Любимая для спонсора

Глава 17.

Глава 17.

Люба.

Вспышки фотоаппаратов ослепляют. Сквозь толпу бросившихся ко мне репортеров замечаю Саньку – только она вызвалась меня встретить, маме и коллегам было не до того. Эффектным движением ладони поправляю прическу и цепляю на лицо улыбку. Я привыкла давать интервью, но не думала, что в моей жизни когда-нибудь это случится снова…

– Канал «Спорт ТВ», меня зовут Аксенова Виктория. Любовь Викторовна, вы собираетесь возвращаться в спорт? Расскажите о ваших планах? – широко улыбается симпатичная брюнетка, протягивая микрофон.

Мои планы? Вопрос застает меня врасплох… Да, я не могу жить без танцев, но в федерацию не вернусь. Приосаниваюсь и дарю восхищенной публике улыбку. Не хочу показывать, что у меня на душе – там жгучая и неожиданная тоска… Она рвется, как прикованный цепями хищник, мечется и не находит выхода… Потому что его нет – я потеряла свой шанс узнать Мишу лучше. Раньше мне казалось, что он проще пареной репы. Я легко повесила на него ярлык и запуталась в сетях собственных заблуждений.

Мне больно, но я обязана продолжать жить… Ради себя…Ради него… Улыбаться на камеру, показывая, что все не зря. Не зря он помог мне…

– Я не могу жить без спорта, – выдыхаю облегченно.

Брюнетка взмахивает ладонью, молчаливо показывая фотографу, что теперь можно снимать открыто, а не прятаться за плечами туристов.

Я уложила волосы, накрутив их в крупные кудри, сделала макияж, купила стильные очки и новый костюм популярного немецкого бренда. И я позирую на камеру, ни на минуту не сомневаясь, что поступаю правильно.

– Значит ли это, что вы вернетесь в федерацию? Дорогие телезрители, напоминаем, Любовь Любимая – ведущий тренер танцевальной сборной, прилетела из Кёльна, где находилась на лечении. Любовь Викторовна, как ваше здоровье?

– Спасибо, со мной все хорошо. Я полностью здорова. И я планирую открыть частную танцевальную студию, – выпаливаю неожиданно. – Уверена, у меня не будет отбоя от воспитанниц.

Самоуверенно? Возможно. Пусть меня посчитают зазнайкой, чем жалеют. Я знаю, что подробности моей личной жизни полоскали в социальных сетях… И комментарии едкие тоже помню…

– Можно ли считать ваши слова официальным заявлением? Вы подтверждаете, что уходите из федерации?

Неужели, пресса не знает, что меня уволили? Я придаю голосу твердость и отвечаю уверенно:

– Да, можно считать. Любовь Любимая в скором времени станет лучшим питерским тренером.

– Может, приоткроете завесу? Где находится ваша студия?

– Думаю, что правильным будет, пока не сообщать ее адрес.

– Любовь, наших телезрителей интересует вопрос: свободно ли ваше сердце?

Господи, одно только упоминание о любви заставляет сердце сжаться в болезненный камень. И к щекам приливает кровь… Сколько можно себя обманывать? Я все эти две недели думала только о Мише… Как бы я хотела его увидеть сейчас… Рассмотреть каждую морщинку на его лице, посмотреть в глаза, погладить сильные, широченные плечи и посмотреть, как от моего касания бугрятся мышцы…

– Мое сердце занято, – дрожащим шепотом отвечаю я. – Но человек, который мне дорог…

– Витя, снимай! – кричит Виктория, махая руками.

Фотограф с элегантностью балерины поворачивается к противоположному выходу, запечатлевая… Олежека, смущенно застывшего с букетом в руках. Таким же жиденьким и дешевым, как и он сам… Мне хочется поморщиться, а лучше провалиться под землю от стыда… Теперь это увидят все. И Миша, возможно, тоже…

– Послушайте, это не тот человек, о ком я говорю, – хватаю ее за плечи, но Виктория отмахивается.

– Снимай, Витюша. В вечерние новости поставим репортаж.

– Вы меня услышали? Я говорила о другом человеке!

– Интервью окончено, Любовь Викторовна.

– Тогда я не согласна! И не надо его снимать, эй! Он мне никто!

Бесполезно… Викуся с микрофоном наперевес бежит к Олежеку. Витюша снимает его, позирующего и улыбающегося во все тридцать два… Как же все так вышло? Я снова все испортила… Надо было послать их подальше и уехать!

– Любаш, я его не заметила, привет, – обнимает меня Санек. – Держи цветы. И я приглашаю тебя в ресторан. Павлик посидит с Яриком, так что мы можем пообедать и поболтать. Я та-ак рада, мое солнышко!

– Сань, я ведь хотела всем сказать, что мне дорог Миша… А не это ничтожество с веником. Он же… Он увидит программу. Что теперь?

– Ты уверена? Любаш, как же так? – недоумевает Саша. – Ты же его терпеть не могла, неандертальцем обзывала, а тут…

– Я заблуждалась, Сань. У меня были две недели, чтобы изучить информацию о Михаиле Филинове. Поверь, я пребывала в неведении. И ничего не знала о нем настоящем… И не узнаю… Он помог мне, а в ответ попросил…

– Ну? Не томи, подруга.

– Никогда меня не видеть. Так что… Пустое это все.

– Любань, ну чего мы стоим? Поедем? Тебе надо развеяться. Кстати, мысль о танцевальной студии замечательная. И ты у меня замечательная, – со слезами в голосе добавьте Санек. – Умная, красивая, добрая. Я так хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

– Ох, Сань… Это ты так считаешь. А Миша…

– Хвати уже об этом гордом непробиваемом человеке. Он будет локти кусать, а ты не останешься долго в одиночестве. – Он прав, Сань. И я не обижаюсь на него вовсе. Просто... грущу об упущенной возможности попробовать... – Пусть пройдет немного времени. Все перемелется. Кстати, ты решила продавать квартиру? – Да, уже и потенциальный покупатель есть. Переду поближе в Петроградской набережной, сниму студию и начну все заново... – Так и будет. Садись, – Санька показывает в сторону новенькой машины. – Павлик мне купил. – Поздравляю! Я очень рада. Тогда едем? Сегодняшний день объявляю первым днем новой жизни.

Крейсер Аврора))