Лучше, чем пираты (СИ)

Глава 14

Разведчики долго продирались через прибрежные заросли под пение разноцветных экзотических птиц. Пришлось даже переходить вброд какую-то маленькую и мелкую речку, вода в которой не доходила даже до колен. Несколько раз они видели местных жителей, но те, заметив белых людей, быстро ретировались. В одном месте на пути встретились даже самые настоящие мангровые заросли с деревьями, растущими в прибрежной воде внутренней гавани, которые пришлось обходить, сделав немаленький крюк.

Когда мичман Федор Яровой со своей разведывательной группой все же обогнул внутреннюю гавань по берегу, двигаясь от места высадки по часовой стрелке, солнце уже не просто приятно грело, а жгло. И матросы начали жаловаться на жару друг другу. А еще они шушукались, что неплохо было бы искупаться. Чистейшая голубая вода манила, но Яровой прикрикнул на парней, чтобы прекратили разговоры, хотя и самому мичману тоже сделалось уже жарко до невозможности.

Пот градом катился из-под его фуражки, стекая по лицу и заливая глаза, а со спины стекал прямиком в форменные брюки. И только черный цвет материи скрывал мокрые пятна, по которым, если бы они сильно выделялись, матросы могли ради смеха сделать вывод, что у мичмана не выдержал мочевой пузырь. Тем не менее, Яровой не разрешал матросам раздеваться, потому что медики его предупредили, что в этой тропической местности следует опасаться не только солнечных ожогов, но и укусов насекомых. А если и купаться, то надо, выйдя из воды, обсыхать в тени, а не на солнце, иначе быстро заработаешь серьезные солнечные ожоги. Приходилось выбирать между возможным тепловым ударом или солнечной радиацией.

Наконец-то, пройдя несколько километров по пересеченной местности побережья, разведчики поднялись на скалы длинного мыса, полуострова Ороте, прикрывающего обе бухты с юга, и под ногами среди буйной растительности начали попадаться человеческие кости. А дальше на самом мысу оказался еще один недостроенный форт. Только этот, в отличие от первого деревянного, который попался им возле точки высадки, пытались складывать из тесаных камней. Кому принадлежали кости, понять поначалу не представлялось возможным. Но, случайно один из матросов споткнулся о костяк, перевернув его. И со стороны позвоночника обнаружился полуистлевший зеленый лоскут ткани. По этой улике можно было предположить, что непогребенным здесь остался лежать кто-то из европейцев.

Вполне вероятно, что на этом месте произошла стычка тех, кто строил форт, с местными, закончившаяся, похоже, гибелью строителей. Так, во всяком случае, подумал мичман, глядя под ноги на то, что осталось от нескольких покойников. Вот только их черепов почему-то не обнаружилось. Ни один из найденных скелетов не имел головы, словно бы их отрубили и куда-то унесли. Еще Яровой обратил внимание, что никого из местных на мысу не встретилось. Напрашивалась мысль, что туземцы могут считать это место, где произошла резня, проклятым, потому и не посещают его.

Вскоре разведгруппа, обогнув недостроенное оборонительное сооружение и продравшись сквозь растительность, выбралась на самую кромку мыса. С этой крайней западной точки полуострова, обозначенной на карте, как Орот-Пойнт, высота 58 метров, открывались замечательные виды. Справа раскинулись обе гавани бухты Апра с лазурной водой, влево тянулось побережье острова, где белый песок чередовался с нагромождениями камней на фоне зелени, взбирающейся от воды вверх, покрывая зеленым ковром невысокие горы, целый хребет которых тянулся сзади от наблюдателя, опоясывая бухту полукольцом возвышенностей. Прямо впереди через узкую протоку лежал небольшой зеленый островок. А дальше за ним до горизонтов распростерлось Филиппинское море. Видимость была стопроцентной, прозрачнейший воздух и никакой дымки, а в голубой дали у самого края что-то белело. И когда мичман, приложив к глазам бинокль, всмотрелся в горизонт, то увидел паруса.

