Любовь и ирония судьбы

ГЛАВА 4

Люба не выспалась: допоздна сидели со Стасом за компьютером, и все без толку. Сказочник так и не объявился, и в диалог ни с кем не вступил. Может, все это только их фантазия? Теперь надо в таком полусонном состоянии идти на работу, решать чужие проблемы. Одной чашки кофе будет маловато, надо сварить побольше. Интересно, как Стас умудряется высыпаться? Половина восьмого, а его уже и след простыл!

Телефонный звонок вывел ее из полусонного состояния:

— Доброе утро.

— Утро доброе, — она едва удержалась, чтобы не зевнуть. Чего уж тут доброго, если жутко спать хочется!

— Я вас не разбудил?

— Лучше бы разбудили. Простите.

— Моя фамилия Борисов. Михаил Анатольевич Борисов.

— Борисов?!

— Мне рекомендовал вас Варягин. Олег Валерьевич Варягин.

— Варягин?! — вот тут Люба окончательно проснулась.

— Может я не вовремя?

— Да нет, что вы! Говорите, я слушаю.

— Видите ли, у меня есть некоторые проблемы…

— Да-да, я в курсе.

— В курсе?

— Мы с Олегом Валерьевичем много говорим… На разные темы. В том числе и о его знакомых, -заторопилась Люба. — То есть, я конечно, не в курсе ваших проблем, но я в курсе, что у Олега Валерьевича есть старый знакомый Михаил Борисов. Так что у вас случилось?

— А что он про меня рассказывал?

— Ничего не рассказывал, — врачебная этика прежде всего. — Просто упомянул пару раз фамилию, и все.

— Я могу записаться к вам на прием?

— На прием? — Люба знала и о его материальных проблемах. — Разумеется, можете. Когда вам удобно?

— В любой день. Я скажу вам адрес поликлиники…

Он очень долго переспрашивал адрес и записывал все старательно, словно школьник, каждый поворот дороги и ориентир. Да, реакция у этого Борисова явно была замедленной. Наконец, с тем, как доехать до поликлиники, разобрались.

— Это дорого стоит? — очень тихо спросил Любин собеседник.

— Сто рублей в час, — сумму она назвала приемлемую для этого человека, хотя и намного меньше той, что брала в действительности со своих клиентов. Но здесь был иной случай. Если же вообще денег не спросить, то будет что-то подозревать. Благотворительность нынче не в моде, и у врачей-психотерапевтов тоже.

— Да? — явно обрадовался ее собеседник. — Это меня устраивает!

— Ну и хорошо. Я вас жду часам к пяти. Устраивает?

— Конечно!

«Сказать Стасу, или не сказать?» — подумала Люба. А что, собственно, сказать? Это ее работа, а работой своей любовницы он не интересуется.

…К разговору с Борисовым она готовилась весь день. Главное не дать ему понять, что Варягин был достаточно откровенен и многое о своем бывшем кладовщике рассказал. Она, Люба, должна делать вид, что ничего не знает.

В целом день прошел достаточно скучно. Дорого одетая женщина средних лет долго и нудно жаловалась на своего мужа, так что Люба начала испытывать к тому симпатию. Кончилось же все неожиданно.

— Так он к вам завтра зайдет? — спросила под занавес ее пациентка. Весь сеанс она, не переставая, прокручивала на безымянном пальце правой руки обручальное кольцо с крупным бриллиантом.

— Простите?

— Муж к вам зайдет? — На мгновение женщина оставила кольцо в покое. — Я все это затеяла ради него. Вы должны внушить мужу мысль, что лучше меня ему никого не найти.

— Я так поняла, что муж вас не устраивает. Так зачем же…

— Устраивает, устраивает! — воскликнула женщина и снова тронула указательным пальцем левой руки кольцо. Оно быстро-быстро завертелось, бриллиант беспрерывно сверкал. — Очень устраивает! Я не работаю, денег имею достаточно, заботами не обременена. Мое желание сохранить это положение, только и всего. Но последнее время… Я что-то чувствую, понимаете? Так он зайдет?

— Хорошо.

— А вы мне потом расскажете, о чем он думает.

Некоторые пациенты Любу шокировали, особенно женщины. Мужчины, те были обременены проблемами бизнеса, а вот их жены в большинстве случаев просто скучали. Похоже, и эта не знает, куда время девать. Мало ей пользоваться всеми благами земными, надо еще и в душу к кормильцу залезть! Не замышляет ли чего, не собирается ли уходить?

— Может, вам сходить к гадалке?

— К гадалке? — удивилась женщина.

— Ну да. Знаете, это вас развлечет.

— Да? Вы так думаете? Может быть. Я ж хотела по науке. К гадалке. Г-м-м…

…Борисов пришел в половине пятого. Провожая очередного пациента, Люба увидела в коридоре мужчину, одетого в старый, но старательно вычищенный костюм. Ботинки у него тоже были надраены до блеска, хотя и не новые.

— Вы Борисов?

— Да, Борисов Михаил Анатольевич.

— Вы раньше пришли на полчаса.

— Ничего, ничего, я посижу. Вы не беспокойтесь.

«Либо он вообще не способен кого-то убить, либо великолепный актер», — подумала Люба. Ровно в пять она открыла дверь кабинета:

— Заходите, пожалуйста. Присаживайтесь в кресло.

Он неуверенно огляделся. Кабинет у Любы был маленький, но довольно уютный. Ничего, сейчас этот человек осмотрится, привыкнет к окружающей обстановке, и разговорится. Надо его только немного расшевелить наводящими вопросами.

— Вы всегда стараетесь приходить раньше назначенного времени? В любое место?

— Да, знаете ли. Боюсь опоздать. Но мне даже приятно посидеть с полчаса где-нибудь в коридоре, настроиться, так сказать. Потом уж не так страшно.

— Вы работу ищите, так?

— Да. Давно уже ищу.

