Любовная западня

Глава 8

Как вскоре выяснила Франческа, Джейсону Сэвиллу неплохо удавалось творить чудеса. После визита в сиротский приют, влиятельным членом совета которого, как выяснилось, была его тетя Лила Доббс, он проинформировал девушку, что из этого заведения ее отпустили официально. Более того, до восемнадцати лет она будет находиться под опекой его тети.

Тем не менее Франческа все еще слегка беспокоилась.

— А как насчет жалоб, которые, как сказала мисс Пиплз, она собирается подать на меня? Меня ведь могут отправить в тюрьму за воровство, хотя я ничего не воровала.

Джейсон так и не выдал ей свой маленький секрет. Та докладная, с подачей которой мисс Пиплз медлила, желая убедиться, что Франческа не вернется назад, теперь в целости и сохранности находилась в его личном сейфе. Джейсон пригрозил ночной дежурной, что та будет немедленно уволена, если станет и дальше чернить девушку, состоящую на попечении его тетки.

Хотя Эгнес Пиплз в конце концов признала, что ее отчет о поведении Франчески не имеет ничего общего с действительностью, Джейсон, читая его, был все же шокирован. По словам мисс Пиплз и трех других свидетельниц, Франческа была виновна в воровстве, пьянстве и неподчинении воспитателям. Было и кое-что похуже. Мисс Пиплз якобы застала Франческу «занятой гнусными половыми извращениями с нежелающей того сверстницей», которая в ходе расследования, учиненного наставницей, обвинила Франческу и в других сексуальных домогательствах, совершенных ранее.

Джейсон ничего не сказал Франческе об этих обвинениях или о признании мисс Пиплз в их безосновательности. Он только заверил Франческу, что школа не станет поднимать вопрос о ее бегстве.

— Собственно, моя дорогая, они отправили ваше личное дело в новую школу, которую вы начнете посещать с середины семестра. Вы сможете туда ездить прямо отсюда. Школа даже согласна принять у вас экзамен по математике, чтобы не портить вам отличные отметки прошлого семестра.

— Как я смогу отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали? — спросила готовая расплакаться Франческа.

— Молчанием о вашем приютском прошлом и о работе натурщицы, а также хорошими отметками. А вы должны их получать, чтобы попасть в Эйвери-Волш. После окончания школы вы будете жить с тетей Лилой и со мной. Я как-нибудь повезу вас познакомиться с тетей. Уверен, вы очень понравитесь друг другу.

Колледж и новый дом! Она будет учиться и будет жить с Паном и его тетей! Франческа не представляла, каким образом даже Джейсону Сэвиллу удастся сотворить эти чудеса, однако с тех пор как она покинула приют, произошло столько удивительных вещей…

Стараясь выполнить обещание, данное Джейсону, Франческа принялась упорно заниматься. Пропустив половину осеннего семестра, она заметно отстала. Поэтому, кроме учебы, она тратила время только на сеансы позирования у Питера Рэмси, на домашнюю работу у миссис Джефферс и на редкие прогулки с Паном.

Франческа и в новой школе мало общалась с одноклассниками. Мальчиков пугали ее загадочность и красота: они не смели даже приблизиться к ней. Девочки ей завидовали и всячески избегали ее общества. А внимания администрации сама Франческа старалась не привлекать.

За исключением Джейсона Сэвилла и Питера Рэмси у Франчески не было друзей. Разве только миссис Джефферс, да и то лишь отчасти — трудно считать другом свою квартирную хозяйку, даже если она относится к тебе как к родной.

Что же касается работы натурщицы, то сначала девушка робела от собственной наготы, но затем чувство робости прошло, и, более того, ей понравилось появляться обнаженной: к своему телу она относилась как к безликой статуе.

Частенько, когда сеанс заканчивался и они с Питером, как повелось с самого начала, пили чай, к ним присоединялся Сэвилл. Франческа любила слушать, как мужчины говорили о своей жизни в Париже, о последних художественных выставках или поэтических вечерах. Иногда по воскресеньям Сэвилл водил Франческу и Питера на концерты в Честейн-парк, иногда они проводили вторую половину дня в книгохранилище публичной библиотеки или же ходили смотреть последнюю английскую комедию или французский триллер (из них Франческе больше всего понравился «Дьяболик») в кинотеатр «Пичтри арт», а потом набивали себе животы пиццей в заведении под названием «Мама миа».

Франческа понимала, что таким образом Джейсон ненавязчиво старается просветить ее в области культуры. Но она так была этим довольна, что не спрашивала себя, зачем он тратит на нее столько времени.

Джейсон постоянно преподносил ей билеты на то или иное представление. Однажды, в начале весны, когда она после нескольких месяцев почти полной изоляции и напряженных занятий была близка к депрессии, Джейсон появился в мастерской, размахивая билетами в оперу.

