Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 7-12)

Я случайно оглянулась назад как раз в этот момент и впервые заметила, что нас преследуют.

Дерьмо.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Позади нас был только базиллион Пожирателей и ноль мест, куда мы могли бы пойти, если бы продолжали бежать дальше в чёртов лес. Где была моя портативная видеокамера, чтобы запечатлеть это волшебство? Проект «Ведьма из Блэр» станет исключительно старой новостью после того, как я сниму, как нас с Кейном съест самая быстрая, самая бешеная стая зомби, каких я когда-либо видела.

— Отпусти меня! — потребовала я.

— Нет, — упрямо выдохнул Кейн.

Но в том-то и дело. Я не была упрямой. На этот раз, когда дело дошло до Кейна, я проявила великодушие. Я знала, что замедляю его.

— Отпусти меня, я обещаю, что останусь с тобой, — быстро договорила я. Он заколебался, поэтому я бросила. — Они собираются догнать нас, Кейн! Я останусь с тобой, несмотря ни на что, но мне нужно, чтобы ты доверял мне.

Он выдавил ещё несколько ругательств, но без предупреждения поставил меня на ноги. Когда я начала спотыкаться, Кейн легко поймал меня, а затем потянул за собой, и мы перешли прямо на бег.

Впереди виднелись небольшие скальные сооружения, и я надеялась, что была права, когда предположила, что именно это имел в виду Гейдж, когда описывал стены утёса, пещеру и бункер.

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, пусть это будет правильное направление!

Потому что, если бы это было не так, я бы так скоро умерла сегодня, а Хендрикс даже не смог бы найти моё тело. Некому было бы сказать ему, что я стала пищей для зомби посреди леса в Оклахоме! Никаких похорон в память о моей короткой неважной жизни. Я даже не собиралась услышать слово «Л» от мальчика, к которому я действительно испытывала те же чувства!

Это отстой!

Я помчалась к утёсам, надеясь вопреки всем надеждам, что смогу найти бункер, о котором Гейдж рассказал нам всего час назад. Тогда всё, что мне нужно было сделать, это продержаться, пока Хендрикс не придёт за мной.

— Куда ты идёшь, Риган? — потребовал Кейн, корректируя свой курс, чтобы не отставать от меня.

— В безопасное место, — небрежно бросила я.

— И где это?

— В той стороне! — крикнула я в ответ, протягивая руку. — Где-то там есть бункер.

— Откуда ты знаешь? — резко спросил он, в то время как я изо всех сил старалась держаться впереди зомби и не отставать от его длинных ног.

— Я видела его, — изо всех сил пыталась соврать я на бегу. — Оттуда, сзади!

— Ты такая лгунья.

Он раскусил мой блеф.

— Больше никаких вопросов! — крикнула я, перекрывая стоны и неуклюжие, но быстрые шаги, преследующие нас. — Просто доверься мне!

— И что мы будем делать, если это место действительно существует? — спросил он, хватая меня за руку, чтобы поддержать, как раз в тот момент, когда я споткнулась о надземный корень.

— Останемся там, пока кто-нибудь не придёт за нами.

Я стала абсолютно серьёзной — это был наше единственный вариант на данный момент. У меня был пистолет с одной обоймой, в которой было десять пуль, охотничий нож и перочинный нож. А у Кейна ничего не было. Сказать, что мы были плохо подготовлены, это даже не охватит весь спектр того, насколько мы на самом деле были плохо вооружены. То, что я пряталась с Кейном, не делало этот день лучшим в моей жизни, но то, что я не умерла, помогло улучшить мои перспективы.

— А если помощь не придёт?

Я поморщилась, потому что это был правильный вопрос:

— Тогда, по крайней мере, мы есть друг у друга.

Полный сарказм с моей стороны, но по решительному одобрительному кивку Кейна я поняла, что вопиющий цинизм был полностью утерян для него.

ЭПИЗОД 10: ГЛАВА 04

До сих пор в Оклахоме было много пробежек. Но если бы мне пришлось выбирать, я бы в любой день выбрала гладкое шоссе, нежели неровный лес. На прошлой неделе мы бежали от орды Зомби, но сумели обогнать их благодаря ровной местности и вооружённой охране, ожидающей нас.

У нас с Кейном не было ни того, ни другого, плюс он всё ещё хромал из-за травмы бедра, он с трудом дышал из-за ушибленных или сломанных рёбер, и у него не было оружия.

И всё же он был быстрее меня.

Ублюдок.

И у него, казалось, было лучше равновесие, чем у меня, так как я постоянно спотыкалась о ветки, усеивающие лесную подстилку, или корни, торчащие из мягкой земли. Деревья здесь были высокими, голыми с широкими стволами, высокий полог листьев пока не заслонял тепло солнца.

Деревья росли близко друг к другу, что делало наш высокооктановый пробег очень опасным. Протиснуться между ними в темпе спринтера было не совсем легко, и всё, что я могла себе представить, это отскакивание от ствола дерева прямо в распростёртые объятия Пожирателя.

Клянусь, я чувствовала, как они дышат мне в затылок. Я понятия не имела, сколько их было и действительно ли им просто нужно было протянуть руку, чтобы прикоснуться ко мне, но это не имело значения, потому что я не собиралась умирать вот так.

Я отказывалась.

И я также не собиралась позволять Кейну вот так умереть.

Я крепче сжала пистолет, находя некоторое утешение в весе и ощущении оружия в моих умелых руках. Бежать с оружием в руках казалось более естественным, чем неделю назад. Я предположила, что необходимость и повторяющиеся обстоятельства как-то связаны с этим. Металл нагрелся под моей горячей ладонью, и я пальцем нервно скользнула по предохранителю, просто чтобы перепроверить, а затем к спусковому крючку, потерев его из стороны в сторону и с тревогой ожидая возможности использовать его.

Я издала истерический крик, когда семь Пожирателей вышли из-за деревьев перед нами и застонали. Мы с Кейном резко остановились и отчаянно развернулись, проверяя угрозу со всех сторон.

Пистолет задрожал в моей руке на секунду, прежде чем я сосредоточилась и позволила бурлящему адреналину взять верх.

Соображая быстрее меня, Кейн пригнулся и поднял длинную крепкую палку. Я начала стрелять прежде, чем успела составить какой-либо план, и Кейн не стал сдерживаться. Он бросился на Пожирателей перед нами без всякой сдержанности или страха.

Я ахнула от его жестокости, от того, как он преследовал их головы с дикой грацией, за которую я была одновременно благодарна и нервничала. Он издал дикое, гневное рычание и ударил первого, кто пришёл в себя. Я закричала как от шока, так и от ужаса.

Оторвав взгляд от резни Кейна, я разрядила обойму так быстро и точно, как только могла. Но это были умные Пожиратели. Их глаза были кроваво-красными, и с них капала какая-то чёрная гадость, которую я никогда раньше не видела. Их кожа блестела бумажной, полупрозрачной белизной, и там, где она не была содрана, обнажая плоть и кости, она была липкой от крови или грязи. Их рты покрылись липкой слизью и гноем, а с гнилых зубов капала та же слизистая жидкость.

А ещё была эта сводящая желудок вонь, которая сопровождала их, куда бы они ни пошли.

Кейн двинулся ко второй жертве как раз в тот момент, когда другой подошёл к нему сзади. Я повернулась в сторону и выстрелила в Пожирателя, скрежещущего зубами у плеча Кейна. Я ранила Пожирателя в бедро, и он отшатнулся назад. Не колеблясь ни секунды, я прицелилась ему в лоб и попала прямо между глаз.

Затем я позволила Кейну позаботиться о себе, потому что у меня были проблемы посерьёзнее.

Развернувшись, я начала стрелять, прежде чем смогла увидеть, во что я целилась — ошибка новичка, но зомби позади нас были в нескольких шагах от того, чтобы поймать нас, а мы всё ещё были в нескольких ярдах от скал, которые обещали безопасность.

Я промахнулась мимо ближайшего ко мне зомби и не нашла свою цель, пока он не оказался всего в шести дюймах от меня. Ещё до того, как его безжизненное тело упало на лесную подстилку, я уже стреляла в хитрую самку, увернувшуюся от моих первых двух выстрелов.

Как она догадалась это сделать?

Мне потребовалось ещё два нажатия на спусковой крючок, прежде чем я небрежно попала ей в челюсть, не самый красивый способ умереть, так как ей оторвало всю челюсть, но пуля нашла свой конец в её мозгу, и она, наконец, превратилась из нежити в просто мёртвую плоть.

Ещё один испуганный крик вырвался из меня, когда мне едва удалось избежать укуса. Я бросила своё тело на землю. Воздух вырвался из меня, когда я сильно ударилась спиной о безжалостные камни и ветки, которые впились мне в кожу через тонкую футболку. Я выстрелила раз, другой, а потом просто щёлкнул спусковой крючок.

Моя обойма была пуста.

Вероятно, со мной случилась бы небольшая истерика, если бы Кейн не подскочил прямо в этот момент и не ударил атакующего зомби, как профессиональный бейсболист во время Мировой серии. Палка ударила парня в челюсть с оглушительным треском костей и разрывом плоти, и его голова, я не шучу, развернулась наполовину, так что теперь он смотрел назад.

Прежде чем мой мозг смог осознать эту травму, Кейн поднял меня на ноги и снова заставил бежать. Я бежала вместе с ним, всё ещё сжимая свой пустой пистолет.

В этот момент он был меньше похож на оружие и больше на защитное одеяло.

Мы не убрали всех Пожирателей на поляне, и теперь они смешались с первоначальной толпой, всего в нескольких шагах позади нас.

Я бежала быстрее, чем когда-либо, сосредоточившись на земле и одновременно каким-то образом высматривая бункер.

Но что, если мы не сможем войти? Что, если Гейдж держит его запертым?

Рыдание зародилось в моей груди, рыдание, созданное из чистого, неразбавленного страха. Но я оттолкнула его. Я не могла думать об этом сейчас!

Кейн всё ещё сжимал свою окровавленную палку. Мой мозг воспринимал незначительные факты, пытаясь думать о чём угодно, кроме надвигающейся смерти, от которой мы бежали. Его палка превратилась в грозное оружие, расколотое на конце от жестоких убийств, с неё капала чёрная кровь и она была достаточно толстой, чтобы он мог схватить её двумя руками.

Запоздало вспомнив о своём охотничьем ноже, я полезла в другой карман и вытащила его. Я бросила пистолет на землю и выхватила нож, потеряв при этом защиту.

Теперь мы были у скалистых утёсов. Они простирались перед нами гладкой стеной, преграждая путь лесу.

— Где он? — потребовал ответа Кейн грубым, срывающимся голосом.

— Я не знаю. Он сливается с камнями! — ответила я.

Чья-то рука скользнула по моей спине, разрывая ткань острыми, зазубренными ногтями. Стон сорвался с моих губ, и слеза скатилась по щеке. Другая рука вцепилась в подол моей футболки.

Кейн был в той же лодке, руки тянулись к нему, хватались за его тело. Мы бы развернулись только в самых тяжёлых обстоятельствах. Эти драгоценные мгновения, чтобы уничтожить угрозу за нашими спинами, позволили бы легко окружить нас остальной части орды.

Мы должны были продолжать бежать.

Мы должны были продолжать жить.

Другая рука потянулась ко мне и на этот раз сомкнулась вокруг горсти ткани на моём боку. Я издала крик решимости, пытаясь вырваться из захвата, когда палка Кейна молнией обрушилась на предплечье Пожирателя.

Хрупкие кости зомби хрустнули от силы мышц Кейна, и кисть отделилась от остальной части его руки. Кровь брызнула повсюду, покрывая мою спину и джинсы. Пожиратель споткнулся от потери равновесия, и на одно ужасающее мгновение его оторванная рука вцепилась в мою одежду, прежде чем потерять хватку и упасть на землю.

Прежде чем я успела испугаться, я увидела в десяти футах перед нами её — металлическую ручку, почти полностью скрытую соответствующим цветом окружающего камня.

Слава Богу!

Я не знала, как я её увидела, или как я узнала её по окружающему каменному покрову, но там был бункер.

Теперь, только если он не был заперт…

Слишком запыхавшись и застыв от страха, чтобы предупредить Кейна словесно, я схватила его за запястье и потянула в направлении ручки. Протянув руку с паническим отчаянием, я кончиками пальцев задела ручку и потянула.

Ей требовался более сильный и упрямый подход.

Кейн повернулся, чтобы обеспечить некоторую защиту, в то время как я изо всех сил надавила на ручку. Она щёлкнула без сопротивления, как раз когда Кейн взмахнул своей природной битой, лязгнув несколькими головами зомби друг о друга.

С Кейном, защищающим меня, я потянула на себя чрезвычайно тяжёлую дверь, она едва сдвинулась с места. Тяжёлая, ржавая и с лесной подстилкой, препятствующей любому намерению доставить нас в безопасное место, к нашему выживанию — дверь было почти невозможно открыть.

Я всё ещё держала свой нож, что только делало мою хватку слабой и неловкой.

Но, чёрт возьми, я ни за что не отпущу своё единственное оружие.

Хрюканье и решительный рёв Кейна эхом отдавались позади меня, пока он чудесным образом удерживал любого Пожирателя от укуса. Это не означало, что их грязные руки не царапали меня, не цепляли мою одежду своими нечеловеческими ногтями и не резали мою кожу, не рвали мою рубашку в клочья.

Пот капал мне в глаза, щипал и затуманивал зрение. Мой пульс оглушительно стучал в ушах, а сердце так сильно билось в груди, что было действительно больно.

Я дёргала, тащила, вкладывала все силы в то, чтобы открыть дверь. Наконец я приоткрыла её достаточно, чтобы протиснуться, и это было именно то, что я сделала, выкрикивая невнятные указания Кейну следовать за мной.

Издав ещё один леденящий душу рёв в толпу Пожирателей, он описал палкой широкую дугу разрушения и отпрыгнул назад, чтобы протиснуться через вход.

Он был крупнее меня, и мне не удалось достаточно приоткрыть для него дверь. Он изо всех сил пытался протиснуться в бункер, его тело застряло на полпути внутрь. Пожиратель, пошатываясь, двинулся вперёд, намереваясь превратить его в еду, и теперь, когда его тело было плотно зажато между камнем и твёрдой дверью, у Кейна действительно не было возможности защитить себя.

