

— Стойте, мистер Кэрроуэй. Стойте, где стоите, сэр. А теперь, пожалуйста… поднимите руки и очень медленно повернитесь кругом…

Джо было уже за тридцать. Его большое, сильное и отлично тренированное тело было облачено в легкомысленные просторные белые брюки и новую серую рубашку. Лицо еще хранило мальчишеское очарование, а заметный шрам, наискосок пересекающий широкий лоб, и недельная щетина придавали его внешности, во всех прочих отношениях безупречной, необходимую брутальность. С поднятыми руками он выглядел скорее усталым, чем сдавшимся. Медленно поворачиваясь, он размеренно дышал, позволяя сразу нескольким видам излучения пронизывать его тело и кости.

— Я вижу три единицы оружия, — сообщил тот же голос, раздающийся непонятно откуда. — Пожалуйста, опустите их по одному на землю и подтолкните к фонтану. Будьте любезны, мистер Кэрроуэй.

После недавнего дождя площадь вокруг фонтана стала мокрой и скользкой. Джо бросил сперва автоматический пистолет эфиопского производства, затем два «глока». Всякий раз, когда он подталкивал ногой очередной пистолет, тот, крутясь, скользил по красным кирпичам и замирал на расстоянии вытянутой руки от фонтана — поразительный трюк, учитывая ситуацию и степень его усталости.

Обезоруженный, Джо в одиночестве стоял на пустой площади.

У фонтана было круглое основание из черного гранита, а скрытые насосы подпирали струями воды идеальную сферу из прозрачного хрусталя. Сфера изображала чудовищное стилизованное яйцо. В яйце находилось существо, которому не суждено было родиться — какое-то огромное животное с широкими черными глазами и жаберными щелями, частично сформировавшимся хвостом и толстыми короткими конечностями, выглядящими так, словно им было все равно, во что превратиться: в руки, ноги или щупальца. Джо знал, что это существо теоретически слепо, но не мог отделаться от ощущения, что эти слепые глаза наблюдают за ним. Джо смотрел, как оно раз за разом медленно переворачивается в яйце, опирающемся лишь на струи ледяной воды.

Наконец из-за фонтана вышли пять фигур.

— Благодарю вас, мистер Кэрроуэй, — произнес голос. Затем акустическая система была отключена, и одна из фигур, поднеся руку ко рту, крикнула: — Чуть ближе, сэр. Будьте любезны.

Парочка умело разрядила пистолеты Джо. Эти двое были крупными мужчинами — вероятно, перерожденные неандертальцы или какая-то вариация на эту популярную тему. Третий выглядел как «умник»: высокий лоб и вытянутый череп, явно содержащий впечатляющее количество мозговой ткани. Четвертую, невысокую и стройную девушку, «умник» крепко удерживал за локти.

Джо сделал два шага и остановился.

Пятый из этой компании — тот, что говорил, — приблизился к Джо, чтобы тот увидел его лицо. Джо изобразил удивление:

— Маркель? Ты что здесь делаешь? — он нервно рассмеялся. — Ты ведь не один из них?

Мужчина выглядел таким же сапиенсом, что и Джо.

Усмехнувшись, вполне по-человечески, Маркель заметил:

— Рад видеть вас одураченным, мистер Кэрроуэй. Что также означает, что Стэнтона и Хамфри вы убили без веской причины.

Джо промолчал.

— Вы пришли сюда один, так ведь?

— Да.

— Потому что у вас на это ушло больше времени, чем я предвидел.

— Это не так.

— Возможно. Я мог ошибиться.

Маркель никогда не признавал ошибок. Лысый, как яйцо, долговязый, он не отличался привлекательностью, что делало его маскировку еще эффективнее. Новые виды Homo всегда были физически привлекательны и, в большинстве случаев, превосходные спортсмены. Джо еще не доводилось встречать Возрожденного, который, пройдя через боль и немалые расходы, потом не удосужился хотя бы отрастить роскошную шевелюру.

— Мой флакон при вас, Джозеф. Да?

— Джо. Это мое имя. — Он постучал пальцами по нагрудному карману.

— И секретные записи тоже?

— Все, о чем ты просил. — Джо посмотрел мимо него. — Это та девушка?

Его вопрос позабавил Маркеля:

— Вас искренне волнует, она ли это?

— Конечно, волнует.

— Настолько, что вы готовы все отдать ради ее безопасности?

Джо промолчал.

— Я изучал ваше досье, Джозеф. Читал про оценку личностных качеств, мне все известно о вашей работе в службе безопасности вашей корпорации, и даже о ваших мерзких секретных миссиях за последние три года. Весьма впечатляющая карьера. Но ничто в вас, сэр, ни в вашем характере, ни в вашей истории, не поразило меня больше, чем проявление сентиментальности. И я не могу поверить, что эта девушка значит для вас так много, что вы согласились на этот обмен.

Джо улыбнулся:

— Тогда почему я сюда пришел?

— Это и мой вопрос.

Выждав секунду, Джо предположил:

— Может быть, из-за денег?

— У психопатов всегда есть цена, — заметил Маркель. — Да, нечто подобное я и предположил.

Джо полез в карман рубашки. Флакон был алмазный, меньше авторучки, и до половины заполнен каким-то белым порошком. На гранях флакона были выгравированы зловещие слова: «УБИЙЦА ЕСТЕСТВЕННЫХ».

— Сколько вы хотите за мое детище, Джозеф?

— Все.

— Как это понимать?

— Все деньги.

— Мое состояние? Вы это просите?

— Я не прошу, — возразил Джо. — Не заблуждайся, Маркель. Это не переговоры. Я требую, чтобы ты и твои подельники отдали мне все содержимое ваших сейфов, до последнего цента. А если вы этого не сделаете, я уничтожу все, над чем вы работали, и к чему стремились. Сукины вы дети.

Маркель родился человеком, причем талантливым, а минимальные и очень осторожные шаги, которые он предпринял, чтобы превзойти обычные человеческие способности, повысили как его интеллект, так и высокомерие. И сейчас он не верил своим ушам. Выдвигать ультиматум, да еще при таких обстоятельствах! Он не предполагал за своим собеседником подобной наглости. Стоя неподвижно и опустив длинные руки, Маркель старался понять, почему разоруженный одиночка полагает, будто может им командовать? Что он, Маркель, упустил, чего не видит? Подкрепление к Джо не спешит — в этом он был уверен. Кроме уже собравшихся у фонтана, никто не знает о происходящем. И Маркель решил, что этот сапиенс блефует. Он перевел дыхание, расслабился и заявил:

— Вы правы, мы не на переговорах. И мой ответ — нет.

В том же нагрудном кармане лежала детская игрушка — совершенно безобидный комок люминесцентного пластилина, прихваченный Джо из музея зоопарка. Джо засунул флакон в ярко-красную массу и, прежде чем Маркель успел среагировать, подбросил пластилин вместе с флаконом.

Глаза всех присутствующих проследили за тем, как красное светящееся пятнышко кувыркается в воздухе, а затем падает.

Возле площади находился глубокий ров, наполненный кислотой и отгороженный двумя высокими решетками — обе под напряжением и ощетинившиеся сенсорами. А за решетками находились погруженный во мрак искусственный лес и одно совершенно новое существо, разработанное, чтобы привлекать в зоопарк толпы посетителей.

Грендель.

— Зря вы это сделали, — произнес Маркель низким от ярости голосом. — Я вас сейчас просто убью, и делу конец.

Джо улыбнулся и поднял руки над головой:

— Может быть, тебе стоит меня убить. Если ты уверен, что сможешь достать свой драгоценный флакончик.

Тут Джо рассмеялся в лицо гениальному мерзавцу.

Но первой отреагировала девушка. Вывернувшись из рук «умника», она побежала к возлюбленному.

Никто не попытался ее остановить.

Подбежав к Джо, она влепила ему пощечину.

— Идиот! — выплюнула она.

Он ответил ей аккуратным хуком слева.

И тогда один из громил выстрелил Джо в грудь. Мощный электрический разряд швырнул его на мокрые кирпичи и оставил на полпути между сознанием и раскаленной добела болью.

— Ты идиот.

Девушка повторила это несколько раз, затем стала разнообразить брань словами «кретин» и «придурок». Когда шок от электрического удара стал проходить, она наклонилась к его лицу:

— Ты что, не понимаешь? Мы не собирались использовать вирус. Никогда. Мы не хотим выпускать его на волю. Это всего лишь подстраховка, чтобы вы, сапиенсы, не объявили нам войну. «Убийца естественных» — это наш страховой полис, и не более того.

Острая боль постепенно сменилась ноющей.

Морщась, Джо попытался сесть и выяснил, что его лодыжки и запястья связаны. Солдаты и «умник» стояли возле клетки гренделя. Нацепив приборы ночного видения, они изучали схему зоопарка, вполголоса обсуждая, как лучше всего проскользнуть в клетку и достать флакон.

— Джо, — сказала она, — ну как ты можешь быть настолько тупым.

— Наверное, это получается само собой.

Девушка была очень красива, и выглядела чистым сапиенсом. Длинные черные волосы и гладкая смуглая кожа поблескивали в свете ламп на площади у фонтана. Среди Возрожденных слово «естественный» считалось мягким оскорблением. Подобно Маркелю, девушка, скорее всего, подвергла себя минимальной генетической модификации. Обычно такие «новые люди» имели дополнительные пары хромосом. Но, несмотря на слухи о том, что некоторые из Возрожденных прячутся среди натуралов, сейчас Джо впервые встретился с ними лицом к лицу, зная, кто они такие.

— Я тупой, — признался он, и, взглянув на Маркеля, добавил: — Вы оба меня дурачили. Все это время.

Это была ложь, Маркель улыбнулся. Конечно, он умен, и конечно, никто не заподозрил правды. За его беспощадным старым лицом скрывалось достаточно самолюбия, чтобы поддерживать в нем веру, что уж он-то эту ночь переживет.

