Лучший из худших 3

Глава 20

Тень от вертолёта скользила по земле, порой теряясь в густых лесах и в воде.

Никогда не любил высоту, но сейчас получал эстетическое удовольствие наблюдая за крошечными фигурками людей, автомобилями или домами, похожими на игрушечные.

На борту я был единственным пассажиром, а летчики не проявляли ко мне ни малейшего интереса. Да и захоти кто-то из них со мной пообщаться, всё равно бы не получилось из-за страшного шума.

Где-то через час, когда впереди показался небольшой городок, винтокрылая машина пошла на снижение. Вот она, конечная цель маршрута, подумал я.

Вертолёт приземлился возле красной кирпичной башни — заброшенной водокачки.

Шум от лопастей затих, один из пилотов встал с кресла и подошёл ко мне.

— На выход, боец. Стой возле башни и смотри — не проворонь своих, они тут будут с минуты на минуту.

Я кивнул.

Вертолёт снова взмыл вверх, оставляя меня одного.

Марш-бросок — штука серьёзная, надо проверить одежду и обувь, чтобы ничего не мешало, не натирало и не колотило по ногам. Подтянул ремень, перевязал шнурки, немного попрыгал… Вроде всё в ажуре.

А вот и наши: где-то около взвода. Бегут, выстроившись в три шеренги. Впереди офицер в полевой форме. Погон не видно, но, думаю, поручик или подпоручик.

Вытягиваюсь во фрунт и отдаю воинское приветствие.

— Ланской? — на бегу спрашивает офицер.

— Так точно.

— Вставайте в строй в последнюю шеренгу. Бумаги передадите потом, на привале.

— Есть!

Чувствуется, что ребята бегут не один десяток кэмэ. Все потные, уставшие.

Присоединяюсь к колонне.

Позади только незнакомый унтер — контролирует отстающих. Правда, солдаты, хоть и первого года службы, видать недавние выпускники учёбки, подготовлены неплохо. Из строя никто не выбивается, хотя это то ещё удовольствие — скакать козлом, когда на тебе навьючена ещё куча всего.

Мне пока проще, я сюда прилетел на вертолёте и разве что задницу отсидел, поэтому без особых усилий выдерживаю темп.

Офицер, надо отдать ему должное, не ставит целью загонять всех до смерти, поэтому скорость далека от спринтерской.

Какое-то время я даже получаю удовольствие. Молодое тело само просит физических нагрузок.

— Смотри, не порвись, — прикалывается шоггот.

— Я уж думал: ты совсем потерялся, — в душе смеюсь я.

— Нет, просто любопытно стало как тут у вас, людей, всё устроено.

— Ещё насмотришься.

Впереди мелькают взмыленные спины сослуживцев. Равномерно подпрыгивают и опускаются рюкзаки, дробно топают подошвы тяжёлых солдатских ботинок.

Никто не разговаривает, все сосредоточены на беге. Уверен, многие начинают мечтать о привале, ведь это такое счастье хоть ненамного присесть, перевести дух.

То и дело кто-то тянется к фляжке, отвинчивает крышку и делает глоток. Запиваться во время марщ-броска нельзя, быстро «сдохнешь» — этой нехитрой премудрости учат сразу. Поэтому все тяну воду буквально по чуть-чуть, глоток — не больше.

Постепенно начинаю чувствовать себя частью общего организма. Моё личное я растворяется, вместо него приходит ощущение винтика в хорошо смазанном организме. Это опять же тренировки в учебке дают о себе знать.

Навстречу то и дело попадаются прохожие, которые смотрят на нас с любопытством и сожалением. Особенно женщины, что годятся нам в матери.

Есть и вполне симпатичные девчонки, вид которых заставляет забыть об усталости, расправить плечи и принять лихой и придурковатый вид в полном соответствии со знаменитой фразой Петра Первого.

Мы огибаем городок, не выходя на его улицы, монотонно бежим — хорошо хоть не в ногу.

Когда городские кварталы остаются далеко позади, следует долгожданная команда:

— Взвод, стой! Привал!

Солдаты рассаживается на обочинах по обе стороны от грунтовой дороги. Я же плетусь к офицеру.

Тот тоже устал, это чувствуется по напряжённому взгляду, испарине на лице и мокрому мундиру, но старается не показывать вида. Офицеру положено всегда быть выше подчинённых.

— Господин поручик, разрешите обратиться!

— Разрешаю, — кивает он.

Протягиваю подготовленные охранкой документы.

Поручик (теперь я смог рассмотреть его звание) разворачивает бумаги, пробегает по ним глазами.

— Всё в порядке. С этого дня вы поступаете в моё распоряжение, рядовой. Надеюсь, у нас с вами не будет проблем там, на Объекте-13.

— Никак нет, проблем не будет.

— Вот и хорошо. Бумаги я забираю себе, а вы пока можете отдохнуть.

— Слушаюсь!

Разворачиваюсь кругом и отправляюсь выполнять приказ.

Я с блаженством расшнуровываю берцы, снимаю носки и шевелю голыми пальцами ноги.

Кто-то хлопает меня по плечу.

— Лан, ты что ли?

— Цыган? — напрягаюсь я при виде давнего недруга.