С тех пор, как испанская высадка на остров Гуам в 1565-м году и попытка строительства там фортов закончилась неудачно, когда аборигены вырезали всех европейцев, оставшихся на острове, не пощадив даже миссионеров, место использовалось, как удобная якорная стоянка. А испанские галеоны, заходившие в бухту, укрытую от штормов естественным рельефом, в последнее время довольно регулярно, стреляли из пушек по местным сразу, как только что-нибудь в поведении туземцев испанцам не нравилось. Ведь если и не получалось организовать отдых на берегу в этом месте, называемом местными Гуахан, а испанскими моряками прозванном островом Гуам в архипелаге воров и разбойников, то пополнять запасы воды и провиант испанские моряки здесь все-равно продолжали, несмотря ни на что.

Под защитой корабельной артиллерии они высаживались на берег и против всех, кто пытался помешать им, устраивали небольшие карательные экспедиции, разоряя прибрежные деревни и забирая себе самых симпатичных девушек. Потому туземцы почти совсем покинули окрестности этой удобной бухты, опасаясь селиться в тех местах близко от воды. Но и испанцам, ступившим на этот берег, населенный отчаянными туземцами, приходилось проявлять бдительность, потому что среди местных жителей находились настоящие храбрецы, которые пытались мстить. Однажды, дождавшись, когда моряки на берегу напьются, они перерезали половину команды одного из галеонов. И Диего Хуан де Кабрера прекрасно помнил тот случай, произошедший пять лет назад.

Потому утрачивать осторожность капитан не собирался. Никаких пьянок команды на берегу допускать было нельзя. В то же время, выслужив морскую карьеру от юнги и до командира эскадры, Диего понимал, насколько для моряков важен полноценный отдых на берегу. Но только не в этом проклятом месте, где уже за все эти годы с момента объявления островной территории владением испанской монархии, пролилось немало крови испанцев, причем зря. Ведь для того, чтобы установить на Гуаме прочную власть, перебив всех туземных разбойников, пока просто не хватало войск. Все подкрепления, которые присылались из Новой Испании, поглощала война, ведущаяся на Филиппинах против султанатов Брунея и Сулу. А пираты, прикормленные этими султанами, свирепствовали теперь до самой середины Филиппинского моря. Так что забот хватало и без того, чтобы объявлять настоящую войну населению этих воровских островов. Гораздо важнее сейчас было уберечь от пиратов корабли, доставляющие оружие из Америки.

Забрав волосы в тугой хвост на затылке, чтобы не мешали, прихватив полотенце и пройдя в своем желтом пляжном халатике и в шлепанцах к трапу, ведущему наверх, Лариса Иванова столкнулась там нос к носу с молодым парнем в морской форме, у которого имелся автомат, свисающий на ремне с плеча. Моряк попытался загородить девушке дорогу со словами:

— Гражданским перемещаться по крейсеру без разрешения не положено, гражданочка!

Но, Иванова не растерялась. Взглянув на парня, похожего на мальчишку, который вовсю пытается изобразить из себя взрослого, стараясь говорить басом, что получается у него довольно смешно, Лариса улыбнулась и проговорила:

— Мне можно, я певица Лаура. Мне ваш Соловьев разрешил. Могу прямо сейчас позвонить Якову Ефимовичу, он подтвердит, если хотите.

Услышав фамилию своего начальника, матрос тут же стушевался и пробормотал:

— Извините, пожалуйста, товарищ Лаура. Я просто не узнал вас в этой одежде. Я вчера слушал ваш концерт. Вы так прекрасно пели! И, конечно, вам можно гулять, где хотите.

Добравшись до верхней палубы, Лариса застала там одну только Наташу Давыдову, которая в этот момент купалась в бассейне. Утреннее солнце еще не жгло, оно просто радовало теплом, играя бликами на лазурной глади воды в большой бухте, где стояли на якорях все три корабля. Как и вчера, «Богине» составляли компанию серый эсминец и черный парусник с убранными парусами. Вдали плавали какие-то лодки, а на берегах виднелись пляжи с белым песком, пальмы, банановые деревья и другая тропическая растительность. И весь этот пейзаж передавал Ларисе хорошее настроение, несмотря на то, что для нее, как и для всех остальных переселенцев между временами, начиналась какая-то новая и совсем другая жизнь. Но, несмотря ни на что, девушка успокаивала себя ожиданиями чего-то хорошего и интересного. Ведь пока для нее все складывалось совсем неплохо. Популярность ее творчества была гарантирована, а статус новые власти ей предоставили достаточно высокий.