Идиот.

Маркель и его прелестная сообщница переглянулись. Тут их окликнул «умник»:

— Мы войдем через служебный вход, — сообщил он. — Думаю, пяти минут хватит, чтобы справиться с замками и камерами.

— Действуйте, — велел Маркель.

— Вы тут сами справитесь?

Ученый поднял над головой пистолет:

— Мы в порядке. Идите. Достаньте мою детку из клетки, быстро!

Теперь на площади остались трое, не считая монстра, запертого внутри медленно вращающегося хрустального яйца.

— Значит, чума — всего лишь страховой полис?

Джо метнул в них вопрос и стал ждать. Через минуту девушка ответила:

— Да, чтобы защищать нас от таких, как ты.

— Как я? — оскорблено переспросил Джо. — И как это понимать?

Она взглянула на Маркеля, затем холодно ответила:

— Он показал мне твою биографию, Джо. После нашей первой ночи…

— И что ты из нее узнала?

— Что когда ты работал на «Демоне Денди», ты спас свою шкуру, оставив на корабле Возрожденного. А потом стал работать по контракту на ООН, специализируясь на убийствах.

— Плохих людей следует убивать, — невозмутимо сообщил Джо. — Зло должно быть изгнано из мира. Попроси среднего человека ответить честно, и он признается, что не станет из-за этого мучиться бессонницей, особенно если монстр будет убит одним милосердным выстрелом.

— Ты чудовище, — пробормотала она.

— Если я такое чудовище, — предложил Джо, — ты можешь оказать миру услугу. Выстрели мне в голову.

Она потянула было руку за спину, но передумала.

Маркель взглянул на них и положил руку на кобуру. Но, не увидев необходимости вмешиваться, вернулся к наблюдению за клеткой гренделя.

— Полагаю, ты заметила, — начал Джо.

Девушка моргнула:

— Что заметила?

— За свою карьеру я убил впечатляющее количество Возрожденных.

Ее темные глаза уставились на него. Потом она, очень спокойно и с сарказмом, произнесла:

— Наверное, все они были плохими людьми.

— Наркобароны и террористы, наемные убийцы на службе у тех или других. — Джо покачал головой. — Легальное убийство — это легко. Чистая работа. И, должен признать, намного более приятная, чем та, которой мне пришлось заниматься в последние две недели.

Маркель взглянул на него.

— Мне вот что любопытно, Джозеф. Кто решил, что вы идеальный агент для раскрытия нашей маленькой лаборатории?

— У вас была не маленькая лаборатория, — возразил Джо. — Среди тех, кто занимается передовыми генетическими исследованиями, таких вряд ли наберется больше дюжины.

— И дюжины не наберется, — сказал Маркель, слегка ощетиниваясь. — Две или три, не больше.

— Что ж, вы не смогли бы добыть такие данные в официальных источниках. Но месяца два назад я возглавлял группу, разгромившую террористическую ячейку в Альберте. На допросе их босс пригрозил, что они выпустят на нас заразу под названием «убийца естественных». То есть нас — несчастных беззащитных сапиенсов. Он утверждал, что мы будем стерты с лица земли, и тогда новые виды займут наше место. Он заявил, что у них есть на это право, и это столь же неизбежно, как очередной восход солнца.

Его слушатели переглянулись.

— Но это не объясняет, как вы вышли на меня, — отметил Маркель.

— След был. Часто кровавый, и каждый труп указывал в вашем направлении.

Маркель собрался было ответить, но тут послышалось скрипение открывающейся массивной двери. Где-то в глубине просторной клетки гренделя три пары глаз через приборы ночного видения разглядывали джунгли и тени.

— Это поразительная болезнь, — заметил Джо. — В смысле, «убийца естественных».

— Тихо, — предупредил Маркель.

Но девушка не смогла удержаться. Наклонившись, она прошептала:

— Да, поразительная, — одновременно пытаясь обжечь Джо ненавидящей улыбкой.

— Вирус поражает старые, «вышедшие из моды» участки человеческого генома, — продолжил Джо. — Насколько я могу судить — а я, разумеется, не эксперт в биологии, — ваши дополнительные гены гарантируют, что у вас он в худшем случае вызовет нечто вроде тяжелого гриппа. Я прав?

— Модифицированный оспенный фаг, — сказала она. — Быстро мутирующий, но всегда смертельный для генома сапиенсов.

— А кто придумал название? — Джо взглянул на Маркеля и подмигнул девушке. — Ты, верно? — Она улыбнулась. — И он спасет вас? От сволочей вроде меня, да?

— Вы не посмеете поднять на нас руку. Как только поймете, что у нас есть оружие, способное уничтожить весь ваш вид…

— Умно, — признал он. — Очень умно.

Из клетки гренделя послышалась приглушенная стрельба. Короткая очередь, потом два одиночных выстрела из того же оружия. Затем наступила тишина.

Маркель рефлекторно поднял пистолет.

— И когда же вы, Возрожденные, сделаете официальное заявление? — спросил Джо. — И как вы оформите такое событие? Организуете пресс-конференцию? Или решите провести демонстрацию? А может, презентацию? Убьете всех в изолированной деревушке, или уничтожите космическое поселение — что-то вроде этого, да? Лишь бы доказать всем идиотам в мире, что вы способны осуществить угрозу.

— Нашел! — крикнул из клетки один из солдат.

Джо повернулся и увидел, как красный предмет, просвечивая сквозь пальцы сжимающей его сильной руки, поднялся над землей. Но едва солдат собрался перебросить добычу из вольера на площадь, послышалось рычание — негромкое, едва слышимое. В следующее мгновение имело место насилие — безмолвное и деловитое. После этого светящийся комок вновь скрылся в джунглях вольера, а в наступившем молчании все услышали, как широкий язык с удовлетворенным всхлюпыванием втянулся в пасть.

Маркель выругался.

Девушка встала, уставясь на клетку.

Маркель выкрикнул имя. Ответом стало несколько очередей, срезавших растительность и продырявивших высокий забор на дальней стороне рва.

— Я убил гадину, — объявил второй солдат. — Точно убил.

«Умник» выкрикнул какое-то предупреждение.

— Что-то я сегодня исключительно тупой, — сказал Джо. — Повторите-ка: для чего вам нужен этот вирус?

Девушка посмотрела на него и отступила на шаг.

— Не знаю, ведем ли мы реальную войну против вас, — продолжил он. — Наверное, мы держим это в секрете, наряду с нашими политическими трюками и пиар-кампаниями. Вроде предоставления вам полноправного гражданства. И тех способов, какими мы заставили вас принять последствия и преимущества законов, по которым живет человечество…

— Вы ненавидите нас, — перебила его девушка. — И презираете нас — всех до единого.

— Ты понятия не имеешь, что я ненавижу, — спокойно заверил ее Джо. Она замерла. — Как я вижу ситуацию… — Джо на секунду задумался. — В этом единственном флаконе у вас вирус, способный уничтожить ваших якобы врагов. Под врагами следует понимать людей, которые смотрят на вас с подозрением и страхом. И вы намерены держать эту казнь судного дня наготове — а вдруг понадобится?

— Конечно.

— Но со временем вы выработаете большее количество вируса. Если хотите сохранить его как достоверную и непреодолимую угрозу. И вам придется разделить запасы и хранить их в разных надежных местах. Иначе мерзавцы вроде меня сгребут эти ваши флакончики в одну кучу и сожгут.

Девушка смотрела на Джо, стиснув челюсти.

— Но наличие запаса вируса породит другие проблемы. Кому можно доверить флакон с гарантией, что он не будет использован без разрешения? И чем дольше вирус существует, тем выше шансы на то, что сапиенсы разработают эффективные меры для обеспечения своей безопасности.

Вакцины. Карантинные законы. Все, что нужно, чтобы справится с болезнью. И, разумеется, впоследствии отомстить.

Красное светящееся пятно не переместилось. Целую минуту в маленьких джунглях царила зловещая тишина.

Маркель посмотрел на Джо, потом снова на высокую ограду. Он явно хотел выкрикнуть какое-то предупреждение сообщнику. Но крик мог спровоцировать гренделя, если тот жив. И Маркель решил промолчать.

— У вас есть мощное оружие, очень мощное, — признал Джо. — Но преимущество не будет длиться вечно.

У девушки участилось дыхание.

— Знаете, каким стало бы умное решение? Пока натуралы не узнали о вирусе, его следует выпустить на волю. Никаких предупреждений, никаких объяснений. Сделайте это до того, как мы узнаем, что нас поразило, и вы за первую же неделю убьете нас столько, что обретете постоянное преимущество.

— Нет, — сказал Маркель, подходя на два шага к клетке. — У нас есть только образец вируса, и это всего лишь вирус.

— Что ты имеешь в виду?

— Эпидемии подобны лесным пожарам, — пояснил он. — Когда на него смотришь, невозможно поверить, что в этом пламени хоть что-то уцелеет. Но потом всегда видишь островки зелени, окруженные горелым лесом. — Он помолчал, размышляя. — Три или четыре миллиарда сапиенсов могут умереть. Но и после этого мы останемся меньшинством, и ваша месть станет ужасной и, вероятно, фатальной для нас.

Девушка удовлетворенно улыбнулась.

— За исключением, — сказал Джо и негромко рассмеялся.

Светящееся пятно не двигалось, и джунгли словно застыли под светом звезд. Но Маркель невольно уставился на пленника, и новый страх вытеснял в нем старый.

— О чем ты? — спросила девушка. — За исключением чего?

— Тебя и твоего босса, — ответил Джо. — И неизвестно, сколько тысяч других. Каждый из вас внешне ничем не отличается от нас. Вы разговариваете, как мы. — Он ухмыльнулся и причмокнул. — И даже на вкус вы такие же. А это означает, что ваш конкретный вид, как бы вы себя ни называли… вы и этот кошмар переживете лучше, чем кто-либо иной…

Глаза девушки распахнулись, она судорожно вдохнула и затаила дыхание.

