Любовная петля

ГЛАВА 5

– В танцах вини меня, папа, – сказала Алиса, когда проводили последнего гостя.

– Я не хочу винить никого! – резко ответил Стразерн. – Я просто хочу знать, почему танцы разрешили – нет, осмелились танцевать – в моем доме?

– Я несу полную ответственность, Эдвард, – вмешалась Абигейл, глядя на свою приемную дочь, когда они шли в музыкальную комнату посмотреть на развал, оставшийся после вечера. Слуги были заняты тем, что убирали пустые стаканы и уносили лишние подсвечники, принесенные сюда, чтобы получше осветить комнату.

– Алиса убедила меня, что это хорошая идея, и я согласилась с ее доводами.

Лорд Стразерн вздохнул:

– Хорошо! Каковы же были эти доводы?

Алиса со значением посмотрела в глаза отцу:

– Я думала, папа, что это прекрасный повод проверить убеждения сэра Филиппа.

– Проверить? Каким образом?

– Я хотела узнать, умеет ли он танцевать.

Нахмурившись, лорд Стразерн обдумал замечание Алисы.

– Бесспорно, придворный должен уметь хорошо танцевать.

– Именно! – Лицо Алисы просияло, и она очаровательно улыбнулась. – И я могу доложить, что сэр Филипп – отличный танцор. Пруденс может подтвердить мои наблюдения.

– Сэр Филипп действительно великолепно танцевал, – согласилась Пруденс, но лицо ее говорило о том, что ей глубоко безразличен этот мужчина и его незаурядные способности. Она беспокойно бродила по комнате, собирая стаканы, и ставила их на место. Все озабоченно наблюдали за ней. Заметив их взволнованные лица, Пруденс покраснела:

– Я очень устала. Наверное, мне лучше пойти спать, если ты не возражаешь, мама?

– Конечно, нет, дорогая. Спокойной ночи.

Пруденс кивнула и вышла.

Алиса вздохнула:

– Иногда мне хочется ударить Цедрика Инграма! За весь вечер он не потанцевал с ней ни разу. Фактически, даже ни разу не поговорил. Ведь можно быть более обходительным и пригласить хотя бы на один танец.

Лорд Стразерн подошел к камину и, насупясь, смотрел на догорающие поленья.

– Инграм был потрясен тем, что мы разрешили танцы. Я не думаю, что ему не нравятся развлечения. Твой способ проверки сэра Филиппа выглядит весьма оригинально, дорогая Алиса. Но ты подумала о том, что оба сына Энтони Гамильтона получили воспитание при дворе? И только когда они стали взрослыми, младший сделал выбор и перешел на сторону парламента. Я уверен, что круглоголовый танцует также элегантно, как и его соперник – роялист.

Упав духом, Алиса сказала:

– Я не подумала об этом, папа. В сущности, ничего нового мы не узнали… Или узнали? Сэр Филипп очень не хотел танцевать.

– По той же причине, как и я не хотела позволять танцевать, Алиса, из-за возможных последствий, – напомнила Абигейл. – Как только мы убедили его в том, что всем присутствующим можно доверять, он с радостью принял участие. Он даже не скрывал удовольствия, танцуя с тобой.

Алиса зарделась, но выглядела удовлетворенной.

– Он так легко танцует! Танцевать с ним – одно наслаждение! Ах, папа! Я действительно думала, что нашла прекрасный способ его проверить. Что же нам теперь делать?

– Сосредоточиться на том, что нам известно.

Эдвард отошел от камина и сел рядом с женой на диванчик, Алиса на стуле сидела поодаль, но они смотрелись вместе как одно целое. Он заговорил так тихо, что только они могли слышать его.

– Были приняты решения о встрече Томаса.

Обе дамы насторожились. Глаза Алисы заблестели от волнения.

– Папа, расскажи нам!

– Он прибудет через две недели на судне контрабандистов, его высадят в Фенвикской бухте. Шестеро человек должны встречать его.

– Кто эти шестеро, папа?

В голосе Алисы появилась тревога. Она не была уверена, что отец исполнил ее просьбу – включил в группу встречающих, чего ей так хотелось.

Лицо Стразерна выражало сдержанную любовь.

– Я сам, Цедрик Инграм, Баллентайн, юный Грэхам и еще кто-то один будет ждать на пляже. Барнаус Вишингем – дозорный.

В глазах Алисы мелькнул огонек надежды.

– А кто этот еще один человек, папа?

Стразерн улыбнулся. Алиса восхищенно рассмеялась.

– Это я! – воскликнула она, захлопав в ладоши. – Спасибо, папа! Обещаю, что надену мужской костюм для верховой езды, чтобы не выделяться…

Абигейл резко прервала ее:

– Тебе невозможно скрыть свою женственность, Алиса. Стоит взглянуть на твое очаровательное личико, как сразу станет ясно, что ты женщина.