— Посмотрите, что я принес! Чтобы достать такие места, нужно из кожи вон вылезти!

— И тебе это занятие понравилось? — сухо спросил Питер, не отрываясь от работы.

— Какой ты злой! Вот, посмотрите, Франческа. Вы только посмотрите, кто поет арию Кармен. Что за великолепная женщина! Что за чудесный голос!

Франческа принялась рассматривать билеты.

— Гм… Райз Стивенс. Но у вас только два билета, а так как я совсем не разбираюсь в опере, вам надо взять с собой Питера. — Она была уверена, что скульптор и Джейсон большие друзья, и всегда старалась не мешать их дружбе. — Вы пока это обсудите, а я пойду заварю чай.

У Питера была маленькая кухня с огромным количеством полок, заставленных разными кастрюлями и горшками.

— Решено, — сказал Джейсон, когда Франческа вышла из кухни с подносом в руках. — В оперу идем мы с вами. У Питера другие планы на субботу.

— Питер, это точно? Я знаю, как вы любите хорошую музыку.

— Разве он вам не говорил? Собирается прийти мистер Вандерхоф.

— Так скоро? О Господи! — Франческа подошла поближе к созданному Питером шедевру — по крайней мере так она оценивала статую. Было немного грустно, что работа уже подходит к концу. — Для меня почти невыносима мысль о том, что ее здесь не будет. Здесь она была в полной безопасности. Как и я, — тихо добавила Франческа.

— И она такая же красивая, как вы, — мягко сказал Джейсон. — Мрамор приобрел ваши черты, моя дорогая. Мне тоже очень грустно расставаться с ней. Но подумайте и о том, как божественна будет статуя в саду у Вандерхофа. Подумайте о том, какую радость она доставит людям.

Лицо Питера покраснело от удовольствия.

— Я надеюсь, что и Вандерхофу она доставит радость.

— Обязательно! — твердо сказал Джейсон. Сейчас он смотрел отнюдь не на статую, а на прекрасный профиль стоящей рядом девушки. — Да, обязательно! — снова повторил Джейсон.

Для похода в оперу Джейсон купил Франческе самое красивое платье из всех, что она когда-либо видела. Увидев его, Франческа ахнула.

— Пан, как вы могли позволить себе такие расходы! — От возникшего желания дотронуться до шелковой ткани вся сдержанность Франчески моментально испарилась. Она быстро извлекла платье из коробки и приложила к себе. — Платье просто бесподобно. Но откуда у вас такие деньги?

— Я купил его во время распродажи в маленьком магазинчике на Десятой улице, — уклончиво ответил Джейсон. «А кроме того, — добавил он про себя, — я оставил там чек на имя Лилы, о котором она не узнает, так как я занимаюсь всеми ее финансами».

Франческа была слишком поглощена мыслями о платье и первом в жизни походе в оперу, чтобы спорить.

— Пан, вы действительно хотите пойти со мной на «Кармен»? — из вежливости в очередной раз спросила она.

— Я всегда появляюсь в опере под руку с эффектной женщиной, — сказал он. — Будьте готовы к шести. Сначала мы поужинаем в «Джорджиан террас».

Миссис Джефферс охала и ахала, когда Франческа, облаченная в свой новый наряд, вечером спустилась вниз.

— О, моя дорогая, вы выглядите просто ослепительно!

Франческа сделала перед ней пируэт, наслаждаясь прикосновением к телу мягкой ткани. Она знала, что простое белое платье очень ей идет. А с красиво уложенными волосами она выглядит даже старше восемнадцати.

Прибывший Джейсон присоединился к похвалам миссис Джефферс.

— Вы сегодня ослепительны, Чесс. Весь цветник с Бакхеда позеленеет от зависти. — Он имел в виду богатых женщин из элитарного района Атланты, которые задавали тон всей светской жизни города. — А мужчины захотят перерезать мне горло за то, что вы со мной, а не с ними.

Когда в театре сквозь празднично одетую толпу они пробирались на свои места, многие действительно бросали на Франческу восхищенные взгляды. Франческа хладнокровно их игнорировала.

— Посмотрите на звезды, — шепнула она Джейсону, отдавая ему программку. — Я узнаю некоторые созвездия, которые вы мне как-то показывали. Трудно решить, куда глядеть — звезды и наверху, и на сцене.

— Я предпочитаю те, что на сцене, — прошептал в ответ Джейсон. — В любом случае у вас не будет выбора. Как только несравненная мисс Стивенс возьмет первую ноту, вы забудете обо всем на свете.

Он был совершенно прав. Франческа никогда не видела подобного представления и не слышала ничего столь захватывающего. Опера превзошла все ее ожидания. Девушка тут же решила, что в ее жизни будет не только шампанское, но и изысканные музыкальные вечера.