— А это, разумеется, и есть главная цель этого мерзкого замысла, — сообщил Джо. — Не сомневаюсь, что доктор Маркель со временем посвятил бы тебя в свой грязный секрет. В реальную схему, скрытую за публичным фасадом.

Маркель не сводил глаз с закованного в наручники и безоружного человека, сидящего на кирпичах — он был слишком удивлен, чтобы действовать.

— Это правда? — прошептала девушка.

Помешкав секунду-другую, гений покачал головой и откровенно солгал, пробормотав:

— Конечно, нет. Этот человек болтает какую-то безумную чепуху, дорогая.

— А знаешь, почему он тебе ни о чем не говорил? — спросил Джо.

— Заткнись, — предупредил Маркель.

Как Джо и предполагал, у девушки имелось оружие. Она выхватила из-за пояса маленький пистолет и сказала Маркелю:

— Пусть говорит.

— Дорогая, он пытается отравить тебе…

— Заткнись! — рявкнула она, и спросила Джо: — Почему он мне не сказал?

— Потому что ты добропорядочная. Во всяком случае, считаешь себя такой. И потому что он знает, как использовать эти качества, чтобы добиться своей цели. — Изобразив намек на сочувствие, Джо вздохнул. — Маркель точно знал, как тебя мотивировать. Сперва он подбил тебя переспать со мной. А потом показал мое досье, убедив, что мне нельзя доверять, но нельзя и игнорировать. Поэтому ты переспала со мной еще три раза. Просто чтобы я был под присмотром.

Девушка опустила пистолет, всхлипнула, и снова начала поднимать оружие.

— Опусти, — велел Маркель.

Она могла бы и подчиниться, если бы получила несколько секунд на размышление.

Но Маркель не дал ей этих секунд, трижды выстрелив в нее. Он опустил оружие и сделал шаг назад, словно потрясенный тем, что натворил. Его гениальному разуму понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять — он способен убивать таким вот конкретным способом, обладает такой грубой властью. А потом ствол его пистолета стал отыскивать голову Джо.

Тот, оттолкнувшись скованными ногами, прыгнул к мертвой девушке. Перекатился, подхватив ее маленький пистолет, и не глядя всадил пулю в лоб Маркелю.

Из хрустального яйца за этой драмой наблюдал слепой нерожденный монстр.

Через несколько секунд к решетке подбежал окровавленный «умник» и с радостным воплем перебросил красный комок с алмазным флаконом на площадь. Затем обернулся и успел дважды выстрелить в тень перед собой, прежде чем что-то чудовищное высоко подняло его, встряхнуло, переломило, а затем аккуратно разорвало пополам.

— Господи, — пробормотала пленница. — Да это же легенда во плоти.

Джо промолчал.

— Что ж, теперь я ужасно напугана. — Она слабо рассмеялась и закашляла. Темный пузырек крови вздулся в уголке разбитого рта. Потом она повернула голову, чтобы смотреть прямо на него, и на секунду прикрыла глаза, превозмогая боль. — Ты, наверное, уже запланировал разнообразные пытки. Новые жестокие способы сломить мой дух. Обнажить мою душу.

Липкие подошвы тапочек-«гекконов» уперлись в стену. Джо наблюдал за пленницей. Он открыл было рот, словно хотел заговорить, но промолчал и лишь лениво почесал за левым ухом.

— Меня не запугать, — заявила она. — Для меня честь, что мой допрос поручили такой знаменитости. Наверное, меня сочли исключительно важной персоной.

Похоже, ее слова развеселили Джо, но лишь на секунду.

— Но я ведь не персона, так? В твоих глазах я лишь еще одно животное.

Джо видел перед собой высокое и элегантное существо — абсолютный союз человеческого генома и синтетических хромосом. Четыре руки, удерживаемые оковами, растянуты в стороны от обнаженного тела. Волосы могли стать проблемой в космосе, поэтому волос у нее не было. Чешуйки кожи становились в невесомости бесконечным источником пыли, поэтому кожа у нее периодически отслаивалась, как у кобры. Она была умна, но не за счет обычных способов, которыми развивали интеллект две или три тысячи видов Обновленных. Ее истинная гениальность проявлялась в области социальных отношений. Среди людей-муравьев, к которым она принадлежала, она могла мгновенно узнать каждое лицо и вспомнить каждое имя. Всех своих соседей по муравейнику, как минимум десять тысяч особей, она знала так же хорошо, как могли узнать друг друга два сапиенса, дружившие всю жизнь. Но даже находясь среди чужих для нее естественных людей, она с поразительной проницательностью могла читать выражения лиц и расшифровывать позы и жесты. Каждый взгляд давал ей новую информацию о тюремщиках. Каждое беспечно оброненное слово дарило простор для маневра. Вот почему двух первых следователей, не имевших представления о ее важности, быстро сняли с расследования. Она сделала несколько мгновенных наблюдений, использовала увиденное, и в середине второго допроса следователи принялись обмениваться оскорблениями, а затем подрались.

«Ситуация требует Кэрроуэя», — таков был неофициальный вердикт.

Вторая, более осторожная, группа следователей поднялась на космическом лифте из Кито, и у них хватило ума работать с пленницей, избегая разговоров с ней. В качестве средств воздействия они выбрали одиночество и сенсорную депривацию. Без адекватной сенсорной стимуляции муравьи обязательно ломаются. И этот метод сработал бы, если бы не одно обстоятельство — он требовал нескольких недель. А время поджимало: сразу несколько разведывательных источников прислали одинаковое зловещее предупреждение. Пленница по имени Глори оказалась не очередной рядовой шпионкой. Она была важна. Она даже могла оказаться ключевой фигурой. И теперь дни, и даже часы имели значение. Вот почему третья группа принялась за работу немедленно, делая все, что было в их силах, в неприступном бункере ООН на глубине двух километров под горой Маттерхорн.

Новая команда состояла из искинов и автодоков, у которых стерли все системы сочувствия и сострадания. Осторожно комбинируя боль и галлюциногенные препараты, они сумели вырвать несколько фрагментов важной информации, а заодно обнаружили такие залежи ненависти и злобы, каких никогда прежде не видели.

— Эта бомба моя! — вопила пленница. — Я помогала ее конструировать, помогала ее делать. Термоядерную реакцию в ней запускает антиматерия, бомба компактная и эффективная, а экранировка у нее такая, что засечь ее почти невозможно. Я даже выбрала для нее объект. Уж вы поверьте… когда моя детка сработает, изменится все!

И в этот момент пленница умерла.

На ее реанимацию были потрачены драгоценные минуты. Но машинам их хватило, чтобы обсудить очевидные возможности, а затем подсчитать различные вероятности. Что можно сделать за оставшееся время? И что сделать уже невозможно? И затем, не страдая от ущемленного эго или сомнения, они связались с одним из немногих голосов, который считали более талантливым, чем они.

И теперь Джо стоял перед избитой пленницей.

Он снова почесал за ухом.

Время обошлось с ним не очень сурово. Ему было уже за сорок, но мальчишеская привлекательность сохранилась благодаря генетике и благоразумному избеганию солнечных лучей. Внимательные глаза заметили бы усталость в теле и движениях. Солдат-ветеран приметил бы легкую эрозию духа. А изучающий взгляд, что присущ муравьям, обнаружил бы признаки слабости и сомнения, плохо укладывающиеся в образ бесспорной легенды этого исключительно жестокого века.

Джо вел себя так, словно никуда не торопился. Но сердце его билось слишком быстро, а мышцы напряглись от переполнявшей его нервной энергии. И уголки рта были чуть напряжены, особенно когда он собирался заговорить.

— Что ты собираешься со мной сделать? — спросила пленница.

Джо опять почесал голову — что-то на коже его отвлекало.

Его поведение ее слегка озадачило.

— Скажи что-нибудь, — посоветовала Глори.

— Так говоришь, я легенда? — Улыбка Джо, широкая и яркая, не изменилась. Но за фасадом, сверкающим полированными зубами и ярко-зеленым глазами, затаилась какая-то тонкая эмоция, которую пленница не смогла распознать.

Это ее заинтриговало.

— Я знаю о тебе все, — пояснила Глори. — И подробности твоей карьеры, со всеми успехами и провалами.

Секунду-другую Джо разглядывал нижнюю пару ее рук, скользнув взглядом по длинным костям до того места, где они соединялись с измененными бедрами.

— Хочешь услышать кое-что забавное? — спросила она.

— Всегда.

— Помнишь астероид, который вы планировали разрабатывать? Во времена твоей краткой и случайной карьеры астронавта? Он теперь наш.

— До тех пор, пока не сработает твоя бомба, — заметил он. — А потом этот фрагмент железа и человечества будет уничтожен. Полагаю, вместе со всеми остальными вашими гнездами.

— Подумать только… Ты мне угрожаешь?

— Ты лучше умеешь об этом судить.

Она усмехнулась:

— Меня это не особенно тревожит.

Он промолчал.

— Неужели мы пошли бы на такой огромный риск, если бы не имели способов защититься?

Джо долго на нее смотрел. Потом уставился куда-то мимо нее, на случайную точку на мягкой белой стене. И негромко спросил:

— Кто я такой?

Она не поняла вопроса.

— Ты видела мои фото. Возможно, даже заглянула в мое досье. Но знаешь ли ты, кто я такой?

Она едва не расхохоталась.

— Джозеф Кэрроуэй.

Он закрыл глаза.

— Охрана, — резко бросил он. — Вы нужны мне здесь. Немедленно.

Происходило что-то непонятное, но интересное. Позабыв о страданиях, причиненных ее разуму и телу, пленница изогнула длинную шею, разглядывая трех тяжеловооруженных солдат, ворвавшихся в камеру.