— Просто когда вы говорите о коридорах, о страхе…

— Собственно, в этом и есть моя проблема. Я не понимаю, почему не могу найти хорошей работы. У меня нет таких недостатков, которые… Словом, вредных привычек…

Люба не хотела переводить разговор на Варягина. Человек пришел за помощью, а она врач. Пусть уж милиция с убийствами разбирается. Но Борисов через некоторое время сам заговорил о бывшем хозяине:

— … хорошая работа. Я, вот, не умею себя защитить. Не верят, ну что ж. Почему-то те, кто врут, в себе уверены. А я, вот, правду говорю, а оказываюсь виноватым. Так что ж, учиться врать?

Она молчала, слушала. Слушать — ее работа. Если психотерапевт начинает давать советы, это уже непрофессионализм. Надо подводить пациента к мысли о том, какое решение ему принять, как найти выход из сложной ситуации, но ни в коем случае это решение не подсказывать и не навязывать.

—… наказывает. Вот ему тоже досталось, хотя он хороший человек. Но слушает людей плохих. И им верит. Почему человек не видит тех друзей, которые ему по-настоящему друзья, а врагов своих возвышает? Почему?

— Вы давно знаете Варягина? В близких с ним отношениях?

— Да ни с кем я не могу быть в близких отношениях! Я навязываться не умею. Видите ли, в результате эволюции гомо сапиенс постепенно переродился в эго сапиенс. Человек разумный стал эгоистом разумным. «Я» прежде всего, а с остальными надо поступать в интересах своего «я». И получается, что люди хорошие только с теми, кто выгоден. Отсюда и доброта эгоистичная, с выгодой, с подтекстом. А я словно и не эволюционировал вместе с прочими, остался так сказать, на первой ступени, а потому никак не могу приспособиться. Когда хочешь кому-то стать другом, то получается все наоборот. Люди правду и искренность до себя не допускают. А вдруг да от этой правды будет больно? Боли никто не хочет, душу, значит, на замок. Как сблизиться с понравившимся тебе человеком, тем более что он начальник, а ты никто?

— Теперь вы почувствовали равенство, и решили с ним сблизиться?

— Да. Я к нему зашел. По-дружески. Помощь предложил.

— Очень хорошо.

— Да ничего хорошего! Он, ведь, мучается, страдает. Но думает, что ему только деньги нужны. Получит деньги, вновь побежит по тому же кругу. Все эти люди вновь к нему вернутся и будут пользоваться.

— А что, по-вашему, может облегчить его страдания?

— Бросить все, фирму продать, квартиру тоже. Я ему домик в деревне предлагаю. Тишину, покой. Разве плохо?

— А если он не хочет?

— Ему покой нужен, — упрямо сказал Михаил Борисов. — Сейчас, как никогда нужен покой. И я ему помогу.

— Вы лекарства какие-нибудь употребляете?

— Лекарства?

— Ну, я к тому, что если буду выписывать вам успокоительные таблетки…

— Выписывали уже. И успокоительное, и снотворное.

— Пьете их? Таблетки?

— Нет. Не пью.

— Почему?

— Да не хочу я успокаиваться! Я переживаю. За людей.

— Скажите, а кто вам их выписывал?

— Доктор. Невропатолог.

— По причине?

— Я вроде бы, когда сильно нервничаю, агрессивным становлюсь. То есть, не всегда конечно, а если здорово припечет.

— Что значит, припечет?

— Ну, припечет. Сам не знаю, как это происходит. Но, вроде бы, когда я сильно нервничаю, меня трое человек не могут удержать. Сила какая-то просыпается. Когда мне за кого-то очень уж надо заступиться.

— Интересно. И как она проявляется, эта сила?

— Дверь могу, например, запертую плечом вышибить. Запросто.

— А человека убить? Врага?

— Врага, наверное, могу.

— А того, кому успокоение надо?

— Не знаю. Не пробовал.

— Когда сильно нервничаете, в каком вы состоянии? Помните потом что-нибудь?

— Не особо. Это импульс. Чувствуешь себя ружьем после отдачи. Сначала будто выстрелил, а потом назад отбросило. Вы мне таблеток не выписывайте. Не помогает. Я лучше в коридорах полчаса посижу, и успокоюсь. Может, мне не везет просто? А?

— Как вы себя сейчас чувствуете?

— Вроде бы полегче. Полегче, да.

— Вы должны ко мне приходить и дальше. По крайней мере, два раза в неделю.

— Да. Я понимаю.

— Если у вас нет денег…

— Деньги есть. Жена умерла, так наследство осталось. Матери ее квартира. Я квартиру продал и живу. Только не так уж много осталось, если Варягину дать, так ему не хватит.

— Отчего умерла жена?

— Из окна упала.

— Из окна?!

— Мыла стекло весной, как раз под Пасху, года три назад, и упала.

— А вы что в это время делали?

— Телевизор смотрел. Виноват.

— Вас в милицию вызывали?

— Само собой. Как же? Если несчастный случай произошел, всегда вызывают.

— И какой вердикт? Вас пытались в чем-то обвинить?

— Да куда там! — Борисов махнул рукой. — Кому надо обвинять, если несчастный случай! Дело-то в милиции не так просто открывают. Ну, упала и упала. Таблеток моих напилась.

— Таблеток?

— Ну да. Понервничала, и напилась. Все насчет моей работы переживала. Меня как раз с очередного места попросили. Ну, Валентина и распсиховалась. Женщины, они такие. Таблеток-то больно много выпила, полезла окно мыть, да ее на солнышке и сморило. Десятый этаж… Два часа я у вас сижу. Пойду уже.

Люба машинально взяла протянутые двести рублей.

— Может, вы больше берете? Я могу…

— Нет-нет. Все в порядке. Все в полном порядке.

— Когда мне в следующий раз?

— А когда у вас есть свободное время?

— Да в пятницу.

— Очень хорошо.

— В пять часов?

— Пусть будет в пять.

— Так я вас того… Проблемами своими не шибко загрузил?

— Всего хорошего, — Люба не выдержала и улыбнулась. Какой странный человек! И эта странная история, с таблетками, с его женой…

… — Обостренное чувство справедливости, -сказала она вечером Стасу

— Что-что?