Я крикнула ему «Пригнись!», хотя знала, что это будет невозможно, и прыгнула вперёд, используя его согнутое бедро в качестве рычага. Я оттолкнулась, чтобы подпрыгнуть, и опустила свой охотничий нож на голову Пожирателя, пронзив верхнюю часть его черепа.

Он отшатнулся, прежде чем рухнуть на землю, и от толчка моего летящего тела дверь приоткрылась ещё на дюйм, давая Кейну достаточно места, чтобы упасть в бункер.

Мы с облегчением рухнули на пол. Правда, всего на секунду, потому что потом мы оба снова были на ногах и пытались захлопнуть дверь. Разлагающиеся, гниющие, разорванные на куски руки пронеслись в пространстве, не давая нам полностью закрыть её.

Они мешали друг другу, и половина из них была вытеснена, но их отчаянные приятели пытались занять их место.

— Держи крепче! — приказал Кейн, снова ложась на спину и поднимая ноги.

Я мгновенно подчинилась, и быстрыми движениями его мощных ног, толкающих в грудь или ноги всех, до кого он мог дотянуться, узкое пространство, наконец, было очищено, и я захлопнула дверь всего за секунду, чтобы спасти всё ещё движущиеся ноги Кейна. Либо от укуса зомби, либо от удара дверью, я не знала, что было бы его концом, но он убрался с дороги как раз в самый последний момент.

Нас сразу же окутала темнота, и, хотя я ожидала тишины, навязчивые стоны и хрипы армии Пожирателей за нашей защитной дверью пронизывали нашу безопасность и любые расслабляющие мысли, которые я на мгновение почувствовала.

Они всё ещё были там.

Они всё ещё преследовали нас.

Мне оставалось только молиться, чтобы этот бункер был достаточно прочным и укреплённым, чтобы обеспечить нам безопасность.

Так и должно было быть.

Мы с Кейном начали шарить в темноте, натыкаясь на невидимую мебель и друг на друга, вслепую разыскивая фонарь, свечу, фонарик, всё, что угодно, чтобы пролить свет на наше мрачное положение.

Я больше почувствовала, чем услышала, как Кейн остановился, поднял что-то и щёлкал выключателем до тех пор, пока тот не оказался в правильном положении и не включился электрический фонарик.

Наконец я позволила прерывистому дыханию наполнить мои лёгкие и вернуть в моё тело небольшое подобие спокойствия.

Фонарь испустил мягкий свет, который осветил бункер, больший, чем я себе представляла. Хотя он состоял из одной комнаты, там было место для двуспальной кровати, небольшой мини-кухни с раковиной, электрической плитой и небольшим походным грилем, дивана, придвинутого к одной стене, и небольшого столика на двоих рядом с дверью. Тут не было ни окон, ни других выходов. Хотя в углу комнаты была ещё одна дверь, но когда я подошла, чтобы проверить её, я поняла, что это довольно удобная ванная комната с биотуалетом, судя по тому, что я могла видеть в почти полной темноте.

Спасибо, спасибо за это.

Я вернулась в главную комнату и уставилась на Кейна, который не двигался. Я видела, как его тело дрожит в тусклом свете, его напряжённые глаза следили за мной и каждым моим движением.

Мы не разговаривали.

Мы не могли.

Он осторожно поставил фонарь на стол. А затем направился навстречу, полный хищных намерений и всепоглощающей потребности.

Я стояла неподвижно, ожидая, когда он доберётся до меня, инстинктивно зная, что он опасен. Мы были под кайфом от этого интенсивного прилива адреналина, наши худшие опасения воплотились в жизнь, на наших руках была кровь и более чем образно… мы убивали, мы забирали жизни. Даже если они были созданиями разрушения, менее человечными и более злыми, чувство отнятия жизни всё ещё тяжело давило на мою душу, всё ещё тянуло меня в бездонное место отвращения к себе. И Кейн был прямо там, рядом со мной.

Я видела, как эти эмоции отражаются в его глазах.

Он колебался на краю пропасти — полностью поддаться жажде крови или держаться за те драгоценные остатки человечности, которые отделяли его от Пожирателей.

Это был решающий момент в его вечном бытии.

И я не собиралась позволять этому навсегда уничтожить его.

Мне не было места ни в его жизни, ни в его спасении. Но я отказалась помочь притяжению саморазрушения, нашептывающему ему на ухо.

Назовите это моим добрым делом на сегодня.

Он остановился всего в нескольких дюймах от меня, его глаза искали разрешения на моём лице, его тело окаменело от напряжения и жёсткого отчаяния.

Я кивнула, но едва заметно.

Он закрыл глаза в знак благодарности, и с его полных губ сорвался всхлип. Я немного растаяла от этого звука, от свидетельства того, каким сломленным человеком он был, как отчаянно он нуждался в любви и привязанности.

Его руки обвились вокруг меня перед моим следующим вздохом, и я прижалась к его груди так, что это было одновременно и мощно, и болезненно нежно.

И он просто держал меня так.

Наши сердца бились синхронно, бешено колотясь в груди, прижатыми вплотную друг к другу. Кейн обвил руками моё тело, скрестив их сзади, одной рукой потянувшись, чтобы обхватить мой затылок, другой обняв меня за талию, собственнически впившись пальцами в мой бок.

Его лицо уткнулось в изгиб моей шеи, а его сильные, умелые бёдра прижались к моим. В этом моменте… не было ничего отвратительного. Он был уязвим и лишён человеческих прикосновений и нежной привязанности.

Я медленно подняла руки и позволила им скользнуть вокруг его шеи. От него пахло грязью и потом, но это было намного лучше, чем отвратительный запах зомби. Я обнаружила, что отвечаю взаимностью на интенсивность эмоций, хотя и знала, что мои исходят из другого источника. Прижавшись щекой к его ключице, я позволила глубине моей благодарности и страха пульсировать во мне и перетекать в него.

Безмолвно я сказала ему всё, что мне нужно, прикосновением своего тела и готовностью позволить ему обнять меня. Я поблагодарила его за то, что он спас меня. Я поблагодарила его за желание защитить меня. За то, что он подтолкнул меня вперёд, за то, что поймал меня, когда я споткнулась, за то, что держал меня сейчас, пока моё тело сдувалось от выброса адреналина и других обстоятельств жизни или смерти, разрушающих моё психическое благополучие.

Сколько ещё таких событий я могла бы выдержать?

Сколько ещё раз я могла быть в мгновениях от смерти, а моё тело в секундах от того, чтобы стать чем-то, что я ненавидела?

Как бы сильно я ни ненавидела Кейна и ни хотела, чтобы он исчез из моей жизни, здесь было не место зацикливаться на этих чувствах. Потому что без Кейна, который держал меня сейчас, в этот момент, я бы развалилась на части. Если бы не его сильные руки и ровное дыхание на моей коже, я бы провалилась в бездну безумия, которая ждала меня каждый раз, когда я смотрела смерти в лицо и каким-то образом спасалась.

Не было слёз, когда мы обнимали друг друга в течение бесконечных мгновений, просто дыхание, просто тепло от наших живых тел и непрекращающиеся звуки Пожирателей, бьющихся о дверь, которая защищала нас от них.

— Я должна посмотреть, запирается ли эта дверь, — прошептала я после того, как, казалось, прошло несколько часов в объятиях Кейна.

Он отстранился, и я почувствовала, как мои лёгкие расширились, когда он дал им больше места.

— Да, — согласился он хриплым голосом. — Мы должны это проверить.

В бункере было прохладно, чего и следовало ожидать от пещерного жилища без света снаружи и внутри. Но холод, пробежавший по моей спине, был больше связан с тем, что Кейн убрал своё тело от моего, чем с температурой окружающего пространства.

И я ненавидела это.

Я пообещала себе, поклялась себе, что я чувствовала себя так только из-за того, что мы только что пережили. Что единственная причина, по которой я скучала по сильным рукам Кейна, обнимающим меня, была больше связана со звенящими страхами, которые эхом отдавались в моём всё ещё хрупком психическом состоянии и усиливались яростным стуком и гортанными стонами с другой стороны двери.

Расстроенная этими мыслями, я отступила назад и позволила Кейну открыть панель замков, которая тянулась от верхней части двери до пола.

Гейдж не шутил. Его дядя был фанатиком судного дня.

Может быть, люди думали, что он был сумасшедшим в жизни до всего этого, но сейчас дядя Гейджа был моим героем. Я могла бы приписать ему ещё один день выживания до конца моей жизни. И этого было достаточно, чтобы я всегда относилась к нему с величайшим уважением.

Когда Кейн закончил, он повернулся и прислонился спиной к двери, как будто его дополнительный вес помог бы защитить нас. Его руки были спрятаны за спиной, и его тело перестало дрожать, но его глаза всё ещё отчаянно искали мои.

— Спасибо тебе, Риган, — голос Кейна был хриплым от всепоглощающих эмоций. — Ты спасла мне жизнь.

— И ты спас мою, — я отмахнулась от его чувств с небрежной отстранённостью.

Кейн открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но так же быстро закрыл его. Я ненавидела то, что моё сердце снова зашлось в бешеном ритме. После нашего предсмертного опыта, а затем моей готовности оказаться в его объятиях, я вдруг испугалась, что будет означать оказаться в ловушке в этом бункере, когда только Кейн составит мне компанию.

Мы были совершенно одни, почти в полной темноте и рядом с кроватью.

Другой вид страха наполнил мою кровь, оживляя её, словно электрическим током, и у меня закружилась голова от всех нежелательных возможностей. Я в ужасе уставилась на кровать.

Почувствовав мою истерику, Кейн сделал шаг вперёд, протягивая мне руку. Похоже, передумав, он отдёрнул руку и покачал головой.

— Риган, я не собираюсь… Я бы никогда. Мы оба здесь, потому что это единственный способ для нас выжить. Другой причины нет.

Изо всех сил стараясь взять своё дыхание под контроль, я посмотрела на него честными глазами.

— Я хочу доверять тебе, Кейн.

Нахмурившись и с глазами, прищуренными до болезненных щёлочек, он повторил:

— Я бы никогда не стал принуждать тебя, Риган. Я занимаюсь многими вещами, но то, чего ты от меня ждёшь, не входит в их число.

— Я не ожидаю, что ты…

— Изнасилую тебя? — он стиснул зубы. — Тогда что за паническая атака?

— Это не совсем идеально, — выпалила я. — Я не должна быть здесь с тобой!

— И я почти уверен, что я не должен быть здесь с тобой, — парировал он. — Но мы в ловушке! Я сомневаюсь, что кто-нибудь вообще знает про это место здесь. И не менее семидесяти зомби просто ждут, когда мы откроем эту дверь. Ни у кого из нас сейчас нет выбора. Но кто знает, как надолго мы здесь застрянем, так что тебе лучше свыкнуться с этой мыслью. И перестань смотреть на меня как на сексуального хищника!

— Завтра, — прошептала я. — Мы просто пробудем здесь до завтра.

Глаза Кейна сузились ещё больше, и он сказал:

— Ты так уверена в способности Хендрикса найти тебя.

Помня о том, что мы всё равно планировали прийти сюда и что Гейдж, надеюсь, поймёт, что именно здесь мы попытаемся найти убежище, я кивнула.

— Я знаю, что он сможет найти меня.

— Значит, он наполовину гончая собака? — Кейн насмешливо фыркнул.

Игнорируя эти подколы, я сказала:

— Даже если они не придут завтра, мы живы, Кейн. И нам здесь будет хорошо. По крайней мере, на некоторое время. Кроме того, безумие голодных зомби как бы выдаёт наше местоположение.

Он издал хрюкающий звук, но отвлёк своё внимание на осмотр кухонных шкафов. Несколько подавленным голосом он сказал:

— Здесь есть еда. И вода.

— Там есть ванная, — напомнила я ему. А затем, чтобы напомнить себе, я повторила: — С нами всё будет в порядке.

Плечи Кейна поникли, и он прислонился к стойке, перенеся большую часть своего веса на руки. Я не могла сказать, был ли это подавленный Кейн или мирный Кейн, но в любом случае он, казалось, был в лучшем настроении, чем когда я чуть не назвала его насильником.

Он медленно повернулся и расслабился, прислонившись к той же столешнице.

— По крайней мере, мы сможем узнать друг друга получше.

Он одарил меня плутоватой ухмылкой, и я подавила страдальческий вздох.

— Именно на это я и надеялась.

Я позаботилась о том, чтобы кислый тон моего голоса отчётливо разнёсся над саундтреком голодных Пожирателей на заднем плане.

— Признайся, Риган, я загадочен, даже интригующ. Ты хотела узнать обо мне больше с того момента, как встретила меня, — он звучал так самоуверенно и дерзко, что я смогла издать убедительно весёлый смех. — Это, — заявил он, — пойдёт нам на пользу.

Я обернулась и уставилась на гладкую стальную стену, которая укрепляла каменный фасад снаружи. У меня даже не было остроумного ответа на это заявление, даже отрицания.

Он подошёл слишком близко к цели. Он меня заинтриговал. Он был загадкой. И даже когда я поклялась себе, что не захочу докопаться до сути ни одного из его загадочных секретов, в нём было лязгающее любопытство, которое воспламенило мою кровь.

Но я бы не стала действовать в соответствии с этим. Я бы даже не признала этого.

Мне просто нужно было продержаться до завтра. Мне просто нужно было продержаться до тех пор, пока не появится спасательная группа. Потому что я знала, что они появятся.

Потенциально даже раньше, чем завтра. Хендрикс будет работать без остановки, пока я не окажусь в безопасности и не вернусь в его объятия. Я знала это о нём. Я знала это, потому что знала, что он любит меня. И я доверяла ему по тем же причинам, потому что тоже любила его.

Мы с Кейном недолго пробудем в ловушке.

И как только мы с Кейном будем свободны, он вернётся со своим отцом, и я навсегда освобожусь от него и его таинственного образа.

ЭПИЗОД 11: ГЛАВА 01

706 дней после начала заражения

РИГАН

Впервые с тех пор, как первоначальная вакцинация превратила этого ничего не подозревающего человека в любящего плоть людоеда, обладающего способностью заражать и уничтожать всё, что он грызёт, я скучала по тишине.

На самом деле, в настоящее время я жаждала этого, я была почти в отчаянии от этого.

В течение последних двух лет я была разочарована отсутствием фонового шума: за моим окном не сигналили машины, самолёты не пролетали над моей головой, не было соседских детей, смеющихся или кричащих, когда они бегают по двору, даже животные не издавали звуков в эти дни. Они, казалось, так же хорошо, как и люди, осознавали постоянную угрозу, нависшую над ними.