— Возникла чрезвычайная ситуация, — заявил Джо. — Мне нужны все. Немедленно вызовите сюда всех охранников.

Охраной командовала невысокая женщина с бугрящимися мышцами. На ее лице появилось искреннее восхищение. Она знала о Джо Кэрроуэе. Да и кто не знал? Но тренировки и требования устава были для нее на первом месте. Пусть этот человек спас Землю — и не один раз — но у нее хватило силы духа напомнить ему:

— Я не могу вызвать сюда всех. Это нарушение устава.

Джо кивнул.

Вздохнув, он сказал:

— Тогда придется сделать то, что следует.

Мгновенно, одним плавным и даже красивым движением, он схватил офицера за лицо и сломал ей челюсть, а потом выхватил из кобуры оружие и направил короткий ствол в лицо ближайшего охранника.

Пистолет издал еле слышный щелчок.

Ошметки черепа брызнули в лицо второго охранника.

Джо выстрелили в него дважды, а потом убил офицера и выхватил ее оружие. Введя свой личный код, чтобы снять оружие с предохранителя, он выскочил в коридор. Скованная пленница напряглась. Словно загипнотизированная, она подсчитывала негромкие выстрелы и крики и пыталась что-то разглядеть сквозь расползающуюся завесу из капелек крови и ошметков мозгов. Вскоре Джо вернулся в камеру, двигаясь с завидной грацией существа, созданного для перемещения по африканской саванне.

— Нам надо уходить, — сказал Джо. — Немедленно.

Он принес еще один пистолет и комбинезон.

— Я в такое не верю, — выдавила она.

Он перерезал ее путы.

— А я и не думал, что поверишь, — сказал он, и, после короткой паузы, сообщил: — Джо Кэрроуэй был захвачен в плен и убит три года назад, во время событий на Транквилити. А я тот счастливчик, которого собрали из кусочков, чтобы заменить эту мертвую сволочь.

— Так ты хочешь сказать?..

— Одевайся. И пошли.

— Ты не можешь быть одним из наших. — Она смолкла, пытаясь разобраться, возможно ли такое. Это казалось невероятным. — Ты из какого вида Возрожденных?

— Я был орлом.

Она всматривалась в его лицо. Никогда в жизни она настолько упорно не старалась проникнуть в суть и отделить правду от лжи.

— Одевайся, — повторил он.

— Но я не понимаю…

Джо внезапно развернулся и выпустил в коридор безоткатный заряд. Взрыв прозвучал негромким хлопком, а «умные» осколки поражали только броню и плоть, не трогая стены орбитальной станции.

— Нам предстоит с боем пробиваться к моему кораблю, — предупредил он.

Медленно, напряженными неуклюжими движениями, она оделась. Потом, когда комбинезон принял форму ее тела, она повторила:

— Я тебе не верю. И во все это тоже не верю.

Теперь на нее пристально уставился Джо.

— А как ты думаешь? — спросил он. — Вы переписываете свою биологию тысячью безумных способов. По-твоему, один из ваших братьев — гордый орел — не способен переделать себя? Не может принять облик вашего злейшего врага? Украсть память мертвеца? Способен ли он на такое ради верного шанса отомстить за все, что сделал нам тот презренный кусок дерьма?

Она наклонила голову.

Нет, она ему не поверила.

Но три часа спустя, когда они начали долгий разгон, уходя с околоземной орбиты, голубая вспышка объявила о внезапной смерти пятидесяти миллионов людей и около полумиллиона невинных.

— Стоящий обмен, — сказал человек, пристегнутый к соседнему креслу.

И в тот момент Глори наконец-то протянула две конечности, чтобы пожать руки своего спасителя, а потом и другие две.

Ее гнездом оказалось ближайшее поселение муравьиного народа. В лунной точке Лагранжа L5 находился астероид — гладкий темный шар с теплопоглощающей броней, утопленной в его поверхность. Кубический километр астероида был плотно заселен, представляя собой город, кишевших тысячами муравьев, перемещавшихся в невесомости по лабиринту теплых туннелей и просторных комнат. Термоядерные реакторы питали энергией заводы и яркие, как солнце, лампы. Специальные устойчивые экосистемы выдавали бесконечный поток съедобной кашицы и кислорода. Это общество было уникальным — во всяком случае, на протяжении короткой, но богатой событиями истории Возрождения. Благодаря обширным технологическим и социальным знаниям, этот вид добился многого за очень короткий период. Вот почему они так легко поверили в то, что сейчас лишь они владеют ключами от Вселенной.

Джо заключили под стражу. В карантин. Сборные команды из охранной и медицинской каст старались выудить правду, исследуя образцы его крови и вводя в череп электроды, стимулирующие нужные эмоции и неудержимое стремление быть абсолютно честным.

Контратака с Земли началась в запланированное время — сперва лазеры и ракеты, следом ударные отряды роботов. Но оборонительная сеть астероида отвела или поглотила каждый удар. Повреждения оказались минимальными, потери небольшими, и, еще до того, как была организована полномасштабная атака, муравьи послали ООН ультиматум: сто дополнительных термоядерных зарядов уже тайно доставлены на Землю, надежно спрятаны и ждут лишь повода.

Для блага человечества муравьи объявляли своими владениями все, что находится за пределами земной атмосферы. Орбитальные станции и лунные города будут оставлены, но только при условии выплаты разумной арендной платы. Другие требования включали придание статуса нации каждому из видов Возрожденных, компенсацию за весь причиненный в прошлом ущерб, а в течение следующего года — полный и окончательный роспуск ООН.

Стороны объявили шаткое перемирие.

Восемь дней спустя Джо был выпущен из камеры, и охранники провели его по туннелю, помеченному феромонами и инфракрасными пятнами. Глори уже ждала его — в лучшем платье и с широкой обнадеживающей улыбкой. Сидящий рядом с ней мужчина, безволосый гигант и лидер политической касты гнезда, выглядел менее уверенным. Он пристально всмотрелся в мускулистого сапиенса, и ровным спокойным голосом проговорил:

— Туннель перед вами разделяется, мистер Кэрроуэй. Куда вы направите свой путь?

— А какие у меня варианты? — спросил пленник.

— Немедленная смерть. Или смерть в далеком будущем.

— Пожалуй, я предпочту будущее, — решил Джо. Потом взглянул на Глори, и, в ответ на ее встревоженную улыбку, подмигнул и слегка кивнул.

Посмотрев на своего повелителя, Глори что-то сказала ему взглядом, не раскрывая рта.

— Мне не нравится идея вам доверять, — признался мужчина. — Но все, что вы нам рассказали — как словами, так и генами, — было подтверждено всеми возможными источниками. Когда-то вас называли Великолепным. Мы увидели следы вашей исходной ДНК в теле того, кто был Джозефом Кэрроуэем. Похоже, наш старый враг действительно был взят в плен во время лунного восстания. Орлы были талантливым народом. Они вполне могли замаскировать вас внутри тела Кэрроуэя. Жаль, что тот вид был уничтожен — кроме вас, разумеется. Но обещаю — как только эта новая война завершится, мой народ восстановит ваш, а также его культуру, насколько это окажется в наших силах.

Джо склонил голову:

— Я могу лишь надеяться, что увижу этот день, господин.

У мужчины были огромные белые глаза и мелкие светлые зубы. Наблюдать за пленником он не видел смысла, поскольку не мог проникнуть в его душу. Поэтому он повернулся к Глори и подал ей знак, едва заметно шевельнув пальцем.

— Атака ООН была такой, как ты предсказал, и твой совет оказался чрезвычайно полезным, — сказала она. — Спасибо.

Джо ответил легкой улыбкой.

— И ты рассказал нам многое, о чем мы не знали, — продолжила Глори. — О тех десяти агентах на Палладе. О ловушке на Деймосе. И как ООН станет искать наши ядерные заряды.

— Ваши бомбы в безопасности?

Она взглянула на своего повелителя и прочла разрешение в еле заметном изменении его мимики.

— Да, — подтвердила она.

— Вы хотите знать, где они находятся? — спросил мужчина.

— Нет, — отрезал Джо. И добавил: — Я также надеюсь, что это неизвестно и вам, господин. Вы слишком лакомая мишень для потенциальных похитителей.

— Еще один хороший совет.

Именно в ту секунду Джо понял, что его не казнят из предосторожности. Но эта секунда стоила ему трех лет тщательной подготовки: хитроумная легенда и генетические манипуляции были его идеей. Осуществление каждой детали этого проекта, от обретения «орлиной» личности до улучшенной способности читать язык тела и оттенки голоса, было результатом упорных тренировок. Сотни специализированных искинов помогали создавать нового Джозефа Кэрроуэя. А затем каждой из этих машин была стерта память, а сама она расплавлена и превращена в анонимный шлак.

В тот день, когда он задумал этот неслыханный план, муравьи были всего лишь одним из десятка видов Возрожденных, которые могли со временем создать проблемы. А могли и не создать.

Но никто не смог бы предвидеть события этих трех недель.

Решение убить охранников для освобождения пленницы было и вдохновением, и расчетом, и Джо до сих пор не усомнился в его правильности. По беспомощной и уязвимой планете была рассеяна сотня ядерных бомб, а их взрыв будет означать смерть миллиардов и, возможно, самой цивилизации. И принесение в жертву нескольких солдат ради защиты остального мира стало лишь вопросом математики.

Лидер касты кашлянул, привлекая внимание:

— Отныне, Джо… или лучше называть вас Великолепный?

— Я привык к имени Джо, — улыбнулся тот.

Собеседники вежливо рассмеялись. Потом мужчина сказал:

— Отныне вы мой гость. И, если не считать браслетов безопасности и минибомбы, встроенной в ваш череп, вам будут предоставлены свободы и обязанности, которые мы ожидаем от всех наших уважаемых гостей.

— Тогда я вам благодарен, — ответил Джо. — Благодарю вас за ваш народ и ваш вид, господин. Большое вам спасибо.