— Я говорю, что обостренное чувство справедливости тоже может привести человека к преступлению. Тебе не кажется?

— Мне кажется, что в эти выходные мы никуда не поедем. То есть, на дачу. Погода портится.

— Значит, о работе не желаешь разговаривать?

— О твоей или о моей?

— Ну, о моей мы никогда не разговаривали, а вот о твоей…

— Мне не нравится твой тон.

— Почему?

— Такое чувство, что ты собираешься вскрыть мне череп и посмотреть, что творится в моей бедной голове. Я на трепанацию не напрашивался. Оставь это.

— Как хочешь. Не поедем, так не поедем. Людмилу будем по телевизору смотреть.

— Все-таки, некоторым в жизни везет, а?

— Кто себя везет, тому и везет.

— Мудро. Сама придумала?

Люба чуть тронула его мягкие волосы. В самом деле, что это она? Все о работе, да о работе. Вкусненького ему что ли приготовить?

— Иди уж телевизор смотреть, я Люське позвоню.

Почему-то все время хотелось набрать прежний номер. Никак не могла привыкнуть к тому, что лучшая подруга переехала в новую квартиру. Вот только стало ли у нее меньше проблем?

Гудки.

— Алло?

— Здравствуй, Петя.

— Здравствуйте, тетя Люба. Вам маму позвать?

— А она дома?

— Дома. — Издалека голос подруги: «Меня? Дай сюда!»

— … Любаша? Это ты?

— Да. Как твои дела?

— Вот уж сразу о делах! — Люська-Апельсинчик была в своем репертуаре. Стало ли меньше у нее проблем, пока неизвестно, а вот чувства юмора не убавилось, это точно.

— Как твои? Как муж, как сын?

— Кушают хорошо, — хихикнула Люська. -А хороший аппетит — признак душевного равновесия. У тебя что-то случилось?

— Вроде бы нет.

— А я уж думала, мне надо опять кого-то выслеживать. С тех пор как одно приключение принесло мне удачное замужество, а второе славу и любимую работу…

— Во второе ты сама ввязалась.

— Так вот с тех самых пор я не против. Хотя, чего еще желать? Разве много денег, чтобы с долгами рассчитаться?

— Слушай, ты водишь машину?

— Машину? Пока нет.

— Ну и слава богу.

— Сережа водит.

— Нет, Сережа не подойдет.

— Вообще-то у меня есть права. Я вожу машину, только муж свою не дает.

— Нет, Люсенька, не надо. Кстати, как поживает твоя знакомая?

— Какая знакомая?

— У которой депрессия на почве несчастной любви?

— Ах, Лариса! Ничего себе поживает. Только она не знакомая, просто соседка по лестничной клетке. На новой квартире, куда мы переехали. Надо же налаживать контакты. О чем жалею, так это о прежних соседях. Так мы здорово общались!… Слушай, ты в гости, когда приедешь?

— Так ты же все время занята.

— Это ты все время занята. Короче, приезжай. И Лариса зайдет. Не знаю, как там у нее с любовью, но насчет поддержать компанию все в полном порядке. Компанейская баба.

— Слушай, я у тебя спросить хотела: что бы такого вкусненького приготовить?

— Вкусненького? У тебя новый любовник, что ли?

— Нет, пока старый.

— Ну и на кой черт его вкусно кормить, если никак предложение не сделает? Ты, наоборот, не давай ему есть, пока в загс не отведет. Послушай совета женщины, которая побывала замужем бессчетное количество раз.

— Так и не отведет никогда, если не накормлю.

— А ты по вечерам рассказывай, какие знаешь замечательные бабушкины рецепты…

— А то он не в курсе, что я готовить не умею!

— Господи, ну сделай вид, что притворялась до сих пор! Ты, Любаша, прямо как ребенок! Нет, тебе непременно надо приехать ко мне в гости! И как можно быстрее! Я тебя проинструктирую, а то период ухаживания у твоего Самохвалова слишком уж затянулся.

— Почему обязательно женщине нужно выходить замуж? — кисло спросила Люба.

— Очевидно такова сущность этого явления, -отрезала Люська и повесила трубку.

«Тьма происходит преимущественно от недостатка света», — тут же вспомнила Люба. Общение с Алексеем Градовым повлияло на Люськин лексикон. Кстати, где он теперь? Пути Господни неисповедимы, может, и объявится.

Стас задумчиво прихлебывал пиво и смотрел программу новостей.

— Держу пари, что тебе только что внушали, что меня пора тащить в загс, — хмыкнул он, когда Люба появилась в комнате.

— Подслушивать нехорошо, — заметила она.

— Надо было! Это просто дедукция. О чем могут разговаривать две бабы? Пардон, женщины. А: о тряпках, б: о мужиках. О тряпках в смысле что надеть, о мужиках в смысле, как поиметь с них деньги на тряпки.

— О работе не могут?

— О работе женщины в принципе разговаривать могут. Только эта тема несерьезная.

— Почему?

— Потому что женская работа вещь сама по себе несерьезная.

— Тебе пить нельзя вообще.

— Почему?

— Теряешь чувство реальности. Вот возьму и выставлю тебя сейчас за дверь.

— Я угадал на двести процентов.

— Что угадал?

— К чему свелся ваш с Людмилой разговор. Если бы не угадал, ты бы сейчас на мои рассуждения так болезненно не реагировала. А я тебя просто провоцировал, чтобы проверить свою догадку Ну, кто из нас психолог? — самодовольно прищурился он.

— Убью тебя, — Люба взяла подушку-думку с дивана.

— Положи пуфик на место, — моргнул синими глазами Стас. — И скажи на милость, как ты еще жива, если пациенты так болезненно реагируют на диагноз психотерапевта?

Люба все-таки кинула в него подушкой. Как выпьет чуть-чуть, так начинает чепуху молоть просто без перерыва. А она еще собралась ради него узнать у Люськи рецепт бабушкиных пирогов!