Когда оперная дива в последний раз вышла поклониться восторженной аудитории, Франческа отбросила свою обычную сдержанность и бешено зааплодировала вместе со всеми.

— Это гораздо лучше пения мисс Крэйвен в Пенбаклской церкви, — прошептала она.

Гром аплодисментов стих, и Джейсон повел Франческу к арендованному на этот вечер лимузину.

— Это только начало, дитя мое. Только начало, — набросив на плечи девушки лисий воротник, взятый тайком из теткиного чулана, многозначительно произнес он.

Франческа чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Она погладила мягкий мех и улыбнулась в окно двум молодым людям, глядевшим на нее с тротуара, раскрыв рты. Все это очень приятно, решила она. Ей нравилась опера, нравилась красивая одежда, нравилось ехать в роскошном автомобиле мимо «Пичтри» и ловить на себе восхищенные взгляды. Еще недавно она была никому не нужная сирота. Теперешнее ее положение нравилось ей куда больше.

Франческа обернулась к Сэвиллу и довольно улыбнулась. Какой он замечательный человек и как бескорыстно вводит ее в мир прекрасного!

— Если бы вы были кошкой, то сейчас непременно бы замурлыкали, — с улыбкой сказал Сэвилл. — Вы довольны собой?

— Вопрос риторический — я уже мурлыкаю. Пан, это был чудесный вечер. Я понимаю, что не смогу вас за это отблагодарить… Хотите, я приготовлю вам чашку кофе, когда мы приедем к миссис Джефферс? — На Джейсона Сэвилла введенное миссис Джефферс эмбарго на посещения мужчин не распространялось.

Джейсон покачал головой.

— Большое спасибо, но хорошая музыка выбивает меня из колеи. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Лимузин подъехал к маленькому пансиону. — Спокойной ночи, моя дорогая. Я горжусь тем, что сегодня вы были со мной.

Он подождал, пока Франческа вошла в дом, затем наклонился вперед к шоферу и распорядился, куда ехать дальше.

Джейсон был уверен, что Питер Рэмси еще не спит.

— Ну? — спросил он, когда скульптор открыл дверь. — Каков приговор? Оплатил он вторую часть заказа или нет?

— Не только вторую часть — он отвалил громадную премию. — Питер налил гостю бренди, а себе — хереса. — Джейсон, я еще не видел, чтобы моя работа производила такое впечатление.

— Дело в твоей работе или во Франческе? — Джейсон развалился в кресле. Именно это ему и не терпелось узнать. Все время, пока Джейсон слушал «Кармен», часть его сознания беспокойно размышляла о том, как проходит встреча Питера с богатым клиентом.

— В том-то вся и беда. — Питер был явно обеспокоен. — Теперь я вовсе не уверен в своем таланте. Джейсон, он не сводил с нее глаз. И спрашивал только о модели…

— Надеюсь, ты не сказал ему, как ее найти?

— Нет, конечно, нет! Ты же меня предупредил. Но Вандерхоф — упорный человек. Я не думаю, что он заберет статую и на этом успокоится.

— Думаю, ты прав. — Джейсон с довольной улыбкой прислонил голову к диванной подушке. — Таким собственникам мало копии: они стремятся заполучить оригинал.

— Джейсон, о чем ты говоришь? — забеспокоился Питер. Он знал, что мечтательное выражение появляется на лице его друга именно тогда, когда тот что-то затевает. — Пусть эта милая девочка остается со своими мечтами. Не надо вкладывать ей в голову свои. Это неправильно. Это… это для нее вредно. — Питер был предан своей юной натурщице, и его смущала мысль о том, что ее судьба стала объектом манипуляций Джейсона.

— Конечно, я никогда не сделаю ничего во вред нашей замечательной подруге. Я же тебе говорил — когда Франческа будет готова выйти в свет, ей понадобится покровитель. У нее нет денег, нет родственников и нет особенных надежд, что они появятся.

— И в качестве покровителя ты выбрал Вандерхофа? Джейсон, ты хочешь сыграть роль Бога в судьбе этой девочки!

— Я просто помогаю Франческе достичь того, чего она хочет — богатства и восхищения. — Джейсон многозначительно посмотрел на Питера. — И в этом я рассчитываю на твою помощь, мой друг.

— Да, — прошептал скульптор. Он подошел к Джейсону и встал перед ним на колени. — Да, конечно, ты можешь рассчитывать на меня, Пан. Так же, как я полагался на тебя в Париже, когда эти скоты преследовали меня. О Боже, я до сих пор вижу кошмарные сны! Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты спас меня тогда от этой грязи, от деградации, от…

— Мы ведь договорились, мой друг, — прервал его Джейсон, — что не будем больше ворошить прошлое. — Он улыбнулся. — Я в прекрасном настроении после оперы. Я всем доволен. Разве что нога болит. — Он закрыл глаза и вытянул ногу.