– Все равно, – сказал Стразерн, – достаточно Алисе надеть мужской костюм с накидкой и поглубже надвинуть шляпу, случайный взгляд не определит, кто она на самом деле.

Абигейл быстро взглянула на него:

– Ты боишься, что лорд протектор тоже пришлет встречающих?

– Я бы не взял Алису, если бы не был уверен в безопасности предприятия, – ответил Стразерн после долгого молчания. – Но надо всегда быть готовым к чему-то непредвиденному.

– Все будет хорошо! – Алиса сияла от радости. – Я не могу поверить в то, что скоро увижу Томаса.

– Алиса, я знаю, как сильно ты любишь своего брата, поэтому и разрешаю тебе встретиться с ним, когда он приедет. Но помни, что этот приезд для него не развлекательная поездка. Ему надо встретиться с известными роялистами более чем в десяти местах. В Западный Истон он приедет в последнюю очередь и, в целях безопасности, даже не будет останавливаться здесь, в Стразерн-холле. Это ведь первое место, куда его придут искать люди протектората, если они прослышат о его приезде. Боюсь, что после этой ночи ты его вряд ли увидишь.

Даже такая трезвая оценка ситуации, сделанная отцом, не могла заглушить восторга Алисы.

– Конечно, папа! Все ясно! – она снова заулыбалась. – Папа, а господин Инграм ворчал, когда узнал, что я буду с вами на пляже? Как он непреклонен в своем мнении, что женщины только обязаны растить детей и вести домашнее хозяйство!

– В этих занятиях нет ничего предосудительного, – живо вмешалась Абигейл.

Алиса доброжелательно улыбнулась. Она уже не раз выслушала от Абигейл подобные нравоучения.

– Конечно, нет, мама. Но ты должна признать, что его взгляды довольно-таки узкие. Иногда Цедрик Инграм напоминает мне самого свирепого пуританина! Я думаю, если бы лорд протектор был одной крови со Стюартом, то Цедрик с радостью служит бы ему.

– Алиса, не надо таких разговоров!

– Стыдись, Алиса!

Лорд Стразерн и его жена одновременно выразили свое неодобрение и нахмурились.

Алиса взглянула на них с удивлением:

– Извините, папа и мама, если я сказала что-то неуместное. Не хотела обидеть честного господина Инграма. Это так – мои выдумки.

Стразерн глубоко вздохнул:

– Цедрик Инграм – верноподданный короля. И судьба твоего брата зависит от таких, как он.

Филипп услышал новость за три дня до намечаемого события, и у него была масса времени, чтобы сообщить подробности Осборну.

Филипп стоял в лавке торговца шелком и бархатом и рассматривал ткань, которую собирался купить на ливреи своим слугам, когда какая-то женщина трепетно выкладывала приятельнице сведения о предстоящей встрече на пляже. Он сосредоточился на ее словах, не желая упустить ни слова, и рассеянно перебирая пальцами ткань. Кровь стучала в висках.

Это было откровение, за которым охотился Осборн. За этим Филиппа послали в Западный Истон. В одно мгновение он мог выполнить данное ему задание и обеспечить, чтобы Томас Лайтон никогда сюда не вернулся.

Но картина осложнялась с того самого момента, когда он неохотно принял это предложение. Ему понравилось жить в Эйнсли Мейнор, быть связанным с землей после многих лет, проведенных в полку, когда у него не было своего дома. Предательство Томаса Лайтона подвергнет опасности его собственную жизнь в Западном Истоне. Томаса Лайтона поймают и на долгие годы запрячут в тюрьму, вероятнее всего, обвинят в государственной измене и казнят. Жители Западного Истона догадаются, кто его выдал, станут смотреть на этого человека, как на пригретую на груди змею, и будут правы.

А семья Лайтонов? Филипп понимал, что лорд Стразерн успел завоевать его уважение своей честностью и благородством. Неважно, что они были идейными противниками. Сейчас так мало порядочных людей, что встретить хотя бы одного было огромным удовольствием, несмотря на его практические взгляды.

Лорд Стразерн потеряет рассудок от горя, когда возьмут его сына, как тяжка станет его жизнь. А госпожа Алиса? Она никогда не простит человека, предавшего ее брата. Безошибочным женским чутьем она уличит его преступление – коварное и жестокое – и сделает все, чтобы отомстить за свою потерю. В ее сердце не окажется места круглоголовому, который исполнял свой долг.