В постели они в субботу валялись долго, как раз до десяти тридцати, когда началось кулинарное шоу с участием Люськи-Апельсинчика. Все-таки не забыл ее канал ММ-2 после того, как акции выкупил новый владелец. Первый опыт реального телевидения хотя и был не совсем удачным, привлек внимание огромной аудитории к новому каналу. И завертелось колесо: сериалы, яркие шоу, видеоклипы, блоки рекламы.

Кулинарное шоу с участием звезды «Игры на вылет» Людмилы Ивановой назвали «Еда без вреда» и для пробы запустили раз в неделю, по утрам в субботу. Переговоры велись так долго, что Любина подруга уже и не надеялась появиться вновь на экране телевизора. Но в сентябре, в начале нового сезона, наконец, свершилось. Новой передаче отвели целый час эфирного времени, в течение которого ведущая не только готовила вкусную и полезную пищу, но и общалась в режиме он-лайн с телезрителями и гостями студии.

— Доброе утро! В эфире кулинарное шоу «Еда без вреда» и его ведущая Людмила Иванова! Встречайте наших гостей! Врач-диетолог…

— Фи! — высунулся из-под одеяла Стас. — Сейчас будут внушать, что бутылка пива в день — это уже алкоголизм, а мясо вредно.

— Помолчи, дай послушать!

— … как похудеть? Хотя купальный сезон уже завершился, и впереди нас ждет долгая зима, давайте будем готовиться заранее к своему появлению на залитом солнцем пляже!

— Давайте! — охотно согласился Стас. — Что, и раздеваться будут?

— С таким настроением иди на стриптиз, -посоветовала Люба.

— … отказывать себе во всем.

— Из-за тебя прослушала! Надо отказывать себе во всем, или вовсе не обязательно отказывать себе во всем?

— Не обязательно отказывать. Особенно тому, кто просит немного тепла и ласки, — тут же съехидничал Стас.

— Да иди ты, в самом деле, на Ленинградку! Там никто никому не отказывает.

— После этого уж точно придется обращаться к врачу. Только не диетологу, а к венерологу.

— Тихо! Хочешь ехидничать — ехидничай, тебе хорошо: ты худой от природы. А у меня лишних пять килограммов.

— Не надо скромничать: десять.

— Я тебе сейчас…

— … соблюдать определенные правила.

— С нами сегодня посуда со специальным покрытием, позволяющим не использовать жиров для жаренья вообще! От известного итальянского производителя! Встречайте!

Дружные аплодисменты, ослепительная блондинка в обтягивающих кожаных брючках выносит набор посуды.

— Ух, ты! От известного итальянского производителя! — он даже рот приоткрыл. — И почем?

— … кандидат наук. Он выскажет свое мнение по этому поводу.

— Я думаю, что наши с ним мнения по поводу этой блондинки совпадают. Если только он не голубой, — тут же прокомментировал Стас.

Люба поняла, что если реагировать на его реплики, можно все самое интересное пропустить, и прибавила звук:

— Видите ли, пристрастие человека к какой-то пище на самом деле связано с его группой крови. Дело в том, что первая группа — самая древнейшая. Она текла в жилах первых охотников на диких животных. Поэтому люди, обладающие первой группой крови, просто не могут жить без мяса! И ни в коем случае не должны от него отказываться. Наоборот, употреблять его, иногда даже просто в сыром виде! Да-да!

— И мы сегодня будем готовить такую вкуснейшую вещь, как печеночный торт! — улыбаясь, заявила Люська. — Для обладателей первой группы крови! Правда, не из сырой печенки, хотя я не сомневаюсь, что есть ее полезно. Пока наш уважаемый гость рассказывал, я тут кое-что уже подготовила. Печень промыть, разрезать на кусочки. Теперь ее надо провернуть через мясорубку. Или пропустить через кухонный комбайн…

— От известного итальянского производителя! — тут же начала распаковывать яркую коробку блондинка в кожаных брючках.

Процесс пошел. Люба повернулась к Стасу:

— А у тебя какая группа крови?

— Та самая. Древнейшая, как и у этой девицы.

— Печенку будешь есть?

Он с сомнением посмотрел на неаппетитную массу коричневого цвета, вылезающую из кухонного комбайна:

— А если вторая?

— Про вторую еще ничего не говорили.

— Тогда я, пожалуй, подожду.

— … теперь мы будем печь коржи.

— На сковороде с замечательным покрытием от известного итальянского производителя! — тут же заманчиво улыбнулась блондинка.

— А в это время моя помощница подготовит овощи. Морковь надо почистить, натереть на мелкой терке. Лук почистить и мелко нарезать…

— Людям с первой группой крови противопоказано все мучное. А главное, хлеб и макароны, -сообщил кандидат наук. — И бобовые. Соя, горох, фасоль, блюда из бобовых…

— И пиво, — добавил Стас.

— Пиво противопоказано всем, — толкнула его в бок Люба.

— А у тебя какая группа крови?

— Вторая.

— Махнемся? Не глядя, а?

— Дай послушать.

— … лук и морковь обжарить на сковороде…

— От известного итальянского производителя!

— Потом все это соединить. И начать укладывать коржи. Слой моркови с майонезом, корж, слой лука с майонезом, корж, слой…

— Как просто, а? Люська — молодец!

— … постоять и пропитаться. Вы видите сейчас телефоны, по которым можно звонить к нам в студию и задавать вопросы.

— И телефоны магазина, где можно приобрести эту замечательную посуду!

— Я позвоню, — высунул руку из-под одеяла Стас. — Хочу!

— Посуду?

— Девушку.

— Все, Стас: сегодня будешь есть печенку. Ты сам напросился.

— В следующей нашей передаче мы расскажем о диете для людей со второй группой крови, — многообещающе сообщил кандидат наук.

— Никаких звонков в студию я слушать не буду! — Стас заявил это категорично, взял пульт и убрал звук. — Лучше печенка!

— Тогда поднимайся. Одиннадцать скоро, а мы еще лежим!