Перемирие было разбито вдребезги одной отчаянной атакой — три бригады ударных войск, примчавшихся на разгонных модулях, оснащенных еще неиспытанными двигателями для звездолетов, были поддержаны всеми боевыми системами, имевшимися в распоряжении ООН. Ценой атаки стали двадцать тысяч погибших сапиенсов и чуть менее триллиона долларов. Одному взводу удалось проникнуть в гнездо, где находился Джо, но когда нападающие захватили детскую и взяли тысячи юных заложников, Джо отличился, разработав план, а затем и возглавив контратаку. Все это сделало его героем. Он убил несколько врагов и сумел в одиночку обезвредить боеголовку, которая разнесла бы астероид. Но даже самая благодарная мать смотрела на спасителя своих детей с холодной настороженностью. Доверие было невозможным. Лицо Джо было слишком странным, а слава слишком громкой. Феромоны выразили ему обязательные благодарности, а несколько вежливых жестов пожелали герою всего наилучшего. Но были и оскорбления, адресованные ему и высокой красивой женщине, которая теперь спала с ним.

В отместку за эту последнюю атаку муравьи взорвали второй ядерный заряд, снеся склон одного из вулканов на Гавайях. Поднятая взрывом цунами унесла восемь миллионов жизней.

Девять дней спустя ООН рухнула, восстановилась из обломков, а затем рухнула снова, не протянув и дня. То, что поднялось из этих жалких остатков, получило в свое распоряжение как законы для контроля любого аспекта жизни на планете, так и мандат просить врагов о пощаде.

Муравьи потребовали выполнения каждого из своих исходных требований, и последовательно их получили.

Еще три месяца Джо прожил внутри маленького астероида, терпя едва прикрытую неприязнь окружающих.

Затем верховные власти узнали о его ситуации и вмешались. Следующие четыре года он путешествовал по новой империи, и всегда в обществе Глори. Они встречались с лидерами, учеными и военными — последняя группа относилась к нему с такой же подозрительностью, как и любая другая, но всегда была готова обучиться трюкам, которыми с ними мог поделиться знаменитый Кэрроуэй.

До самого конца Джо оставался под непрерывным наблюдением. Глори ежедневно докладывала о его поведении, дополняя отчеты собственными экспертными оценками. Их отношения исходно начались по приказу с Паллады, но когда она поняла, что они могут остаться неразлучны, пока один из них не умрет, то, к своему немалому удивлению, обнаружила, что такая судьба ее вполне устраивает.

Как говорилось среди ее народа, она вплыла в любовь… и что с того, что объектом ее чувств стал обезьяноподобный убийца?..

За время путешествия они посетили двенадцать маленьких планет, а также Палладу, Цереру и Весту. Мужчина рядом с ней соответствовал сложившемуся у нее мнению. Он был настойчив и временами забавен, быстро обучался и был проницателен в наблюдениях по поводу жизни в разных гнездах. Поскольку для последнего представителя своего вида это было очень важно, Джо упорно напоминал про обещание воскресить легендарных орлов. Разрешение наконец-то пришло к тому времени, когда они с Глори собрались полететь к внешним лунам Юпитера. Три утомительных и болезненных дня были проведены в лучшей биогенетической лаборатории солнечной системы. Образцы его костей, костного мозга, жира и крови были обработаны, а деликатные машины быстро отделили то, что было Джо, от следов существа, именовавшегося Великолепным.

Долгие полеты требовали больших скоростей, поэтому транспортный корабль стартовал со значительным ускорением. Экипаж и пассажиры в это время находились в хитроумных противоперегрузочных креслах, накачанные успокаивающими препаратами отвлекаемые иммерсионными масками. Через шесть часов после того как Церера скрылась из виду, Джо отключил оба браслета, отслеживающих его передвижение, и бомбу в черепе, а затем выбрался из кресла, с трудом преодолевая давление на пути к капитанскому мостику.

Транспорт был огромным новейшим кораблем. Вахтенный офицер находился на мостике, в своем кресле. Мгновенно вспыхнув подозрительностью и не испустив даже запаха вежливости, он потребовал, чтобы пассажир немедленно вернулся на место. Джо улыбнулся. Затем без возражений или колебаний, повернулся, продемонстрировав паукообразному офицеру свою широкую спину, и покинул мостик.

Убила офицера щепотка пыли, кишащая микромашинами — целый флот нанороботов атаковал важнейшие гены, отвечающие за метаболизм муравьев, и спровоцировали удушье, тошноту, а потом и смерть.

Джо вернулся на мостик и послал на Землю короткое закодированное сообщение. Затем небрежно уничтожил системы безопасности корабля. Если повезло, он заработал себе несколько часов покоя.

Но когда он вернулся в каюту, Глори там не было. Она или сама выбралась из кресла, или ее кто-то разбудил. Джо прикоснулся к мягкой обивке, и тщательно измерил количество тепла, оставленного ее длинным красивым телом.

— Жаль, — пробормотал он.

На транспорте имелось пять полностью оснащенных спасательных шлюпок. Действуя очень быстро, Джо вывел из строя машины в ангаре и убил двух находившихся там механиков. Затем облачился в единственный скафандр, предназначенный для человеческого тела, и разбил все шлюпки, кроме одной. Он планировал улететь незаметно. На шлюпках стояли мощные двигатели, но проследить за ними было почти невозможно. Не было нужды громоздить новые трупы и устраивать мясорубку. Но Джо требовался запасной план — на всякий случай — и он над ним работал, когда двигатели корабля внезапно смолкли.

Через несколько минут через вентиляционные люки в ангар влетела вооруженная группа.

Сражаться не было смысла — Джо был обречен проиграть.

Поэтому он отложил самодельное оружие и обвел взглядом нервничающий экипаж, отыскивая взглядом прелестное лицо, которое он знал лучше собственного.

— Что ты им сказал? — спросила Глори.

— Кому?

— Своим людям. Землянам.

Глори не ждала ответа, тем более честного. Факт оставался фактом: что бы Джо сейчас ни сказал или ни сделал, было несущественно — он мог выжить или умереть, но то, что произойдет на борту дальше, не изменит того, что скоро случится в других местах.

— Твое родное гнездышко… — начал он. Глори чуть приблизилась, но остановилась. — Скоро умрет. И спасти его уже нельзя. Никак.

— Там бомба?

— Нет. Наночума. Я прихватил ее с собой, когда устроил твой побег, Глори. Она была спрятана в моих костях.

— Но тебя же проверяли…

— Плохо проверяли.

— Мы искали скрытые болезни, — не унималась она. — Возбудители. Токсины. У нас были лучшие специалисты, мы обыскали тебя внутри и снаружи… и не нашли ничего, хотя бы немного опасного.

Джо увидел, как она поникла. И очень спокойно признался:

— У вас могли быть лучшие специалисты. И даже намного лучше наших. Но у нас, на Земле, гораздо больше мозгов. И можешь мне поверить, что некоторые из нас намного подлее даже вас.

Даже под пытками Глори не выглядела столь хрупкой или подавленной.

— Каждая планета, на которую ты меня привозила, тоже заражена, — продолжил Джо. — Уж я об этом позаботился. А поскольку вы смогли взорвать две бомбы на моей планете, мы планировали уничтожить две ваших. После этого, если вы откажетесь сдаться, легко предположить, что все бомбы и болезни с обеих сторон будут пущены в ход. И тогда, в итоге, не победит никто. И никогда.

Она уже не могла смотреть на него. Джо рассмеялся, чтобы совсем уже растоптать ее.

— Мне плевать, насколько ты умна или благородна. Как и все прочие, ты всего лишь мясо и перепуганные мозги. А сейчас тебя швырнули в туннель, заканчивающийся тупиком, а я — Смерть, стоящая у входа. Часы тикают. Способна ли ты принять правильное решение?

Глори едва заметно шевельнула мизинцем, выдав свои намерения.

Джо отпрыгнул назад. Последняя уцелевшая шлюпка стояла открытой, и он нырнул в нее. Люк захлопнулся за мгновение до того, как обреченные в двадцать автоматов открыли огонь по корпусу, способному противостоять метеоритам. Джо уселся в неудобное для него кресло пилота и, пристегнувшись, привел в действие последнюю из своих ловушек.

Топливные баки в двух шлюпках взорвались.

В беззвучной вспышке транспорт разлетелся на куски, рассеивая обломки в черной ледяной пустоте.

— Ешьте, — настаивал голос. — Разве мертвые герои не заслужили пир?

— Значит, вот кто я теперь.

— Герой? Несомненно, друг мой.

— Я имел в виду, мертвец, — Джо взглянул через стол, оценивая гостеприимного хозяина — импозантного индокитайца в безупречном костюме, чье лицо было специально подправлено, чтобы изображать мудрость и непререкаемый авторитет. — Да, я надолго потерялся, — признал он. — Но никогда не ощущал себя особенно мертвым.

— Возможно, именно так мертвые осознают свою участь?

Джо любезно кивнул и наколол кусочек мяса на вилку, держа ее в более сильной руке. Даже при лунной силе тяжести каждое движение давалось ему с трудом.

— Ваша реабилитация идет хорошо?

— Говорят, я делаю определенные успехи.

— Скромность вам не к лицу, друг мой. Мои источники сообщают, что вы удивили своих тренеров. И, полагаю, вам это прекрасно известно.

Мясо было темным и сладковатым. Вроде бы утка, но без жира.

— Вам сейчас принадлежит рекорд, Джо.

Он снова взглянул на собеседника.