Назойливый голос сплетницы переключился на другую тему, и Филипп потерял к ней интерес. Он подошел к продавцу, сновавшему поблизости, и сказал, что намерен купить ткань, которую по существу, так и не успел рассмотреть. Обрадованный продавец принес целый рулон и приготовился завернуть, а Филипп продолжал думать об услышанной новости, и был настолько рассеян, что чисто машинально отсчитал ему деньги. Торговец удовлетворенно рассмеялся и сказал, что такая плата слишком велика. Вернувшись, наконец, к действительности, Филипп улыбнулся и разрешил продавцу взять себе сдачу. Довольный, он заискивающе поблагодарил и пообещал доставить покупку в Эйнсли Мейнор, затем открыл Филиппу дверь и, низко кланяясь, проводил его из магазина.

Выйдя на яркий солнечный свет, Филипп все еще не решил, что он будет делать: повинуется долгу – или зову сердца?

В ночном небе ярко мерцали звезды, полная луна, пробив серебряную дорожку в волнах, освещала плавные изгибы пляжа в Фенвикской бухте. Такая светлая ночь вызывала тревогу у нескольких джентльменов, поджидающих лодку контрабандистов. Их темные силуэты четко вырисовывались на ослепительной лунной дорожке, и если здесь кроме них кто-то ждал Томаса, ему не трудно будет заметить прибытие.

Компания, которую привел сюда лорд Стразерн, насторожилась, когда разглядела в юноше, облаченном в широкий камзол и мешковатые кюлоты, Алису Лайтон. Первым ее узнал Цедрик Инграм и так пронзительно вскрикнул, что все с испугу зашикали на него, потом обступили Алису, желая убедиться в истинности его слов. Сэр Генри Баллентайн сразу же забеспокоился о ее безопасности, юный Грэхам пожирал благоговейно-страстным взглядом, а Цедрик просто кипел от злости. Стразерн успокоил его властной репликой-голосом, не терпящим возражений.

– Промедление на этом пляже смерти подобно, – проворчал сэр Генри Баллентайн.

– Но мы не можем отсюда уйти, пока не появится корабль с моим сыном, – сказал Стразерн таким же властным тоном, каким только что успокоил Цедрика Инграма. – До его приезда мы в безопасности.

– Позволю себе не согласиться, – саркастично произнес Баллентайн.

– В чем нас могут обвинить? – спокойно возразил Стразерн. – Мы всего лишь группа мужчин, выехавших на вечернюю прогулку верхом, и все.

– В том, что мы – заговорщики, – угрюмо сказал сэр Генри. – Кто еще будет ночью за городом тайно совещаться в тени, скрываясь от людей?

– Ваши страхи, сэр, идут вразрез со здравым смыслом, – в голосе Стразерна послышалось раздражение. – Или вы потеряли вкус к нашей борьбе?

– Нет, – проворчал Баллентайн, – дело не в этом. Но вся эта экспедиция не внушает мне оптимизма! Почему королю понадобилось посылать из ссылки доверенных? Почему он не верит сообщениям Тайного Союза о нашей готовности к восстанию? Почему он в нас сомневается?!

– Хорошие вопросы, – но сейчас лорд Стразерн не собирался вступать в дискуссию, потому что и сам ни в чем не был уверен. Если верить слухам, в Тайном Союзе засел предатель. Стразерн был склонен поверить в это, так как сэр Филипп Гамильтон не случайно сказал об этом Алисе. Вот почему он принял меры предосторожности и не сообщил дату и час возвращения Томаса членам Тайного Союза.

Что же касается причин, побудивших Чарльза послать доверенных лиц в Англию, то их Стразерн приписывал неудачному личному опыту короля, поражению в битве при Вустере. Он научился осторожности после первой провалившейся попытки провести переворот. Преданный шотландцами и оказавшийся без поддержки, он вынужден был принять те условия, которые ему диктовала жизнь. Интеллигентный и мягкий, Чарльз Стюарт слушал разного рода обещания, но предпочитал теперь доверять только самому себе и самым надежным людям.

– Папа! – Алиса остановила свою лошадь рядом с лошадью лорда Стразерна. Она показала на море и тихо сказала: – Смотри, вон там – у мыса, не судно?

Стразерн всмотрелся в темноту, поднялся легкий ветерок, у мыса бухты трепетало что-то белое. Стразерн с облегчением выдохнул, даже не заметив, что затаил дыхание.

– Да! Это судно! Вперед, джентльмены, наше ожидание почти закончено!

Через несколько минут корабль обогнул мыс и уже ясно были видны его очертания.

– Ах, папа, – заволновалась Алиса, – я не могу поверить, что Томас уже здесь! Когда же корабль подплывет к нам? Почему он так долго плывет?