— Если долго-долго лежать в постели, то можно долежаться до…

— Обратись к итальянскому производителю. Я обиделась.

— Ну, Люба! Ты самая лучшая! Я пошутил!

— А лишние десять килограмм?

— Пошутил.

— А сколько лишних?

— Ни грамма. Для своего возраста ты просто…

— Теперь ты уж точно ничего не получишь. Даже печёнки.

Всякому терпению есть предел! Люба не выносила, когда он начинал говорить о разнице в возрасте. Если бы не радость за лучшую подругу, которая в роли ведущей кулинарного шоу смотрелась великолепно, настроение было бы испорчено окончательно. Вот сейчас она соберется и поедет в гости. Куда поедет? Шоу еще не закончилось! И потом, у Людмилы, наверное, теперь и кроме шоу полно работы.

«Сварю кофе только для себя, — думала она, доставая жестяную банку. — Только для себя. Все отныне только для себя. Только для…»

Он подкрался почти неслышно, положил руки на плечи и сунулся к уху, отодвинув губами ее волосы:

— Я больше так не буду.

Люба всыпала в турку ложку молотого кофе.

— Ты самая добрая, самая замечательная. Честное слово, мне нет дела до твоего возраста и твоих лишних килограммов. Когда не любят, на это обращают внимание, а когда любят…

— Что-что?

— Не хочу я с тобой ссориться. Думаешь, мне здесь плохо? Очень хорошо. У нас с тобой все очень хорошо.

Она подумала и всыпала в турку еще одну ложку кофе:

— Завтракать будешь?

— Буду. Хочешь, я с тобой на рынок схожу?

— На рынок?

— Ну да. Картошку помогу донести.

— Мы же привезли целый мешок с твоей дачи!

— Да? Точно: привезли. Ну, тогда пойдем погуляем.

— Ты съездишь со мной в гости к Люсе?

— Сегодня?

— Нет. Когда позову.

— Хорошо. Съезжу. Мир?

— Мир.

… Они увидели Олега Варягина возле дома. Его, Михаила Борисова, и еще какого-то незнакомого мужика. Все трое стояли возле почти новенькой черной машины, иномарки. Варягин беседовал о чем-то с мужиком, настаивая на том, чтобы тот непременно заглянул в открытый багажник. А вот Борисов стоял поодаль с неприкаянным видом и рассеянно оглядывался по сторонам. Люба поклясться могла, что он заметил ее под руку со Стасом.

— Иди сюда! — Люба затащила его обратно в подъезд.

— Что случилось?

— Варягин знает, что ты в милиции работаешь?

— Ну. Знает, конечно!

— А Борисов?

— Бывший кладовщик? Мы его еще не вызывали. Пока только выясняем характер его отношений с Варягиным, общих знакомых, связи. Вот в понедельник и начнем раскручивать. Вызовем к следователю, и…

— Значит, кто ты Борисов не знает? — нетерпеливо прервала Стаса Люба.

— Нет. Пока нет, — уточнил Стас.

— Очень хорошо.

— Почему?

— Потому что он нас, кажется, заметил. Стоит с Варягиным возле дома. Машину, кажется, смотрят.

— Ну и что?

— Давай переждем.

— Слушай, подруга, ты не темни! Почему это мы должны отсиживаться в подъезде в то время, как я хочу с тобой под ручку прогуляться?

— Давай поднимемся на второй этаж и посмотрим в окно, тогда расскажу.

Он, сердито сопя носом, все-таки поднялся вслед за Любой на площадку второго этажа. Люба посмотрела во двор, на Олега Варягина, суетящегося возле черной машины:

— Как думаешь, что они делают?

— Что-что. Машину, кажется, смотрят. Хорошая тачка: «Форд». Почти свеженький. Продает, что ли?

— Может быть, — задумчиво сказала Люба. -И Борисов тут же. Напросился все-таки.

— Куда напросился?

— Варягину помочь. Должно быть, он покупателя привел, а Варягин ему сейчас машину показывает.

— А откуда ты знаешь, что Борисов напрашивался помочь?

— Он же заходил к Варягину недавно. Ты сам рассказывал.

— Подробности не рассказывал. Давай, колись, почему не хочешь вместе со мной этим троим на глаза показываться?

— Видишь ли, согласно врачебной этике, я не могу рассказывать тебе ничего о своих пациентах.

— Пациентах?!

— Не кричи. Да, пациентах.

— Варягин твой пациент?

— Ну, я же консультировала его в тот первый раз, когда относила письмо.

— Врешь.

— Не вру.

— Врешь.

— Я не хочу, чтобы он знал о нас с тобой. О том, что я живу с сотрудником милиции.

— Ох, ты, как звучит! «Я живу с сотрудником милиции»! Прямо, как начало романса! Значит, я не мужчина, а всего лишь сотрудник милиции? Ты стесняешься сотрудников милиции вообще, или меня в частности?

— Отстань. Они, кажется, уходят.

— Да. Не договорились, — посмотрев в окно, сказал Стас. — Или мужик решил еще немного подумать. Чего тут думать! Деньги есть — брать надо! Классная тачка! Или Варягин цену заломил? Вроде, не должен, ему деньги до зарезу нужны. И на чем, интересно, этот буржуй недорезанный собирается ездить, если машину продаст?

— За что ты его буржуем недорезанным обзываешь? Он, между прочим, несчастный человек!

— Ага. Но счастливым побыть успел. А мы вот с тобой не дождемся. Несчастными родились, несчастными и помрем.

— Все, пошли.

— По-моему, ты темнишь. Ты не случайно от Варягина прячешься. Неужели ходила к нему? Признайся: ходила?

— Нет.

— Клянешься?

— Клянусь.

— Тогда звонила?

— Нет, — сказала Люба с легкой заминкой. Хотя при выходе в сеть и используется телефонная линия, но никакого же разговора не было. А звонить — значит разговаривать. — Нет, я не звонила, — уже тверже повторила она.

— Хорошо, пошли, — потянул ее к лестнице Стас. — Как подростки в подъезде тремся. Да ушли они уже, ушли, не переживай.