— Пять с половиной лет в невесомости, — сказал мистер Ли, медленно покачивая головой. — Вы были признаны мертвым, и вам были оказаны заслуженные почести за достижения всей вашей напряженной и чрезвычайно плодотворной жизни. Мне жаль, что никто вас активно не искал. Но ни один наблюдатель на Земле не заметил взрыва того корабля, и уж тем более не проследил, куда разлетелись его обломки. Поэтому у нас не было стартовой точки, и задачу еще больше осложнило то обстоятельство, что вашу шлюпку практически не видно на радаре. Вам очень повезло, что вы оказались там, где оказались, дрейфуя к центру Солнечной системы. И вам исключительно повезло, что вас заметил шахтерский корабль. И только представьте, какой прием бы вам оказали, если бы экипажем того кораблика были не сапиенсы…

Миллиардер позволил голосу дрогнуть.

Джо провел годы, дрейфуя по Солнечной системе, жестко экономя пищу и ресурсы систем утилизации. Спасительным фактором оказалось то, что шлюпка была рассчитана на двенадцать человек — в кораблике меньшего размера он не протянул бы и десяти месяцев.

Но взрыв, уничтоживший транспорт, повредил и шлюпку, сделав ее почти неуправляемой. И необнаружимой. Джо быстро осознал — никто не знает, где он, и что он вообще жив. По прошествии первого года, он подсчитал, что сможет прожить еще восемь, но это потребует большей удачи, чем даже он смог бы привлечь.

— Хочу вам сказать, Джо… Когда я узнал о вашем спасении, то пришел в восторг. Я пришел к своей любимой жене и детям и сказал: «Этот человек — чудо. Один на миллиард».

Джо негромко рассмеялся.

— О, я хорошо изучил жизнь Джозефа Кэрроуэя, — похвалился хозяин. — После войны человечество хотело знать, кого следует благодарить за спасение Земли. Поэтому ООН сделала доступной часть вашего досье. И миллионы людей занялись любительскими исследованиями. Я смог раздобыть менее отредактированные версии вашей официальной биографии. И еще прочитал пять ваших лучших биографий, а также, как и любой другой сапиенс, с удовольствием посмотрел фильм о вас — «Воин на бастионе». Конечно, его сюжет обращается с реалиями вашей жизни достаточно вольно. Разумеется. Но «Воин» был и остается культурным феноменом, Джо. Вдохновляющим повествованием о храбрости и мастерстве в гуще злобных и бездушных врагов.

Джо положил вилку рядом с тарелкой.

— После страданий и смертей двух последних десятилетий, — продолжил мистер Ли, — мир открыл единственного человека, которым можно восхищаться, и даже подражать ему. Защитника людей.

Слово «людей» он произнес с нажимом.

— Даже Возрожденные платили, чтобы увидеть «Воина», — добавил он. — Платили, чтобы прочесть книги и официальные файлы. Какая ирония, не правда ли? Ваши действия, наверное, спасли миллионы Возрожденных. Без вашей храбрости, сколько видов сейчас стали бы пеплом и прахом?

Джо снова взял вилку. Десятую часть своей жизни он провел в невесомости, без полезной нагрузки. Его кости, а также соединяющие их мышцы, ослабели настолько, что некоторые эксперты, оценив ущерб, предупредили пациента, чтобы тот не ждал чудес. Не пошла ему на пользу и космическая радиация, пронизывавшая как броню шлюпки, так и его тело. До сих пор последствия недоедания четко проявлялись в истончившихся руках и иссохших мускулах.

Мистер Ли помолчал, затем изобразил заботливую улыбку. То, что он сейчас скажет, будет важно.

Джо опередил его:

— Спасибо за обед, сэр. И спасибо вам за то, что вы тот, кто вы есть, сэр.

Когда Джо покинул владения живых, этот человек был лишь чуть больше, чем средний миллиардер. Но последние пять лет стали для «Ли энтерпрайзес» чрезвычайно прибыльными. Лишь единицы теперь были богаче его, а когда к деньгам были добавлены амбиции, то с этого времени, наверное, уже никто из частных граждан не имел в распоряжении такой власти, какой наслаждался человек, сидящий за столиком напротив Джо.

Он насадил на вилку политую маслом морковку.

— Джо?

Джон положил морковку на тарелку.

— Вы можете угадать, зачем я прилетел на Луну? Разумеется, кроме желания познакомиться и пообедать с вами?

Джо решил ответить извиняющейся улыбкой. Это подбодрило хозяина:

— И догадываетесь ли вы, что я хочу вам сказать? Интуиция вам хоть что-нибудь подсказывает?

Шесть недель назад Джо внезапно вернулся в мир живых. Но пришлось ждать три недели до встречи с медицинским катером, высланным специально за ним, и этот корабль прилунился только позавчера. Команды двух кораблей и собственное расследование продемонстрировали Джо, что он значит для мира людей. Он был героем. Великим, но противоречивым символом. И обладал поляризующим влиянием в великом споре, который до сих пор отказывался завершиться — межвидовом конфликте, постоянно грозящем разжечь новую ужасную войну.

Джо точно знал, чего хочет от него этот человек, но решил предложить более простое объяснение:

— У вас есть враги.

Мистеру Ли не требовалось уточнять: «Кто мои враги?». Собеседники понимали, о чем идет речь.

— Вам нужен опытный человек, чтобы возглавить вашу личную охрану, — предположил Джо.

Эта идея развеселила мистера Ли. Но смех его был чуточку натянут, выдавая постоянную неуверенность этого влиятельного человека в собственной безопасности.

— У меня отличная команда частных телохранителей, — сказал он, наконец. — Все они сапиенсы, готовые пожертвовать своей жизнью ради спасения моей.

Джо ждал.

— Возможно, вам это неизвестно, но недавние трагедии изменили наше правительство. Теперь президент ООН обладает удивительно большой властью. Но его, или ее, все еще избирают взрослые граждане. Это показуха, которая поддерживает очень важную иллюзию подлинной и самоподдерживающейся демократии.

Джо терпеливо кивнул.

— В ближайшие дни я выдвину свою кандидатуру на этот высокий пост. Еще месяца через два я выиграю первичные выборы в своей партии. Но я всего лишь обычный торговец с ничем не примечательной биографией. Мне нужно дать публике вескую причину для поддержки моей кандидатуры. Мне нужно узнаваемое имя, которое воспламенит страсти в обоих лагерях.

— Вам нужен покойник, — сообразил Джо.

— И что вы об этом думаете?

— Что я все еще заперт в этой проклятой шлюпке. — Джо вздохнул, откинувшись на спинку кресла. — Я умираю от голода и скуки, и выдумываю разный бред, пытаясь удержать в целости расшатанный рассудок.

— Сумасшедший или нет, вы согласны?

Джо продемонстрировал задумчивость. Затем очень тихо и якобы шутливо спросил:

— Так чье имя стоит первым в списке кандидатов?

Ли сдержал обещание и стал кандидатом от «Партии свободы», после чего, с умело нагнетаемым драматизмом, объявил долго державшееся в секрете имя кандидата в вице-президенты. К тому времени Джо восстановил здоровье в достаточной степени, чтобы выдержать безжалостное притяжение Земли. Его доставили с орбиты на частном челноке и укрепили ноги экзопротезами, скрытыми под брючинами, после чего, поддерживаемый под руги двумя красивыми и сильными женщинами, прославленный герой войны вошел в аудиторию (или сумасшедший дом — это как посмотреть). Каждое его движение было отрепетировано, каждое слово заранее написано, тем не менее и само событие, и царящие вокруг страсти, казались искренними. Сторонники и помощники кандидата расталкивали друг друга, чтобы лучше разглядеть будущего вице-президента. Джо интуитивно понимал, когда надо сделать паузу, а когда помахать публике, а его грубоватое и покрытое шрамами лицо выражало бесстрашие и уравновешенность. Ли приветствовал его с распростертыми объятиями — то был единственный раз, когда они обнялись. Впитывая энергию толпы, Джо ощутил прилив сил, но когда решил сесть, то почти рухнул в кресло. Ли уже был хорошо известен, поэтому все не сводили глаз с новой политической фигуры. Разглядывая своего босса, Джо использовал выражение лица, которое можно было легко спутать с восхищением. Речь кандидата в президенты была тщательно отрепетированной пьесой для одного актера, целью которой было внушить спокойную решимость и донести неявную угрозу. «Уже слишком долго, — заявил мистер Ли, — наш достойный вид позволяет разрушать и подтачивать свои традиции. Когда требовалось единство, люди выбирали множество путей. Когда солидарность была достоинством, эволюция и естественный отбор были заменены прихотями и капризами. Однако новое руководство исправит прежние ошибки. Добропорядочные мужчины и женщины погибали в великом сражении, но новые герои обнаруживаются ежедневно. (Ли смотрит на своего будущего вице-президента, что награждается взрывом аплодисментов, а Джо кивает своему благодетелю, демонстрируя одновременно гордость и скромность)». Речь завершилась обещанием победы на основных выборах, через шесть недель, и Джо аплодировал вместе с остальными. Но вставал он медленно, по-стариковски, словно был еще очень слаб.

Он стал первым, кто поздравил кандидата, пожав ему руку.

И он же первым сел снова, изображая мучительную усталость, накопившуюся за последние пять лет.

Три дня спустя одинокий снайпер был убит возле арены, где должен был выступать кандидат в вице-президенты. Группу охраны Джо возглавлял офицер полиции, высококвалифицированный и удивительно эффективный. Спокойно и невозмутимо он объяснил, что произошло, и показал своему боссу фотографии несостоявшегося убийцы. Женщины.

— Она чистый сапиенс, — заметил офицер. — Но связана с Возрожденными. Два любовника и много политики.

Джо просмотрел не только фото этой женщины, но и досье на нее.

— Она работала в одиночку.

— Насколько я могу судить, да. Сэр.

— Что это за винтовка?

— Самодельная. Старая чешская модель, выращенная где-нибудь в сарае в репликаторе. Наверное, она думала, что так ее будет трудно отследить. Пожалуй, так оно и случилось бы, не окажись у нас лишних десяти минут, чтобы отследить ее по изотопным соотношениям в материале.

— Насколько она точна? — спросил Джо.