– Корабль останется на глубоководье, а Томаса привезут к нам в лодке, – сказал лорд Стразерн, поражаясь ее волнению. Но и сам из-за волнения не заметил небольшой быстрый бриг, легко и бесшумно скользящий по воде. С брига наблюдали за берегом, видимо, желая убедиться в полной безопасности.

– Он уже в лодке! – неестественно радостным голосом воскликнул Цедрик Инграм.

– Нас предали, – вскипел сэр Генри Баллентайн. Луна загоралась в капельках воды, слетающих с весел гребцов.

На берегу тревожно ждали, будто отсчитывая каждый взмах весла, и само ожидание казалось им вечностью. Мучительно долго ялик увеличивался в размерах по мере приближения к берегу. Уже различались фигуры двух склонившихся над веслами гребцов и одной прямо сидящей в центре. Люди на берегу заволновалась, и вслед за ними лошади заржали и забили копытами. Пока Томас находился в лодке, он еще мог бы вернуться. Но лишь ялик коснется земли и изгнанник ступит на родную твердь, путь назад отрезан. Это будет первый шаг к перевороту.

Моряки налегали на весла, подгоняя лодку все ближе к берегу. Алиса не отрываясь смотрела на брата. В ночной мгле она еще не могла различить его лицо, оно выглядело белым пятном, но знакомую его осанку она сразу узнала. Томас всегда ходил с гордо поднятой головой, выпрямив спину. Ожидание встречи будоражило ее чувства – наконец-то он снова здесь.

Раздался скрежет дерева по гальке, и ялик уткнулся носом в берег. Не боясь промочить сапоги, Томас спрыгнул прямо в воду, приподнял шляпу и бросил морякам мешочек золотых монет, потом повернулся и зорко осмотрел берег.

Лорд Стразерн осторожно вывел спрятанного в тени жеребца.

Моряки оттолкнули лодку от берега и направились к кораблю, а Томас, перепрыгивая через нахлынувшую волну, поспешил к берегу. Он радостно заулыбался, когда увидел, кто первым вышел к нему навстречу, и приветственно поднял руку.

Его жест, казалось, привел в движение всех встречающих, и они поспешили за лордом Стразерном. Алиса направила лошадь рысью: ей не терпелось оказаться рядом с братом. Она вела за собой еще одну лошадь для Томаса, и ей приходилось резко дергать поводья, чтобы лошадь поспевала за ней. Алиса видела, как отец подошел к брату и протянул ему руку. Сердце ее взлетело от счастья.

– Томас! – негромко вскрикнула она, но в полночной тишине ее голос прозвучал очень отчетливо.

Томас посмотрел в ее сторону:

– Алиса?! – он взглянул на отца: – Ты разрешил Алисе участвовать в этом опасном предприятии?

Лорд Стразерн печально произнес:

– Твоя сестра – такая же горячая голова, как и ты, сынок. Идем, она даст тебе лошадь, и нам надо уезжать. Мне не хочется оставаться на столь открытой местности.

– Вы думаете, нас предали? – спросил Цедрик Инграм и появился из темноты вместе с сэром Генри Баллентайном и остальными.

– Инграм?! – в голосе Томаса послышалось удивление. – Не ожидал увидеть тебя здесь сегодня.

Эдвард пытливо взглянул на сына, но ничего не сказал. Вместо этого он ответил на вопрос Инграма:

– Нет, но в такой работе всегда есть доля опасности.

Томас взял у Алисы поводья приведенной лошади и вспрыгнул в седло. Он нащупал ногами стремена, подтянул поводья, потом приблизился к Алисе и обнял ее.

– Моя милая сестричка, тебе не следовало быть здесь, но все равно я очень рад тебя видеть.

Алиса засмеялась от радости и тоже обняла его.

– Томас, ты не представляешь, как я по тебе соскучилась!

На небольшой возвышенности, в рощице, скрывавшей мыс, возникло движение, которое не заметил никто, включая Барнауса Вишингема, стоящего на страже. До сих пор не было никаких признаков опасности, поэтому его внимание сосредоточилось на людях, стоявших на пляже. А там Томас оживленно произнес:

– Какие планы?

– Давайте поедем, а по пути расскажем тебе, – и Стразерн пришпорил свою лошадь. Остальные двинулись за ним. – Вначале ты поедешь на запад к…

Наверху послышался цокот подкованных копыт. Кузнецу очень хорошо был знаком этот звук, более того, несомненно, он исходил не от его лошади. Охваченный паникой, Барнаус напряженно всмотрелся в темноту, откуда доносился звук. Были там какие-нибудь тени, которых быть не должно?

Да!!!

Вишингем пустил лошадь галопом и устремился к людям на пляже.

– Бегите!!! Что есть мочи!!! – завопил он. – Нас предали!