— Тебе тоже дали разрешение на посещение бассейна? — бесцеремонно спросила ее Наташа, даже не поздоровавшись, выйдя из воды и укладывая на лежаке свое пухлое тело.

— Дали, как видишь, — в тон ей ответила Лариса, раздевшись до купальника и намереваясь поплавать.

— Петь ты умеешь неплохо. Это факт. Главное, чтобы не надоела, — заметила Наталья.

— Спасибо, я постараюсь не стать надоедливой, — парировала Лариса. И поинтересовалась:

— А ты, я смотрю, тоже через всю эту охрану из матросиков без проблем проходишь?

— Еще бы! Я же теперь, считай, номенклатура, как жена заместителя Соловьева, — ответила Наташа.

— Так Яков Ефимович твоего Геннадия к себе взял? Не знала. Поздравляю, — проговорила Лариса и, оттолкнувшись от бортика, выплыла на середину небольшого бассейна.

Перевернувшись на спину, девушка раскинулась на теплой воде и смотрела в высокую голубизну неба, на котором появилось несколько маленьких белых облачков. А словоохотливая Наташа все продолжала говорить ей громким голосом со своего лежака возле бассейна:

— Так мой Генка этому Соловьеву очень полезен. Он же будущее знает, как и все мы с «Богини». А Соловьев до нашего будущего так и не дожил. Все они не дожили, кто из 57-го года сюда провалился. И им теперь позарез нужны специалисты из нашего времени, хотя бы, чтобы «Богиней» вот этой управлять. А Генка мой еще и много чего знает тут про всех, да и храбрый он вояка. Вон, как всех пиратов из пулемета положил, не растерялся! Даже гордость за него меня теперь пробирает. Вот Соловьев этот и уцепился за Генку, даже своим заместителем сразу назначил. Во все времена не очень много таких людей, кто вот так может запросто полсотни человек за раз пострелять. А вчера ты видела, как эсминец разделал этих туземцев с их лодками, когда мы с Тиниана уходили? Там капитан тоже мужик со стальными яйцами, это сразу чувствуется.

Слушая болтовню толстой Наташи, Лариса полежала на спине еще немного, потом поплавала. Думая о том, что в этом 1579-м году, похоже, постоянно придется наблюдать какие-то кровавые сцены, потому что такая уж тут жестокая эпоха, девушка пересекла небольшой бассейн несколько раз вдоль и поперек разными стилями прежде, чем вышла из воды. Конечно, много в таком водоеме не наплаваешься, но, все-таки лучше, чем ничего, раз на пляж их пока не выпускают из соображений безопасности.

Не успела Лариса вытереться полотенцем, как к бассейну пожаловал еще и Кардамонов.

— Доброе утро, девочки! — поздоровался Михаил. И тут же радостно сообщил:

— А я с Веркой развелся. И теперь снова совершенно свободен!

— А что так? — поинтересовалась Наталья.

Михаил объяснил:

— Не смог уже больше терпеть ее выходки. Характер у нее сами знаете какой сложный. А я просто героически терпел столько лет. Но, теперь началась вокруг другая жизнь. Вот и переругались мы снова, а терпение мое взяло, да и лопнуло. Решился я на разрыв отношений, короче говоря. И это уже окончательно.

— Ну, милые бранятся — только тешатся, как говорится. Может, помиритесь еще, — проговорила Наташа.

Кардамонов эмоционально проговорил:

— Нет! Никогда! Пусть Веруня живет сама, как считает нужным. А я теперь буду сам по себе. Вот и должность новую получил. Соловьев назначил меня заведующим культмассовым сектором.

И, посмотрев с хитрой улыбкой на Ларису, он сказал ей:

— Кстати, нам с вами, красавица, надо бы подготовить сегодня к вечеру концертную программу по случаю прибытия на Гуам.