Постоянная, вынужденная тишина приводила меня в замешательство, голова кружилась, а в ушах звенело от её абсолютной интенсивности.

Я ненавидела её.

Презирала её.

Верила, что она будет официальным концом моего здравомыслия.

Пока она не исчезла, сменившись непрерывным стоном голодных Пожирателей, стучащих в дверь всего в нескольких футах от того места, где я притворялась спящей.

Они были повсюду — или казалось, что были. Я не могла выглянуть наружу с тех самых первых мгновений, как мы с Кейном заперлись в безопасности этого бункера. Но удары их кулаков по тяжёлой металлической двери и нечестивый скрип, когда их длинные когти царапали в отчаянной попытке добраться до нас, эхом отдавались в небольшом пространстве, которое несколько часов назад превратилось из безопасного убежища в клаустрофобную тюрьму.

Я склонила голову набок и прищурилась в темноте, просто чтобы посмотреть, смогу ли я разглядеть фигуру Кейна, распростёртого на диване. Мы пытались «беречь» все батареи и ресурсы, которые у нас были, поэтому решили выключить всё, когда ложились спать.

Мы надеялись, что помощь скоро придёт, но отталкивались от того, что её не будет.

Теперь я почувствовала, как тяжёлая тьма окутала меня, словно гроб, и только стук кулаков занимал мои лихорадочные мысли и растущую паранойю. Я сосредоточилась на дыхании, изо всех сил стараясь выровнять его, отчаянно пытаясь успокоить свою истерику.

— Риган, — позвал Кейн издалека.

Он казался за много миль отсюда, он ощущался на расстоянии многих световых лет. В этот момент он олицетворял безопасность и защиту. Я ненавидела то, что начала видеть в нём нечто иное, чем монстра, но я была бессильна остановить свои эмоции и прекратить хвататься за то, что могло меня успокоить. Кейн был всем, что у меня сейчас было. И он спас мне жизнь. Это означало, что мы были связаны каким-то нерушимым образом. Мысли о том, что я должна чувствовать и что не должна, прокручивались в моём мозгу и переплетались в невероятном беспорядке. Я разберусь с ними позже. Когда окончательно выберусь из этого дерьмового шторма.

— Я думала, ты спишь.

Честно говоря, я не знала, было слишком темно, чтобы я могла видеть, и слишком громко, чтобы я могла судить по его дыханию. Но то, как он произнёс моё имя, было похоже на приглашение к каким-то глубоким размышлениям с его стороны, поэтому я отвлеклась.

Моя жалкая попытка контролировать разговор была сорвана, когда он сказал:

— У нас всё будет хорошо.

Я услышала, как всхлипнула в ответ, и запретные слёзы скатились из уголков моих глаз и горячо потекли по вискам, только чтобы скатиться по подбородку и собраться в лужицу на изгибе шеи. Я не потрудилась их вытереть. Я даже не хотела признавать, что они были там или что это невозможное затруднительное положение так взволновало меня.

Я привыкла игнорировать звонки и жить в нескольких секундах от смерти. Я привыкла к постоянной угрозе зомби и мгновенному переходу от относительной безопасности к борьбе за свою жизнь. Я справилась с этим благодаря безумному таланту к выживанию и адреналину — двум самым важным навыкам для любого эмоционально неуравновешенного двадцатилетнего человека, пытающегося пережить конец света.

К чему я не привыкла, так это к тому, что мне не грозила непосредственная опасность, пока она сердито маячила за моей дверью. Моя нынешняя ситуация была почти опасной — недостаточно риска, чтобы поднять адреналин, но достаточно, чтобы напомнить мне, что я никоим образом не была в безопасности.

Пожиратели отделены от нас лишь дверью. Бункер, предназначавшийся на короткий срок. И Кейн.

Я имею в виду, что, чёрт возьми, я вообще должна была делать с Кейном?

Всё это вместе выводило меня из себя, создавало напряжённую тревогу, которая перекрыла приток крови к моей голове и душила мои лёгкие до тех пор, пока я не поверила, что потеряю сознание.

Мне почти хотелось упасть в обморок. Тогда, по крайней мере, я перестану думать.

— Риган, — повторил Кейн хриплым голосом, хриплым от сна или бессонницы, одно из двух. — Мы в порядке. Мы в безопасности. Тебе нужно успокоиться.

— Я знаю, — выдохнула я. — Я пытаюсь.

— Они не могут попасть сюда.

— Я знаю, — но я согласилась больше для того, чтобы услышать это от себя, чем потому, что действительно в это верила. — Я знаю, что они не могут сюда попасть.

Я услышала, как зашуршала его постель и поняла, что он сел.

— Расскажи. Скажи о своих страхах вслух.

Я слегка поперхнулась. Я не была готова к психоанализу Кейна.

— Что?

— Скажи о своих страхах вслух. Выбрось их из головы. Позволь себе услышать, насколько они необоснованны. Тебе нужно их произнести. Тебе станет лучше, я обещаю, — он говорил так уверенно, что мне действительно хотелось ему поверить.

И в этом был смысл. Я сделала глубокий вдох, готовая выплеснуть тревоги, которые казались мне цементными блоками, привязанными к ногам, в то время как океан сомнений и неуверенности затягивал меня, пока я не могла дышать, пока я не могла жить.

Я заколебалась в последний момент, зная, что это же упражнение сблизит нас с Кейном. Я не была настолько погружена в свой собственный страх, чтобы не понимать, какое доверие это породит между нами.

— Я собираюсь включить свет, — предупредил он с расстояния в несколько дюймов.

Я ахнула и повернула голову в ту сторону кровати, у которой он стоял, напрягшись от страха более неизлечимого, чем я могла справиться. Мои руки крепко сжали затхлое одеяло, и я сомкнула губы в попытке собраться с мыслями, как раз когда Кейн включил фонарь на батарейках.

Несмотря на то, что свет был тусклым и едва ли навязчивым, мне всё равно пришлось щуриться, пока мои глаза не привыкли. Кейн казался особенно внушительным, нависая надо мной, его лицо всё ещё оставалось в тени, а обнажённая грудь поблескивала в слабом свете.

Я с трудом села, просто чтобы поставить нас в более равную позицию.

Он сделал шаг вперёд и поставил фонарь на маленький прикроватный столик, затем отступил назад. Он скрестил руки на груди, заставляя свои бицепсы выпирать. Да, у него была шикарная грудь для сумасшедшего. Но, честно говоря, прямо сейчас он выглядел как обнажённая версия Всадника без головы, так как всё, что было выше его ключиц, исчезало в черноте.

Почему-то он казался более безопасным в роли Всадника без головы.

Это делало меня Икабодом Крейном или Катриной Ван Тассел?

Вероятно, Катриной, так как Кейн охотился за мной.

Итак… это означало, что, в конце концов, я заполучила Джонни Деппа, верно?

О, боже, что случилось с Джонни Деппом?

Был ли он мёртв? Стал Пожирателем? Управлял собственным поселением? Мог ли Капитан Джек Воробей просто смешаться с Пожирателями и прожить свою жизнь мирно и спокойно?

— Риган, — Кейн немного повысил голос, чтобы привлечь моё внимание.

— А?

Я оторвалась от своих ошеломлённых размышлений и покачала головой. Мне нужно было немного поспать, однозначно. У меня не было времени беспокоиться о Джонни Деппе и его способности выглядеть сексуально с подводкой для глаз. У меня были более серьёзные проблемы, с которыми нужно было разобраться прямо сейчас, например, возможно, моё исчезающее здравомыслие.

— Я думаю, что у меня лихорадка. Серьёзно. Это место действует мне на нервы.

Кейн фыркнул от смеха.

— Мы здесь всего несколько часов. Ты бывала в гораздо худших ситуациях, чем эта.

— Откуда ты знаешь? — спросила я слегка неистово.

— Эм, когда я впервые встретил тебя, я держал тебя под прицелом пистолета, а затем заставил тебя прийти в мой дом, пока держал твоего парня в тюрьме. Это кажется довольно страшным сценарием.

— Он не был моим парнем.

Кейн сделал паузу на мгновение, прежде чем сказать:

— Хендрикс. Я посадил Хендрикса в тюрьму.

— Я знаю, кого ты имел в виду, — я закатила глаза. — Я имею в виду, что в то время он не был моим парнем. Он всё ещё не мой… Я имею в виду, это звучит немного по-детски, верно? Он просто… мы…

Кейн переваривал это с такой явной интенсивностью, что я пожалела о каждом слове, которое произнесла за последние две минуты. Чёрт возьми, как он это сделал со мной? Так сильно меня расстроил?

— Ну, кем бы вы двое ни были… — он замолчал, казалось, немного взволнованный.

Я сдержала улыбку, подумав, что это довольно мило, что идеально контролирующий себя Кейн становился раздражённым всякий раз, когда я говорила о Хендриксе. Он откашлялся.

— Я не это имел в виду. Я видел, как ты выпрыгнула из движущегося фургона и бросилась в орду Пожирателей. Сегодня утром ты спасла мне жизнь, пролетев по воздуху, как Последний из могикан. Даже я боюсь тебя.

Я больше не могла сдерживать улыбку.

— Да?

— Совершенно в ужасе, — он сел рядом со мной с расслабленным выражением лица и кривой усмешкой. — Ты — сила природы, Риган. Нежить дрожит от страха перед тобой.

— Это то, что они сейчас делают? Дрожат? В страхе? — сухо спросила я.

Он кивнул в ответ, и его ухмылка превратилась в огромную, искреннюю улыбку.

— Определённо, — он протянул руку, сжал мои трицепсы средним и большим пальцами и игриво потряс мою руку. — Чего ты боишься? Произнеси это вслух. Заставь их уйти.

Я немного поразмыслила над этим и проглотила ещё больший страх открыться Кейну. Я могла бы это сделать. И я могла бы сделать это, не вовлекаясь эмоционально. Речь шла о выживании — о том, чтобы пережить ночь и пережить Кейна. Наконец, я глубоко вздохнула и призналась:

— В этом маленьком пространстве я чувствую, как стены смыкаются вокруг меня. И я не страдаю клаустрофобией, но потолок низкий, темнота давит, и всё пахнет плесенью и мокрой грязью. Я стараюсь не быть нытиком, потому что, очевидно, без этого места мы стали бы Пожирателями, и я определённо останавливалась в местах и похуже, чем это, но я не знаю, мне кажется, что всего сразу слишком много, понимаешь?

— Я знаю, — он сжал мою тупо очерчённую мышцу и призвал меня продолжать. — Что ещё?

— Этот звук. Я ненавижу то, что могу их слышать. Это… сбивает с толку. Моё воображение разыгрывается от возможностей того, что там есть. Сейчас их могут быть сотни. И я просто представляю, как они ползают друг по другу в попытке добраться до нас, поедая друг друга… поедая мёртвых, которых мы оставили позади. В моей голове постоянно царит ночь, и Пожиратели заполняют всё пространство леса между нами и складским комплексом. Я представляю, что Хендрикс никогда не сможет добраться до нас, что какого бы прогресса он ни добился, он будет стёрт бесконечным потоком зомби, карабкающихся за нами и за ними. Я вижу, как его поглощают массы, его тело исчезает в сотнях гротескных рук, разрывающих его на части, пирующих на нём, пока от него ничего не останется.

Кейн откашлялся, явно удивлённый живостью моих страхов или, может быть, даже подумал, что я схожу с ума. Это был нехороший знак.

Его голос слегка дрогнул, когда он спросил:

— Что-нибудь ещё?

— Да! — теперь я была в ударе, признавшись в своём списке страхов, у меня начался словесный понос. — Я боюсь, что мы привели в движение то, что невозможно остановить. Мы привлекли к себе всё это внимание, и теперь Пожиратели кишат повсюду. Скоро они нападут на комплекс, и мы окажемся здесь в ловушке, в полной безопасности, в то время как наши друзья, семья и люди, которые были достаточно добры, чтобы принять нас, накормить и одеть, будут убиты. Я боюсь, что люди, которых я люблю больше всего на свете, умрут, а я ничего не сделаю, чтобы спасти их. Я боюсь, что я причина того, что они в опасности. Я боюсь, что даже если они смогут защитить себя, они никогда не смогут добраться до нас, что мы будем заперты здесь до тех пор, пока у нас не кончатся еда и вода, а затем мы сделаем что-нибудь глупое, пытаясь выжить, и я стану Пожирателем. Почти ничего я так не боюсь, как стать Пожирателем, — я сделала паузу, делая столь необходимый вдох после всего этого. — И в основном, больше всего… Я боюсь, что из-за всего этого я буду доверять тебе. Я не могу доверять тебе, Кейн. Я не буду доверять тебе.

— Я спас тебе жизнь, — быстро заметил он. Он отодвинулся от меня, но только для того, чтобы повернуться и посмотреть мне прямо в лицо.

— Доверять тебе свою жизнь — это совсем другое, чем доверять тебе свои эмоции, — выпалила я в ответ.

Его глаза сузились в тусклом свете, и спокойное выражение на его лице превратилось в разочарованный вызов.

— И ты боишься доверить мне свои эмоции? — я кивнула. — Но не твою жизнь? — я снова кивнула. — Мне это кажется обратным.

— Я всё время отдаю свою жизнь в руки других людей. Даже Тайлер, — я подождала, пока это дойдёт до меня, прежде чем высказаться более решительно. — Не говоря уже о различных предметах, которым я доверяю, чтобы сохранить себе жизнь. Однажды, когда у нас с Хейли кончились патроны, мы нашли гвоздемёт на батарейках в «Волмарте» за пределами Дес Мойна. Я честно чувствовала себя серийным убийцей-психопатом с этой штукой. Это было пугающе. Ты когда-нибудь пользовался им раньше?

— Чтобы убить зомби? Нет, — Кейн покачал головой, глядя на меня. Он всё ещё казался смущённым, но в его глазах плясало веселье, а губы подёргивались. — Продолжай.

— О, точно. Что ж, в конце концов, нам пришлось его выбросить. Батарейки сели, и оказалось, что гвозди найти труднее, чем боеприпасы. К тому же он был тяжёлым…

— Нет, не гвоздемёт. Я имею в виду, продолжай свою точку зрения. Если ты в чём-то права.