Люба переживала только о том, что в понедельник Борисов встретится со Стасом в месте не столь приятном, как кабинет психотерапевта, и тогда… Тогда Борисов подумает, что Люба не помочь ему пытается, а выведать то, что может пригодиться следствию. Еще и в ней заподозрит сотрудника милиции! Мол, внедрилась под видом психотерапевта. И Варягину расскажет. Прощай тогда откровенные письма! И никто никогда не узнает, почему убиты два человека. А убийца останется на свободе и, возможно, совершит еще одну попытку.

Узнал он ее или не узнал? Смотрел в их сторону, это точно. Как у Борисова со зрительной памятью?

— … ты не слушаешь.

— А? Что?

— Я говорю, что этот Борисов — человек не простой. Стали выяснять подробности его биографии, и всплыла очень интересная история. Погоди, ты, куда это направляешься?

— К метро.

— Я же на машине!

— Ах, да.

— Конечно, это не «Форд», но… Слушай, у тебя нет тысчонок этак десять?

— Есть.

— Да не рублей. Зеленых. Гринов.

— Зачем?

— Давай у Варягина машину купим? Помочь ведь надо человеку. Да шучу я, шучу.

— Если ты хочешь новую машину…

— С ума, что ли сошла? Подъеду я к управлению на черном «Форде», и, считай, карьера моя в органах закончена. А я свою работу люблю.

— Да?

— А работу любят когда? Когда ничего другого делать не умеют. Так что, не нужен мне «Форд», -с сожалением сказал Стас, открывая дверцу стареньких «Жигулей».

— А если любимая женщина подарила?

— Тогда прощай любимая женщина. Уведут. Таких женщин, которые дарят такие машины, мужчины ищут всю свою жизнь…

— Так что за история?

— Какая история? А, ты опять про Борисова! Вообще-то, согласно милицейской этике, я не могу рассказывать тебе тайны подследственных.

Ох, как хитро Стас на нее смотрит! Что ж, один — один. «Жигули» хоть и старенькие, а заводятся с первого раза. Поехали. Дорога длинная, Стас решил ее в центр прокатить. Разве удержится? Скучно молча-то ехать.

— Ну и не рассказывай.

— Раз криминала никакого не нашли, — притворно вздохнул Стас, — то могу и рассказать. Я про жену Борисова, которая погибла три года назад. Несчастный случай: мыла окно и упала с десятого этажа. Маша мыла раму, нынче Маша тама. На кладбище, то есть. А в организме ее, между прочим, при вскрытии обнаружилась большая доза транквилизаторов.

— Борисов?

— Что Борисов? Подсыпал? В квартире они находились вдвоем, свидетелей нет. А ему после смерти жены тещина квартира досталась. Женато на себя наследство оформила. Чтобы, значит, при разводе не делиться.

— Они разводиться собирались?

— Кто знает. Может, и собирались. Квартирку-то он продал, и живет себе припеваючи, нигде не работает. Деньги к концу подойдут, а тут теткино наследство на подходе.

— А что с теткиным наследством?

— Умерла тетка. Скоро полгода будет, как умерла. Пора вступать в законное владение имуществом.

— Тоже упала с десятого этажа?

— У нее был дом в деревне. Одноэтажный. Хотя та деревенька километрах в пятидесяти от Москвы. Место престижное, дачки там хорошие строят.

— От чего ж она умерла?

— Несчастный случай. Повела бычка на пастбище, да цепь вокруг ноги обмоталась. Бычок дернулся, взбрыкнул, понесся пулей, и протащил старушку по земле метров немало. Многочисленные ушибы, в том числе и головы, кровоизлияние в мозг. Много ли ей надо?

— Вот видишь! Борисов тут ни при чем.

— Вообще-то, он именно в этот день гостил у тетки в деревне. Может, он того? Громко свистнул? Скотинка-то и взвилась.

— Ерунды не говори! Борисов свистнул! Да он говорить громко не умеет, не то что…

— Стоп-стоп-стоп… Все тайное становится явным. Когда это ты услышала его тихий голос? И где?

— Хорошо, я тебе скажу. Только не думай: я не влезала в расследование и вообще… У него серьезные проблемы, нуждается в помощи психотерапевта.

— И какого плана проблемы? — напряженным голосом спросил Стас.

— Обостренное чувство справедливости. Он считает, что в силу своей доброты и природной застенчивости не может приспособиться к окружающей действительности. И у него неконтролируемые вспышки агрессии. Только ты не думай.

— Агрессии. Г-м-м…

— Но это как раз не значит, что он мог совершить тщательно спланированное убийство. Спонтанно, может быть. Но накормить жену транквилизаторами и послать мыть окно на десятом этаже…

— А потом обидчику того же транквилизатора в водку подсыпать…

— Почерк похожий, хочешь сказать?

— Если у человека с головой не в порядке, кто знает, во что это рано или поздно может вылиться. Он застенчив, но имеют место вспышки агрессии. Застенчивая агрессия — вот тебе и яд в бокале.

— Погоди делать выводы.

— Да уж, погожу. Все-таки, как он попал к тебе на прием?

— Варягин посоветовал.

— Ах, Варягин! Он тебе что, уже клиентов подыскивает? Из благодарности, что ли?

— Из какой благодарности?

— Что выслушала его бред насчет самоубийства? Запомни: такие люди с собой не кончают.

— Это почему?

— Потому что мне он не показался человеком беззащитным. Бизнесмен, акула. Пыль в глаза пускает.

— Мне-то зачем?

— Думаешь, он с тобой живет в одном доме и не знает обо мне? Думаешь, не видел ни разу нас вместе?

— Ты не так уж часто здесь появляешься. Появлялся. Я, например, не знаю, с кем живет, допустим, женщина в квартире надо мной, а с кем мужчина в соседнем подъезде на том же этаже. Сейчас люди заняты собой и ни с кем стараются не общаться.

— Но жителей своего дома ты, по крайней мере, в лицо знаешь?

