Любимая для спонсора

Глава 11.

Глава 11.

Михаил.

Она и не отходила далеко… Болталась где-то рядом, чтобы в удобный момент впиться в горло костлявой кистью. Тоска – жгучая и оглушительная. Кажется, воздух во мне накаляется, превращаясь в лаву. Нутро обдает огнем, и я сгораю, как жалкий кусок дерьма. От меня не остается ничего… Все во мне рассыпается пеплом, столкнувшись с ее холодом… Я хватаюсь за признание, как за спасительную соломинку… Перекрываю ей путь и произношу сдавленно, по-другому сейчас не выходит:

– А если я скажу, что люблю тебя?

Я ее люблю… Иначе, нафига это все? Но Любу, похоже, мое признание только злит.

– Это не любовь, Миша. Страсть, похоть, каприз… Что угодно, но не любовь. Ты… ты не оставил мне выбора. Только потому мне пришлось терпеть все… Согласится на сделку.

– Прекрати. Ты ни минуты не терпела, Люба. Кончала подо мной, как…

– Не нужен ты мне, чемпион, – отрезает она. – Спасибо за все. Прости, что заставила хлопотать.

Я нехотя освобождаю ей проход. Вздрагиваю, когда скрипит дверь. А от стука ее трости по полу меня скручивает в бараний рог. Не думал, что когда-то будет так хреново… Я менял баб как перчатки. Ноги о них вытирал, бросал… Развелся, когда понял их продажную и лживую сущность. Был убежден, что ничего, кроме денег и выгоды им не нужно. Деньги, связи, статус. Все. Но Люба сломала мой мозг. Нервы вытрепала, пока я бегал за ней, как голодный, жалкий пес.

А, может, она права? И ни черта это не любовь? Я ведь на подлость пошел, чтобы она бросила своего ботаника. Яну под него подложил. Все сделал, чтобы обладать ей… Ее скрутил обязательствами, чтобы поскорее трахнуть.

– Черт… – выдыхаю хрипло, слыша, как вздрагивает айфон. Сообщение от Дмитрия. Значит, все-таки не передумала. И едет домой, в свою старую, оскверненную квартиру…

Будет ходить по комнатам, представляя, как они трахаются… Воссоздавать в памяти картинку, убившую ее. А что делать мне теперь? Не любовь у меня? Я готов сердце свое выдрать и бросить к ее ногам. Но ей не нужно… Глаза свои отдать, если потребуется.

Я так и стою в прихожей… Как наивный дурак жду, что двери распахнутся, и войдет Люба. Будет что-то долго щебетать, просить прощение, а потом обнимет меня и скажет, что ошиблась… Коснется прохладными мягкими губами шеи, и я сделаюсь самым счастливым человеком на свете.

Странное дело, я ведь был убежден, что не хочу любви… Достаточно приторных речей и лживой благодарности. Робкого «спасибо» за сумку или страстного – за поездку на Мальдивы. Покупал, брал, подчинял, даже не спрашивая, чего они хотят?

А Любу не удалось купить. И заставить тоже… Выискался спонсор и все мне пересрал… Наверное, так даже лучше? Именно сейчас, когда она не успела прорасти в меня, как молодой корень? Так выдирать легче…

– Пашка, привет. Как вы там? Как сын, жена? – звоню другу, чтобы хоть немного отвлечься.

– Все хорошо. Как у вас там, Миш? Любаше скоро операцию сделают?

– Павел, давай напьемся? – предлагаю неожиданно. – Она ушла, Паш. Какой-то спонсор оплатил ей перелет и счет за операцию.

– Ну, дела… Может, Люба все выдумала? Сашка вон… сбежала от меня, не выдержав договорных отношений.

– Не знаю. Уточню сейчас. Так как насчет…

– Жена не против. Но сильно напиваться не будем. Просто посидим. Мне приехать?

– Давай в мою бильярдную, шары погоняем, пива выпьем.

Прощаюсь с другом и тотчас звоню Элеоноре. Она должна знать всех спонсоров, поддерживающих команду Любы. Пусть из-под земли мне достанет информацию! Как волчок крутится, но сделает! Или я…

– Вечер добрый, Элеонора Борисовна, мне нужно срочно узнать о спонсорах Любови Любимой. Слышал, ей оплатили операцию и…

– Да, «Коннорс-групп» оплатили, это европейский фонд. В России им руководит… хм… Миша, не помню кто, но с Любой всегда общался Федя. Федор Николаевич. Они отчитались перед федерацией. А что случилось?

– Куда она едет? – спрашиваю нарочито строго. Как же это, блять, тяжело – прикидываться циником…

– В Кёльн. Я даже могу тебе контакты клиники скинуть.

– Давайте. И… Спасибо вам, Элеонора Борисовна.

– Мишенька, ты помнишь про маты в спортивный зал? У нас они совсем старенькие, – заводит она старую песню.

– Счет вышлите на почту. Завтра все оплачу.

Значит, Кёльн? Как Люба поедет туда одна? Неужели, спонсоры не предоставят помощника? Да и там, после операции… Человек не может выносить все это в одиночку. Может, полететь с ней? Она меня не увидит. А я молчать буду… Просто рядом буду…

– Поезжай, Миш. Ты прав, нельзя бросать близкого человека в такой ситуации, – убеждает меня Павел, когда мы остаемся одни в клубе. Катаем шары в тишине. Я приказал охранникам закрыть клуб на спецобслуживание.

– Я сказал ей, что люблю. Она меня отвергла. Блять… Вроде взрослый мужик, а чувствую себя… Впервые вижу такого крепкого орешка, как Люба.

– А ты как неравнодушный фанат поезжай. И молчи… По запаху же она тебя не учует?

– Наверное, да. Ты прав.

С улицы доносятся шорохи, а потом зал наполняется дымом или газом. Закашливаюсь и сгибаюсь пополам, пытаясь понять, в чем дело?

– Михаил Васильевич, окна разбили. Везде бутылки с зажигательной смесью! Ложи-ись! – кричит Степан, выбегая из холла. – Павел! Беги к стене! Там черный ход! – А ты?

Это последнее, что я слышу перед оглушительным взрывом…