Теперь я избегала встречаться с ним взглядом, так как было совершенно очевидно, что он нашёл меня занимательной и сфокусировал мои мысли.

— Я хочу сказать, что в своей жизни я доверяю многим вещам, которые незнакомы и ненадежны. Я привыкла отдавать свою жизнь чему угодно, у чего есть хоть капля способности защитить меня, и просто надеюсь, что для меня всё обернётся хорошо. Но мои эмоции заблокированы. Они не видели истинного света дня в течение двух лет, если только ты не Хейли. И есть очень небольшая группа людей, которые только начинают получать к ним предварительный допуск. Мы живём в изменчивом мире, Кейн, и я решила, что мне нужно быть разборчивой в том, к кому я позволяю себе испытывать чувства, и кто получает их в дар. Но я не единственная такая. Мы все просто пытаемся выжить изо дня в день, и это означает, что мы не отдаём свои сердца каждому доступному человеку только для того, чтобы посмотреть, как они умрут от атаки Пожирателя через три секунды. Ты можешь не умереть от укуса зомби, Кейн. Но ты так же опасен, ведь тебя можно потерять из-за инфекции. Я знаю это.

Он слегка усмехнулся моему намёку и перевёл взгляд на свои руки.

— И всё же Хендрикс заслужил все эти вожделенные чувства Риган?

— Вся его семья заслужила, — честно призналась я.

— Но ты не испытываешь к Хендриксу тех же чувств, что к его младшей сестре, Риган. Давай, — он подталкивал меня, и я купилась на это.

Я не могла остановиться, в основном потому, что не хотела, чтобы он видел, как я отступаю, а также потому что это была правда — честные, подлинные, реальные факты, которые ему нужно было научиться принимать и иметь с ними дело.

— Очевидно, ты прав, — я сделала глубокий вдох и задержала его на мгновение, прежде чем медленно выдохнуть. — Ты также понимаешь, что я отношусь к Хендриксу совершенно иначе, чем к тебе, да?

— Риган, ты серьёзно думаешь, что я похож на этого сумасшедшего преследователя. А я — нет. Я знаю, ты только начинаешь узнавать меня, но я не тот, за кого ты меня принимаешь.

Его глаза умоляли меня поверить ему, и по какой-то причине я поверила. Я знала, что он не тот, за кого я его принимала, но мой желудок начало сводить судорогой, а волосы на шее встали дыбом, когда я поняла, к чему это может привести. Может быть, он был лучшим человеком, чем я его себе представляла.

Но также, возможно, он был и хуже.

— И я знаю, что тебе нравится Хендрикс, — продолжил Кейн, прежде чем я успела придумать, что ответить.

— Я люблю Хендрикса, — впервые призналась я вслух. — Я люблю Хендрикса.

— Ох, — Кейн отодвинулся ещё дальше от меня, и его лицо снова оказалось в тени. Я больше не могла видеть выражение его лица, но всё его тело напряглось. — И он любит тебя?

— Да, — быстро кивнула я. — Я думаю, что он любит. Я имею в виду, я знаю, что это так.

Всё тело Кейна обмякло при этих словах, и он снова расслабился.

— А, понятно. Вы любите друг друга, просто вы ещё не сказали этого друг другу. В этом есть смысл.

— Эй! — я защищалась непреклонно. — Мы не торопимся! Мы не хотим торопиться только потому, что между нами есть взаимное притяжение, и мы оказались одними из последних мужчин и женщин, оставшихся в живых. Мы позволяем себе влюбиться друг в друга, чтобы это происходило естественно и ничего не было навязано!

— В этом есть смысл, — передразнил меня Кейн. — Ты только что сказала мне, что носила с собой пистолет для гвоздей, чтобы стрелять Пожирателям в голову, пока не смогла найти для него больше наполнителя! Вся твоя жизнь такая! Один чудесный пневматический молоток за другим. И всё же в этой обстановке, той самой, о которой ты мне только что сказала, изменчивой, ты просишь мужчину, испытывающего к тебе чувства, не торопиться. Ты просишь его не торопиться и позволить этому произойти естественным образом? — он невесело рассмеялся. — Естественно, подразумевается, что всё по-прежнему должно происходить так, как должно, но эти законы физики умерли два года назад, Риган. Теперь единственное, что происходит естественным образом — это всё больше людей становятся плотоядными зомби, и человечество в целом регрессирует в идентичных зомби. Для тебя нет ни завтра, ни позже, ни лучшего времени, чтобы ждать.

— Это цинично, даже для тебя, — заметила я.

И отодвигалась до тех пор, пока наши лица не скрылись в темноте. Я не хотела, чтобы у него было преимущество в виде способности читать мои эмоции, но также я ненавидела, что он говорил вещи, которые звучали умно… Или, что ещё хуже, они звучали правильно.

— В самом деле? Потому что с моей точки зрения, Хендрикс пошел у тебя на поводу и не сказал, что любит тебя, ты пыталась оказать всем услугу, заботясь обо мне, а потом на тебя напало безумное количество зомби, и теперь ты заперта в бункере со мной. Насколько он знает, ты умерла, и ты так легко могла это сделать. Позволь мне сказать тебе кое-что.

Он наклонился вперёд, так что его лицо снова было видно на свету. Его серые глаза за очками в толстой оправе казались чёрными, а черты лица резкими и неумолимыми.

— Хендрикс вернулся в комплекс или бродит по лесу, изображая героя, или делает что угодно, только не добивается прогресса в попытках добраться до нас, и он постоянно думает об одном: я никогда не говорил Риган, что люблю её. И теперь у меня никогда не будет такого шанса.

— Я тебя услышала, — и мне было ненавистно, что я поняла его точку зрения.

Он провёл рукой по своим взъерошенным волосам и прикусил нижнюю губу, прежде чем продолжить:

— Я понимаю, что ты хочешь чувствовать контроль над чем-то, поэтому ты срываешься на Хендриксе и пытаешься контролировать его. Но позволь мне сказать тебе кое-что, Хендрикс не из тех парней, которыми легко управлять. Никто из этих Паркеров таковым не является. И ты скоро поймёшь, что я тоже не такой. Тебе нужно найти лучшую стратегию, нежели говорить нам, что тебе нужно время. У нас нет времени. Выясни, чего ты хочешь, и иди к этому.

Ах.

И всё встало на свои места для меня. Кейн не преследовал меня, ну, не в его маленькой извращённой голове. Он понял, чего хочет, и теперь шёл к этому.

Он шёл за мной, на случай, если кто-то решит отстать.

Я потянулась вперёд и взяла холодные пальцы Кейна в свою руку. Я прижала подушечки его пальцев к подушечкам своих и позволила ощущению жизни, цельной и нефильтрованной, биться между нами.

— Кейн, я знаю, чего хочу. Мне нужен Хендрикс.

— Пока, — небрежно пожал он плечами.

Его кончики пальцев скользнули вниз по моей руке, пока не прижались к центру моей ладони, и вместо лёгкого прикосновения мы теперь крепко держались за руки.

Я ждала, что он скажет больше, что он пустится в какую-нибудь речь о том, как он собирается завоевать меня, или о том, что Хендрикс мне не подходит. Или что он скажет что-то ещё. Но он этого не сделал. Вот и всё. Его последняя мысль. И я осталась с ощущением его руки на моей и его глазах, обещающих мне всё, чего не было в его словах.

Я немедленно отстранилась. Я не могла этого делать. Не могла играть в его игру. Во-первых, и это самое главное, я не понимала его правил или цели того, ради чего мы играли. А во-вторых, и это самое главное, он, казалось, думал, что уже победил.

— Мне нужно… подвигаться.

Я встала и взяла с собой походный фонарь, не заботясь о том, была ли я груба или нет. Я ускорилась, проходя через маленькую гостиную, и вздохнула с облегчением, когда смогла увидеть больше нашего временного жилья.

Я чувствовала присутствие Кейна позади себя, плотное и гнетущее, как будто он мог всасывать пространство и кислород прямо в себя. Он не встал с кровати, но у меня возникло ощущение, что он предпочитал находиться там, предпочитал быть там, где он мог наблюдать за мной, следить за мной.

Зомби продолжали колотить в дверь, но он был прав. Мои страхи и тревоги, выставленные на всеобщее обозрение, потеряли силу, и я чувствовала себя определённо более непринуждённо, хотя и соответственно на грани. Но это чувство было скорее общей готовностью, которую я чувствовала везде и во все времена с тех пор, как мы с Хейли впервые пустились в бега и заставили себя научиться выживать.

Я никогда больше полностью не расслаблюсь, по крайней мере, до тех пор, пока мы не уничтожим всех Пожирателей на земле.

Даже тогда…

Я изменилась. Я превратилась из простой девушки со средними целями и комфортной жизнью в хладнокровного убийцу с навыками, из-за которых ЦРУ либо завербовало бы меня, либо заперло бы в одной из этих неприступных тюрем. Моя жизнь никогда больше не вернется к прежней безмятежности из эпохи до Пожирателей. Я больше не была настроена на нормальность.

Я подошла к нашему единственному выходу и осторожно положила руку на прохладный металл. Сталь завибрировала под моими пальцами, заставляя моё сердце биться быстрее, и мой адреналин снова пополз вверх.

Они были просто по другую сторону этой двери, потенциально их были сотни. И они отчаянно хотели добраться до нас.

Эта дверь была невероятно прочной.

Но были ли они достаточно сильными?

И должно ли это так быть?

Хендрикс, несомненно, шёл за мной. Я знала, что Вон не сможет усидеть на месте. В этот момент я даже доверила бы Гейджу выслать кавалерию.

Дверь под моими руками заскрипела сильнее, и я подумала, не потому ли это, что я стояла так близко к ним. Могли ли они учуять меня? Чувствовать меня?

— Риган, давай что-нибудь съедим, — уговаривал Кейн, и даже он казался взволнованным.

Я сильнее прижала кончики пальцев к двери, безмолвно призывая Пожирателей за ней ответить. Резкий вопль раздался даже сквозь толстую баррикаду между нами и был встречен эхом нечеловеческих криков отчаяния.

В этот момент я чувствовала себя зачарованной, загипнотизированной смертельной угрозой всего в нескольких дюймах от меня. Мне никогда не приходилось терпеть их так долго. Всегда раньше я отчаянно спасалась бегством, спасая свою жизнь, и, по крайней мере, избавлялась от страха, когда кровопролитие и кровь монополизировали моё время и мысли.

Это ожидание и безделье были чистой пыткой — чистилищем зомби-апокалипсиса.

Рука Кейна скользнула по моей талии, притягивая меня обратно к твёрдой безопасности его тёплой, обнажённой груди.

— Давай что-нибудь съедим, — снова предложил он, только на этот раз это прозвучало скорее как приказ, чем вопрос.

— Я не голодна, — я покачала головой, но не попыталась отодвинуться от его тёплого тела и собственнических прикосновений.

— Пожалуйста, перестань враждовать с ними, — взмолился он глубоким голосом, в то время как его грудь вибрировала от этих слов.

— Ты боишься? — спросила я искренним шёпотом.

— Не за себя.

Я позволила его словам овладеть мной, чувствуя глубину его честности, его эмоций. Он не мог заботиться обо мне. Честно говоря, эти чувства, которые, как он думал, он испытывал ко мне, просто не могли быть искренними. Он знал меня недостаточно долго.

Мы недостаточно хорошо знали друг друга.

Но в его благоговейном тоне было что-то настолько близкое к истине, что я подавила желание пообещать ему, что со мной всё будет в порядке.

Мы стояли там мгновение, целую вечность, бесконечное количество времени, пока не осталось только наше дыхание и маленький мир, созданный суматохой сбивающих с толку эмоций внутри бункера.

А затем выстрелы из пистолета прорвались сквозь мою растерянную дымку и присоединились к какофонии звуков голодных Пожирателей.

Выстрел за выстрелом, пока они не зазвенели громче, чем мог бы быть любой вопль или рычание. Я глубоко вдохнула и, спотыкаясь, сделала шаг вперёд, протягивая руку к двери. Она больше не вибрировала от ударов, она оставалась неподвижной, в то время как мир за её пределами взорвался беспорядком.

Благодарные слёзы брызнули из моих глаз, в то же время мои губы шептали тревожные, отчаянные молитвы о безопасности всех, кто пришёл нам на помощь.

Борьба продолжалась целую вечность. Пистолеты, казалось, никогда не разряжались, в то время как приглушённые крики Пожирателей, казалось, никогда не стихали.

Я ненавидела невозможность видеть, что происходит, больше всего на свете, — что о чём-то говорило, так как мой список всего отвратительного и мерзкого сегодня вырос в геометрической прогрессии. Но было ужасно быть запертой за этой дверью, неспособной помочь, неспособной внести свой вклад.

У нас не было ни оружия, ни даже ножа, чтобы защититься. Гейдж говорил, что бункер был вооружён, но мы всё обшарили в поисках оружия и не смогли найти ничего, что можно было бы считать смертельным.

Мне нужно было остаться здесь, пока Пожиратели не уйдут, иначе я могла стать ненужным отвлечением. Но эти мгновения борьбы с моими инстинктами были поистине мучительными.

Мне нужно было помочь.

Но даже больше, чем удовлетворить потребность быть героем, мне нужно было убедиться, что все в порядке.

Что с Хейли всё в порядке.

Что Пейдж там не было.

И что Хендрикс пришёл за мной.

Грубое проклятие Кейна за моей спиной подтолкнуло меня к действию. Я вырвалась из его объятий и почувствовала, как моя сила воли, мой здравый смысл и каждый проницательный инстинкт снова наполняют мою кровь. Я была умной девочкой — это то, что поддерживало во мне жизнь в течение двух лет.

Возможно, у меня и не было таких гениальных способностей, как у Хейли, но я обладала тем интеллектом, который помогал мне дышать, что-то эквивалентное уличному уму.

Мои тревожные колокольчики прочно встали на место. Я бы позволила случиться тому, чего не хотела… Доверию между мной и Кейном. Неразрывной связи, которая была создана между нами, когда он спас мою жизнь, а я спасла его, когда мы пережили эти неопределённые часы нашего тёмного ада, и я столкнулась с некоторыми из моих самых глубоких, самых острых страхов.

Тошнотворное ощущение страха и предупреждения поселилось у меня в животе, и я закрыла глаза от свирепости чувств. Мой разум предупредительно вопил о безопасности Хендрикса, о моей собственной безопасности, за пределами угрозы того, что Пожиратели могли сделать с нами, и Кейн выглядел как зловещая угроза нашей жизни. Теперь моя кровь бурлила по другим причинам.