— Не всех.

— Тогда ты просто невнимательная.

— Я нормальная. И он нормальный. А у тебя просто профессиональная память на лица. Не суди всех по себе.

— Хорошо. Насчет Борисова я все понял. В понедельник будет, о чем спросить.

— Не смей!

— Что?

— Ссылаться на меня.

— Ну, до тебя он же к кому-то обращался со своими неконтролируемыми вспышками агрессии?

— К невропатологу.

Вот я и наведу справки по месту жительства.

— Какой же ты…

— Куда ты хочешь? В бар? В кафе? Или просто прогуляться?

— Все равно.

— Если было б все равно, люди лазили в окно.

— Вот ты и лезешь все время, вместо того, чтобы культурно постучаться в дверь. Вытянул из меня все, что хотел.

— А как ты хотела, подруга? Ты знаешь, сколько будут меня трясти за два нераскрытых убийства? Ну, ладно еще, один мужик водкой отравился, это можно как-то списать на несчастный случай. Но когда нож в спину втыкают, это уже не смешно. Это уже «глухарем» пахнет. А у нас не любят, когда маньяки на свободе разгуливают. У общества и так хватает проблем.

— Борисов не маньяк.

— Ну да? Это он тебя сказал?

— Это я так думаю.

— Человек с неконтролируемыми вспышками агрессии не маньяк? Да ему место если не в тюрьме, то в психушке! Все, вылезай. На горизонте Красная площадь. Давай на время прервемся. Обмен мнениями произошел в теплой и дружественной атмосфере, высокие стороны остались каждая при своем. Прошу на обед в честь важной персоны. То есть, меня.

— Ах, так!

— Ну, я же собираюсь за все платить. Ладно, не дуйся. Справедливость рано или поздно восторжествует. Так, что ли?

— Представь себе. Ты еще вспомнишь мои слова.

Через час они помирились окончательно. Люба даже почувствовала, что дальнейшая жизнь ее обретает какую-то определенность. С понедельника до пятницы работа, в выходные либо поездка на дачу, либо прогулка по Москве, магазины, кафе, приятная усталость после бурно проведенного дня, и в результате смены обстановки на короткое время, полная готовность к новой трудовой неделе.

Вечером она сама села за компьютер и стала просматривать сообщения чата. Теперь она уже целенаправленно изучала только сайт «Досуг в vip-сауне».

…Просто муж: эй, кто-нибудь! Скучно, ей-богу!

Чужая жена: мне тоже

Просто муж: развестись, что ли?

Чужая жена: а зачем тогда женился?

Просто муж: так все женятся!

Чужая жена: вот и не знаешь, как отвязаться потом от вас, уродов!

Страшила: скучно, я недоволен

Сказочник: птичка выпорхнула из гнезда

Страшила: а когда прилетит?

Сказочник: похоже, подалась в теплые страны, а там долго не задерживаются

Страшила: надо было в клетку поймать

Сказочник: поймали, никуда не денется

Страшила: вот пусть знает, что никуда не денется, надо бы проучить

Сказочник: проучим

Bella: вошла в чат! Ура!!!!!!!!!!!!!!

Страшила: встретимся на этой неделе?

Bella: где?

Сказочник: когда?

Страшила: в среду

Сказочник: постараюсь придумать что-нибудь интересное

Bella: вы мне что, мужики, групповуху предлагаете?

Страшила: групповуха давно надоела

Bella: но вас же двое! Где свидание?

Сказочник: на старом месте

Bella: так я ж там еще ни разу не была!

Марианна: вошла в чат! Я с вами, ура!!!!…

— Стас, проснись! У тебя работа! Вот теперь я точно уверена, что речь идет о Вере.

— О какой еще Вере?

— О Бабкиной. Которая к тебе так и не пришла.

— А, это та девушка, которая хочет, чтобы всем было за то, чтобы ей ничего не было!

— Она уехала за границу с мужем, а ей хотят какую-то гадость устроить.

— Ну и замечательно.

— Да ты что?!

— Знаешь, ей полезно. И не смотри так. Ну, что я могу сделать? Поймать этого Страшилу? Как? И что предъявить? Треп в Интернете? Может, всех тогда посадить? Они там далеко не на невинные темы болтают!

— Что же они хотят сделать? Веры-то нет, уехала.

— На теплом солнышке греется. Хорошо ей сейчас, должно быть, — он сладко зевнул. — Ничем не могу помочь. Вот пусть они сделают это что-нибудь, тогда посмотрим…

…Погода испортилась. Осень скоро, теперь уже самая настоящая осень. Что ж, и это тоже не плохо. Осенью работы на фирме много. А к новогодним праздникам будет еще больше, только поспевай! Будет работа, будут и деньги, выгребла последнее, чтобы купить машину. Надеяться не на кого, только на себя. И машина не роскошь, а предмет первой необходимости, потому что надо же на чем-то каждый божий день ездить на работу из Зеленограда. Маршрутное такси уже пятнадцать рублей, а электричка и все шестнадцать. А ездить надо, потому что надеяться не на кого, она одна. Любовник, конечно, есть, но он сам, как ребенок, честное слово! Молодой, очень хорошенький мальчик. Что бы такое подарить ему к Новому году? Надо думать о подарке заранее, к праздникам цены взлетят до небес. Лучше купить подарок, и спрятать его, а потом достать. Деньги сэкономит. Экономить надо на всем, такая она, жизнь. Жизнь одинокой женщины, самостоятельно зарабатывающей себе на все.