— Винтовка? Ну, с хорошим прицелом и в умелых руках…

— А в ее руках? Она была умелым стрелком?

— Пока не знаем, сэр. — Офицер дорожил этими редкими разговорами. В конце концов, Джо Кэрроуэй спас человечество как минимум дважды, при минимальных шансах на успех. — Полагаю, она где-то практиковалась в стрельбе. Но дело в том…

— Что?

— Ствол уже не настолько хорош, как мог бы быть. Примеси в составе керамики и высокая температура при стрельбе мощными патронами вызвали повышенный износ ствола. Ирония заключается в том, что чем больше снайпер тренировалась, тем ненадежнее становилось ее оружие.

Джо улыбнулся и кивнул.

Офицер кивнул в ответ, дожидаясь, пока живая легенда ответит.

— Это могло бы нам помочь, — заметил Джо. — В смысле, если бы мы дали ей выстрелить раз-другой.

— Помочь?

— На выборах.

Офицер долго смотрел на него, не произнося ни слова. Мрачноватый юмор Кэрроуэя был хорошо известен. И что это было — его достойный пример? Офицер разглядывал человека, которого поклялся защищать, и, после долгих размышлений, негромко рассмеялся и пожал плечами:

— Но что если бы ей удалось сделать один хороший выстрел?

— Кажется, именно это я и имел в виду, — усмехнулся Джо.

Чтобы иметь возможность оставаться одному, Джо завел любовницу.

Молодая женщина выглядела и польщенной, и сильно испуганной. Когда ее проверила служба безопасности, они встретились в его гостиничном номере, и когда великий человек попросил разрешения послать несколько сообщений с ее коммуникатора, она радостно согласилась. Никто не увидел бы в этих сообщениях ничего подозрительного. Но когда они достигли адресатов, были отправлены другие сообщения, дожидавшиеся этого момента годами. Все они в конечном итоге прибыли в одно и то же секретное электронное хранилище. Затем Джо занялся с женщиной сексом, а потом смешал ей коктейль со снотворным. Как только она заснула, он закрепил на руках и ногах экзоскелет, предназначенный для самой тяжелой физической нагрузки. Потом Джо открыл окно и, на высоте десятого этажа над ярко освещенным холодным городом, выбрался на узкий карниз и ускользнул через заранее проделанные дыры в системе безопасности.

Полчаса спустя, дрожа от усталости, Джо стоял в конце длинного переулка.

— Она была ошибкой, — произнес он, глядя куда-то в темноту.

Ответа не последовало.

— Помехой, — добавил он.

— Так ли? — спросил низкий голос.

— Но ты всегда умел слишком хорошо вдохновлять других, — продолжил Джо. — Делать людей нетерпеливыми, заставлять их прыгать раньше, чем они будут готовы.

Из темноты послышался ленивый вздох могучих легких.

— Я могу убить тебя сам, — заметил голос. — Прямо сейчас. — Голос был низкий и медленный, и в нем слышалось веселье. Совсем чуть-чуть. — Охранников с тобой нет, а с собой у тебя, насколько я вижу, лишь пара детских пистолетиков.

— Это смешно, — сказал Джо.

Молчание.

— Я не тот, кого ты хотел, — продолжил он. — Наверное, ты лишь согласился на меня. Но подумай о нашей истории, друг. Забудь о публичном шуме. А теперь вспомни все, что происходило между нами.

Возле старой кирпичной стены шевельнулось крупное тело. Потом голос произнес:

— Напомни.

— Балтимор, — сказал Джо.

— Да.

— И Сингапур.

— Там мы друг другу помогали.

— А как насчет Киева?

— Я пребывал в великодушном настроении. Проявил слабость, как сейчас понимаю.

— Независимо от настроения, ты все же не убил меня.

Голос слегка изменился, зарождаясь в глубине невидимого тела. Став более теплым, он признал:

— Я знал, кем ты был, Джо. Понимал, как ты мыслишь. И я понял, что мы достигли взаимопонимания.

— Да, оно у нас было.

— Ты никогда не трогал нас.

— Не было причин вас трогать.

— Мы не были для тебя угрозой.

— Вам никогда ничего не грозило — до сих пор.

— Но человек, которому ты помогаешь… этот монстр Ли… он совершенно другой, насколько я понимаю…

Джо промолчал.

— И ты ему помогаешь. Не отрицай.

— Не стану.

Из темноты донесся мощный выдох, пахнущий сырой рыбой и мятой.

— Через два дня… — заговорил Джо.

— На «Конференции по процветанию».

— …мы с монстром будет вместе ехать по Сан-Пауло. В бронированной машине, окруженные несколькими взводами солдат.

— Могу представить.

— Ты знаешь наш маршрут?

— Нет. А ты?

— Пока нет.

Тень не ответила, и даже не дышала, замерев настолько, что можно было поверить, будто она незаметно ускользнула. Потом голос очень тихо спросил:

— Когда ты узнаешь маршрут?

— Завтра вечером.

— Но ты уже сказал, что уровень защиты будет очень высоким.

— А ты хочешь, чтобы все делалось легко? Да?

Послышался неторопливый смех:

— Я хочу знать твои намерения, Джо. Что ты станешь делать, организовав это силовое столкновение? Притворишься, будто заболел в последний момент? Встанешь на тротуаре и будешь радостно махать своему благодетелю, проезжающему мимо навстречу судьбе?

— А кто сказал, что я с ним не поеду?

На сей раз смех прозвучал громче, увереннее и с искренним весельем:

— Допустим, ты узнаешь маршрут и сообщишь его мне. Представим, что, несмотря на все организационные кошмары, у меня хватит времени собрать достаточно сил для засады. Так я правильно понял, что ты поедешь навстречу худшим неприятностям?

— Я уже выжил в нескольких засадах.

— Тогда ты был молод. И еще не растратил запас удачи.

Джо промолчал.

— Но разумный довод в твоих словах есть, — продолжил голос. — Если ты не поедешь с монстром, появятся вопросы. Зародятся сомнения. Возможно, тебе придется вытерпеть очень жесткую проверку.

— Конечно, и это один хороший повод остаться с ним.

— А второй?

— Ты потерпишь неудачу. Не сможешь добраться до Ли. Так разве ты не хочешь иметь в запасе второй вариант, на всякий случай?

— Какой вариант?

— Меня.

Это вызвало настоящий взрыв смеха:

— Ты прав, друг мой! Ты прав.

Лимузин мог бы быть поменьше и не столь претенциозным, но человек, пристегнутый ремнями к самому безопасному сидению, не согласился бы на нечто меньшее, чем крепость на колесах. И, в соответствии с той же королевской логикой, броня лимузина и его плазменное оружие тоже были весьма впечатляющи. Водитель-искин был способен творить чудеса, если бы пришлось маневрировать на скорости под обстрелом. Но самой верной тактикой при такой машине, в большинстве случаев, было бы выдерживать осаду. Сотня солдат-людей и в десять раз больше механических солдат перемещались по той же улице, прочесывая ее на наличие малейших угроз. В любой битве они представляли бы собой внушительную силу — разумеется, если некоторые из них не окажутся предателями, идейными или подкупленными. Именно с этой точки зрения Джо и рассматривал вопрос атаки на их кортеж. Зря потраченное усилие — это потерянное время. Главное — то, что произойдет в следующие десять или одиннадцать минут, как он себя поведет, и как сможет контролировать события в пределах досягаемости.

Ли и два советника по его избирательной кампании совещались в центре лимузина. Опросы избирателей оставались болезненной темой. Имелись кое-какие критические точки, и пропагандистское крыло империи Ли испытывало тревогу. Идеи новых кампаний предлагались и тут же хоронились. Через какое-то время разговор сменился мрачным молчанием и взглядами, уставленными в пол, покрытый ковром из шкурок белых горностаев.

Именно тогда Джо отстегнулся и подошел к совещавшимся.

Ли посмотрел на него. Но вопрос задал не он, а его помощник — коротышка-швед по имени Хусейн:

— Что вам нужно, мистер Кэрроуэй?

— Просто хочу высказать свое мнение.

— Мнение? О чем?

Джо изобразил пальцами пистолет и нацелил его на Хусейна, а потом дернул им так неожиданно, что тот вздрогнул.

— В чем дело, Джо? — спросил Ли.

— Люди — идиоты, — сообщил Джо.

Эти слова озадачили кандидата:

— В каком смысле?

— Мы не можем заглянуть в будущее.

— Не можем?

— Никто из нас не может, — подтвердил Джо. Он улыбнулся и подмигнул. — В некоторых случаях, даже на десять секунд вперед.

— Тем не менее, мы справляемся на удивление хорошо, несмотря на всю нашу ограниченность. — Кандидат откинулся на спинку, стараясь придумать способ, как отделаться от навязчивой знаменитости.

— Мы не можем увидеть завтрашний день, но мы проницательны, — сказал Джо.

— В смысле, люди?

— Особенно когда десять миллиардов людей упорно размышляют об одной и той же проблеме. И именно поэтому вы не победите в этой гонке. Никто не видит будущего, но в вашем случае очень легко предположить, чем обернется президентство Ли.

Хусейн ощетинился, но Ли дал знак ему и остальным не вмешиваться и позволить Джо высказаться.

— Вы предполагаете, что я ненавижу людей всех других видов, — продолжил Джо. — Фактически, вы полагались на это с самого начала. Но правда в том, что я не испытываю особой привязанности к сапиенсам. По большому счету, я просто аморальное существо. В то время как вы, сэр, — изувер и кровожадная сволочь. И если вы когда-либо придете к власти, в Солнечной системе с очень большой вероятностью разразится полномасштабная гражданская война.

Ли на секунду задумался и возразил:

— За всю жизнь я никого не убил. Ни единого Возрожденного или, между нами говоря, сапиенса.

— В то время как я убивал тысячами, — признал Джо. — И стоял в стороне, пока умирали миллионы.