Кейн стоял неподвижно, когда я рванулась вперёд и ударилась спиной о твёрдую стену. Я не могла ясно разглядеть выражение его лица теперь, когда фонарь выскользнул из моих пальцев и лежал на боку на полу, но я чувствовала напряжённость его взгляда, и это только усилило во мне эту новую тревогу.

— Они пришли за тобой, — заявил он, как ни в чём не бывало.

— Я знала, что они это сделают.

Он сделал шаг вперёд и кивнул.

— Скоро приедет мой отец. Возможно, он уже здесь, моё чувство времени отключено, — я покачала головой в знак согласия и сжала губы. — Насколько сильно ты заботишься о моей сестре?

Сбитая с толку его вопросом, я честно призналась:

— Как будто она часть моей собственной семьи.

— А Миллер?

— Тоже.

— Если мой отец найдёт их, он может быть достаточно зол, чтобы убить их. По крайней мере, он их заберёт домой. И всё это хорошо не закончится. Ты понимаешь? Он не может их найти.

— Ты защищаешь их? — скептически спросила я.

— Гейдж, вероятно, будет достаточно умён, чтобы спрятать их. Он мудак, но он умный мудак.

Я надеялась, что Кейн был прав насчёт этого.

— Но как насчёт Паркеров? Как ты собираешься обеспечить их безопасность, Риган?

У меня сразу пересохло в горле, и я изо всех сил пыталась найти слова, чтобы заговорить сквозь смыкающуюся тесноту.

— Тебе следует подумать об этом. Тебе следует подумать о том, как ты собираешься их защитить.

Он был так осторожно сдержан и спокоен, что я знала — монстр скрывается прямо под его поверхностью. Это был тот самый Кейн, которого я боялась. Кейн, который был моей самой большой угрозой.

Были вещи, которые я должна была сказать, предупреждения, которые я должна была сделать, оружие, которое я должна была найти и использовать против этого холодного, пугающего психопата, который угрожал мне.

И он был так же осторожен, как всегда. Не было сказано ни точных слов, ни признаний в своих планах, но я чувствовала непосредственную опасность так же сильно, как тишину и шум. Паркеры были в опасности, и всё из-за этого человека.

— Риган! — крикнул Хендрикс с другой стороны двери.

Звук его голоса ослабил хватку тисков на моей груди, и слёзы снова потекли, быстрые и влажные, по моим щекам.

— Риган! Открой дверь! — его голос сорвался от охвативших его эмоций. — Пожалуйста, открой дверь!

И я это сделала.

Он провалился сквозь неё, окровавленный и грязный после битвы. Он выпрямился, и мы стояли там, пока всё остальное исчезло. Звуки выстрелов всё ещё доносились сквозь ранний утренний свет, проникающий в тёмный бункер. Его лицо было порезано, одежда разорвана и залита кровью. Его кожа была чёрной от грязи, или смерти, или чего похуже.

Но он был жив.

И я тоже.

Не было ничего более важного, чем это.

ЭПИЗОД 11: ГЛАВА 02

Слёзы потекли быстрее и сильнее. Глаза самого Хендрикса заблестели таким же облегчением и глубокой благодарностью, что мы снова стояли в одной комнате вместе. Живые.

Он покачал головой, глядя на меня, свирепое оберегающее выражение застыло в его глазах, пока они не стали злыми и дикими. Он рванулся вперёд, грубо, почти болезненно, прижимая меня к своей твёрдой груди. Дыхание со свистом вырвалось из моих лёгких, когда наши тела столкнулись. Его руки обвились вокруг меня в твердыне собственничества. Я услышала, как его пустой пистолет упал на пол, когда он освободил руки, чтобы они могли прижаться к моей спине и подтолкнуть меня невозможно ближе к нему.

— Никогда… — он начал сурово рычать, но я не могла позволить ему сказать больше ни слова, не признавшись в самой важной вещи, которую я когда-либо ему скажу.

— Я люблю тебя, — выпалила я грубым, эмоциональным голосом.

Его тело напряглось ещё сильнее, прижимаясь ко мне, и я почувствовала его замешательство, которое соперничало с его желанием услышать, как я говорю эти драгоценные слова.

— Я люблю тебя, Хендрикс. Я должна была позволить себе сказать это раньше. Мне не следовало заставлять тебя ждать. Мне просто нужно было, чтобы ты знал, что…

На этот раз именно он прервал меня. Его губы прижались к моим с пылом, которого требовал момент. Он пожирал меня всепоглощающим поцелуем, который вытеснил все рациональные и связные мысли из моей головы. На вкус он был как пот, грязь и металл.

И мне нравилось это.

Мне нравился мужчина, которого я любила.

Его пальцы зарылись под большую фланелевую рубашку, которую я нашла здесь в одном из ящиков, и сжали мои бёдра с дикой одержимостью. Его тело прижималось к моему, пока я не убедилась, что без его рук, удерживающих меня на месте, я бы опрокинулась от его веса. Его губы скользнули по моим, смакуя меня, пробуя на вкус, заявляя на меня права.

Мои слёзы смешались с доказательством того, что он рисковал своей жизнью, чтобы добраться до меня, и я обняла его за шею, решив никогда его не отпускать. Моё сердце сжалось от нежности и остроты этого момента. Я слишком много чувствовала к нему, слишком много для своего собственного рассудка.

Я знала, что люблю его. Я осознала это откровение вчера. Но, честно говоря, даже если бы я этого не сделала, это произошло бы сейчас в этот момент, в этом прекрасном воссоединении я бы полностью отдала ему своё сердце. Он пришёл за мной, и какая бы глубина чувств к нему ни владела моей душой, они отражались и воспроизводились в нём. Я чувствовала его любовь ко мне в каждом его вздохе, в каждом сладком поцелуе и первобытном прикосновении. Он был так же потерян для меня, как и я для него.

И в этот первый раз в своей жизни я познала настоящую любовь. Я знала, что значит любить всё, из чего я сделана, каждую часть, кусочек и молекулу. И я знала, каково это — быть любимой таким же образом, потому что именно так любил меня Хендрикс, это исходило от него и становилось всем.

Вот что значит быть влюблённой.

Квотербек Крис был словно одержимый шестью пакетами пива для старшеклассников и социальным отчаянием в общении с популярной публикой. К тому же в нём было всё просто… он был квотербеком, я была болельщицей. Неудивительно, что он так и не добрался до третьей базы и хоть какого-то тисканья после выпускного вечера.

У него просто никогда не хватало сил заставить меня так глубоко влюбиться.

Интересы Криса включали в себя поцелуи, просмотр ESPN⁵ и потраченное время на попытки убедить меня отправить ему грязные фотографии — очевидно, до зомби я не была такой сообразительной, как сейчас, но я знала, что это не вариант. Секстинг⁶ никогда никому не удавался. Вообще.

По крайней мере, не тогда, когда в деле замешаны восемнадцатилетние мальчики.

Но Хендрикс был чем-то большим, чем гормоны и потребность вписаться. Он был выше всего, что я когда-либо могла себе представить, особенно на краю света. И я не могла поверить, что нашла его. Я не могла поверить, что мы нашли друг друга.

Хендрикс отстранился и обхватил моё лицо обеими руками.

— Я тоже тебя люблю, — хрипло прошептал он мне в губы. — Риган, я люблю тебя больше всего на свете.

— Больше всего на свете? — спросила я с улыбкой — это было так… поэтично.

Я почувствовала, как губы Хендрикса улыбнулись в ответ, и он быстро поцеловал меня, прежде чем объяснить:

— Это то, что моя мама говорила моему отцу. Я люблю тебя больше всего и до конца.

Мой подбородок задрожал, когда я вспомнила родителей Хендрикса и их трагическую историю. У меня были эти составленные мысленные образы взрослой версии Пейдж, смертельно больной и лежащей на больничной койке, в то время как копия Вона ухаживала за ней с предельной преданностью и заботой. Я люблю тебя больше всего и до конца. Как прекрасны были эти слова.

— Мне это нравится, — усмехнулась я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в подбородок.

— И я люблю тебя, — он улыбнулся мне сверху вниз.

— Хорошо, я больше не могу на это смотреть, — протянул Кейн, и я вдруг вспомнила, что он был в комнате. Упс. — Вы не возражаете, если я просто?.. Я предполагаю, что там всё чисто?

Хендрикс тут же нахмурился и снова притянул меня к своему телу. Он действительно отодвинул меня в сторону, чтобы Кейн мог пройти мимо, но в основном я могла сказать, что он просто был собственником, против чего я нисколько не возражала.

Я улыбнулась, как идиотка, уткнувшись ему в грудь, и расстегнула его заляпанную кровью куртку, чтобы зарыться лицом в его чистую… более чистую футболку.

Кейн протянул руку по пути и игриво взъерошил мои волосы. Он слегка усмехнулся, а затем — потому что хотел, чтобы я убила его — сказал:

— Я рад, что ты последовала моему совету, Риган. Пожалуйста, Хендрикс. Я знаю, что ей было немного трудно произнести эти три особенных слова.

Сукин сын.

По крайней мере, у него хватило порядочности надеть рубашку, такую же фланелевую, как у меня.

Хендрикс немедленно напрягся, и я почти почувствовала, как ярость вырывается из его ушей. Я инстинктивно вздрогнула и сделала шаг назад. Кейн оставил нас одних и вошёл в остатки битвы, которая почти закончилась.

Вместо стонов зомби теперь слышались человеческие голоса, Гейдж выкрикивал приказы, Вон организовывал уборку, люди, которых я не узнала, работали над сооружением погребального костра для легиона мёртвых Пожирателей, которых мы сожжём. Звуки человечества были как бальзам на мою душу. Я была жива.

Я снова была в безопасности.

И, похоже, нам предстоит крупная драка с Хендриксом.

О, парень.

— Ты говорила с Кейном о нас?

Его слова были подобны кирпичам, брошенным на мостовую с высоты пятидесяти футов. С каждым произнесённым новым слогом моё сердце подпрыгивало в груди, а дыхание становилось всё короче.

— Ты не хотела говорить…

— Прекрати, — умоляла я его, прижимая кончики пальцев к его губам.

Он сердито посмотрел на меня, но позволил мне заговорить.

— Пожалуйста, посмотри, что пытается сделать Кейн. Он просто создаёт проблемы, чтобы заставить нас драться друг с другом. Сначала выслушай меня, а потом решай, хочешь ли ты продолжать злиться или нет, — глаза Хендрикса сузились, и я не знала, хороший это знак или плохой. — Хорошо?

— Хорошо, — пробормотал он мне в руку. Я сделала вдох, а затем ещё один, когда увидела, как его плечи немного расслабились.

— Я никогда не боялась сказать тебе, что люблю тебя. Может быть, сначала. И, может быть, я не сразу поняла, что действительно люблю тебя. Но я смогла это сделать.

— Риган, я знаю, что ты любишь меня. Я никогда не сомневался, что ты скажешь мне это.

Да! Высокомерный мальчишка.

— Ох, — сказала я, чувствуя, что у меня отняли мои аргументы.

Хендрикс ещё немного расслабился и притянул меня к себе. Он положил подбородок мне на макушку, и я чувствовала каждую его вибрацию, пока он говорил.

— Но почему ты сначала сказала Кейну? Почему он узнал о твоих чувствах ко мне раньше, чем я?

Я сжала губы, чтобы подавить улыбку.

— Хендрикс, как долго я была здесь заперта?

— Пятнадцать часов, — поморщился он.

— Это много времени, которое нужно было заполнить, — призналась я.

— Что это значит? — потребовал ответа он, обнимая меня крепче.

— Это значит, что мы… говорили. Мы о многом говорили. И да, я сказала ему, что люблю тебя, но это было не потому, что я боялась сказать тебе. Скорее, он был здесь, и мне нужно было с кем-то поговорить. И я, вероятно, много пережила… но было темно, и я испугалась. Опять же, он просто случайно оказался здесь. Если бы я оказалась в ловушке с кем-то другим, я бы сделала то же самое.

— Ни с кем другим, — пробормотал он, касаясь губами моего виска.

— Ох, да?

— Я почти уверен, что нашёл бы другие способы занять пятнадцать часов времени в закрытом бункере с кроватью.

Моё сердце глухо застучало в груди, а желудок перевернулся. Я сглотнула.

— Значит, ты бы не пытался часами подвергать меня психоанализу?

Он усмехнулся мне в ухо.

— Нет. Твоя умственная выносливость была бы последним, о чём я думал.

— Ты такой плохой мальчик, — поддразнила я.

— Ты даже не представляешь.

Наверное, в тот момент я просто забыла, как дышать.

— Ты заставляешь меня нервничать, — прошептала я ему в ключицу.

Он издал рык желания и прикусил мочку моего уха, просто чтобы свести меня с ума. Я дёрнулась от чувственного ощущения и прильнула к нему так, что не могла чувствовать ничего, кроме него.

В конце концов, он отстранился и улыбнулся мне сверху вниз, полный самодовольного знания того, как сильно он на меня повлиял. Его глаза оставались прикрытыми и тёмными от его собственного желания.

Но всё же он спросил:

— Какой совет дал тебе Кейн?

— Он не совсем дал мне совет. Он просто напомнил мне, насколько опасен этот мир. В этом не было ничего такого, чего бы я уже не знала. Но он сказал, что я буду корить себя, потому что я уговорила тебя подождать, чтобы сказать мне, что ты любишь меня, а потом я исчезла и могла быть мертва.

И я стою здесь с Хендриксом, его руки обнимают меня, он излучает потребность во мне, а его тело покрыто кровью от усилий добраться до меня…. Я знала, что Кейн был прав.

И я была идиоткой, раз вела себя так требовательно.

— Этот сумасшедший ублюдок верно подметил, — согласился Хендрикс. — Я был не в своём уме, когда ты исчезла.

— Я знаю, я тоже.

— Нет, Риган, я думаю, что я действительно сошёл с ума. Я представлял себе ужасные вещи, которые могли с тобой случиться. Я был уничтожен, не зная, куда ты пошла, была ли ты уже мертва или обращена. Этого больше не может повториться. Я не могу потерять тебя снова вот так. Я даже не хочу представлять, что будет со мной без тебя.

Слёзы наполнили мои глаза в неудержимом проявлении подобных эмоций.