— Он самый! Да ты расслабься, нам с тобой делить нечего! — улыбается он и протягивает руку:

— Мир?

— Мир! — пожимаю я.

Цыган присаживается возле меня и тоже снимает берцы и носки.

— А где остальные наши? — спрашиваю я.

— В учебке пока, готовятся.

— А с тобой что приключилось?

— Так зазноба моя из-за которой пришлось в батальон вступать, из дома сбежала, чтобы меня навестить.

— И как — встретились?

— Встретились-то встретились! Только потом её папашка примчался и так развонялся, что меня от греха подальше с первым же пополнением на «Объект-13» отправили.

— А Ушан с тобой? — интересуюсь я про его приятеля.

— Да х… с ним, с этим Ушаном! Думаешь я сразу не раскусил, что это падаль? Он, сука, меня же потом с потрохами и сдал взводному. Я ему перед отправкой еб…ник начистил, чтобы запомнил на всю жизнь. Ещё раз встретимся, так снова измордую! Ты-то сам — как, тебя ж вроде давно на Объект-13 отправили?

Я пожал плечами:

— Пока вроде живой и здоровый. Вот, из командировки возвращаюсь. Меня в ваш взвод приписали.

— Так это же здорово! Будем друг за дружку держаться! — улыбается он.

Не очень-то верится, что Цыган встал на путь исправления, мне всё ещё памятны наши с ним стычки. Один раз я его излупил до полусмерти, но тогда у меня не было выбора: или я или он. Я по понятным причинам выбрал себя.

Прежде чем дать ответ, прикидываю за и против. В моей жизни бывало, чтобы враги превращались в друзей и наоборот, однако в каждом случае нужно тщательно всё взвесить.

Цыган — парень непростой, кручёный-верчёный, у него все задатки лидера, любит власть. Если думает, что в моём лице получит замену Ушана, его ждёт горькое разочарование.

Он догадывается, о чём я думаю.

— Лан, я тебе реально закорешиться предлагаю!

— Идёт!

Даю человеку шанс. Мне очень нужен хороший и надёжный друг, на которого можно положиться.

— А как же я? — хмыкает шоггот.

— Ты — тоже мой друг, поэтому я и хочу тебе помочь.

— Ладно, — успокаивается Кузя.

Поговорить с Цыганом по душам не выходит, следует команда «привал закончен, стройся».

Я снова оказываюсь на левом фланге, в самом конце, хотя по росту должен находиться намного правее.

Поручик проходит вдоль строя, критически осматривая каждого. На секунду замирает возле меня, его лицо искажает кривая усмешка.

— Вы у нас почти ветеран, Ланской… Успели послужить на Объекте-13.

— Так точно.

— Назначаю вас на должность командира третьего отделения. Если справитесь, присвоим вам звание ефрейтора.

— Рад стараться! — гаркаю я, вспоминая армейскую мудрость: лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора.

— Со своим отделением познакомитесь на следующем привале. Взвод! Равняйсь! Смирно! На-пра-ву! Бегом марш!

Мерный дробот солдатских ботинок. Чтобы не выбиться из темпа, задаю мысленный счёт и стараюсь растягивать дыхание. Вдо-ох… Вы-дох… Вдо-ох…. Вы-дох.

Один за другим проносятся столбы линии электропередач, кажется, между ними расстояние в пятьдесят метров. Пробежим двадцать столбов, значит, позади километр.

Иногда мимо проезжают машины. Пару раз нам сигналят, подбадривая. Дескать, держитесь, служивые! Мы своё уже отпахали, а теперь и вам сам Бог велел!

Иногда попадаются таблички с названиями населённых пунктов. «Горка — 1 км», «Витержево — 3 км».

Пейзаж обычный: берёзки, осинки, распаханные поля. Хорошо, что нет холмов, дорога ровная, без подъёмов и спусков.

Навстречу тарахтит выкрашенный с синий цвет трактор, позади него прицеп. Ноздри забиваются едким запахом навоза.

Деревенская романтика, дери её за ногу!

Смотрю на часы — а время, оказывается, летит быстро: уже полтора часа прошло с последнего привала. По моим прикидкам отмахали уже километров девять-десять.

В прошлой жизни я бы давно сдох после такого броска, а тут — ничего, устал — врать не буду, но пока терпимо.

Груз на спине становится всё тяжелее, лямка рюкзака впивается в плечо. Ноги переставляются сами собой. Нагретое тело приятно холодит ветерок — хорошо, что солнышка нет, бег в жару тот ещё экстрим.

К тому же чувство коллектива — великое чувство. Когда ты не один, поневоле заряжаешься энергией и понимаешь, что жалеть тебя никто не будет, даже если ты устал как собака и высунул язык на плечо.

Появляется огромный постамент, на нём герб города и название большими буквами — Белореченск.

Издалека доносится характерный сигнал трогающегося поезда. Ага, значит поблизости железнодорожная станция. Готов побиться об заклад — мы движемся к ней.

Тело охватывает радостное предвкушение — ещё чуть-чуть и изнурительный марш-бросок закончится.

Нас погрузят в вагоны и ту-ту, поезд на Воркуту! То есть на Объект-13.

И если я чем-то могу помочь парням из моего отделение, начинать это надо чуть ли не сейчас. Там, за порогом Большой земли, уже будет поздно.