— Возможно, вы и есть моя проблема. Пожалуй, нам следует вычеркнуть вас из списков.

— Это вариант, — согласился Джо.

— Так вы это хотели мне сказать? Что вы хотите выйти из игры?

Джо еле заметно улыбнулся.

— Моя жизнь, — сказал он.

— Не понял? — переспросил Ли.

— Когда я был молод, я решил жить так, словно я очень важная личность. Как если бы я одарен замечательными талантами. Я верил, что владею ключами от двери, за которой открывается достойное будущее, и от меня требуется лишь тщательно рассчитать все то, что всегда приводило других в замешательство.

— Извини, Джо, но я не очень понимаю…

— Я всегда понимал, что я самая важная личность здесь, на Земле, или на любой другой планете в пределах досягаемости человечества. И я всегда был готов сделать или сказать что угодно, лишь бы это помогло мне взобраться на вершину.

— Но как можешь ты быть таким особенным? Поскольку это мое место…

Ли рассмеялся, его помощники охотно присоединились.

Джо снова изобразил пистолет и направил указательный палец в лицо кандидата.

— Ты очень пуглив, — заметил Ли и попытался отмахнуться от Джо, глядя куда-то вдаль: — Наверное, тут потребуется медицинская помощь. Возможно, небольшой отпуск для нашего дорогого друга.

Хусейн кивнул.

Вдалеке послышался негромкий хлопок.

Джо вернулся на свое место.

Рядом с ним сидел его охранник.

— Что это было? — спросил он с тревогой и любопытством.

— Ничего, — ответил Джо. — Не обращай внимания.

За вторым негромким хлопком последовало нечто более громкое и близкое.

Охранник на всякий случай потянулся к оружию. Но обнаружил, что его кобура пуста.

Его пистолет каким-то образом перебрался в руку Джо.

— Держись ближе ко мне, — велел Джо.

— Это моя работа, — пробормотал тот.

Потом сверкнула микробомба и раздались пронзительные вопли людей, умоляющих о милосердии и спасении их славных и важных жизней.

Три президентских срока завершились разнообразными скандалами — мелкие и крупные преступления, и в довесок к ним целый набор историй, очень удачно прикрытых подписками о неразглашении, — и за этими неприятностями последовало внезапное объявление о том, что Джозеф Кэрроуэй тихо и мирно уйдет в отставку. Потом начались упорные разговоры о серьезных расследованиях и снятии секретности с древних архивов. Старые обвинения отказывались умирать. Мог ли былой лидер человечества быть виновен хотя бы в десятой части тех преступлений, которые он, по слухам, совершил? Мудрецы в юридических кругах обсуждали перспективы обвинения Старика и признания его виновным в наиболее вопиющих оскорблениях общественной морали. Политики вопили о правосудии, не называя конкретно, чего это правосудие требует. Некоторые разумные виды жаловались громче остальных, но этого следовало ожидать. Однако наиболее удивительным стало количество чистых сапиенсов, обвиняющих президента во всех смертных грехах. Основная доля гнева обрушилась на бывших коллег и союзников Джо. Лишившись покоя и сна, они сидели по домам, тайком оценивая свое участие в древних сражениях и недавних деяниях, а также бездействия и ошибки, которые прежде казались им отличными решениями, но теперь, в ином свете, выглядели довольно зловеще.

Но весь пар ушел в свисток.

Магия Кэрроуэя победила и в этот раз.

Его преемником стала талантливая и благородная личность. Никто не сомневался в ее страстном желании мира или порядочности ее стремлений. И она была единственным гражданином населенных Миров, севшим за стол и подписавшим документ, прощающий все прежние преступления, нарушения обязательств, ошибки и ошибочные суждения. А затем она обратила свое кошачье лицо к камерам и завоевала признание публики, отметив, что на судебные процессы ушли бы десятилетия, их приговоры оспаривались бы столетиями, а все возможные обвиняемые были в свое время избраны и затем достойно служили всем гражданам.

Новый президент отработала один шестилетний срок, а затем покинула общественную жизнь.

Джозеф Кэрроуэй вступил в следующую президентскую гонку в последний момент и выиграл ее, получив ошеломляющие семьдесят процентов голосов. Но к тому времени Старик был именно стариком: медлительной и жалкой версией прежнего Джо, зависящей от штата талантливых помощников и правительства, работающего на автопилоте, которое добивается порядка без ажиотажа или слишком бурных дебатов.

Через пятнадцать месяцев после начала последнего президентского срока Джо в Солнечную систему вошел инопланетный звездолет. В физическом смысле то была скромная машина: двадцать кубических километров металла и алмазов, обволакивающих пустоту. Ни экипажа, ни даже пилота у корабля не имелось. Не было и голосового сообщения, объясняющего его появление. Но курс его был ясен с самого начала. Двигаясь со скоростью примерно в один процент от скорости света, «Чужак», как его назвали, пролетел всего в нескольких тысячах километров от Луны. Ученые и все телескопы изучали его конфигурацию, а поблизости от него взорвали два термоядерных заряда — не настолько близко (как все надеялись), чтобы повредить корабль. Электромагнитные импульсы взрывов помогли получить подробное изображение того, что находилось внутри судна. Работая независимо, команды искинов сошлись на единой ужасной гипотезе, а в одном из гнезд муравьиного народа, занимавшегося наиболее экзотической физикой, эту гипотезу, к всеобщему унынию, подтвердили. К тому времени «Чужак» уже проходил сквозь солнечную корону, его корпус раскалился докрасна, а начинка пробуждалась. Сон, который, возможно, продолжался сотни тысяч лет, подходил к концу. Менее чем за минуту непрошенный гость исчез, оставив после себя облачко ионов и крошечную вспышку, которая при обычных обстоятельствах никого бы не встревожила, и уж тем более не стала бы предвестником гибели человечества.

Джо рассказали о том, что произойдет.

Его научный советник говорил первым, а когда на спокойном лице Джо не отразилось ожидаемой реакции, два помощника изложили Старику свою интерпретацию событий. И опять никакой реакции. Неужели Джо все-таки потерял хватку? Он, переживший и уцелевший во всех мыслимых катастрофах… неужели он внезапно утратил разум?

Но нет, это его стариковский ум неторопливо состыковывал кусочки подброшенной ему головоломки.

— Сколько осталось времени? — спросил он.

— Десять минут. Может быть, двенадцать, — сообщил научный советник. — А потом еще восемь минут, прежде чем радиация и испепеляющий жар достигнут Земли.

Остальные надеялись на более длительную отсрочку. Можно подумать, что лишние двадцать или тридцать минут им бы очень помогли.

Джо посмотрел в окно и с кривоватой улыбкой отметил:

— Прекрасный сегодня день.

Другими словами, солнце взошло, и они мертвы.

— Насколько далеко распространится катастрофа? — спросил он.

Никто не ответил.

Посол муравьиного народа наблюдала за происходящим из орбитального посольства, соединенного с кабинетом президента прямой линией связи. Она ненавидела этого сапиенса по множеству причин. Но он был правителем Великого Гнезда, и в этот ужасный момент она была готова сделать или сказать что угодно, лишь бы ему помочь, даже если это подразумевает, что он услышит чистую, неразбавленную правду.

— Наши малые планеты испарятся. Поверхности крупных астероидов расплавятся и закупорят более глубокие отсеки наших гнезд. — Она сделала печальный жест всеми руками и добавила: — Марсу придется хуже, чем Земле, потому что его терраформирование только началось. А на лунах Юпитера просто не останется твердых поверхностей.

Джо повернулся к научному консультанту:

— Американские континенты уцелеют?

— Кое-где — может быть. — Советник едва не рыдал. — Вспышки завершатся до восхода солнца, и даже после климатических изменений и выпадения пепла остается ненулевая вероятность, что атмосфера останется пригодной для дыхания.

Джо кивнул. Потом спокойно и твердо проговорил:

— Я хочу говорить со всем миром в прямом эфире. Через тридцать секунд.

Но прежде чем кто-либо успел отреагировать, младший из помощников не выдержал.

— За что?! — взвыл он. — Почему они обрушили на нас этот ужас?

Джо усмехнулся. И голосом мудрого дедушки ответил:

— Потому что могли это сделать.

— Для меня было честью быть вашим президентом, — сказал Джо аудитории в два, потом в три, а потом и в четыре миллиарда зрителей и слушателей. Большинство граждан было слишком занято, чтобы смотреть эту незапланированную речь — что являлось важным элементом в расчетах Джо. — Но мой срок истек. Корабль чужаков проник в атмосферу Солнца, использовал его водород для изготовления ужасающей бомбы, и почти все, кто сейчас меня слышит, совсем скоро будут мертвы.

Если вы меня слышите, то слушайте внимательно.

Единственный способ выжить в грядущем аду — найти тех очень немногих людей, которым вы доверяете. Сделайте это немедленно. Вернитесь к семьям, возьмите за руки любимых. Обнимите кого угодно, если вы верите, что он всегда прикроет вам спину. А потом вам надо найти тех, кто не будет знать, что я вам сейчас велю сделать.

Убейте этих других людей.

Все, что у них есть ценного — заберите.

И сохраните их трупы, если сможете. Через неделю-другую вам может понадобиться белок.

Джо помолчал секунду. Затем продолжил:

— Следующие десять поколений вам нужно будет думать только о себе. Будьте эгоистами. Будьте злыми. Будьте сильными, и не забывайте: доброта — это роскошь. Сочувствие — ущербная слабость.

Но еще через пятьдесят поколений мы сможем возродить все, что утратили сегодня. Я верю в это, друзья мои. Доброта сможет вернуться. Порядочность может расцвести на любых обломках. И еще через пятьдесят поколений мы снова отправимся к звездам.

Хорошо запомните это сегодня, и помните всегда.

Когда-нибудь мы накажем мерзавцев, которые поступили с нами так. Но чтобы это произошло, хотя бы немногие из вас обязаны выжить!..