— Мне так жаль. Мы даже не были в опасности так долго. Я имею в виду, хорошо, когда на нас сначала напали, все стало немного страшно, но как только мы оказались здесь, это было в основном… скучно.

— Зомби были не единственным врагом, о котором я беспокоился, Риган, — пробормотал Хендрикс грубым, ласковым голосом. — Ты действительно в порядке?

— Теперь да.

Я притянула его лицо к своему и прижалась губами к его губам в идеальном поцелуе, идеальном, потому что он был здесь и потому что он был им; идеальным, потому что его мягкие, но слегка потрескавшиеся губы прижимались к моим точно так, как должны, потому что его тело, обёрнутое вокруг меня, было самым определяющим и терапевтическим событием, которое я когда-либо испытывала, и потому что он казался постоянным, вечным и цельным для меня. Этот мир был так далёк от совершенства, что напоминал ад задолго до того, как он когда-либо стал подражать раю, за исключением этих моментов, за исключением того, когда моё сердце разрывалось от любви, а душа росла до тех пор, пока я не осознала, что она выйдет за пределы меня.

— Хорошо, — Хендрикс отстранился и стал серьёзным. — Потому что у нас проблема.

— Проблема? Ты имеешь в виду, кроме кучи мёртвых тел за этой дверью?

— Матиас Аллен здесь.

Хендрикс сделал шаг вперёд и захлопнул дверь. Мы снова оказались в темноте, и у наших ног горел только фонарь.

Нервничая, я подняла его и подошла к кофейному столику, чтобы поставить. По бокам дивана стояли ещё два фонаря, так что я двинулась, чтобы включить их. Мне просто нужно было чем-то занять руки, пока я переваривала, что это значило для нас.

— Где Тайлер и Миллер? — прошептала я, когда нашла в себе мужество снова встретиться с Хендриксом лицом к лицу.

— В комплексе, прячутся. Нас не предупредили. Он появился рано утром с двадцатью своими ребятами.

— Но он должен знать, что Тайлер и Миллер уехали с нами. Он тебя видел?

Мой желудок за полсекунды превратился из блаженных бабочек в бурлящую тошноту.

— Да, — поморщился Хендрикс. — Всё прошло не очень хорошо. Поверь мне. Но мы организовались, чтобы найти тебя, так что это было неизбежно. Хотя он использовал своих парней, чтобы помочь с нападением. Я не уверен, что мы смогли бы добраться до вас без них. Там было так много чёртовых Пожирателей. Когда-нибудь тебе придётся объяснить, как ты сбежала от них всех.

— В основном это было просто очень быстро. Был один момент с палкой, а другой с моим охотничьим ножом… Но я не буду утомлять тебя подробностями.

Хендрикс подавился удивлённым смехом.

— Спасибо.

— Так он сейчас где-то там?

Я уставилась на дверь, ненавидя то, что эта битва никогда не прекращалась, эта борьба за жизнь; что я никогда не могла перевести дыхание. Я просто хотела тридцатисекундный тайм-аут. Неужели я просила слишком многого?

Вероятно.

— Да, и немного взбешён. Я почти уверен, что всё скоро станет очень плохо.

— Что мы собираемся делать с Тайлер и Миллером? — я снова прошептала их имена, боясь, что Матиас сможет почувствовать, что я говорю о них, и ворваться в тяжёлую дверь с заряжённым пистолетом, направленным мне в голову. — Кейн не собирается говорить своему отцу, что они здесь. Он обещал мне это.

— О, это заставляет меня чувствовать себя лучше.

Хендрикс закатил глаза и снова притянул меня к себе. Я задалась вопросом, осознавал ли он вообще, что тянулся ко мне каждый раз, когда произносилось имя Кейна.

— Я, возможно, ему верю. Но только потому, что он совершенно уверен, что Матиас убьёт их. Что бы ни было между этой семьёй, Кейн не хочет смерти своих брата и сестры.

— Ну, это имеет смысл, — он поцеловал меня в лоб и кончиками пальцев нежно пробежался вверх и вниз по моей спине. — Мы сказали Матиасу, что расстались с Тайлер в Талсе. Мы снабдили её оружием и машиной, и она уехала с Миллером. Они поехали на север. Пока что, похоже, он верит, что Тайлер способна на это. Но кто знает, что у него в голове. Это не значит, что я доверяю ему.

— Верно, — согласилась я. — И я предполагаю, что он тебе не верит. Он разнесёт комплекс на части, прежде чем поверит, что Тайлер там нет.

— Я знаю.

Я вздохнула, разочарованная проблемой, которая казалась неразрешимой. Может быть, мы могли бы выкрасть их ночью и привести сюда. После того, как тела закончат гореть.

— Мы должны пойти туда, — но я не делала попыток пошевелиться, я не спешила покидать это безопасное место или тёплые объятия Хендрикса.

— Мы должны, — печально сказал он.

Мы позволили себе ещё пять минут просто обнимать друг друга, прежде чем решительный стук в дверь разлучил нас. Вон стоял с другой стороны с мрачным выражением на лице. Когда наши глаза встретились, они смягчились с явным облегчением, но горе не покидало его выражения. Он крепко обнял меня и дважды дружески похлопал по спине.

— Я рад, что с тобой всё в порядке, — прошептал он в мои спутанные волосы.

— Я рада, что с тобой всё в порядке, — эхом отозвалась я.

— Да, что ж, я один из тех счастливчиков.

Он отступил назад, и мы с Хендриксом проследили за его взглядом в ту сторону, где всё ещё живые-дышащие-получеловеческие тела выстраивались у каменной стены.

— Нет, — выдохнула я.

— Один из Колонии и двое парней Гейджа.

Моё сердце туго сжалось в груди, и я не могла заставить свой разум осознать такую потерю. Мой мозг отказывался воспринимать ужасные последствия моего спасения. Три жизни. Ушли. Когда мою пощадили и за неё боролись?

Это не имело смысла.

Я почувствовала, как моё тело обмякло за несколько секунд до того, как Вон и Хендрикс протянули руки, чтобы поймать меня. Хендрикс взял инициативу в свои руки и заставил меня встать, крепко обняв за талию и шепча мне на ухо успокаивающие слова.

Но я их не слышала. Я не могла их слушать. Я физически не могла.

Кровь застучала у меня в ушах громко, как атомная бомба, и моё зрение затуманилось от интенсивности слёз, которые стекали по моему лицу. Я в ужасе наблюдала, как трое взрослых мужчин, которые всего несколько минут назад были людьми, теперь умерли от болезни, разъедающей их мозги, пока они не превратились не более чем в животных и наркоманов. Их глаза расфокусировались, когда они корчились от боли. Их движения стали более судорожными и скованными, а дыхание затрудненным по мере того, как менялись их тела.

Я содрогнулась от ужасного зрелища. Это был не первый раз, когда я была свидетелем того, как болезнь взяла верх. Я наблюдала, как Крис прошёл через это полностью, не зная, как помочь или что делать. Пройдёт всего минута, прежде чем они будут отчаянно нуждаться в плоти и буквально вгрызутся в неё.

Один из людей Матиаса, я знала, что это был его человек, из-за полностью чёрной униформы, которую он носил, и пояса с оружием; парни Гейджа носили оружие только тогда, когда были на дежурстве, и ни у кого не было ничего настолько сложного, поднял пистолет и прицелился в худшего из троицы.

Хендрикс повернул меня в своих руках и прижал к груди, чтобы мне не пришлось смотреть. Я подняла руку, чтобы прикрыть открытое ухо, но было слишком поздно. Пистолет выстрелил и нашёл цель как раз в тот момент, когда мой крик разорвал воздух, а затем превратился в мучительные рыдания.

Это было более гуманно, уверяла я себя. Так было лучше для них. Это было то, что я хотела, чтобы со мной сделали, если меня когда-нибудь укусят.

Это был единственный способ спасти их и нас.

Но это не уменьшило трагедии смерти или тошнотворного, выворачивающего наизнанку чувства, что я несу за это ответственность.

Пистолет выстрелил ещё два раза, а потом ничего. Больше не было ни звука, ни убийств, ни Пожирателей.

Просто ничего, кроме живых, не осталось, чтобы справиться с эмоциональной бойней, вызванной похоронами друзей, похоронами ужасных результатов разрушительной болезни.

Только мы.

— Поместите их в огонь, — крикнул Гейдж охрипшим голосом.

Мой взгляд метнулся вверх, чтобы встретиться с ним, как раз когда он проходил мимо нас.

— Спасибо, что пришёл за мной, — хрипло крикнула я ему.

— Риган, — его голос сорвался. — Мне так жаль. Я не… Я бы никогда не…

— Не надо, — твёрдо сказала я. — Это не твоя вина. Ты спас мне жизнь, рассказав об этом месте, да? Не делай этого. Если кто-то должен… — Хендрикс крепко сжал меня, чтобы я остановилась.

— Я не буду винить себя, если ты не будешь винить себя. Это не твоя вина. Мы все жертвы. Мы все просто пытаемся выжить.

Глаза Гейджа были налиты кровью, а по грязным щекам текли слёзы. Его чётко очерчённые мышцы дрожали, и всё его тело выглядело побеждённым. Гейдж — настоящий мужчина — был сломлен этим. И это только делало этот душераздирающий момент ещё более мучительным.

— Договорились, — серьёзно согласилась я.

— Вам всем нужно вернуться в комплекс. Я должен разобраться с… этим беспорядком.

Он указал на мужчин, всё ещё нагромождающих тела друг на друга, и на озверевший лес вокруг нас. Его акцент был пропитан горем, таким сильным, что я с трудом понимала его.

— Нам придётся иметь дело с адом позже сегодня, но сейчас возвращайся, приведи себя в порядок, проверь своих близких. Но будь осторожна. Кто скажет, справились ли мы или нет?

Хендрикс и Вон кивнули и попрощались, пока я оглядывалась в поисках других близких, с которыми я могла бы здесь столкнуться.

Вон уловил направление моего внимания и объяснил:

— Мы оставили Хейли и Нельсона заботиться о детях. И охранять форт. Хейли не была счастлива, но Пейдж попросила её остаться, так что у неё не было особого выбора. Мы должны вернуть тебя, чтобы ты могла показать ей, что с тобой всё в порядке.

Я кивнула, но мы уже начали двигаться в направлении комплекса. Я не могла удержаться от того, чтобы оглядеться и посмотреть на то, что осталось от поля боя. Люди Матиаса смешались с людьми Гейджа. Очевидно, люди из Колонии были лучше обучены и более подготовлены к такого рода вещам, хотя они тоже потеряли одного. Потребовался всего один укус, один маленький укус, чтобы заразиться. Не имело значения, насколько ты искусен или талантлив, мы все могли умереть от этой болезни… мы все могли бы измениться в мгновение ока.

— Риган, — позвал Матиас впереди нас.

Я съёжилась, ненавидя то, что он помнил моё имя, ненавидя то, что я могла поблагодарить его за спасение. Ладно, мне не нужно было заходить так далеко. Но он был частью команды, которая спасла меня. И технически он, вероятно, заслуживал некоторой благодарности. Жаль, что он ничего не получит.

— Матиас, — уверенно ответила я.

— Я слышал, ты спасла жизнь Кейну, — признал он, растягивая слова и наклонив голову в сторону Кейна, который стоял рядом с ним.

Я вздёрнула подбородок и призналась:

— Он тоже меня спас.

Лёгкая улыбка тронула губы Матиаса, и я не знала, почему он нашёл меня такой забавной.

— Нужно чтобы тебя осмотрели. Ты выглядишь немного… избитой. Я уверен, что у нас будет возможность поговорить позже.

Это был намёк?

Матиас Аллен был извращенцем.

— Не могу дождаться, — пробормотала я.

Хендрикс обнял меня за талию и подтолкнул вперёд. Мы проходили мимо одного мёртвого Пожирателя за другим, и мой желудок переворачивался от ужасного запаха. Самым приятным в бункере был барьер запаха. Вернувшись на свежий воздух, я почувствовала, что могу задохнуться от паров, они пахли так плохо, что я чувствовала их вкус.

Мы вернулись к каменной ограде складского комплекса, перешагивая через тела и пробираясь через акры кровавой бойни. Это была настоящая кровавая бойня.

Но мы справились.

Выкусите, зомби!

У ворот стояли вооружённые люди, но они легко пропустили нас, остановив Вона, чтобы узнать последние новости о том, как всё прошло.

Хендрикс подтолкнул меня через стену на задний двор. Повсюду были люди, ожидавшие услышать результаты битвы. Они стояли тихими кучками, но заметно расслабились, когда увидели нас с Хендриксом.

Было странно видеть так много людей снаружи. Люди выходили вместе только тогда, когда мы шли стирать одежду или мыться, потому что не хотели привлекать ненужных Пожирателей в этот район. Кроме того, после того, как я была заперта в темноте и почти полном одиночестве, раннее утреннее солнце и все люди немного шокировали.

Единственное, что осталось прежним — это вооружённые люди, окружавшие гражданских лиц.

Мне было трудно разглядеть все лица, они расплывались передо мной и сливались воедино в беспорядке человечества и жизни. Я прищурилась, надеясь разглядеть их, надеясь отличить одно лицо от другого, но начала беспокоиться, что впадаю в шок, пока одна знакомая фигура не выскочила из толпы и не побежала ко мне — Хейли.

Я рванула вперёд, чтобы встретить её на полпути. Мы столкнулись друг с другом, обняли друг друга и мгновенно разрыдались. Она уткнулась лицом мне в плечо, и я вцепилась в неё крепче, чем в Хендрикса.

Она начала бормотать бессвязные вещи во фланелевую рубашку, которая теперь была горячей и липкой для тёплого летнего утра. И я просто впитала её в себя. Эту девушку. Мою сестру по духу. Я не могла жить без неё. Я не могла дышать без неё.

Вероятно, была какая-то часть меня, которая должна была беспокоиться о созависимости и нездоровой привязанности друг к другу. Но я не могла заставить себя волноваться. Мы прошли через ад и вернулись вместе. Или, может быть, просто попали в ад. Мы вместе отправились в ад и теперь навсегда застряли здесь, только друг с другом в качестве постоянной составляющей.

Конечно, теперь у нас были мальчики, но они появились лишь недавно, а нам было всего двадцать. Наши сердца и умы были непостоянны и непредсказуемы. Хендрикс и Нельсон могли не продержаться долго, а может, и продержатся, но в любом случае это не имело значения, потому что Хейли была моей постоянной, а я была её. Даже с мальчиками она первой заявила о своих правах.