Питер с усилием стянул с Джейсона сделанный по специальному заказу ботинок, затем носок. Должно быть, бесформенная ступня могла показаться драгоценным сокровищем — так бережно и осторожно массировал ее художник.

— Тебе лучше, любовь моя? — через некоторое время спросил он, впившись взглядом в красивое лицо Джейсона.

Сегодня Джейсон был на редкость благодушен, и Питер, не в силах сдержать восторга, страстно прижался губами к искалеченной ступне. При этом из его уст вырвался легкий стон.

Джейсон сразу же открыл глаза:

— Хватит, Питер. Ты вышел за рамки дозволенного. Я же говорил, что мне не нравится, когда меня всего обцеловывают, как будто я один из твоих коллег-гомосексуалистов. Мне это противно.

Питер поспешно отстранился, с трудом сдерживая свое разочарование. Джейсон может быть таким бессердечным! Завтра же, поклялся себе Питер, он нанесет визит в бар для мужчин в популярном магазине готового платья. Большую сумку, специально предназначенную для таких экспедиций, Питер не доставал из чулана уже несколько месяцев, но сегодня страсть к Джейсону вновь распалила его, заставив желать мужского тела.

— Я… я прошу прощения. Я только надеюсь, что когда-нибудь ты почувствуешь ко мне то, что я чувствую к тебе.

— Ты все еще надеешься сделать из меня своего любовника? — с легким отвращением спросил Джейсон. Он медленно покачал головой. — Эх, Питер, Питер. Я не такой, как ты — или как любой другой мужчина, если уж на то пошло. А что касается дурацкой привычки подцеплять незнакомцев в барах для мужчин, то я надеялся, что Париж излечил тебя от этого.

— Я… я очень одинок. — Сердце Питера забилось чаще. Недовольство Джейсона было для него гораздо приятнее, чем безразличие. — Мне нужно быть любимым, Пан. Мне это очень нужно.

— Любовь? Это ты так называешь встречу в баре с другим мужчиной, когда вы оба пытаетесь всех обмануть с помощью нелепого бумажного мешка?

— Как… откуда ты об этом узнал? — Питер замер в ожидании ответа.

Джейсон посмотрел на свои тщательно отполированные ногти — результат посещения салона мистера Чарльза, за которое, не ведая того, заплатила тетя Лила. Джейсон всегда старался держать себя в полном порядке.

— Я свел дружбу с управляющим магазином. Он рассказал мне о том, как вы хитро придумали — использовать большие бумажные сумки для покупок, чтобы скрыть, чем вы там в действительности занимаетесь. А они нашли способ за вами наблюдать. — Джейсон засмеялся. — Надеюсь, ты понимаешь, насколько нелепо выглядишь, стоя в бумажном пакете и занимаясь любовью с другим мужчиной. Знаешь, у них там на потолке есть односторонние зеркала.

Сейчас Питер одновременно испытывал чувства любви и ненависти, и это было почти восхитительно. Лицо скульптора побелело.

— Я… я не знал об этом. — Но он понимал, что больше туда ни за что не пойдет. Питер подумал о том, сколько людей уже столкнулось с жестокостью Джейсона. Он надеялся, что Франческа никогда не испытает ее на себе. — Это возмутительно. Это нарушение права на частную жизнь!

Уловив в голосе скульптора ханжеское негодование, Джейсон от души расхохотался.

— Как замечательно это звучит — «нарушение права на частную жизнь»! Питер, хоть ты и беспомощный салага, я положительно тебя люблю.

Вот теперь, пожалуй, он нанес самый безжалостный удар, с тоской подумал Питер. Джейсон Сэвилл никогда не полюбит его так, как он любит его. И всегда будет смеяться над Питером, если тот будет искать ему замену. Иногда Питер сожалел о том, что эти головорезы не убили его тогда в Париже. Или о том, что судьба привела его в Лувр в то же самое время, когда Джейсон привел туда свою маленькую стайку учениц колледжа, которых привозил на экскурсию в Париж. С тех пор прошло два года, и все это время Питер пылал к Джейсону неразделенной любовью — чувством, которое одновременно было и прекрасным, и мучительным.

«По крайней мере он не имеет над Франческой такой власти, как надо мной, — подумал Питер. — Или пока не имеет», — ворчливо поправил его внутренний голос. Питеру не нравилось, что странное стремление его друга вмешиваться в чужие жизни сфокусировалось именно на Франческе. За это время Питер полюбил ее как сестру. И он страстно надеялся, что комбинации Джейсона пойдут ей только во благо.