Хорошо, что ребенок пока живет у мамы. И то, что развелась вовремя, тоже хорошо. Ничего, все наладится. Девочка подрастет, ее можно будет отпускать в школу одну. Тогда и к себе можно взять. А пока…

…Надо бы заранее подумать о подарках. Обо всем надо думать заранее. И надо же было выйти замуж за этого подлеца! Тогда не думала, очертя голову бросилась в омут, как тогда показалось, большой любви. А можно было бы как сейчас: иметь ни к чему не обязывающие отношения с понравившимся молодым человеком, жить, как тебе нравится, ни перед кем не отчитываться. От нынешнего кавалера тоже копейки не дождешься, но он, по крайней мере, не муж, его содержать — кормить не надо. Почему ей везет именно на таких мужиков? Наверное, такова судьба всех женщин, самостоятельно зарабатывающих себе на жизнь. Те, которые не умеют этого делать, находят себе богатых мужей, а тем, кто умеет, достаются бедные. И не просто бедные, а норовящие сесть на шею…

Да что это она? В новой машине такие старые мысли! Все еще наладится, тридцать лет, не сорок. Да и сорок не пятьдесят. В любом возрасте можно встретить свое счастье. А счастье может быть и в труде. Главное, чтобы работа была, а уж нравится она, или не нравится…

Приятно все-таки ехать с работы не в битком набитой электричке и не в душном автобусе, а в своей машине. Это было правильное решение: купить машину. Пусть все деньги потратила, дома ни копейки, пусть. Скоро зарплата, фирма солидная, никаких задержек, все в срок. Ей теперь нравится, когда все приходит в срок: и зарплата, и любовь. По расписанию, в пятницу вечером, потому что каждую субботу она едет к дочери. Размеренная, налаженная жизнь, теперь уже окончательно налаженная…

Устала. Скорей бы домой, принять ванну, улечься на диване с книжкой. Скоро поворот, а там до дома рукой подать. Вот только машин слишком уж много. Целая очередь выстроилась, чтобы повернуть налево. Неужели же на этот раз не проскочить? Вроде бы есть зазор в несколько метров, черный «Мерседес» едет не спеша. Газануть? Вырулит, успеет! Да и он притормозит, пропустит женщину. На машине всем известный знак: женская туфля. Ну же, тормози! Ну же! Ну!

От удара дернулась, откинулась назад, в шее резкая боль. Ничего, вроде бы обошлось. Все-таки, притормозил чуть-чуть, бампером врезался в правое заднее крыло «Жигулей». Но что же это она? Виновата. Никаких нет сомнений в том, что виновата. Не имела права выезжать, «Мерседес» ехал по главной дороге. Она же прекрасно знает правила дорожного движения! И прекрасно знает, что мужчины не джентльмены. Не в первый раз. Просто наваждение какое-то!

— Ты знаешь, чувиха, кого я вожу?

С сомнением оглядела старый «Мерседес». Ну, да! Крутые на таких машинах не ездят!

— Двести сороковой «мерин»? И кого же ты возишь?

— Ты это, того. Все равно виновата. Милицию будем вызывать?

— Сколько?

— Семь штук.

— Рублей?

— Ха! Рублей! Баксов?

— Что-о?!! Нет, не пойдет. И вообще: денег у меня все равно нет.

— Ну, натурой отработаешь. Правда, Вован?

Вован нехотя вылезает из машины. Если водила возит его, то на большую зарплату рассчитывать не приходится.

— Что значит, натурой?

— Приятный вечерок в сауне. В приятной компании.

Она с сомнением оглядела разбитый передний бампер «Мерседеса». Конечно, это не семь тысяч долларов, и даже не две. Но денег нет ни копейки. И своя машина пострадала. В первую очередь надо думать о ней, о том, как скорее ее починить и снова ездить на работу. Даже лишней сотни долларов нет, а тут ремонта на полтысячи, если принимать в расчет обе машины, видно на глазок. Или больше. «Мерседес», конечно, старый, но железки к нему все равно дорогие. Как же это она так? Может, рискнуть? Уехать, и пусть они вызывают, кого хотят?

— Так. Номерок твоей тачки я записываю, -Вован что-то чертит в блокноте. Надо было сразу уехать, теперь поздно.

— Хорошо. Что я должна делать?

— Вот и умница. Паспорт у тебя есть?

— Паспорт мой вы не получите. И адрес тоже.

— Как же мы тебя отыщем, если что?

— Ты же номер машины записал.

— А тачка-то из салона, новехонькая. Там и адресок есть, и телефончик. Так?

А он не такой уж тупой, этот Вован. Да, попала. Надо признать, что попала. И лица у мужиков серьезные. Кто бы они ни были, но она одна, а их много. И не двое, это сразу понятно, а целая компания. Водитель мог и пропустить ее «Жигули», но не захотел. И удар рассчитал верно. Что ж, придется заплатить.

— Адрес давайте.

— Вот и умница. Не надо с нами ссориться. А при должном раскладе, можно и самой остаться не в накладе. Некоторым даже нравится.

Заржал, как конь. Никогда не думала, что дойдет до такого: ехать в сауну, отрабатывать долг. Как последняя…

— Так что? Среда устроит?

А в четверг на работу. И с каким лицом? Но чем, скорее, тем лучше. Нет, никогда больше не сядет за руль. И денег надо зарабатывать больше. На такие случаи надо всегда иметь про запас деньги. А дома ни копейки. Значит, среда. Пять минут позора, а потом все сначала. Легко выкрутилась, могли бы и ГАИ вызвать, протокол составить, повесить на нее долг. Может, надо было сделать именно так? И слушать потом еще долгое время эти голоса по телефону с требованием денег?

«Жигули» на ходу, хорошо хоть, буксировщика нанимать не придется. Ничего, постоят пока в гараже так, с разбитым боком. Все-таки, хорошо, что он успел хоть немного затормозить…

… — Ловко я, а? Еще по тому, как она выруливала, сразу сообразил, что баба. И тачка новенькая, значит, за рулем недавно. Мог бы, конечно, затормозить, но решил на всякий случай легонько ее тюкнуть. В нашей профессии нужно еще и немного везения.

— Да, — согласился пассажир. — Весь день проездили без толку, а тут сама нарвалась. Чистое дело, она, ведь и правда виновата.

— Хочешь сказать, что ментов стал бы вызывать? — захохотал водитель.

Пассажир тоже рассмеялся:

— Главное, что она этого не знала. Баба неглупая, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Одним словом: повезло. Сегодня нам повезло.