Наконец она отстранилась, её лицо было перепачкано слезами и соплями, светлые волосы прилипли к щекам и лбу.

— Ты идиотка! — взвизгнула она и ударила меня по руке.

— Оу!

— О чём ты только думала? Я думала, ты умерла! — она набросилась на меня, и её ярко-зелёные глаза вспыхнули острой смесью ярости и обиды. — Зачем тебе вообще куда-то с ним ходить!

Хендрикс подавился смехом в нескольких футах от нас.

— Так как тебе счастливое воссоединение? — спросил Нельсон с широкой улыбкой, обнимая Хейли за талию и оттаскивая её от меня.

— Как я могла знать, что всё это произойдёт? — огрызнулась я в ответ, в основном потому, что мои эмоции были истощены и сыры, и потому, что она была права.

— Риган, ради всего святого, ты живёшь в грёбаном зомби-апокалипсисе! Кейн Аллен — антихрист, а ты купала его в реке! Ты ни на мгновение не остановилась и не подумала, что, может быть, он призовёт своих приспешников, чтобы они пришли спасти его и помогли ему похитить девицу, попавшую в беду?

— Его приспешники — зомби в этом сценарии, — услужливо объяснил Нельсон. — И я верю, что ты и есть та самая девица. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Может быть, Кейн и есть та самая девица? Я не совсем…

— Тише! — Хейли толкнула Нельсона локтем в бок. — Риган, очевидно, та самая девица. С чего бы Кейну ей быть?

— Из-за того, что он попал в беду? — Нельсон казался только более смущённым. — Потому что это он был заключён в тюрьму?

Хейли зарычала на своего парня, в то время как я пыталась успокоить её гнев.

— Я знаю, что ты имела в виду, Хейлз.

Я скрестила руки на груди и умоляюще посмотрела на Хендрикса. Очевидно, он думал, что я заслужила это, потому что он только подмигнул мне.

— Она знала, что я имела в виду, — прорычала Хейли. Её свирепый взгляд вернулся ко мне, и она продолжила свою напыщенную речь. — Просто чтобы нам было ясно, я планирую удалить его яйца бензопилой и насильно скормить их ему, когда он вернётся сюда. Так что, если тебе промыли мозги в Культе Аллена насчет того, чтобы держать Пожирателей в качестве наших комнатных растений, тебе следует высказаться сейчас, потому что тебе будет больно на это смотреть. Но, очевидно, необходимо.

— Боже, Хейли, напомни мне никогда не переходить тебе дорогу, — поморщился Харрисон.

— Ты уже там! — рявкнула она в ответ.

Я подавила улыбку, когда Харрисон прикрыл промежность, как обычно делают мужчины в баскетбольных матчах. Она вышла из-под контроля. Хотя я не могла её винить. Если бы мы поменялись ролями, я бы сошла с ума от беспокойства за неё.

— Хейлз, я согласна, что Кейн Аллен — антихрист, но тебе, вероятно, следует позволить ему сохранить свои яйца, — благородно заявила я. — Не было никакой промывки мозгов, никакого изнасилования или грабежа, на самом деле, там даже не было купания. Я имею в виду, там была река. Но я имела к этому очень мало отношения. Я позволила ему самому позаботиться обо всём этом. Я признаю, что мне вообще не следовало быть там с ним, но я не была полной идиоткой, хорошо?

— Ох, — Хейли немного сдулась. — Он хотя бы пытался промыть тебе мозги?

— Ты действительно разочарована тем, что он этого не сделал? — я покачала головой, пытаясь понять её.

— Я хотела найти причину, чтобы избавиться от него, — пожала она плечами.

Вон подскочил:

— Ты страшная, страшная женщина.

— Фу! — Харрисон поперхнулся. — Что это за запах?

— Пожиратели, — объяснил Хендрикс, возвращаясь ко мне. — Они сжигают тела. Нам следует зайти внутрь.

— Плюс, Пейдж хочет надрать тебе задницу следующей.

Хейли многозначительно посмотрела на меня.

— Я сомневаюсь в этом, — простонала я.

— Это были её точные слова, — заверила Хейли.

— Серьёзно? — Хендрикс, Вон и Нельсон потребовали ответа одновременно.

Хейли закатила глаза.

— Нет! Но вы же знаете, что она скажет Риган, насколько глупо это было. Кстати, где ты была? Как ты выжила? Это был бункер Гейджа?

— Да, бункер Гейджа, немного удачи и немного хорошей цели.

Я отмахнулась от этого, как будто я была в ситуациях жизни и смерти каждый день.

Ох, подождите.

— Гейдж и Тайлер догадались, что ты доберёшься до бункера. Слава Богу за это, — искренне заявила Хейли, а затем её глаза сузились, и она снова разозлилась на меня. — Кстати, это твоё новое имя. Глупая Риган. Привыкай к этому!

— Если ты будешь продолжать так меня называть, я позволю промыть себе мозги.

Я отступила назад и позволила Нельсону потащить Хейли впереди нас. Хендрикс притянул меня к себе, собственнически обняв за талию. Он не мог перестать прикасаться ко мне. И с каждой секундой я влюблялась в него всё больше и больше.

Хейли кричала мне что-то непристойное, но единственным голосом, который я слышала, был низкий и грохочущий голос Хендрикса в моём ухе.

— Только через мой труп.

Я повернулась к нему, заставляя его остановиться в тени здания. Дверь была всего в нескольких футах от нас, а остальные Паркеры и Хейли исчезли в зоне погрузочной площадки.

— Не произноси эти слова даже шёпотом, — сказала я. Я положила руку на грубую щетину его короткой бороды.

Он кивнул и притянул меня крепче.

— Расскажи мне, что случилось до того, как пришли Пожиратели.

Это не был вопрос умного, способного человека, пытающегося докопаться до сути тайны.

Это был ранимый мужчина, пытающийся успокоить своё ревнивое сердце. Это была хрупкая часть мужчины, которую я любила, которая пыталась освободить женщину, о которой он заботился, от того, что разорвало бы его сердце надвое.

И я бы сделала всё, чтобы спасти это сердце от новой трагедии или боли.

— Мы спустились к реке. Я помогла ему снять носки, а затем раздеться, чтобы он мог помыться. Оглядываясь назад, я думаю, что нежелание прикасаться к Кейну, вероятно, и спасло наши жизни. Его руки были свободны, поэтому, когда Пожиратели напали, он смог сражаться.

— И он не просил тебя прикасаться к нему?

Тьфу, как бы это сказать?

— Он бы не отказался, если бы я предложила. Но я этого не сделала. За всё время, что мы были вместе, не было никаких неуместных прикосновений. Не было даже действительно неуместных слов. Кейн держался совершенно отстранённо.

Укол вины ударил меня в живот, и мне захотелось блевать. Но дело было в том, что я говорила правду. Кейн ничего такого не делал. Он оставался на своей стороне комнаты, пока я не стала той, кому нужно было, чтобы он был рядом. Он ни разу не надавил, что я должна купать его, и я говорила правду о том, что была жива, потому что его руки были свободны. Он не вёл себя неподобающим образом.

Тем не менее, я не могла избавиться от ощущения, что солгала Хендриксу, ведь произошло что-то пограничное.

Если бы я только знала, что это было.

— Я всё ещё ненавижу его, — выругался Хендрикс.

— Я тоже всё ещё ненавижу его, — пообещала я в ответ.

В этот самый момент Кейн, его отец и Гейдж вошли через задние ворота, сопровождаемые смесью людей Матиаса и людей отсюда. Они были напряжены и расслаблены одновременно, я могла предположить, что они обсуждали политику, ненавидя друг друга, но создавая видимость для всех остальных. Их голоса были тихим шёпотом, скрытым за всеми звуками движения и активности во внутреннем дворе.

— Пора идти, — коротко объявил Хендрикс.

Кейн оглянулся и заметил, что я стою рядом с Хендриксом. Я увидела, как его лицо изменилось и застыло, даже отсюда и на минуту была поражена тем, что я действительно избежала всего этого фиаско, не пострадав и не потеряв для себя что-то очень ценное, например, мою гордость и честность.

— Я тоже так думаю, — быстро согласилась я.

Мы повернулись спиной к Гейджу и его «гостям» и вошли в прохладу здания.

— Десять баксов на то, что Пейдж действительно надерёт тебе задницу за то, что ты ушла, — усмехнулся Хендрикс.

Я ничего не сказала. Как я могла сделать такую ставку? Я знала, что проиграю.

ЭПИЗОД 11: ГЛАВА 03

Пейдж не совсем надрала мне задницу, но с тем же успехом могла бы это сделать, когда посмотрела на меня своими щенячьими глазами, обвинявшими меня в том, что я бросила её.

А я-то думала, что все сидели и беспокоились обо мне!

Больше казалось, что меня обвиняют в том, что всё случилось по моей вине, хотя я знала, что их гнев проистекает из беспокойства и переживаний.

Мы всё ещё жили в комнате для занятий, так как не было времени переехать в наши новые апартаменты. Кинг тусовался с Пейдж, и хотя он не сказал, что рад меня видеть, он улыбнулся мне, когда я вошла в комнату. Так и было.

— Нам нужно поговорить, — заявил Вон после того, как Пейдж закончила читать мне лекцию о том, чтобы я никогда больше не оставалась без Вона или Хендрикса рядом.

Даже восьмилетний ребёнок был умнее меня.

— Мы слегка в заднице.

Мы собрались вокруг Вона в углу скудно обставленной комнаты и сидели тихо, чтобы Вон мог говорить потише, и нас не подслушали люди, проходящие мимо по коридору.

Хендрикс не убирал от меня рук с тех пор, как снова появился Кейн, и Нельсон с Хейли вели себя точно так же. Хейли тоже протянула ладонь и схватила меня за руку, в то время как Пейдж так крепко прижалась к моему бедру, что я подумала, что сейчас упаду.

Итак, они немного разозлились на меня.

Но теперь я чувствовала себя любимой, такой любимой, что моё сердце разрывалось от их привязанности.

Ещё четыре месяца назад у нас с Хейли не было никого, кроме нас самих. И теперь я была так окружена любовью, что не знала, что со всем этим делать, кроме как держаться и никогда, никогда не отпускать это.

Хендрикс откинул мои волосы в сторону и нежно поцеловал меня в затылок. Он глубоко вздохнул и крепче обнял меня. Мы оба были грязными, измученными, и он был весь в крови, но не было места, где я предпочла бы быть больше, нежели в его объятиях.

— Сегодня вечером нам придётся встретиться с Матиасом Алленом. И я понятия не имею, чего от него ожидать. У нас с Гейджем было всего несколько минут, чтобы поговорить во время миссии, но он сказал мне, что Матиас хотел бы, чтобы те из нас, кто был заключён в тюрьму в Колонии, вернулись. Он также хотел бы, чтобы Риган вернулась под его опеку, поскольку технически она тоже была заключена в тюрьму. Гейдж уже сказал ему, что это невозможно, и планирует защитить нас, несмотря ни на что, но Матиас настаивает.

— У него нет никаких реальных полномочий, — напомнил нам Харрисон возбуждённым голосом, который немного дрогнул, заставив его покраснеть. — Он не может заставить вас вернуться туда.

— Ты прав, — согласился Вон. — Но Гейдж должен сыграть аккуратно. Колония лучше оснащена оружием, и их люди действительно обучены. Если они захотят напасть на этот комплекс, представьте себе всех людей, которые погибнут.

— Разве Гейдж не может просто бросить несколько юридических терминов, чтобы Матиас был удовлетворён? — спросила Хейли. — Например, амнистия и юрисдикция. Он мог бы сказать, что мы пришли сюда в поисках убежища, и он даровал его, прежде чем узнал, где мы были.

Мы все уставились на Хейли на мгновение, пока Нельсон не заявил:

— Боже, ты секси.

— Банка ругательств, — Пейдж пошевелила своей маленькой ручкой, словно Нельсон мог тут же достать свой доллар.

— За что? — он притянул Хейли ближе к своей груди и надулся, как ребёнок, через её плечо.

— За слово на букву «с», — очень серьёзно объяснила Пейдж.

— Слово на букву «с»? — Нельсон что-то пробормотал, но мы все думали о том, о чём она могла говорить.

Хейли была первой, кто понял это:

— О, сексуальна.

А затем она подняла руки вверх, сдаваясь, чтобы Пейдж не наказала и её тоже.

— Это не ругательство! — Нельсон чуть не заорал.

— Но это так! — возразила Хейли. — Для восьмилетнего ребёнка это ужасное ругательство. Ты должен ей доллар.

— Предательница, — Нельсон снова надулся.

— В любом случае, — протянул Вон, — вернёмся к более насущному вопросу экстрадиции…

— Прекрасно, — не удержалась Хейли.

Вон проигнорировал её.

— Очевидно, что нам нужно сохранять твёрдую позицию. Это должно звучать примерно так: мы ушли, потому что не чувствовали, что Колония подходит нам. Мы пытаемся связаться с семьёй на юге. В этом нет ничего личного, но мы ещё не готовы остепениться. Держите при себе любые комментарии насчёт убеждений Аллена или Колонии. Не упоминайте об их жестоком обращении с Пожирателями. И что бы вы ни делали, не упоминайте Тайлер или Миллера. Официальная история гласит, что мы расстались в Талсе после того, как совершили налёт на наш первый оружейный магазин. Если вам нужно дать объяснение, подробно расскажите им о том, что произошло, а затем скажите правду, Тайлер была напугана до смерти и хотела, чтобы Миллер был с ней и подальше от нас.

Вон сделал паузу для вопросов, но мы довольно привыкли к его способу организации и руководства, поэтому мы просто приняли информацию и позволили нашим мозгам усвоить всё важное.

— О, и ещё кое-что, — Вон сделал паузу, и встретился со всеми нами взглядом, но я могла бы поклясться, что он задержался на мне на несколько секунд дольше, чем на всех остальных. И я еще больше убедилась в этом, когда он сказал: — И нет, не будет абсолютно никаких мучеников. Никто не уйдёт отсюда без нас всех. Нет такого сценария, при котором вам было бы лучше с Матиасом Алленом, чем с нами. И более того, нет такого сценария, при котором мы были бы в большей безопасности, если бы один из нас ушёл. Мы будем держаться вместе. Мы остаемся вместе. И вся чёртова семья Алленов может катиться к чёрту, если они думают иначе.

Когда он закончил, мы все просто уставились на него. Я имею в виду, что он был прав, вопиюще прав и имел право произнести эту речь. Но также было немного шокирующим, что ему пришлось произнести такую речь в самом начале.

Тем не менее, эта семья была истинным символом жертвенной любви, так что, возможно, было важно, чтобы он напомнил нам не передавать нашу свободную волю садистской семье, помешанной на контроле.

— Почему Вону не напоминают про банку ругательств, Пейджи? — спросил Нельсон, когда удивление и шок прошли.

— Потому что он правильно употребил ругательство, — сказала Пейдж слишком взрослым тоном, надменно задрав свой милый маленький носик-пуговку.

— И ещё кое-что, — Вон снова переключил наше внимание на него. — Я поговорил с Гейджем о том, чтобы забрать кое-что из наших вещей из фургона, который мы бросили. Похоже, если мы собираемся заняться этим сами, то у нас есть разрешение на использование оружия и транспортного средства. Мы просто должны снова встретиться лицом к лицу с чашей.

— Чашей? — спросил Харрисон.

— Шоссе со всеми машинами, сдвинутыми вместе, блокирующими дорогу и создающими смертельную ловушку для нас и буфет для тех, кто там прячется. Ты знаешь — то место, где Хендрикс упал с крыши и чуть не умер.

— Для протокола, я не умер, — обиженно вмешался Хендрикс. — У меня всё было под контролем.

— Конечно, под контролем, — фыркнул Харрисон, — потому что твоя девушка выпрыгнула из фургона и спасла твою, прости, задницу.

— Банка ругательств! — пискнула Пейдж.

— Это не считается… — попытался объяснить Хендрикс, но Вон оборвал его.

— В любом случае, — строго сказал Вон. — Гейдж и его люди называют это Чашей. Потому что она имеет форму чаши или половины её.

— А, — в голосе Харрисона прозвучало безумное облегчение. — Я думал, это из-за того, как она работает. Ты знаешь? Ты заманиваешь людей в «чашу» и пожираешь их, как «чашку» с хлопьями.

— Креативно… — пробормотал Вон. — В любом случае, очевидно, что мы не можем строить определённые планы, пока Аллены и их приспешники не уйдут. Но я думаю, что это то, что мы все хотели бы сделать. Да? Мы могли бы вернуть наши вещи, оружие, боеприпасы, может быть, кое-что из запасов продовольствия. Мы действительно могли бы помочь этому месту, вместо того чтобы просто брать у Гейджа и его людей.

Мы все с энтузиазмом закивали. Возвращение наших вещей звучало потрясающе. Я соскучилась по подводке для глаз. Но у Вона было последнее замечание.

— В заключение, Хендрикс, Риган спасла твою задницу.

Хендрикс открыл рот, чтобы ответить, не заботясь о том, что я была прямо рядом с ним, и о том, что может задеть мои чувства. Эта ситуация выходила за рамки моих возможностей. Вероятно, это не имело ко мне никакого отношения. Это было что-то о братьях, писающих соревнованиях на дальность и гордости. Я просто позволила этому разыграться.

Нельсон заговорил прежде, чем Хендрикс смог парировать:

— Ты упал с крыши фургона! Кто так делает? У тебя была одна работа, и она заключалась в том, чтобы не свалиться с крыши фургона!

— У меня было больше одного дела, — наконец, произнёс Хендрикс. — Если ты правильно помнишь, я был там, чтобы убивать…

— А потом ты просто приземлился у их ног, как идиот, — продолжил Харрисон. — Серьёзно, каков был план игры? Ты хоть представляешь, через что прошли остальные из нас, пока ты играл в Капитана Америку?

— Пожалуйста, помоги мне выбраться отсюда! — Хендрикс повернулся ко мне, умоляя вмешаться.

Я сдержала улыбку и сказала:

— Конечно, если ты признаешь, что сначала я спасла тебя от неминуемой смерти.

Он посмотрел на меня сверху вниз, понимая, что попал в ловушку.

— Предательница, — прорычал он. Я наклонилась и поцеловала его в подёргивающиеся губы.

— У кого-нибудь есть проблемы с возвратом всех наших припасов и рюкзаков? Возможно, мы не сможем получить всё это, но если фургон всё ещё припаркован там, где мы его оставили, я не думаю, что это будет так сложно. Мы могли бы сначала разведать всё, прежде чем принимать какие-либо конкретные решения.

— Я полностью за то, чтобы вернуться. Одежда здесь неплохая, но есть затруднительная ситуация с нижним бельём, — вставил Кинг.

— Без шуток, — пожаловался Харрисон. — И, честно говоря, ты можешь ходить без нижнего белья так долго, что всё начнёт раздражать.

Остальные мальчики застонали. Я почувствовала, как мои брови взлетели до линии волос.

— Что начинает раздражать? — медленно спросила Хейли, и ужас отразился на её лице.

— Всё, — поморщился Харрисон. — Особенно, если ты подберёшь плохие джинсы.

— Боже милостивый, — мрачно рассмеялась Хейли.

Она бросила на меня взгляд, который говорил: очевидно, у девушек нет такой проблемы.

Кинг вернул нас к теме, когда объявил:

— Кроме того, мне уже давно ничего не удавалось убить. Было бы неплохо проветриться.

На самом деле я не была уверена, что это правда, но я слишком устала, чтобы спорить.

— Это напомнило мне, — Вон снова отвёл разговор от странностей Паркера к тому, что было самым важным. — Риган и Хейли, Гейдж считает, что идея со школой была бы фантастической. Он сказал, что есть около двадцати детей, которым не помешало бы образование. Вы можете воспользоваться этой комнатой, и мы обсудим сокращение ваших дежурств, если вы будете проводить время в школе.

— Потрясающе! — Хейли усмехнулась.

У меня не было сил ответить. Я хотела, чтобы дети, о которых я заботилась, продолжали учиться, но я не хотела учиться заботиться о новых детях. Фу. Моё сердце не выдержало бы волнения ни за кого другого. Может быть, это было эгоистично. Но я только что чуть не умерла… снова. Шансы на то, что мы с Хейли когда-нибудь в будущем соберём выпускной класс, были ничтожно малы.

Кроме того, был тот факт, что патрулировать и убивать зомби казалось намного проще, чем обучать нынешнюю молодёжь без учебников или даже без образования в колледже, и у нас было очень мало запасов. Но, вероятно, было более важно обучить их основам чтения, письма и математики, чем вникать в программу АР классов⁷ или стандартизированного тестирования.

Нам просто нужно было дать им шанс использовать свой мозг для других целей, кроме боевых стратегий и сценариев быстрого убийства. И я знала, что немногим из здешних детей повезло так, как Харрисону и Кингу. Даже Пейдж умела стрелять из пистолета. Мы также могли бы научить их навыкам, которые помогли бы им выжить, если бы у них когда-нибудь отняли их удобное убежище. Им всем, по крайней мере, нужно было знать, как заряжать и стрелять из пистолета.

— Мы поговорим с Гейджем после того, как Матиас уйдёт, и начнём занятия на следующей неделе, — заявила Хейли.

Она одарила меня широкой, оптимистичной улыбкой, а затем обратила её на более молодую сторону Паркеров.

— Разве вы все не рады снова вернуться в школу?

Пейдж взвизгнула, что она рада, и обвила руками мои ноги. Она растопила моё сердце своей нежностью.

Харрисон и Кинг пробормотали что-то непристойное, а затем убежали, прежде чем Пейдж успела сказать про банку ругательств. Урок окончен.

Пейдж потянула Хейли за бесформенную толстовку и что-то прошептала ей на ухо. Хейли терпеливо кивнула и встала лицом ко мне.

— Мы работаем над тем, что нам нужно закончить, — загадочно сказала она, а затем одними губами произнесла «Это для тебя!». — Приведи себя в порядок, Ригз, и ты сможешь рассказать мне больше о своём опыте с Кейном Безумным в «Хижине в лесу».

— Умно, — усмехнулась я ей. — Мне это нравится гораздо больше, чем Глупая Риган. Однако рассказывать особо нечего.

— Наверняка у тебя есть, по крайней мере, три момента почти поцелуя и один суперстрастный поцелуй прямо перед тем, как Хендрикс ворвался и спас положение!

Хендрикс окаменел рядом со мной — твёрдый гранит напряжённой ярости.

— Хейлз, — я действительно старалась не рассмеяться, честно, я очень старалась. — Ты же знаешь, что мы живём не в мыльной опере, верно?

— Конечно, я знаю это, — она схватила Пейдж за руку и пошла назад. — Я знаю, что мы живём не в мыльной опере, — она обвела рукой комнату, а затем указала на меня. — Только ты привносишь драму в зомби апокалипсис с таким стилем и классом.

— Ты ужасна, — отчеканила я.

— Ты любишь меня! — а потом она ушла вместе с Нельсоном и Пейдж.

Кроме того, она была права. Я действительно любила её.

Я повернулась к Хендриксу и обняла его за шею.

— Она пошутила. Не было никаких моментов почти поцелуев, — он обнял меня за талию и крепко прижал к своей груди. — Только один поцелуй прямо перед тем, как ты вошёл. Но это было всё. Я клянусь.

А потом всё, что я могла сделать, это ахнуть и завизжать, потому что он щекотал меня как сумасшедший. Я начала смеяться, пока слёзы не выступили у меня на глазах, а живот не заболел от его мучающих рук. Я практически кричала, чтобы он остановился, отчаянно пытаясь снова дышать.

Щекотка была хуже всего. Как то, что заставляет вас смеяться, кажется таким паническим и ужасным одновременно?

— Хендрикс! — я взвизгнула, когда он атаковал мои рёбра своими умелыми пальцами.

— Ты доведёшь меня до сердечного приступа, женщина, — прорычал он, замедляя свою атаку, так что его пальцы теперь нежно гладили мои бока лёгкими, как перышко, прикосновениями, которые щекотали теперь совсем по другой причине.

Моё дыхание сбивалось в груди, а зрение затуманилось от слёз, которые ещё не пролились. Я позволила своим губам изогнуться в тайной улыбке, предназначенной только для Хендрикса, и мои руки теперь сжимали его грудь там, где я отталкивала его всего несколько мгновений назад.

— Ревнуешь? — прошептала я, поднимая лицо так, чтобы оказаться в пределах досягаемости его прекрасных губ.

— Ммм, — уклончиво ответил он.

Он наклонился вперёд и дразняще коснулся своими губами моих.

— Не волнуйся, я буду справедлива, — я приподнялась на цыпочки и подарила ему свою собственную версию дразнящего поцелуя. — Я тоже поцелуюсь с тобой позже, за запертой дверью, в темноте.

Хендрикс издал животный звук в глубине своего горла и развернул меня так, что моя спина оказалась прижатой к холодной цементной стене. Его губы опустились на мои, голодные и требовательные. Он прикусил мою нижнюю губу, а затем провёл языком по тому же месту. Он обхватил меня за талию руками, прижимаясь ко мне и не позволяя себе исследовать моё тело, как он отчаянно хотел — а я знала, что он хотел, потому что мне так же хотелось прикоснуться к нему.

Он немного отстранился, чтобы сказать:

— Я не знаю, быть ли мне очень злым или очень взволнованным тем, что будет потом.

— Я никогда не целовалась с Кейном. Ты должен это знать!

Я попыталась изобразить обиду, но была слишком взвинчена и запыхалась.

— Я не беспокоюсь о тебе и Кейне.

Хендрикс усмехнулся мне в висок, а затем позволил своему носу и губам спуститься по моей щеке к уху, где он вернулся к прерванному, пробуя меня на вкус, целуя меня, любя меня.

— Но это не значит, что я позволю тебе безнаказанно дразнить меня.

Он опустил губы на мою шею, в этот момент мои глаза закатились, и я проиграла битву с дыханием.

— Да? — прошептала я.

— Я, вероятно, заставлю тебя заплатить за весь этот эмоциональный ущерб моему бедному эго.

Он расстегнул воротник моей фланелевой рубашки и продолжил влажные, горячие поцелуи вдоль моей ключицы. Мой желудок буквально задрожал. Его голос был низким, рычащим и вибрирующим от вожделения и желания.

— Позже, за закрытыми дверями… в темноте.

Позади нас кто-то прочистил горло.

Ой.

Хендрикс уткнулся лбом мне в плечо и застонал.

— Я ненавижу других людей.

Я рассмеялась, прогоняя сексуальное напряжение и тревожную энергию, гудящую внутри меня, и открыла глаза, чтобы встретиться с пристальным взглядом Вона.

— Извините, что прерываю, — протянул он.

— Ты не должен был, — пробормотал Хендрикс мне в руку, его дыхание было горячим сквозь ткань, и как только оно остыло, я вздрогнула.

— Я хотел бы знать о том, что произошло, Риган. У меня плохое предчувствие, что Кейн собирается усложнить нашу жизнь настолько, насколько сможет, теперь, когда он вернулся в компанию своего отца, и я хочу знать о нём как можно больше.

Вон выглядел измученным, стоя позади Хендрикса. Его плечи поникли, глаза были чёрно-синими в свете свечей, мерцающих на шкафах с папками и других высоких, прочных предметах мебели, его волосы были более растрёпанными, чем обычно, а борода длиннее. Это был человек, несущий тяжёлое бремя, и я начала понимать, что это бремя — я сама.

Вон беспокоился и волновался обо мне.

Моё сердце сжалось в груди, и я почувствовала большую благодарность за эту семью, чем когда-либо. Где бы мы с Хейли были без них? Что бы с нами случилось, если бы мы никогда не зашли в тот универмаг?

Наше путешествие закончилось бы в поселении Гэри. Я знала, что это правда. Гэри затащил бы нас в свой бордель и лишил бы нас достоинства и души.

На самом деле, у нас оставалось примерно три пули, когда мы забрели в тот универмаг в Миссури. Может быть, мы даже не добрались бы до Гэри. Что в таком случае было бы благословением.

Ужас.

Я покачала головой и прогнала эти мысли. Оглянувшись на Вона, я сказала:

— Давай поговорим.

Он кивнул и повёл меня к потёртому дивану и деревянному креслу-качалке, которое скрипело при каждом движении, когда кто-то садился в него. Мы с Хендриксом заняли диван, а Вон сел чуть повыше в кресле-качалке.